S.Charap, S.Radchenko (Foreign Affairs): Переговоры, которые могли положить конец войне на Украине
Рано утром 24 февраля 2022 года российские ВВС нанесли удары по объектам на территории Украины. В то же время российская пехота и бронетехника хлынули в страну с севера, востока и юга. В последующие дни русские попытались окружить Киев. Это были первые дни и недели вторжения, которое вполне могло привести к поражению и подчинению Украины Россией. Оглядываясь назад, кажется почти чудом, что этого не произошло.
То, что произошло на поле боя, относительно хорошо изучено. Менее известна одновременная интенсивная дипломатия с участием России, Украины и множества других игроков, которая могла бы привести к урегулированию всего через несколько недель после начала войны.
К концу марта 2022 года в результате серии личных встреч в Белоруссии и Турции и виртуальных встреч посредством видеоконференций было принято так называемое Стамбульское коммюнике, в котором описаны рамки урегулирования. Затем украинские и российские переговорщики начали работать над текстом договора, добившись существенного прогресса на пути к соглашению. Но в мае переговоры прервались. Война продолжилась и с тех пор унесла десятки тысяч жизней с обеих сторон.
Что случилось? Насколько стороны были близки к прекращению войны? И почему они так и не заключили сделку?
Некоторые аналитики и официальные лица (в том числе, в первую очередь, президент России Владимир Путин) утверждали, что на столе переговоров была сделка, которая могла бы положить конец войне, но украинцы отказались от нее из-за сочетания давления со стороны их западных покровителей и ошибочных предположений Киева о военной слабости России. Другие аналитики полностью отвергли важность переговоров, заявив, что стороны просто обсуждали предложения и выигрывали время для перегруппировки сил на поле боя и что проекты соглашений были несерьезными.
Хотя эти интерпретации содержат зерно истины, они больше скрывают, чем проясняют. Эта история не поддается простому объяснению. Кроме того, подобные однопричинные объяснения полностью упускают из виду факт, который, в ретроспективе, кажется необычным: в разгар беспрецедентной агрессии Москвы русские и украинцы почти заключили соглашение, которое положило бы конец войне и предоставило бы Украине многосторонние гарантии безопасности, проложив путь к ее постоянному нейтралитету и, в будущем, к членству в ЕС.
Однако окончательное соглашение оказалось невозможным по ряду причин. Западные партнеры Киева не хотели участвовать в переговорах с Россией, особенно в таких, которые могли бы создать для них новые обязательства по обеспечению безопасности Украины. Общественное настроение на Украине ухудшилось после того, как стало известно о событиях в Ирпене и Буче. А после провала российского окружения Киева президент Зеленский стал более уверен в том, что при достаточной поддержке Запада он сможет выиграть войну на поле боя. Наконец, хотя попытка сторон разрешить давние споры по поводу архитектуры безопасности открывала перспективу разрешения войны и устойчивой региональной стабильности, переговорщики стремились добиться слишком многого и слишком рано. Они пытались добиться всеобъемлющего урегулирования, даже несмотря на то, что элементарное прекращение огня оказалось недостижимым.
Сегодня, когда перспективы переговоров кажутся туманными, а отношения между сторонами практически отсутствуют, история переговоров весной 2022 года может показаться пустым анализом, который не может дать выводы, применимые к нынешним обстоятельствам. Но Путин и Зеленский удивили всех своей взаимной готовностью рассмотреть далеко идущие уступки, чтобы положить конец войне. В будущем они вполне могут снова всех удивить.
ЗАВЕРЕНИЯ ИЛИ ГАРАНТИИ?
Чего русские хотели добиться вторжением на Украину? 24 февраля 2022 года Путин выступил с речью, в которой он обосновал вторжение, упомянув расплывчатую цель «денацификации». Наиболее разумной интерпретацией «денацификации» было то, что Путин стремился свергнуть правительство в Киеве, возможно, убив или захватив Зеленского.
Однако через несколько дней после начала вторжения Москва начала искать компромиссы. Война, которая по ожиданиям Путина должна была быть легкой прогулкой, оказалась совсем другой, и эта ранняя открытость к переговорам показывает, что Путин, похоже, быстро отказался от идеи прямой смены режима. Зеленский, как и до войны, выразил заинтересованность в личной встрече с Путиным. Хотя Путин отказался разговаривать напрямую с Зеленским, он все же назначил переговорную команду. Посредником выступил президент Белоруссии Александр Лукашенко.
Переговоры начались 28 февраля в одной из просторных загородных резиденций Лукашенко недалеко от села Лясковичи, примерно в 30 милях от украинско-белорусской границы. Украинскую делегацию возглавил Давид Арахамия, парламентский лидер партии Зеленского, в нее вошли министр обороны Алексей Резников, советник президента Михаил Подоляк и другие высокопоставленные чиновники. Российскую делегацию возглавил Владимир Мединский, старший советник президента России, ранее занимавший пост министра культуры. В состав также входили заместители министров обороны и иностранных дел.
На первой встрече русские выдвинули ряд жестких условий, фактически требуя капитуляции Украины. Это было бесперспективно. Но поскольку положение русских на поле боя продолжало ухудшаться, их позиции за столом переговоров становились менее требовательными. 3 и 7 марта стороны провели второй и третий раунд переговоров, на этот раз в Каменюках, Белоруссия, прямо под границей с Польшей. Украинская делегация выдвинула свои требования: немедленное прекращение огня и создания гуманитарных коридоров, которые позволили бы гражданскому населению безопасно покинуть зону боевых действий. Именно в ходе третьего раунда переговоров россияне и украинцы, судя по всему, впервые рассмотрели проекты соглашений. По словам Мединского, это были российские проекты, которые делегация Мединского привезла из Москвы и которые отражали настойчивость Москвы по нейтральному статусу Украины.
На этом этапе личные встречи прервались почти на три недели, хотя делегации продолжали встречаться через Zoom. В ходе этих разговоров украинцы начали сосредотачиваться на вопросе, который станет центральным в их видении окончания войны: гарантии безопасности, которые обязывают другие государства прийти на защиту Украины, если Россия снова нападет в будущем. Не совсем ясно, когда Киев впервые поднял этот вопрос в разговорах с россиянами и западными странами. Но 10 марта министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба, находившийся тогда в Анталье (Турция) на встрече со своим российским коллегой Сергеем Лавровым, говорил о «системном, устойчивом решении» для Украины, добавив, что украинцы «готовы к обсуждению» гарантий, которые он надеялся получить от стран-членов НАТО и России.
Судя по всему, Кулеба имел в виду многостороннюю гарантию безопасности, договоренность, согласно которой соперничающие державы берут на себя обязательства по обеспечению безопасности третьего государства, обычно при условии, что оно не будет присоединяться ни к одному из гарантов. Такие соглашения вышли из моды после Холодной войны. В то время как такие альянсы, как НАТО, предназначены для коллективной обороны против общего врага, многосторонние гарантии безопасности предназначены для предотвращения конфликтов между гарантами по поводу присоединения гарантируемого государства и, как следствие, обеспечения безопасности этого государства.
