Видения Тайра-но Киёмори
Утагава Хиросигэ. Около 1844-1845 гг.
Довольно известный триптих Хиросигэ, посвященный одной из легенд с участием "эталонного" злодея японской истории - грозного и жестокого Тайра-но Киёмори (1118 - 1181). Вот как описывается этот эпизод в "Повести о Доме Тайра" (здесь и далее - в переводе Ирины Львовой).
"С той самой поры, как столицу перенесли в Фукухару, людям Тайра снились дурные сны, неспокойно стало у них на сердце, и много странного случилось в то время. Однажды ночью в опочивальню Правителя-инока внезапно просунулась огромная, чуть ли не во весь покой, рожа и в упор воззрилась на князя. Но Правитель-инок, ничуть не дрогнув, устремил на нее суровый взор, и привидение исчезло…
И еще случилось, что однажды утром Правитель-инок, встав с постели, отворил раздвижные двери, выглянул во двор, а там видимо-невидимо черепов, целая куча, с громким стуком катаются взад-вперед, верхние - вниз, нижние - вверх. Те, что с краю, катятся к середине, те, что в середине, откатываются к краям... «Эй, люди! Сюда!» - крикнул Правитель-инок, но, как на грех, поблизости никого не оказалось. Внезапно все черепа соединились в один, такой громадный, что он заполнил собой весь двор, наподобие горы высотой не меньше четырнадцати или пятнадцати дзё, и в этом огромном черепе появилось вдруг несчетное множество живых глаз - пристально, не мигая, уставились они на Правителя-инока. Но Правитель-инок и тут нисколько не оробел, а лишь грозно взглянул в ответ, и огромная голова бесследно исчезла под его взглядом, как исчезает под лучами солнца иней или роса".
Считается, что этими видениями Киёмори был наказан за свои жестокие злодеяния, ведь ветви деревьев и камни казались ему черепами и скелетами его многочисленных жертв.
Katsushika Hokui (один из учеников Хокусая).1843-47.
Некоторые исследователи полагают, что Хиросигэ и его современники, изображая эту сцену, могли намекать на текущую политическую ситуацию. Она же (особенно после голода 1830-х годов и многочисленных стихийных бедствий) была довольно печальной и напряженной, в том числе и в плане цензуры.
К этой теме художники обращались и позднее, но уже немного в другом ключе - историй о сверхъестественном или сезонных видов "снега, луны и цветов".
Цукиока Ёситоси. Около 1889 г. Из цикла "Тридцать шесть новых историй о привидениях".
Тоёхара Тиканобу. 1884 г. Серия "Снег, луна, цветы".
Возвращаясь к Киёмори, следует отметить, что конец его земного пути был весьма скорбен и поучителен. На 65 году он серьезно заболел, его сильно мучил нестерпимый жар. Вот как описывает его болезнь "Повесть о Доме Тайра":
"С того дня, как Правитель-инок заболел, он даже капли воды не мог проглотить. Тело охватил такой жар, словно Правитель-инок горел в огне. Так нестерпим был жар, что никто не мог подойти к ложу Правителя-инока ближе чем на четыре-пять кэн. Он ничего не говорил, только стонал: «Жарко мне! Жарко!» Видно было, что болезнь сия необычна. Начерпали воды со Святой горы Хиэй, из колодца Тысячерукой Каннон, налили в каменный водоем, и Киёмори погрузился в него, дабы остудить жар, но вода забурлила, закипела и вскоре вся испарилась. Тогда, чтобы облегчить его муки, стали поливать его из бамбуковых трубок, но вода шипела, как будто падала на раскаленный камень или железо, и вовсе не достигала тела больного. А те струи, которые все же касались тела, превращались в огонь и пылали; черный дым заволок все покои, пламя, крутясь, вздымалось высоко к небу.
Госпоже Ниидоно, супруге Правителя-инока, приснился сон - поистине страшное сновидение! Снилось ей, будто в ворота въезжает карета, вся охваченная огнем. Карету окружают служители ада с бычьими и конскими мордами, а на передке кареты виднеется железная доска, и на ней написан один-единственный знак «Без...». «Откуда эта карета?» - спрашивает Ниидоно во сне, и ей отвечают: «Она прибыла за Правителем-иноком Тайра из ведомства царя Эммы!» «А что это за доска?» - спрашивает Ниидоно, и ей отвечают: «За грех сожжения священной статуи будды Вайрочаны в Южной столице земного мира Правитель-инок будет ввергнут в ад Безвозвратный - так решено в судилище Эммы. Иероглиф „Без...“ уже написан, а слово „возвратный“ - еще нет!» Испугалась Ниидоно, вся покрылась холодным потом, а когда она поведала свой сон людям, у всех от страха волосы встали дыбом".
Цукиока Ёситоси. 1883 г. Жар Тайра-но Киёмори. В центре, рядом с Киёмори, владыка ада Эмма.
"На четвертый день той же луны устроили дощатый настил, облили водой, и Киёмори катался по этим доскам, чтобы как-нибудь облегчить невыносимые муки, но и это не смягчило его страдания. Так, корчась в нестерпимых мучениях, он в конце концов умер...
И пришлось ему в одиночестве пуститься в последний путь, к горе Смерти, к реке Трех Дорог, в подземное царство, откуда не бывает возврата. А там, увы, уготовили ему встречу только адские стражи - его собственные земные грехи, принявшие теперь облик служителей преисподней.
Медлить было нельзя, и в седьмой день той же луны тело Киё-мори предали огню в Отаги. Кости его собрал в суму и повесил себе на грудь преподобный монах Эндзицу; потом он отправился в край Сэтцу и похоронил останки на острове Сутры.
Был Киёмори могуч и властен, по всей стране гремело его грозное имя, и все же, в одночасье в дым обратившись, рассеялся он в небесах над столицей. Лишь кости недолгое время еще оставались, но вскоре прибрежный песок, играя, засыпал их, и кости, смешавшись с землею, рассыпались прахом".