Военно-турецкая рапсодия
В истории артиллерии мне очень нравится эпизод 1452 года, показавший, что с византийским коварством может сравниться только их же скупость. Связан он с оружейником по имени Урбан, венгром или трансильванским румыном. Он был одним из искуснейших литейщиков своего времени и знал пороховое дело, чуть ли не лучше всех современников. Поскольку в то время султан Мехмед II готовил захват Константинополя, Урбан, не имея другого имущества кроме знаний и умелых рук, предложил свои услуги византийскому базилевсу Константину XI.
Казалось бы - уникальный мастер, сам пришёл, теперь не упустите! Но византийцы сильно пожадничали и платили Урбану какие-то совсем смешные деньги, да ещё и нерегулярно. Что ж, тогда Урбан, напрасно прождав около года, сделал абсолютно правильный шаг: он прощупал желание мусульман заплатить за его работу (и знание константинопольских укреплений), и как только получил одобрение султана, то сразу послал скупердяев-ромеев куда подальше.
Мехмед вознаградил Урбана так щедро, что превзошёл все ожидания скромного оружейника. Взамен блистательный султан хотел одного: инструмент для прободения кожуры сгнившего плода, сиречь пушку, которая обратит в прах стены Константинополя. И Урбан с честью выполнил эту задачу, сделав пушку невиданного тогда размера. Он усовершенствовал процесс отливки, подобрал подходящий сплав меди с оловом и представил заказчику гигантскую бомбарду, состоящую из двух свинчивающихся частей. Султан восхитился. Он тут же поставил пушку над Босфором и объявил, что больше никто не может проплыть там без его разрешения. Какие-то венецианцы не поверили - пушкари удачным выстрелом утопили их корабль. Обиженный султан приказал обезглавить выловленную из воды команду, а капитана посадить на кол.
Потом Мехмед попросил у Урбана ещё более крутую пушку. В января 1453 года она была готова. Ствол длиной в 8 метров мог пустить ядро весом около семисот килограмм и диаметром около 75 сантиметров, правда, всего на милю, и не более семи раз в сутки, но султану этого хватало. 12 апреля этот монстр и другие пушки Урбана (всего у султана было около 70 орудий разного калибра) начали равнять с землёй стены заносчивого Константинополя, обречённого благодаря многим своим порокам, и в том числе жадности в зарплате всего лишь одному оружейнику. До счастливого дня, когда Византийская Империя была окончательно раздавлена, оставалось совсем немного...
Вот одна из таких пушек, подаренная королеве Виктории в 1867 году.
P.S. У византийцев были свои пушки, но стены не были приспособлены для размещения на них артиллерии. И вообще, когда самая большая византийская пушка взорвалась, они то ли казнили, то ли хотели казнить оставшегося пушкаря «за сговор с султаном». Турки оказались в этом вопросе цивилизованнее и умнее - они понимали, что ничего со взрывами пушек не поделать на том уровне науки.
(antoin)
===
Победу под Веной 12 сентября 1683 года у турок вырвало правое - польское - крыло армии христианских государей. Это был триумф Яна Собеского и одновременно его трагедия. Битва под Веной означала крах его «нового курса».
Собеский - несостоявшийся польский Петр Великий. Выбранный королем в 1674 году после блистательной победы над турками, он быстро понял всю нелепость мифа о Польше как о «крепостной стене Европы», ограждающей ее от варваров с юга и востока. Польша должна была служить не другим, а себе самой.
Собесский задумал повернуть фронт: заключив перемирие с османами, в союзе с французами и шведами напасть на Бранденбург и ликвидировать Восточную Пруссию - эту занозу в теле страны. Обеспечить себе свободный выход к морю (формально он у Речи Пополитой был - через Данциг, но повторю - формально, Варшава тогда контролировала Данциг не более, чем сегодня Москва - Чечню). А обеспечив его - отбить Силезию, когда-то самую развитую польскую провинцию - у австрийских Габсбургов. Вот такой вот «план Собесского».
Ему не дали. Речь Посполитая - шляхетская демократия по форме, реально управлялась не королем, и даже не Сеймом, а несколькими олигархическими группировками магнатов. Австрии и Бранденбургу достаточно было потратить энную сумму денег на их подкуп, чтобы торпедировать любые не нравившиеся им инициативы короля во внешней политике. А когда Собеский попытался стукнуть кулаком по столу, королю быстро напомнили кто в доме хозяин - возник заговор с целью детронизации короля. Так что и союз с Габсбургами, и поход к Вене состоялись фактически под угрозой «импичмента».