У Украины был горький опыт с менее жесткой версией такого рода соглашения: многосторонними заверениями безопасности, а не гарантиями. В 1994 году она подписала так называемый Будапештский меморандум, присоединившись к Договору о нераспространении ядерного оружия и отказавшись от третьего по величине ядерного арсенала в мире. Взамен Россия, Великобритания и США пообещали, что не будут нападать на Украину. Однако, вопреки широко распространенному заблуждению, в случае агрессии против Украины Будапештский меморандум требовал от подписавших сторон лишь созвать заседание Совета Безопасности ООН, а не вступить на защиту Украины.
Полномасштабное вторжение России - и холодная реальность того, что Украина вела в одиночку войну за свое существование - заставило Киев найти способ положить конец агрессии и гарантировать, что она никогда больше не повторится. 14 марта, когда две делегации встречались через Zoom, Зеленский разместил на своем Telegram-канале сообщение с призывом к «нормальным, эффективным гарантиям безопасности», которые не были бы «как будапештские». В интервью украинским журналистам два дня спустя его советник Подоляк объяснил, что Киеву нужны «абсолютные гарантии безопасности», которые потребуют, чтобы «подписавшие… не оставались в стороне в случае нападения на Украину, как это происходит сейчас. Вместо этого они [примут] активное участие в защите Украины в конфликте».
Требование Украины не оставлять ее снова на произвол судьбы вполне понятно. Киев хотел (и до сих пор хочет) иметь более надежный механизм обеспечения своей безопасности, чем добрая воля России. Но получить гарантию будет сложно. Нафтали Беннетт был премьер-министром Израиля на момент переговоров и активно выступал посредником между двумя сторонами. В интервью журналисту Ханоху Дауму, опубликованном в сети в феврале 2023 года, он вспоминал, что пытался отговорить Зеленского от зацикливания на вопросе гарантий безопасности. «Есть шутка о парне, пытающемся продать Бруклинский мост прохожему», - объяснил Беннетт. «Я сказал: «Америка даст вам гарантии?» Она возьмет на себя обязательство, что через несколько лет, если Россия что-то нарушит, она пошлет солдат? После ухода из Афганистана и всего такого?» Я ему сказал: «Владимир, этого не будет».
Другими словами: если США и союзники не желали предоставлять Украине такие гарантии (например, в виде членства в НАТО) до войны, то зачем им это делать после того, как Россия так ярко продемонстрировала свою готовность напасть на Украину? Украинские переговорщики выработали ответ на этот вопрос, но в конечном итоге он не убедил их западных коллег, не склонных к риску. Позиция Киева заключалась в том, что, как предполагала проектируемая концепция гарантий, Россия также будет гарантом, а это будет означать, что Россия, по сути, согласится с тем, что другие гаранты будут обязаны вмешаться, если она снова нападет. Другими словами, если Россия подпишется под тем, что любая будущая агрессия против Украины будет означать войну между Россией и Соединенными Штатами, она будет также остерегаться атаковать Украину, как она остерегается атаковать члена НАТО.
ПРОРЫВ
В течение марта на всех фронтах продолжались тяжелые бои. Русские попытались захватить Чернигов, Харьков и Сумы, но потерпели полную неудачу, хотя эти три города понесли тяжелый ущерб. К середине марта наступление российской армии на Киев застопорилось, и она понесла тяжелые потери. Обе делегации продолжили переговоры посредством видеоконференций, но вернулись к личной встрече 29 марта, на этот раз в Стамбуле, Турция.
Там они, похоже, добились прорыва. По итогам встречи стороны объявили, что договорились о совместном коммюнике. Условия были описаны в общих чертах во время заявлений обеих сторон для прессы в Стамбуле. Но мы получили копию полного текста проекта коммюнике, озаглавленного «Основные положения Договора о гарантиях безопасности Украины». По словам участников переговоров, у которых мы взяли интервью, проект коммюнике был в основном подготовлен украинцами, а русские предварительно согласились использовать его в качестве основы для договора.
Договор, предусмотренный в коммюнике, провозгласит Украину постоянно нейтральным, неядерным государством. Украина откажется от любого намерения присоединиться к военным союзам или допустить размещение иностранных военных баз или войск на своей территории. В коммюнике в качестве возможных гарантов перечислены постоянные члены Совета Безопасности ООН (включая Россию), а также Канада, Германия, Израиль, Италия, Польша и Турция.
В коммюнике также говорилось, что если Украина подвергнется нападению и потребует помощи, все государства-гаранты будут обязаны после консультаций с Украиной и между собой оказать помощь Украине. Примечательно, что эти обязательства были сформулированы с гораздо большей точностью, чем статья 5 НАТО: введение бесполетной зоны, поставка оружия или прямое вмешательство с использованием собственных вооруженных сил государства-гаранта.
Хотя Украина будет постоянно нейтральной в рамках предложенных рамок, путь Киева к членству в ЕС останется открытым, а государства-гаранты (включая Россию) недвусмысленно «подтвердят свое намерение содействовать членству Украины в Европейском Союзе». Это было просто невероятно: в 2013 году Путин оказал сильное давление на президента Украины Виктора Януковича, чтобы тот отказался лишь от ограниченного соглашения об ассоциации с ЕС. Теперь же Россия была согласна «содействовать» полному вступлению Украины в ЕС.
Хотя заинтересованность Украины в получении таких гарантий безопасности очевидна, непонятно, почему Россия согласилась на все это. Всего за несколько недель до этого Путин пытался захватить столицу Украины, свергнуть ее правительство и навязать марионеточный режим. Кажется неправдоподобным, что он внезапно решил смириться с тем, что Украина, которая теперь, благодаря действиям самого Путина, была более враждебна к России, чем когда-либо, станет членом ЕС, а ее независимость и безопасность будут гарантированы Соединенными Штатами (и другими). И тем не менее, из коммюнике следует, что Путин был готов принять именно это.
Мы можем только предполагать, почему. Блицкриг Путина провалился; это стало ясно к началу марта. Возможно, теперь он был готов сократить свои потери, если бы он получил свое самое давнее требование: чтобы Украина отказалась от своих стремлений вступить в НАТО и никогда не размещала силы НАТО на своей территории. Хотя он не получит всю страну, то, по крайней мере, он обеспечит свои основные интересы безопасности, остановит развал российской экономики и восстановит международную репутацию России.
Коммюнике также включает в себя еще одно положение, которое, если оглянуться назад, ошеломляет: оно призывает обе стороны стремиться мирно разрешить свой спор по поводу Крыма в течение следующих десяти-пятнадцати лет. С тех пор как Россия аннексировала полуостров в 2014 году, Москва никогда не соглашалась обсуждать его статус, утверждая, что это регион России, ничем не отличающийся от любого другого. Предлагая провести переговоры по поводу его статуса, Кремль молчаливо признал, что это не так.
ВОЮЕМ И РАЗГОВАРИВАЕМ
В своем выступлении 29 марта, сразу после завершения переговоров, глава российской делегации Мединский звучал оптимистично, поясняя, что обсуждение договора о нейтралитете Украины переходит в практическую фазу и что, учитывая все сложности, связанные с договором, имеющим множество потенциальных гарантов, - не исключено, что Путин и Зеленский подпишут его на саммите в обозримом будущем.
