Штрихи к портрету Фридриха Великого
В кампанию 1758 года Фридрих с небольшой свитой ехал по дороге, опередив свою армию; из окрестных кустарников по ним постреливали австрийские пандуры, но Фридрих не показывал внимания к этому. Вдруг его адъютант крикнул: «Государь, в Вас целят!» - и показал на пандура, который с близкого расстояния наводил ружье на Фридриха из-за дерева. Заряжать оружие и стрелять было некогда.
Фридрих погрозил пандуру палкой и, оскалившись, закричал: «Я тебе!» Пандур тотчас опустил ружье, снял шапку и стоял навытяжку, пока Фридрих сотоварищи проезжали мимо него. Никто из следовавших за Фридрихом пруссаков этого пандура, в свою очередь, не тронул.
Судейские одного бранденбургского городка осудили кого-то за то, что тот возносил хулу на Бога, на короля, и, наконец, на одного из самих этих судейских - и представили приговор на утверждение короля. Фридрих сказал: «Коли он хулил Бога, значит, он Его плохо знает, коли хулил меня - значит, плохо знает меня, я его прощаю; но хула на члена суда заслуживает примерного наказания - его-то он знает! Полчаса на хлебе и воде в Шпандау!»
«Считать, что мир населен одними мошенниками - говорил Фридрих - было бы излишне бесчеловечно, но ожидать, что всякое двуногое без перьев является честным человеком, было бы непростительным слабоумием».
Из всех формулировок внешнеполитических подходов Фридрих предпочитал свое собственное изречение: «Если уж кто-то в этом деле должен надуть другого, то надувалами должны быть мы!»
Один издатель надеялся на денежную поддержку Фридриха в одном из своих проектов; но Фридрих ничего не дал, и из-за этого проект оказался убыточен. Разъяренный издатель начал всюду поносить короля. Фридриху об этом доложили. «А сколько он на этом потерял? Десять тысяч талеров? Ну, за такую сумму он может бранить меня гораздо больше».
Фридрих в Потсдаме занимался насаждением растений по «Георгикам» Вергилия; ничего не получалось (пожалуй, человек менее просвещенный мог бы заметить, что «Георгики» рассчитаны на климат Италии), и садовник часто перекорялся с королем по поводу его причудливо-мичуринских идей. В одну из таких перепалок король, потрясая «Георгиками», закричал садовнику, что он распоряжается по ученой книге, если некоторым невеждам это и не ясно.Садовник обиделся. «Дурак ты, и книга у тебя дурацкая!» - крикнул он в ответ. Фридрих, умудрившись этими словами, оставил его в садовниках, а «Георгиками» более не руководствовался.
Фридрих лежал больной; камердинер читал при нем вечернюю молитву. Когда тот дошел до места «Господь да благословит тебя», то из почтения к королевскому сану не осмелился произнести простое «тебя», а сказал вместо этого: «Господь да благословит Ваше Величество!»
«Читай, что написано, негодяй! - рявкнул больной. - Перед Богом я такая же свинья, как и ты!»
Как-то, строя свою резиденцию в Потсдаме, Фридрих хотел расширить сад, а для этого ему надо было снести мельницу, стоявшую на нужном ему месте. Фридрих хотел купить ее у мельника, ее хозяина, но тот наотрез отказался, что бы Фридрих ему ни сулил взамен.
«А что, ты не знаешь, что я король и могу взять твою мельницу насильно?» - наконец закричал Фридрих.
«А что, в Берлине уже нет королевского уголовного суда?» - ответил мельник.
«И то правда, - сказал Фридрих, - видно, мы дела не поладим».
Он отпустил мельника с подарком и изменил план сада.
В 1751 г. Фридрих получил известие о том, что имп. Елизавета развернула в Санкт-Петербурге величайшие меры против проституток. «Ну и чего ради это великое гонение на свой же пол? - спросил Фридрих.
В битве при Колине (окончившейся его разгромом), когда атака прусских войск захлебнулась, он кинулся сам возглавить ее во главе резерва и, пролетая мимо остановившихся и залегших частей, закричал им: «Так вы что же, парни, хотите жить вечно?» («Керлз, волльт ир денн эвиг лебен?») «Слушай, Фриц, мне кажется, за тринадцать пфеннигов мы уже сделали достаточно!» - отозвался один из гренадеров; но они все же устремились в атаку за Фридрихом.
Главный пастор прусской армии, Клетчке, подал Фридриху просьбу о предоставлении ему права назначать полковых пасторов - в военном прусском государстве это делали сами полковые командиры! Фридрих подписал под его прошением: «Царствие твое несть от мира сего!» - и отослал назад.
В Берлине выходил ежегодник-календарь, к которому всегда прилагался портрет одного из европейских королей и еще несколько картинок. В один прекрасный год к алманаху приложили портрет Йозефа Австрийского, а среди прочих картинок оказалось изображение Дон-Кихота; Йозеф в Вене усмотрел в этом намек и обиделся. Фридрих, узнав об этом, велел издать новый альманах со своим собственным потретом, а в качестве прочих картинок поместить какие-нибудь ходившие по Европе карикатуры на него самого, Фридриха, да выбрать позлее.