Идеи Собеского остались гласом вопиющего в пустыне. Польский политический класс XVII века не видел никаких резонов что-то менять в привычной схеме. «Зернопроводы» Висла-Неман успешно качали стратегическое сырье - пшеницу - на Запад. Доходы были столь велики, что шляхту не волновал вопрос о марже, которую снимали сначала данцигские и кенигсбергские оптовики, а затем английские и голландские перевозчики (в скобках отметим, что завести свой торговый флот не удалось и Петру, но силы человеческие небеспредельны - удалось многое другое). Эти доходы позволяли ей вести столь «западный» образ жизни, что экономическая и военная отсталость Речи Посполитой большинством поляков просто не осознавалась. Бытовало представление о «20 тысячах сабель», которые в любую минуту соберутся под польские знамена и одолеют любого противника.
Кампания 1683 года и была последней, в которой эти «20 тысяч» удалось не только собрать, но и бросить в бой (уже через 20 лет, в годы Северной войны, грозная на вид польская кавалерия будет изчезать с поля боя при первых выстрелах). И использованы они были, чтобы спасти Габсбургов, которые через 100 лет «отблагодарят» Польшу, поучаствовав в ее разделе. Это известно сейчас - тогда поляки не видели поводов для беспокойства. И в этом их коренное отличие от современников-русских, у которых, по словам Ключевского, «самой резкой нотой в настроении было недовольство своим положением». И это недовольство, детонированное идеями Петра, обеспечило цепную реакцию его реформ.
...После Второй мировой войны, когда Львов из польского превратился в украинский, поляки договорились перенести прекрасный памятник Яну III Собескому из Львова в Данциг, только что переименованный в Гданьск. Так спустя два с половиной века осуществилась мечта польского короля о море...
Польская же «Республика сарматов», как ее назвали в «Истории Польши» Дымовский, Кеневич и Хольцер, «сложилась из нежелания осуществлять внешнюю экспансию и стремления наслаждаться жизнью, как воплощение реальной свободы людей, не скованных контролем государства».
Забавно, что этими же словами можно исчерпывающе описать и Европу начала XXI века.
(gaivor)
===
Крит был миносским. А греческим уже потом. Так что Крит смотрит на остальную Грецию как на дитенка, и не без причин.
А потом он был римским.
А потом византийским, так как отошел при разделе к Восточной Римской империи.
А потом венецианским, когда крестоносцы взяли и разграбили Константинополь. В четвертом, самом, так сказать, антимусульманском крестовом походе. Венецианцы были не дураки и остров купили за бесценок у того крестоносца, которому он достался. Крестоносец, правда, тоже попался умный и за бесценок быстро им остров продал.
А потом - недолго - тут была туркократия.
А потом опять венецианцы.
А потом опять туркократия. Что есть самые, самые, самые черные годы для Крита. Лучше не говорите про турок на Крите что-нибудь приличное. Убить не убьют, но Взглядом Одарят.
А потом наконец турок выбили, и в начале 20 в. здесь образовалось независимое критское государство.
Крепость Спиналонга была построена венецианцами, а потом там на три поколения поселились турки. Очень удобная крепость, контролирующая большой залив. И вот когда образовалось то самое независимое критское государство, турки, проживавшие в крепости, уходить отказались. Наша земля, наши деды здесь сидели, сказали они, и стало ясно, что тут будет так же трудно, как на соседнем Кипре.
Но критяне - не киприоты, прямо скажем. Однажды утром турки проснулись - и обнаружили, что по крепости бродят прокаженные в количестве, ибо хитрое критское правительство срочно основало на острове колонию этих несчастных больных, которых лечить тогда не умели.
И турки совершенно добровольно и на редкость быстро сделали со Спиналонги ноги и прочие конечности, пока не начали от проказы отваливаться. А потом Крит и Турция торжественно обменялись равными количествами семей, греческих и турецких, которых каждое государство обеспечило жильем на освободившейся от эмигрантов территории.
И весьма это для критян показательно. А таких проблем, как нынешние киприоты, мудрые и хитрые критяне не имеют.
ЗЫ: не надо думать, что прокаженным жилось плохо. Наоборот. Здесь был первый в Греции железобетон, чтобы не было проблем со зданием! И первая в Греции электростанция. А еще здесь было адски удобное снабжение: снабжали больных всем, чем богаты, но все это клали в бочки и бросали в море напротив острова. Течение выносило бочки на пляж напротив главных ворот крепости. Дешево, сердито и абсолютно безопасно!