На следующий день он сообщил журналистам, что «вчера украинская сторона впервые письменно зафиксировала свою готовность выполнить ряд важнейших условий для построения будущих нормальных и добрососедских отношений с Россией». Он продолжил: «Они передали нам принципы потенциального будущего урегулирования, зафиксированные в письменной форме».
Тем временем Россия отказалась от попыток взять Киев и начала отвод войск со всего северного фронта. Александр Фомин, заместитель министра обороны России, объявил об этом решении в Стамбуле 29 марта, назвав его попыткой «построить взаимное доверие». Фактически отход был вынужденным отступлением. Русские переоценили свои возможности и недооценили украинское сопротивление и теперь представили свой провал как жест доброй воли, способствующий мирным переговорам.
Отвод войск имел далеко идущие последствия. Он укрепил решимость Зеленского, устранив непосредственную угрозу его правительству, и продемонстрировал, что хваленую военную машину Путина можно отбросить, и даже победить, на поле боя. Это также позволило Западу оказать крупномасштабную военную помощь Украине, освободив пути сообщения, ведущие в Киев. Наконец, отступление подготовило почву для открытия ужасов в Буче и Ирпени.
Сообщения из Бучи начали появляться в заголовках газет в начале апреля. 4 апреля Зеленский посетил город. На следующий день он выступил в Совете Безопасности ООН по видеосвязи и обвинил Россию в совершении военных преступлений в Буче, сравнив российские силы с террористической группировкой «Исламское государство» (также известной как ИГИЛ). Зеленский призвал Совет Безопасности ООН исключить Россию.
Примечательно, однако, что в то же время обе стороны продолжали круглосуточно работать над договором, который Путин и Зеленский должны были подписать во время саммита, который должен был состояться в не столь отдаленном будущем.
Стороны активно обменивались проектами друг с другом и, судя по всему, начали делиться ими с другими сторонами. (В своем интервью в феврале 2023 года Беннетт сообщил, что видел 17 или 18 рабочих проектов соглашения; Лукашенко также сообщил, что видел как минимум один.) Мы внимательно изучили два из этих проектов: один от 12 апреля, другой от 15 апреля, который, по словам участников переговоров, был последним обменом между сторонами. Они во многом схожи, но содержат важные различия - и показывают, что коммюнике не решило некоторые ключевые вопросы.
Во-первых, в то время как коммюнике и проект от 12 апреля ясно давали понять, что государства-гаранты будут самостоятельно решать, приходить ли на помощь Киеву в случае нападения на Украину, в проекте от 15 апреля русские попытались подорвать эту важнейшую статью, настаивая на том, что такие действия будут происходить только «на основе решения, согласованного всеми государствами-гарантами», что дает вероятному захватчику, России, право вето. Согласно пометке в тексте, украинцы отвергли эту поправку, настаивая на первоначальной формулировке, согласно которой все гаранты имели индивидуальное обязательство действовать и не должны были достигать консенсуса перед действием.
Во-вторых, в проектах есть несколько статей, которые были добавлены в договор по настоянию России, но не вошли в коммюнике и касались вопросов, которые Украина отказалась обсуждать. Они требуют от Украины запретить «фашизм, нацизм, неонацизм и агрессивный национализм» - и с этой целью отменить шесть украинских законов (полностью или частично), которые касаются спорных аспектов истории советской эпохи, в частности роль украинских националистов во время Второй мировой войны.
Легко понять, почему Украина не хотела позволить России определять свою политику в вопросах исторической памяти, особенно в контексте договора о гарантиях безопасности. И русские знали, что из-за этих положений украинцам будет сложнее принять остальную часть договора. Поэтому их можно рассматривать как попытку сорвать договор.
Однако также возможно, что эти положения были призваны позволить Путину сохранить лицо. Например, заставив Украину отменить законы, осуждающие советское прошлое и называющие борцами за свободу украинских националистов, воевавших против Красной Армии во время Второй мировой войны, Кремль сможет утверждать, что он достиг заявленной цели «денацификации», хотя первоначальный смысл этой фразы вполне мог заключаться в свержении правительства Зеленского.
Остается неясным, могли ли эти положения сорвать соглашение. Ведущий украинский переговорщик Арахамия преуменьшил их значение. Как он сказал в интервью украинскому телевидению в ноябре 2023 года, Россия «до последнего момента надеялась, что они [могут] заставить нас подписать такое соглашение, что мы [примем] нейтралитет. Для них это было самым большим требованием. Они были готовы закончить войну, если мы, как Финляндия [во время холодной войны], примем нейтралитет и обязуемся не вступать в НАТО».
Размер и структура украинской армии также были предметом интенсивных переговоров. По состоянию на 15 апреля обе стороны оставались весьма далекими друг от друга по этому вопросу. Украинцы хотели иметь армию мирного времени в 250 000 человек; Русские настаивали на максимальной численности в 85 000 человек, что значительно меньше, чем армия Украины до вторжения в 2022 году. Украинцы хотели 800 танков; русские требовали только 342. Разница между дальностью ракет была еще более существенной: 280 километров (украинская позиция) и всего 40 километров (российская позиция).
Переговоры намеренно обходили стороной вопрос границ и территории. Очевидно, идея заключалась в том, чтобы Путин и Зеленский решили эти вопросы на запланированном саммите. Легко представить, что Путин настаивал бы на удержании всей территории, которую его войска уже заняли. Вопрос в том, можно ли было убедить Зеленского согласиться на этот захват земель.
Несмотря на эти существенные разногласия, проект от 15 апреля предполагает, что договор будет подписан в течение двух недель. Конечно, эта дата могла быть перенесена, но это показывает, что обе команды планировали действовать быстро. «В середине апреля 2022 года мы были очень близки к завершению войны мирным урегулированием», - рассказал один из украинских переговорщиков Александр Чалый во время публичного выступления в декабре 2023 года. «[Через] неделю после того, как Путин начал свою агрессию, он пришел к выводу, что совершил огромную ошибку и попытался сделать все возможное, чтобы заключить соглашение с Украиной».
ЧТО ПОШЛО НЕ ТАК?
Так почему же переговоры прервались? Путин заявил, что западные державы вмешались и сорвали сделку, потому что они были больше заинтересованы в ослаблении России, чем в прекращении войны. Он утверждал, что Борис Джонсон, который тогда был премьер-министром Великобритании, передал украинцам послание от имени «англосаксонского мира» о том, что они должны «бороться с Россией до тех пор, пока не будет достигнута победа и Россия не потерпит стратегического поражения».
Реакция Запада на эти переговоры, хоть и далека от путинской картины, конечно, была вялой. Вашингтон и его союзники глубоко скептически относились к перспективам дипломатического решения в Стамбуле; ведь коммюнике обошло стороной вопрос границ, и стороны остались далеки друг от друга по другим важным вопросам. Запад считал, что переговоры не будут успешными.
