(no subject)
Прочел в ленте друзей, а затем нашел это и это. Грустно...
Понял, что у Марии Васильевны не стало сил бороться, и она несколько лет назад на почетных условиях ренты продала родовой дом банкирше, которая по-своему устраивает там культурную "светскую" жизнь.
Мне памятно иное время...
Начало 90-х. Уговорили Олега Драгомировича Бошняковича дать небольшой концерт для друзей. Он был тогда на пике поздней славы: ездил на гастроли в Японию и записал там несколько дисков, аккомпанировал восходящей сибирской звезде -- Хворостовскому, пару раз в год давал большие концерты в Москве, каждый из которых считал последним.
Мы заехали к нему в его квартиру на Скаковой, и уже оттуда на такси приехали к Марии Васильевне.
Старый дом, старый зал с портретами предков на стенах, старый рояль. Небольшое общество -- "осколки", почти все умерли уже... Конец мая, открытые окна, запах сирени... Волшебная музыка Шопена в неповторимом исполнении. Как всегда, Олег Драгомирович волновался вначале, а потом разыгрался и играл допоздна...
Понял, что у Марии Васильевны не стало сил бороться, и она несколько лет назад на почетных условиях ренты продала родовой дом банкирше, которая по-своему устраивает там культурную "светскую" жизнь.
Мне памятно иное время...
Начало 90-х. Уговорили Олега Драгомировича Бошняковича дать небольшой концерт для друзей. Он был тогда на пике поздней славы: ездил на гастроли в Японию и записал там несколько дисков, аккомпанировал восходящей сибирской звезде -- Хворостовскому, пару раз в год давал большие концерты в Москве, каждый из которых считал последним.
Мы заехали к нему в его квартиру на Скаковой, и уже оттуда на такси приехали к Марии Васильевне.
Старый дом, старый зал с портретами предков на стенах, старый рояль. Небольшое общество -- "осколки", почти все умерли уже... Конец мая, открытые окна, запах сирени... Волшебная музыка Шопена в неповторимом исполнении. Как всегда, Олег Драгомирович волновался вначале, а потом разыгрался и играл допоздна...