(http://anna-y.livejournal.com/651583.html - с фото)
Казалось бы - уникальный мастер, сам пришёл, теперь не упустите! Но византийцы сильно пожадничали и платили Урбану какие-то совсем смешные деньги, да ещё и нерегулярно. Что ж, тогда Урбан, напрасно прождав около года, сделал абсолютно правильный шаг: он прощупал желание мусульман заплатить за его работу (и знание константинопольских укреплений), и как только получил одобрение султана, то сразу послал скупердяев-ромеев куда подальше.
Мехмед вознаградил Урбана так щедро, что превзошёл все ожидания скромного оружейника. Взамен блистательный султан хотел одного: инструмент для прободения кожуры сгнившего плода, сиречь пушку, которая обратит в прах стены Константинополя. И Урбан с честью выполнил эту задачу, сделав пушку невиданного тогда размера. Он усовершенствовал процесс отливки, подобрал подходящий сплав меди с оловом и представил заказчику гигантскую бомбарду, состоящую из двух свинчивающихся частей. Султан восхитился. Он тут же поставил пушку над Босфором и объявил, что больше никто не может проплыть там без его разрешения. Какие-то венецианцы не поверили - пушкари удачным выстрелом утопили их корабль. Обиженный султан приказал обезглавить выловленную из воды команду, а капитана посадить на кол.
Потом Мехмед попросил у Урбана ещё более крутую пушку. В января 1453 года она была готова. Ствол длиной в 8 метров мог пустить ядро весом около семисот килограмм и диаметром около 75 сантиметров, правда, всего на милю, и не более семи раз в сутки, но султану этого хватало. 12 апреля этот монстр и другие пушки Урбана (всего у султана было около 70 орудий разного калибра) начали равнять с землёй стены заносчивого Константинополя, обречённого благодаря многим своим порокам, и в том числе жадности в зарплате всего лишь одному оружейнику. До счастливого дня, когда Византийская Империя была окончательно раздавлена, оставалось совсем немного...
Вот одна из таких пушек, подаренная королеве Виктории в 1867 году.
P.S. У византийцев были свои пушки, но стены не были приспособлены для размещения на них артиллерии. И вообще, когда самая большая византийская пушка взорвалась, они то ли казнили, то ли хотели казнить оставшегося пушкаря «за сговор с султаном». Турки оказались в этом вопросе цивилизованнее и умнее - они понимали, что ничего со взрывами пушек не поделать на том уровне науки.
(antoin)
===
Победу под Веной 12 сентября 1683 года у турок вырвало правое - польское - крыло армии христианских государей. Это был триумф Яна Собеского и одновременно его трагедия. Битва под Веной означала крах его «нового курса».
Собеский - несостоявшийся польский Петр Великий. Выбранный королем в 1674 году после блистательной победы над турками, он быстро понял всю нелепость мифа о Польше как о «крепостной стене Европы», ограждающей ее от варваров с юга и востока. Польша должна была служить не другим, а себе самой.
Собесский задумал повернуть фронт: заключив перемирие с османами, в союзе с французами и шведами напасть на Бранденбург и ликвидировать Восточную Пруссию - эту занозу в теле страны. Обеспечить себе свободный выход к морю (формально он у Речи Пополитой был - через Данциг, но повторю - формально, Варшава тогда контролировала Данциг не более, чем сегодня Москва - Чечню). А обеспечив его - отбить Силезию, когда-то самую развитую польскую провинцию - у австрийских Габсбургов. Вот такой вот «план Собесского».
Ему не дали. Речь Посполитая - шляхетская демократия по форме, реально управлялась не королем, и даже не Сеймом, а несколькими олигархическими группировками магнатов. Австрии и Бранденбургу достаточно было потратить энную сумму денег на их подкуп, чтобы торпедировать любые не нравившиеся им инициативы короля во внешней политике. А когда Собеский попытался стукнуть кулаком по столу, королю быстро напомнили кто в доме хозяин - возник заговор с целью детронизации короля. Так что и союз с Габсбургами, и поход к Вене состоялись фактически под угрозой «импичмента».