Более того, бывший американский чиновник, который в то время занимался вопросом Украины, рассказал нам, что украинцы не консультировались с Вашингтоном до тех пор, пока не было опубликовано коммюнике, хотя описанный в нем договор создал бы новые юридические обязательства для Соединенных Штатов, включая обязательство начать войну с Россией, если она снова вторгнется на Украину. Одно только это условие сделало бы договор неприемлемым для Вашингтона. Поэтому вместо того, чтобы принять Стамбульское коммюнике и последующий дипломатический процесс, Запад увеличил военную помощь Киеву и усилил давление на Россию, в том числе посредством ужесточения режима санкций.
Великобритания взяла на себя инициативу. Уже 30 марта Джонсон, похоже, отказался от дипломатии, заявив, что вместо этого «мы должны продолжать ужесточать санкции по нарастающей до тех пор, пока все войска [Путина] не покинут Украину». 9 апреля Джонсон приехал в Киев - первый иностранный лидер, посетивший страну после вывода российских войск из-под Киева. Сообщается, что он сказал Зеленскому, что, по его мнению, «любая сделка с Путиным будет довольно грязной». Джонсон сказал, что сделка «была бы победой для Путина: если вы дадите ему какие-нибудь уступки, он просто возьмет их, положит себе в карман и затем будет готовиться к следующему нападению». В интервью 2023 года Арахамия поднял некоторый шум, возложив на Джонсона ответственность за исход. «Когда мы вернулись из Стамбула, - сказал он, - Борис Джонсон приехал в Киев и сказал, что мы вообще ничего с [русскими] подписывать не будем - и давайте просто воевать».
С тех пор Путин неоднократно использовал высказывания Арахамии, чтобы обвинить Запад в провале переговоров и продемонстрировать подчинение Украины ее покровителям. Несмотря на манипуляции Путина, Арахамия выявил реальную проблему: в коммюнике описывалась многосторонняя структура, которая требует готовности от Запада дипломатически работать с Россией и рассмотреть реальные гарантии безопасности для Украины. Ни то, ни другое в то время не было приоритетом для Соединенных Штатов и их союзников.
В своих публичных выступлениях американцы не отвергали дипломатию столь пренебрежительно, как Джонсон. Но они, похоже, не считали ее главным в реакции на российское вторжение. Госсекретарь Энтони Блинкен и министр обороны Ллойд Остин посетили Киев через две недели после Джонсона, в основном для того, чтобы координировать усиление военной поддержки. Как Блинкен заявил на пресс-конференции: «Стратегия, которую мы разработали - массовая поддержка Украины, массированное давление на Россию, солидарность с более чем 30 странами, участвующими в этих усилиях - дает реальные результаты».
Тем не менее, утверждение о том, что Запад вынудил Украину выйти из переговоров с Россией, необоснованно. Это подразумевает, что Киев не имел права голоса в этом вопросе. Предложения поддержки со стороны Запада, должно быть, укрепили решимость Зеленского, а отсутствие энтузиазма со стороны Запада ослабило его интерес к дипломатии. Однако в своих дискуссиях с западными лидерами сам Зеленский не уделял приоритетное внимание дипломатическим усилиям с Россией, направленным на прекращение войны. Ни Соединенные Штаты, ни их союзники не увидели с его стороны сильного требования перейти на дипломатический путь. В то время, учитывая излияние общественных симпатий на Западе, такой толчок вполне мог повлиять на политику Запада.
Зеленский также, несомненно, был возмущен Бучей, и он, вероятно, понимал, что то, что он назвал «геноцидом» России на Украине, сделает дипломатию с Москвой еще более опасной с политической точки зрения. Тем не менее, закулисная работа над проектом договора продолжалась и даже активизировалась в дни и недели после раскрытия событий в Буче, что позволяет предположить, что Буча и Ирпень были второстепенным фактором в принятии решений в Киеве.
Новая уверенность украинцев в том, что они смогут выиграть войну, также явно сыграла свою роль. Отступление русских из Киева и других крупных городов на северо-востоке и перспектива дальнейшего оружия от Запада (дороги в Киев теперь были под контролем Украины) изменило военный баланс. Оптимизм в отношении возможной победы на поле боя часто снижает интерес воюющей стороны к компромиссам за столом переговоров.
Действительно, к концу апреля Украина ужесточила свою позицию, потребовав вывода российских войск с Донбасса в качестве предварительного условия любого договора. Как заявил 2 мая председатель Совета национальной безопасности и обороны Украины Алексей Данилов: «Договор с Россией невозможен - можно принять только их капитуляцию».
И еще есть российская сторона этой истории, которую сложно оценить. Были ли переговоры хорошо срежиссированным фарсом или Москва серьезно была заинтересована в урегулировании? Или Путин передумал, когда понял, что Запад не подпишет соглашения и что позиция Украины ужесточилась?
Даже если бы Россия и Украина преодолели свои разногласия, рамки, о которых они договорились в Стамбуле, потребовали бы поддержки со стороны Соединенных Штатов и их союзников. И этим западным державам пришлось бы пойти на политический риск, вступив в переговоры с Россией и Украиной, и рискнуть собственным авторитетом, гарантируя безопасность Украины. В то время и в последующие два года в Вашингтоне и европейских столицах отсутствовала готовность проводить дипломатию с высокими ставками и действительно взять на себя обязательство прийти на защиту Украины в будущем.
Последняя причина провала переговоров заключается в том, что участники переговоров поставили телегу послевоенной структуры безопасности впереди лошади прекращения войны. Обе стороны обошли важные вопросы в управлении и смягчении конфликтов (создание гуманитарных коридоров, прекращение огня, вывод войск) и вместо этого попытались выработать что-то вроде долгосрочного мирного договора, который разрешил бы споры, которые были источником геополитической напряженности на протяжении десятилетий. Это была чрезвычайно амбициозная попытка, но она оказалась слишком амбициозной.
По правде говоря, Россия, Украина и Запад пробовали сделать и наоборот - и тоже с треском провалились. Минские соглашения, подписанные в 2014 и 2015 годах после аннексии Россией Крыма и вторжения на Донбасс, охватывали такие мелочи, как дата и время прекращения боевых действий, а также то, какую систему вооружений следует отвести и на какое расстояние. Основные проблемы безопасности обеих сторон были решены лишь косвенно, если вообще были решены.
Все это предполагает, что будущие переговоры должны продвигаться по параллельным направлениям: практические аспекты прекращения войны будут рассматриваться на одном пути, а более широкие вопросы - на другом.
ПИЩА ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ
11 апреля 2024 года Лукашенко, один из первых посредников на российско-украинских мирных переговорах, призвал вернуться к проекту договора весны 2022 года. «Это разумная позиция», - сказал он в разговоре с Путиным в Кремле. «Это была приемлемая позиция и для Украины. Они согласились на эту позицию».
Путин его поддержал. «Они, конечно, согласились», - сказал он.
В действительности, однако, русские и украинцы так и не пришли к окончательному компромиссному тексту. Но в этом направлении они пошли дальше, чем предполагалось ранее, достигнув всеобъемлющих рамок для возможного соглашения.
