«На дне» в Театре на Юго-Западе
Пролог
Первые слова в спектакле произносит Актёр - монолог из середины пьесы:
«Господа! Если к правде святой
Мир дорогу найти не умеет -
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!»
И тем самым сразу обозначена узловая фигура этого спектакля - Лука, ведь это именно он и будет указывать заблудшим истинные пути и навевать «золотые сны».
Белые одежды обитателей Дна переводят пьесу на надбытовой уровень, словно перед нами не ночлежка, а некое Чистилище, где души попавших туда сначала ещё пребывают в привычной земной суете, а потом начинают искать Истину. В этом и состоит предназначение Театра - быть таковым чистилищем для зрителя, местом, где он мог бы сбросить с себя рутину обыденности и увидеть себя истинного.
Юго-Западные «столпы»
Спектакль как на столпах держится на юго-западных «первачах». Кажется, это единственное представление, где они встречаются все вместе (хотя я плохо знаю репертуар театра и могу ошибаться):
Афанасьев - Сатин (мощный темперамент, великолепная фактура, текст даёт "от себя", даже в буквальном смысле, вставляя свои слова, очень личностная интонация, убран ненужный пафос из монолога о Человеке)
С.Белякович - Лука
Авилов - Актёр (замечательная опечатка в программке: все лидеры Юго-Запада з.а.России, лишь этот гений поверх званий - а.России, т.е. просто Артист России)
Гришечкин - Барон (хороший французский героя подчёркивает его цинизм и гонор)
Ванин - Клещ (только на этом спектакле обратил внимание, что у данного героя есть имя - Андрей, есть лицо, это Человек, а не просто сгусток нужды и проблем)
Галкина - Настя (её монолог, которым начинается второй акт, поразителен - это цитаты из «мыльных опер», и одновременно - это живая боль и вечная женская жажда любви, которую в донной жизни утолить она не может)
Коппалов - Медведев (Сатин имел в виду прежде всего этого «ундера», говоря о истёртой, позеленевшей монете).
Колоритна Квашня (Сушина), искренен Пепел (Матошин). Василиса - это словно концентрат недоброты, жизнь у самого Дна словно испарила из этой женщины всё хорошее и доброе, оставив только злобу и жажду обладания, Сивилькаева очень выразительно играет эту «воблу зла».
Дно
Обыденные заботы, безденежье («дай пятачок!» «дай двугривенный!»), нездоровье (в какой-то момент кашель становится хоровым), склоки и разборки (Пепла с Костылевыми, Барона с Настей), борьба самолюбий («Барон, лай собакой!»), страх смерти (Анна: «Ещё немножко пожить бы!») - так живут люди, так они живут везде и всюду. Именно это и есть Дно - жизнь без целей, по принципу «как живётся», куда несёт тебя поток жизни, а принесёт он на Дно, где пространство жизни скукоживается буквально до квадратика нар, а маята и несвобода ощущаются буквально физически, перекатывая героев с одного квадратика на другой, словно ветер неживые предметы. Наиболее проникновенно свою тоску о былом (или возможном) счастье и свободе доносит до зрителей Актёр, его монолог о Театре, т.е. об истинной жизни - публика провожает восторженными аплодисментами.
Лука
В зрителей, он вглядывается также пристально, как и в обитателей Дна, самым слабым и самым потерянным он укажет цели и пути, обозначит смысл их существования, утешит их. И пускай цели виртуальны (как, например, лечебница для органонов), его миссия в том, чтобы разбудить их души, встряхнуть их, чтобы люди начали всплывать с самого Дна, в открытое пространство жизни. В.Белякович словно инсценирует фразу Сатина «Старик подействовал на нас, как кислота на старую позеленевшую монету». Лука, обычно исчезающий из пьесы «по-английски», здесь прощается с обитателями ночлежки и со зрителями: «Пойду в Хохлы (?), там ребята новую Веру открыли, надо посмотреть!».
Сатин
В финале, он словно подхватывает миссию ушедшего Луки. Обычно, звучащий весьма абстрактно, его монолог «Человек! ... Это звучит гордо!» здесь произносится так проникновенно, и наполнен такими живыми и близкими каждому, находящемуся в зале (и зрителю, и персонажу) смыслами, что прошибает всех, даже всегда важного и невозмутимого Барона, и он выходит и, ошарашенный только что увиденной истиной, растерянно произносит свой монолог: «Зачем я жил?...». И даже тупой, разжалованный и списанный жизнью «мент» Медведев, не находя слов, что-то мимически изображает: «Кто я? ... Зачем я живу?...». Этот монолог Сатина, перерастающий в монолог коллективный - и есть та песня, которую «испортит» Актёр, причём весть о том, что он повесился, сообщает он сам, выходя из-за кулис. И это можно понять так - умер «старый» Актёр, человек Дна, и родился новый - свободный. А затем следует мощная и яростная чечётка, исполняемая всеми героями, которую продолжаешь читать словно текст: «Человек выше сытости! ... Человек живёт для Лучшего! ...»