(Чтобы было совсем уж симметрично истории с Дон-Кихотом, король наказал и карикатуры подобрать с литературными аллюзиями. Нужные скоро нашлись - они были на сюжет «Беснующегося Роланда»).
(с http://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl, наводка sergeyr)
Фридрих погрозил пандуру палкой и, оскалившись, закричал: «Я тебе!» Пандур тотчас опустил ружье, снял шапку и стоял навытяжку, пока Фридрих сотоварищи проезжали мимо него. Никто из следовавших за Фридрихом пруссаков этого пандура, в свою очередь, не тронул.
Судейские одного бранденбургского городка осудили кого-то за то, что тот возносил хулу на Бога, на короля, и, наконец, на одного из самих этих судейских - и представили приговор на утверждение короля. Фридрих сказал: «Коли он хулил Бога, значит, он Его плохо знает, коли хулил меня - значит, плохо знает меня, я его прощаю; но хула на члена суда заслуживает примерного наказания - его-то он знает! Полчаса на хлебе и воде в Шпандау!»
«Считать, что мир населен одними мошенниками - говорил Фридрих - было бы излишне бесчеловечно, но ожидать, что всякое двуногое без перьев является честным человеком, было бы непростительным слабоумием».
Из всех формулировок внешнеполитических подходов Фридрих предпочитал свое собственное изречение: «Если уж кто-то в этом деле должен надуть другого, то надувалами должны быть мы!»
Один издатель надеялся на денежную поддержку Фридриха в одном из своих проектов; но Фридрих ничего не дал, и из-за этого проект оказался убыточен. Разъяренный издатель начал всюду поносить короля. Фридриху об этом доложили. «А сколько он на этом потерял? Десять тысяч талеров? Ну, за такую сумму он может бранить меня гораздо больше».
Фридрих в Потсдаме занимался насаждением растений по «Георгикам» Вергилия; ничего не получалось (пожалуй, человек менее просвещенный мог бы заметить, что «Георгики» рассчитаны на климат Италии), и садовник часто перекорялся с королем по поводу его причудливо-мичуринских идей. В одну из таких перепалок король, потрясая «Георгиками», закричал садовнику, что он распоряжается по ученой книге, если некоторым невеждам это и не ясно.Садовник обиделся. «Дурак ты, и книга у тебя дурацкая!» - крикнул он в ответ. Фридрих, умудрившись этими словами, оставил его в садовниках, а «Георгиками» более не руководствовался.
Фридрих лежал больной; камердинер читал при нем вечернюю молитву. Когда тот дошел до места «Господь да благословит тебя», то из почтения к королевскому сану не осмелился произнести простое «тебя», а сказал вместо этого: «Господь да благословит Ваше Величество!»
«Читай, что написано, негодяй! - рявкнул больной. - Перед Богом я такая же свинья, как и ты!»
Как-то, строя свою резиденцию в Потсдаме, Фридрих хотел расширить сад, а для этого ему надо было снести мельницу, стоявшую на нужном ему месте. Фридрих хотел купить ее у мельника, ее хозяина, но тот наотрез отказался, что бы Фридрих ему ни сулил взамен.
«А что, ты не знаешь, что я король и могу взять твою мельницу насильно?» - наконец закричал Фридрих.
«А что, в Берлине уже нет королевского уголовного суда?» - ответил мельник.
«И то правда, - сказал Фридрих, - видно, мы дела не поладим».
Он отпустил мельника с подарком и изменил план сада.
В 1751 г. Фридрих получил известие о том, что имп. Елизавета развернула в Санкт-Петербурге величайшие меры против проституток. «Ну и чего ради это великое гонение на свой же пол? - спросил Фридрих.
В битве при Колине (окончившейся его разгромом), когда атака прусских войск захлебнулась, он кинулся сам возглавить ее во главе резерва и, пролетая мимо остановившихся и залегших частей, закричал им: «Так вы что же, парни, хотите жить вечно?» («Керлз, волльт ир денн эвиг лебен?») «Слушай, Фриц, мне кажется, за тринадцать пфеннигов мы уже сделали достаточно!» - отозвался один из гренадеров; но они все же устремились в атаку за Фридрихом.
Главный пастор прусской армии, Клетчке, подал Фридриху просьбу о предоставлении ему права назначать полковых пасторов - в военном прусском государстве это делали сами полковые командиры! Фридрих подписал под его прошением: «Царствие твое несть от мира сего!» - и отослал назад.
В Берлине выходил ежегодник-календарь, к которому всегда прилагался портрет одного из европейских королей и еще несколько картинок. В один прекрасный год к алманаху приложили портрет Йозефа Австрийского, а среди прочих картинок оказалось изображение Дон-Кихота; Йозеф в Вене усмотрел в этом намек и обиделся. Фридрих, узнав об этом, велел издать новый альманах со своим собственным потретом, а в качестве прочих картинок поместить какие-нибудь ходившие по Европе карикатуры на него самого, Фридриха, да выбрать позлее.
(Чтобы было совсем уж симметрично истории с Дон-Кихотом, король наказал и карикатуры подобрать с литературными аллюзиями. Нужные скоро нашлись - они были на сюжет «Беснующегося Роланда»).
(с http://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl, наводка sergeyr)