После последних двух лет кровавой бойни все это может казаться давней историей. Но это напоминание о том, что Путин и Зеленский были готовы рассмотреть огромные компромиссы, чтобы положить конец войне. Поэтому, если (и когда) Киев и Москва вернутся за стол переговоров, они найдут в ящике стола идеи, которые еще могут оказаться полезными для построения прочного мира.
https://www.foreignaffairs.com/ukraine/talks-could-have-ended-war-ukraine
via ЛостАрмор
То, что произошло на поле боя, относительно хорошо изучено. Менее известна одновременная интенсивная дипломатия с участием России, Украины и множества других игроков, которая могла бы привести к урегулированию всего через несколько недель после начала войны.
К концу марта 2022 года в результате серии личных встреч в Белоруссии и Турции и виртуальных встреч посредством видеоконференций было принято так называемое Стамбульское коммюнике, в котором описаны рамки урегулирования. Затем украинские и российские переговорщики начали работать над текстом договора, добившись существенного прогресса на пути к соглашению. Но в мае переговоры прервались. Война продолжилась и с тех пор унесла десятки тысяч жизней с обеих сторон.
Что случилось? Насколько стороны были близки к прекращению войны? И почему они так и не заключили сделку?
Некоторые аналитики и официальные лица (в том числе, в первую очередь, президент России Владимир Путин) утверждали, что на столе переговоров была сделка, которая могла бы положить конец войне, но украинцы отказались от нее из-за сочетания давления со стороны их западных покровителей и ошибочных предположений Киева о военной слабости России. Другие аналитики полностью отвергли важность переговоров, заявив, что стороны просто обсуждали предложения и выигрывали время для перегруппировки сил на поле боя и что проекты соглашений были несерьезными.
Хотя эти интерпретации содержат зерно истины, они больше скрывают, чем проясняют. Эта история не поддается простому объяснению. Кроме того, подобные однопричинные объяснения полностью упускают из виду факт, который, в ретроспективе, кажется необычным: в разгар беспрецедентной агрессии Москвы русские и украинцы почти заключили соглашение, которое положило бы конец войне и предоставило бы Украине многосторонние гарантии безопасности, проложив путь к ее постоянному нейтралитету и, в будущем, к членству в ЕС.
Однако окончательное соглашение оказалось невозможным по ряду причин. Западные партнеры Киева не хотели участвовать в переговорах с Россией, особенно в таких, которые могли бы создать для них новые обязательства по обеспечению безопасности Украины. Общественное настроение на Украине ухудшилось после того, как стало известно о событиях в Ирпене и Буче. А после провала российского окружения Киева президент Зеленский стал более уверен в том, что при достаточной поддержке Запада он сможет выиграть войну на поле боя. Наконец, хотя попытка сторон разрешить давние споры по поводу архитектуры безопасности открывала перспективу разрешения войны и устойчивой региональной стабильности, переговорщики стремились добиться слишком многого и слишком рано. Они пытались добиться всеобъемлющего урегулирования, даже несмотря на то, что элементарное прекращение огня оказалось недостижимым.
Сегодня, когда перспективы переговоров кажутся туманными, а отношения между сторонами практически отсутствуют, история переговоров весной 2022 года может показаться пустым анализом, который не может дать выводы, применимые к нынешним обстоятельствам. Но Путин и Зеленский удивили всех своей взаимной готовностью рассмотреть далеко идущие уступки, чтобы положить конец войне. В будущем они вполне могут снова всех удивить.
ЗАВЕРЕНИЯ ИЛИ ГАРАНТИИ?
Чего русские хотели добиться вторжением на Украину? 24 февраля 2022 года Путин выступил с речью, в которой он обосновал вторжение, упомянув расплывчатую цель «денацификации». Наиболее разумной интерпретацией «денацификации» было то, что Путин стремился свергнуть правительство в Киеве, возможно, убив или захватив Зеленского.
Однако через несколько дней после начала вторжения Москва начала искать компромиссы. Война, которая по ожиданиям Путина должна была быть легкой прогулкой, оказалась совсем другой, и эта ранняя открытость к переговорам показывает, что Путин, похоже, быстро отказался от идеи прямой смены режима. Зеленский, как и до войны, выразил заинтересованность в личной встрече с Путиным. Хотя Путин отказался разговаривать напрямую с Зеленским, он все же назначил переговорную команду. Посредником выступил президент Белоруссии Александр Лукашенко.
Переговоры начались 28 февраля в одной из просторных загородных резиденций Лукашенко недалеко от села Лясковичи, примерно в 30 милях от украинско-белорусской границы. Украинскую делегацию возглавил Давид Арахамия, парламентский лидер партии Зеленского, в нее вошли министр обороны Алексей Резников, советник президента Михаил Подоляк и другие высокопоставленные чиновники. Российскую делегацию возглавил Владимир Мединский, старший советник президента России, ранее занимавший пост министра культуры. В состав также входили заместители министров обороны и иностранных дел.
На первой встрече русские выдвинули ряд жестких условий, фактически требуя капитуляции Украины. Это было бесперспективно. Но поскольку положение русских на поле боя продолжало ухудшаться, их позиции за столом переговоров становились менее требовательными. 3 и 7 марта стороны провели второй и третий раунд переговоров, на этот раз в Каменюках, Белоруссия, прямо под границей с Польшей. Украинская делегация выдвинула свои требования: немедленное прекращение огня и создания гуманитарных коридоров, которые позволили бы гражданскому населению безопасно покинуть зону боевых действий. Именно в ходе третьего раунда переговоров россияне и украинцы, судя по всему, впервые рассмотрели проекты соглашений. По словам Мединского, это были российские проекты, которые делегация Мединского привезла из Москвы и которые отражали настойчивость Москвы по нейтральному статусу Украины.
На этом этапе личные встречи прервались почти на три недели, хотя делегации продолжали встречаться через Zoom. В ходе этих разговоров украинцы начали сосредотачиваться на вопросе, который станет центральным в их видении окончания войны: гарантии безопасности, которые обязывают другие государства прийти на защиту Украины, если Россия снова нападет в будущем. Не совсем ясно, когда Киев впервые поднял этот вопрос в разговорах с россиянами и западными странами. Но 10 марта министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба, находившийся тогда в Анталье (Турция) на встрече со своим российским коллегой Сергеем Лавровым, говорил о «системном, устойчивом решении» для Украины, добавив, что украинцы «готовы к обсуждению» гарантий, которые он надеялся получить от стран-членов НАТО и России.
Судя по всему, Кулеба имел в виду многостороннюю гарантию безопасности, договоренность, согласно которой соперничающие державы берут на себя обязательства по обеспечению безопасности третьего государства, обычно при условии, что оно не будет присоединяться ни к одному из гарантов. Такие соглашения вышли из моды после Холодной войны. В то время как такие альянсы, как НАТО, предназначены для коллективной обороны против общего врага, многосторонние гарантии безопасности предназначены для предотвращения конфликтов между гарантами по поводу присоединения гарантируемого государства и, как следствие, обеспечения безопасности этого государства.
У Украины был горький опыт с менее жесткой версией такого рода соглашения: многосторонними заверениями безопасности, а не гарантиями. В 1994 году она подписала так называемый Будапештский меморандум, присоединившись к Договору о нераспространении ядерного оружия и отказавшись от третьего по величине ядерного арсенала в мире. Взамен Россия, Великобритания и США пообещали, что не будут нападать на Украину. Однако, вопреки широко распространенному заблуждению, в случае агрессии против Украины Будапештский меморандум требовал от подписавших сторон лишь созвать заседание Совета Безопасности ООН, а не вступить на защиту Украины.