Идеи Собеского остались гласом вопиющего в пустыне. Польский политический класс XVII века не видел никаких резонов что-то менять в привычной схеме. «Зернопроводы» Висла-Неман успешно качали стратегическое сырье - пшеницу - на Запад. Доходы были столь велики, что шляхту не волновал вопрос о марже, которую снимали сначала данцигские и кенигсбергские оптовики, а затем английские и голландские перевозчики (в скобках отметим, что завести свой торговый флот не удалось и Петру, но силы человеческие небеспредельны - удалось многое другое). Эти доходы позволяли ей вести столь «западный» образ жизни, что экономическая и военная отсталость Речи Посполитой большинством поляков просто не осознавалась. Бытовало представление о «20 тысячах сабель», которые в любую минуту соберутся под польские знамена и одолеют любого противника.
Кампания 1683 года и была последней, в которой эти «20 тысяч» удалось не только собрать, но и бросить в бой (уже через 20 лет, в годы Северной войны, грозная на вид польская кавалерия будет изчезать с поля боя при первых выстрелах). И использованы они были, чтобы спасти Габсбургов, которые через 100 лет «отблагодарят» Польшу, поучаствовав в ее разделе. Это известно сейчас - тогда поляки не видели поводов для беспокойства. И в этом их коренное отличие от современников-русских, у которых, по словам Ключевского, «самой резкой нотой в настроении было недовольство своим положением». И это недовольство, детонированное идеями Петра, обеспечило цепную реакцию его реформ.
...После Второй мировой войны, когда Львов из польского превратился в украинский, поляки договорились перенести прекрасный памятник Яну III Собескому из Львова в Данциг, только что переименованный в Гданьск. Так спустя два с половиной века осуществилась мечта польского короля о море...
Польская же «Республика сарматов», как ее назвали в «Истории Польши» Дымовский, Кеневич и Хольцер, «сложилась из нежелания осуществлять внешнюю экспансию и стремления наслаждаться жизнью, как воплощение реальной свободы людей, не скованных контролем государства».
Забавно, что этими же словами можно исчерпывающе описать и Европу начала XXI века.
(gaivor)
===
Крит был миносским. А греческим уже потом. Так что Крит смотрит на остальную Грецию как на дитенка, и не без причин.
А потом он был римским.
А потом византийским, так как отошел при разделе к Восточной Римской империи.
А потом венецианским, когда крестоносцы взяли и разграбили Константинополь. В четвертом, самом, так сказать, антимусульманском крестовом походе. Венецианцы были не дураки и остров купили за бесценок у того крестоносца, которому он достался. Крестоносец, правда, тоже попался умный и за бесценок быстро им остров продал.
А потом - недолго - тут была туркократия.
А потом опять венецианцы.
А потом опять туркократия. Что есть самые, самые, самые черные годы для Крита. Лучше не говорите про турок на Крите что-нибудь приличное. Убить не убьют, но Взглядом Одарят.
А потом наконец турок выбили, и в начале 20 в. здесь образовалось независимое критское государство.
Крепость Спиналонга была построена венецианцами, а потом там на три поколения поселились турки. Очень удобная крепость, контролирующая большой залив. И вот когда образовалось то самое независимое критское государство, турки, проживавшие в крепости, уходить отказались. Наша земля, наши деды здесь сидели, сказали они, и стало ясно, что тут будет так же трудно, как на соседнем Кипре.
Но критяне - не киприоты, прямо скажем. Однажды утром турки проснулись - и обнаружили, что по крепости бродят прокаженные в количестве, ибо хитрое критское правительство срочно основало на острове колонию этих несчастных больных, которых лечить тогда не умели.
И турки совершенно добровольно и на редкость быстро сделали со Спиналонги ноги и прочие конечности, пока не начали от проказы отваливаться. А потом Крит и Турция торжественно обменялись равными количествами семей, греческих и турецких, которых каждое государство обеспечило жильем на освободившейся от эмигрантов территории.
И весьма это для критян показательно. А таких проблем, как нынешние киприоты, мудрые и хитрые критяне не имеют.
ЗЫ: не надо думать, что прокаженным жилось плохо. Наоборот. Здесь был первый в Греции железобетон, чтобы не было проблем со зданием! И первая в Греции электростанция. А еще здесь было адски удобное снабжение: снабжали больных всем, чем богаты, но все это клали в бочки и бросали в море напротив острова. Течение выносило бочки на пляж напротив главных ворот крепости. Дешево, сердито и абсолютно безопасно!
(http://anna-y.livejournal.com/651583.html - с фото)