Полномасштабное вторжение России - и холодная реальность того, что Украина вела в одиночку войну за свое существование - заставило Киев найти способ положить конец агрессии и гарантировать, что она никогда больше не повторится. 14 марта, когда две делегации встречались через Zoom, Зеленский разместил на своем Telegram-канале сообщение с призывом к «нормальным, эффективным гарантиям безопасности», которые не были бы «как будапештские». В интервью украинским журналистам два дня спустя его советник Подоляк объяснил, что Киеву нужны «абсолютные гарантии безопасности», которые потребуют, чтобы «подписавшие… не оставались в стороне в случае нападения на Украину, как это происходит сейчас. Вместо этого они [примут] активное участие в защите Украины в конфликте».
Требование Украины не оставлять ее снова на произвол судьбы вполне понятно. Киев хотел (и до сих пор хочет) иметь более надежный механизм обеспечения своей безопасности, чем добрая воля России. Но получить гарантию будет сложно. Нафтали Беннетт был премьер-министром Израиля на момент переговоров и активно выступал посредником между двумя сторонами. В интервью журналисту Ханоху Дауму, опубликованном в сети в феврале 2023 года, он вспоминал, что пытался отговорить Зеленского от зацикливания на вопросе гарантий безопасности. «Есть шутка о парне, пытающемся продать Бруклинский мост прохожему», - объяснил Беннетт. «Я сказал: «Америка даст вам гарантии?» Она возьмет на себя обязательство, что через несколько лет, если Россия что-то нарушит, она пошлет солдат? После ухода из Афганистана и всего такого?» Я ему сказал: «Владимир, этого не будет».
Другими словами: если США и союзники не желали предоставлять Украине такие гарантии (например, в виде членства в НАТО) до войны, то зачем им это делать после того, как Россия так ярко продемонстрировала свою готовность напасть на Украину? Украинские переговорщики выработали ответ на этот вопрос, но в конечном итоге он не убедил их западных коллег, не склонных к риску. Позиция Киева заключалась в том, что, как предполагала проектируемая концепция гарантий, Россия также будет гарантом, а это будет означать, что Россия, по сути, согласится с тем, что другие гаранты будут обязаны вмешаться, если она снова нападет. Другими словами, если Россия подпишется под тем, что любая будущая агрессия против Украины будет означать войну между Россией и Соединенными Штатами, она будет также остерегаться атаковать Украину, как она остерегается атаковать члена НАТО.
ПРОРЫВ
В течение марта на всех фронтах продолжались тяжелые бои. Русские попытались захватить Чернигов, Харьков и Сумы, но потерпели полную неудачу, хотя эти три города понесли тяжелый ущерб. К середине марта наступление российской армии на Киев застопорилось, и она понесла тяжелые потери. Обе делегации продолжили переговоры посредством видеоконференций, но вернулись к личной встрече 29 марта, на этот раз в Стамбуле, Турция.
Там они, похоже, добились прорыва. По итогам встречи стороны объявили, что договорились о совместном коммюнике. Условия были описаны в общих чертах во время заявлений обеих сторон для прессы в Стамбуле. Но мы получили копию полного текста проекта коммюнике, озаглавленного «Основные положения Договора о гарантиях безопасности Украины». По словам участников переговоров, у которых мы взяли интервью, проект коммюнике был в основном подготовлен украинцами, а русские предварительно согласились использовать его в качестве основы для договора.
Договор, предусмотренный в коммюнике, провозгласит Украину постоянно нейтральным, неядерным государством. Украина откажется от любого намерения присоединиться к военным союзам или допустить размещение иностранных военных баз или войск на своей территории. В коммюнике в качестве возможных гарантов перечислены постоянные члены Совета Безопасности ООН (включая Россию), а также Канада, Германия, Израиль, Италия, Польша и Турция.
В коммюнике также говорилось, что если Украина подвергнется нападению и потребует помощи, все государства-гаранты будут обязаны после консультаций с Украиной и между собой оказать помощь Украине. Примечательно, что эти обязательства были сформулированы с гораздо большей точностью, чем статья 5 НАТО: введение бесполетной зоны, поставка оружия или прямое вмешательство с использованием собственных вооруженных сил государства-гаранта.
Хотя Украина будет постоянно нейтральной в рамках предложенных рамок, путь Киева к членству в ЕС останется открытым, а государства-гаранты (включая Россию) недвусмысленно «подтвердят свое намерение содействовать членству Украины в Европейском Союзе». Это было просто невероятно: в 2013 году Путин оказал сильное давление на президента Украины Виктора Януковича, чтобы тот отказался лишь от ограниченного соглашения об ассоциации с ЕС. Теперь же Россия была согласна «содействовать» полному вступлению Украины в ЕС.
Хотя заинтересованность Украины в получении таких гарантий безопасности очевидна, непонятно, почему Россия согласилась на все это. Всего за несколько недель до этого Путин пытался захватить столицу Украины, свергнуть ее правительство и навязать марионеточный режим. Кажется неправдоподобным, что он внезапно решил смириться с тем, что Украина, которая теперь, благодаря действиям самого Путина, была более враждебна к России, чем когда-либо, станет членом ЕС, а ее независимость и безопасность будут гарантированы Соединенными Штатами (и другими). И тем не менее, из коммюнике следует, что Путин был готов принять именно это.
Мы можем только предполагать, почему. Блицкриг Путина провалился; это стало ясно к началу марта. Возможно, теперь он был готов сократить свои потери, если бы он получил свое самое давнее требование: чтобы Украина отказалась от своих стремлений вступить в НАТО и никогда не размещала силы НАТО на своей территории. Хотя он не получит всю страну, то, по крайней мере, он обеспечит свои основные интересы безопасности, остановит развал российской экономики и восстановит международную репутацию России.
Коммюнике также включает в себя еще одно положение, которое, если оглянуться назад, ошеломляет: оно призывает обе стороны стремиться мирно разрешить свой спор по поводу Крыма в течение следующих десяти-пятнадцати лет. С тех пор как Россия аннексировала полуостров в 2014 году, Москва никогда не соглашалась обсуждать его статус, утверждая, что это регион России, ничем не отличающийся от любого другого. Предлагая провести переговоры по поводу его статуса, Кремль молчаливо признал, что это не так.
ВОЮЕМ И РАЗГОВАРИВАЕМ
В своем выступлении 29 марта, сразу после завершения переговоров, глава российской делегации Мединский звучал оптимистично, поясняя, что обсуждение договора о нейтралитете Украины переходит в практическую фазу и что, учитывая все сложности, связанные с договором, имеющим множество потенциальных гарантов, - не исключено, что Путин и Зеленский подпишут его на саммите в обозримом будущем.
На следующий день он сообщил журналистам, что «вчера украинская сторона впервые письменно зафиксировала свою готовность выполнить ряд важнейших условий для построения будущих нормальных и добрососедских отношений с Россией». Он продолжил: «Они передали нам принципы потенциального будущего урегулирования, зафиксированные в письменной форме».
Тем временем Россия отказалась от попыток взять Киев и начала отвод войск со всего северного фронта. Александр Фомин, заместитель министра обороны России, объявил об этом решении в Стамбуле 29 марта, назвав его попыткой «построить взаимное доверие». Фактически отход был вынужденным отступлением. Русские переоценили свои возможности и недооценили украинское сопротивление и теперь представили свой провал как жест доброй воли, способствующий мирным переговорам.
Отвод войск имел далеко идущие последствия. Он укрепил решимость Зеленского, устранив непосредственную угрозу его правительству, и продемонстрировал, что хваленую военную машину Путина можно отбросить, и даже победить, на поле боя. Это также позволило Западу оказать крупномасштабную военную помощь Украине, освободив пути сообщения, ведущие в Киев. Наконец, отступление подготовило почву для открытия ужасов в Буче и Ирпени.
Сообщения из Бучи начали появляться в заголовках газет в начале апреля. 4 апреля Зеленский посетил город. На следующий день он выступил в Совете Безопасности ООН по видеосвязи и обвинил Россию в совершении военных преступлений в Буче, сравнив российские силы с террористической группировкой «Исламское государство» (также известной как ИГИЛ). Зеленский призвал Совет Безопасности ООН исключить Россию.
Примечательно, однако, что в то же время обе стороны продолжали круглосуточно работать над договором, который Путин и Зеленский должны были подписать во время саммита, который должен был состояться в не столь отдаленном будущем.
Стороны активно обменивались проектами друг с другом и, судя по всему, начали делиться ими с другими сторонами. (В своем интервью в феврале 2023 года Беннетт сообщил, что видел 17 или 18 рабочих проектов соглашения; Лукашенко также сообщил, что видел как минимум один.) Мы внимательно изучили два из этих проектов: один от 12 апреля, другой от 15 апреля, который, по словам участников переговоров, был последним обменом между сторонами. Они во многом схожи, но содержат важные различия - и показывают, что коммюнике не решило некоторые ключевые вопросы.
Во-первых, в то время как коммюнике и проект от 12 апреля ясно давали понять, что государства-гаранты будут самостоятельно решать, приходить ли на помощь Киеву в случае нападения на Украину, в проекте от 15 апреля русские попытались подорвать эту важнейшую статью, настаивая на том, что такие действия будут происходить только «на основе решения, согласованного всеми государствами-гарантами», что дает вероятному захватчику, России, право вето. Согласно пометке в тексте, украинцы отвергли эту поправку, настаивая на первоначальной формулировке, согласно которой все гаранты имели индивидуальное обязательство действовать и не должны были достигать консенсуса перед действием.
Во-вторых, в проектах есть несколько статей, которые были добавлены в договор по настоянию России, но не вошли в коммюнике и касались вопросов, которые Украина отказалась обсуждать. Они требуют от Украины запретить «фашизм, нацизм, неонацизм и агрессивный национализм» - и с этой целью отменить шесть украинских законов (полностью или частично), которые касаются спорных аспектов истории советской эпохи, в частности роль украинских националистов во время Второй мировой войны.
Легко понять, почему Украина не хотела позволить России определять свою политику в вопросах исторической памяти, особенно в контексте договора о гарантиях безопасности. И русские знали, что из-за этих положений украинцам будет сложнее принять остальную часть договора. Поэтому их можно рассматривать как попытку сорвать договор.
Однако также возможно, что эти положения были призваны позволить Путину сохранить лицо. Например, заставив Украину отменить законы, осуждающие советское прошлое и называющие борцами за свободу украинских националистов, воевавших против Красной Армии во время Второй мировой войны, Кремль сможет утверждать, что он достиг заявленной цели «денацификации», хотя первоначальный смысл этой фразы вполне мог заключаться в свержении правительства Зеленского.
Остается неясным, могли ли эти положения сорвать соглашение. Ведущий украинский переговорщик Арахамия преуменьшил их значение. Как он сказал в интервью украинскому телевидению в ноябре 2023 года, Россия «до последнего момента надеялась, что они [могут] заставить нас подписать такое соглашение, что мы [примем] нейтралитет. Для них это было самым большим требованием. Они были готовы закончить войну, если мы, как Финляндия [во время холодной войны], примем нейтралитет и обязуемся не вступать в НАТО».
Размер и структура украинской армии также были предметом интенсивных переговоров. По состоянию на 15 апреля обе стороны оставались весьма далекими друг от друга по этому вопросу. Украинцы хотели иметь армию мирного времени в 250 000 человек; Русские настаивали на максимальной численности в 85 000 человек, что значительно меньше, чем армия Украины до вторжения в 2022 году. Украинцы хотели 800 танков; русские требовали только 342. Разница между дальностью ракет была еще более существенной: 280 километров (украинская позиция) и всего 40 километров (российская позиция).
Переговоры намеренно обходили стороной вопрос границ и территории. Очевидно, идея заключалась в том, чтобы Путин и Зеленский решили эти вопросы на запланированном саммите. Легко представить, что Путин настаивал бы на удержании всей территории, которую его войска уже заняли. Вопрос в том, можно ли было убедить Зеленского согласиться на этот захват земель.
Несмотря на эти существенные разногласия, проект от 15 апреля предполагает, что договор будет подписан в течение двух недель. Конечно, эта дата могла быть перенесена, но это показывает, что обе команды планировали действовать быстро. «В середине апреля 2022 года мы были очень близки к завершению войны мирным урегулированием», - рассказал один из украинских переговорщиков Александр Чалый во время публичного выступления в декабре 2023 года. «[Через] неделю после того, как Путин начал свою агрессию, он пришел к выводу, что совершил огромную ошибку и попытался сделать все возможное, чтобы заключить соглашение с Украиной».
ЧТО ПОШЛО НЕ ТАК?
Так почему же переговоры прервались? Путин заявил, что западные державы вмешались и сорвали сделку, потому что они были больше заинтересованы в ослаблении России, чем в прекращении войны. Он утверждал, что Борис Джонсон, который тогда был премьер-министром Великобритании, передал украинцам послание от имени «англосаксонского мира» о том, что они должны «бороться с Россией до тех пор, пока не будет достигнута победа и Россия не потерпит стратегического поражения».
Реакция Запада на эти переговоры, хоть и далека от путинской картины, конечно, была вялой. Вашингтон и его союзники глубоко скептически относились к перспективам дипломатического решения в Стамбуле; ведь коммюнике обошло стороной вопрос границ, и стороны остались далеки друг от друга по другим важным вопросам. Запад считал, что переговоры не будут успешными.
Более того, бывший американский чиновник, который в то время занимался вопросом Украины, рассказал нам, что украинцы не консультировались с Вашингтоном до тех пор, пока не было опубликовано коммюнике, хотя описанный в нем договор создал бы новые юридические обязательства для Соединенных Штатов, включая обязательство начать войну с Россией, если она снова вторгнется на Украину. Одно только это условие сделало бы договор неприемлемым для Вашингтона. Поэтому вместо того, чтобы принять Стамбульское коммюнике и последующий дипломатический процесс, Запад увеличил военную помощь Киеву и усилил давление на Россию, в том числе посредством ужесточения режима санкций.
Великобритания взяла на себя инициативу. Уже 30 марта Джонсон, похоже, отказался от дипломатии, заявив, что вместо этого «мы должны продолжать ужесточать санкции по нарастающей до тех пор, пока все войска [Путина] не покинут Украину». 9 апреля Джонсон приехал в Киев - первый иностранный лидер, посетивший страну после вывода российских войск из-под Киева. Сообщается, что он сказал Зеленскому, что, по его мнению, «любая сделка с Путиным будет довольно грязной». Джонсон сказал, что сделка «была бы победой для Путина: если вы дадите ему какие-нибудь уступки, он просто возьмет их, положит себе в карман и затем будет готовиться к следующему нападению». В интервью 2023 года Арахамия поднял некоторый шум, возложив на Джонсона ответственность за исход. «Когда мы вернулись из Стамбула, - сказал он, - Борис Джонсон приехал в Киев и сказал, что мы вообще ничего с [русскими] подписывать не будем - и давайте просто воевать».
С тех пор Путин неоднократно использовал высказывания Арахамии, чтобы обвинить Запад в провале переговоров и продемонстрировать подчинение Украины ее покровителям. Несмотря на манипуляции Путина, Арахамия выявил реальную проблему: в коммюнике описывалась многосторонняя структура, которая требует готовности от Запада дипломатически работать с Россией и рассмотреть реальные гарантии безопасности для Украины. Ни то, ни другое в то время не было приоритетом для Соединенных Штатов и их союзников.
В своих публичных выступлениях американцы не отвергали дипломатию столь пренебрежительно, как Джонсон. Но они, похоже, не считали ее главным в реакции на российское вторжение. Госсекретарь Энтони Блинкен и министр обороны Ллойд Остин посетили Киев через две недели после Джонсона, в основном для того, чтобы координировать усиление военной поддержки. Как Блинкен заявил на пресс-конференции: «Стратегия, которую мы разработали - массовая поддержка Украины, массированное давление на Россию, солидарность с более чем 30 странами, участвующими в этих усилиях - дает реальные результаты».
Тем не менее, утверждение о том, что Запад вынудил Украину выйти из переговоров с Россией, необоснованно. Это подразумевает, что Киев не имел права голоса в этом вопросе. Предложения поддержки со стороны Запада, должно быть, укрепили решимость Зеленского, а отсутствие энтузиазма со стороны Запада ослабило его интерес к дипломатии. Однако в своих дискуссиях с западными лидерами сам Зеленский не уделял приоритетное внимание дипломатическим усилиям с Россией, направленным на прекращение войны. Ни Соединенные Штаты, ни их союзники не увидели с его стороны сильного требования перейти на дипломатический путь. В то время, учитывая излияние общественных симпатий на Западе, такой толчок вполне мог повлиять на политику Запада.
Зеленский также, несомненно, был возмущен Бучей, и он, вероятно, понимал, что то, что он назвал «геноцидом» России на Украине, сделает дипломатию с Москвой еще более опасной с политической точки зрения. Тем не менее, закулисная работа над проектом договора продолжалась и даже активизировалась в дни и недели после раскрытия событий в Буче, что позволяет предположить, что Буча и Ирпень были второстепенным фактором в принятии решений в Киеве.
Новая уверенность украинцев в том, что они смогут выиграть войну, также явно сыграла свою роль. Отступление русских из Киева и других крупных городов на северо-востоке и перспектива дальнейшего оружия от Запада (дороги в Киев теперь были под контролем Украины) изменило военный баланс. Оптимизм в отношении возможной победы на поле боя часто снижает интерес воюющей стороны к компромиссам за столом переговоров.
Действительно, к концу апреля Украина ужесточила свою позицию, потребовав вывода российских войск с Донбасса в качестве предварительного условия любого договора. Как заявил 2 мая председатель Совета национальной безопасности и обороны Украины Алексей Данилов: «Договор с Россией невозможен - можно принять только их капитуляцию».
И еще есть российская сторона этой истории, которую сложно оценить. Были ли переговоры хорошо срежиссированным фарсом или Москва серьезно была заинтересована в урегулировании? Или Путин передумал, когда понял, что Запад не подпишет соглашения и что позиция Украины ужесточилась?
Даже если бы Россия и Украина преодолели свои разногласия, рамки, о которых они договорились в Стамбуле, потребовали бы поддержки со стороны Соединенных Штатов и их союзников. И этим западным державам пришлось бы пойти на политический риск, вступив в переговоры с Россией и Украиной, и рискнуть собственным авторитетом, гарантируя безопасность Украины. В то время и в последующие два года в Вашингтоне и европейских столицах отсутствовала готовность проводить дипломатию с высокими ставками и действительно взять на себя обязательство прийти на защиту Украины в будущем.
Последняя причина провала переговоров заключается в том, что участники переговоров поставили телегу послевоенной структуры безопасности впереди лошади прекращения войны. Обе стороны обошли важные вопросы в управлении и смягчении конфликтов (создание гуманитарных коридоров, прекращение огня, вывод войск) и вместо этого попытались выработать что-то вроде долгосрочного мирного договора, который разрешил бы споры, которые были источником геополитической напряженности на протяжении десятилетий. Это была чрезвычайно амбициозная попытка, но она оказалась слишком амбициозной.
По правде говоря, Россия, Украина и Запад пробовали сделать и наоборот - и тоже с треском провалились. Минские соглашения, подписанные в 2014 и 2015 годах после аннексии Россией Крыма и вторжения на Донбасс, охватывали такие мелочи, как дата и время прекращения боевых действий, а также то, какую систему вооружений следует отвести и на какое расстояние. Основные проблемы безопасности обеих сторон были решены лишь косвенно, если вообще были решены.
Все это предполагает, что будущие переговоры должны продвигаться по параллельным направлениям: практические аспекты прекращения войны будут рассматриваться на одном пути, а более широкие вопросы - на другом.
ПИЩА ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ
11 апреля 2024 года Лукашенко, один из первых посредников на российско-украинских мирных переговорах, призвал вернуться к проекту договора весны 2022 года. «Это разумная позиция», - сказал он в разговоре с Путиным в Кремле. «Это была приемлемая позиция и для Украины. Они согласились на эту позицию».
Путин его поддержал. «Они, конечно, согласились», - сказал он.
В действительности, однако, русские и украинцы так и не пришли к окончательному компромиссному тексту. Но в этом направлении они пошли дальше, чем предполагалось ранее, достигнув всеобъемлющих рамок для возможного соглашения.
После последних двух лет кровавой бойни все это может казаться давней историей. Но это напоминание о том, что Путин и Зеленский были готовы рассмотреть огромные компромиссы, чтобы положить конец войне. Поэтому, если (и когда) Киев и Москва вернутся за стол переговоров, они найдут в ящике стола идеи, которые еще могут оказаться полезными для построения прочного мира.
https://www.foreignaffairs.com/ukraine/talks-could-have-ended-war-ukraine
via ЛостАрмор