Это самое письмо...
Перевод с французского открытого письма Клода Лакая Бенедикту XVI. По просьбам трудящихся...
Открытое письмо моему брату Бенедикту XVI
Клод Лакай
Я пишу тебе это письмо, потому что мне нужно поговорить с пастырем Католической церкви, а другого способа сделать это нет. Я пишу тебе как брату по вере и по священству, потому что оба мы посланы с миссией - провозглашать Благую весть Иисуса всем народам.
Я из Квебека, священник и миссионер уже 45 лет; стал служителем Божиим в самом начале Второго Ватиканского собора. Господь привел меня к самым бедным Своим детям: я работал в квартале Болосс в Порт-о-Пренсе при Франсуа Дювалье, затем с индейцами кечуа в Эквадоре и, наконец, в рабочем квартале Сантьяго в Чили при Пиночете.
Когда в средней школе я читал Евангелие, меня поражали толпы бедных и обиженных жизнью людей, которые шли за Иисусом, а священники, которые преподавали у нас в католическом коллеже, говорили нам только о половой морали. Тогда мне было 15 лет.
Теология освобождения - это ошибочная смесь веры и политики?
В самолете, уносившем тебя в Бразилию, ты в который уже раз заклеймил теологию освобождения как ложный милленаризм и ошибочную смесь Церкви и политики. Меня твои слова глубоко ранили. Я уже давно читал и перечитывал две инструкции, которые написал на эту тему бывший кардинал Ратцингер. Там описывается кошмар, который не имеет ничего общего с моей жизнью и убеждениями. Мне не надо было читать Карла Маркса, чтобы стоять за бедных. Теология освобождения - это не учение, не теория, это способ жить по Евангелию среди бедняков и отверженных.
Неприлично вот так публично обвинять верующих, посвятивших этому свою жизнь; ведь нас десятки тысяч - миряне, монахини, монахи, священники; мы из разных стран, но идем одной дорогой. Быть учеником Иисуса - значит подражать Ему, идти за Ним, делать то же, что делал Он. Мне не понятны эта ожесточенность и это отвержение по отношению к нам. Как раз перед твоим визитом в Бразилию ты заткнул рот и уволил из католического университета отца Йона Собрино, знающего и самоотверженного богослова, друга иезуитов, претерпевших мученичество в Сальвадоре, и монсеньора архиепископа Ромеро. Этот 70-летний монах смиренно и мужественно служил Церкви в Латинской Америке, преподавая христологию в университете. Неужели это ересь - считать, что Иисус был человеком, и делать из этого выводы?
Я работал в Чили во время диктатуры Пиночета в Церкви, которую мужественно возглавлял прекрасный пастырь - кардинал Рауль Сильва Энрикес. Мы, священники, были вместе с народом, который пытались испугать и подчинить себе военные - католики и одновременно фашисты, - защищавшие западную христианскую цивилизацию. Они, эти защитники, пытали, похищали людей, убивали. Одиннадцать лет я жил в квартале бедняков Ла Бандера с теми, кому ежедневно угрожали. Ну да, я прятал людей, помогал некоторым бежать из страны, чтобы спастись от смерти. Ну да, я участвовал в голодовках протеста. Все эти годы я читал Библию со своими прихожанами: сотни людей открывали для себя Слово Божие и с тех пор могли противостоять угнетению с верой и отвагой, с уверенностью, что Бог за них. Я организовывал бесплатные столовые и мастерские народных ремесел, чтобы дать средства выжить бывшим политическим заключенным. Забирал из морга тела убитых и хоронил их по-человечески. Боролся за права человека, хотя это было опасно - и для жизни, и для психического здоровья. Ну да, большинство жертв диктатуры были марксистами, но они стали нашими ближними, потому что жили так же, как мы. Мы вместе боролись, пели и надеялись, что кошмар закончится. Мы вместе мечтали о свободе
Что бы ты делал на моем месте? В каком из грехов желаешь ты обвинить меня, брат мой Бенедикт? Что тебе так уж не нравится в нашей жизни и работе?
Неужели это не похоже на то, что сделал бы в тех же обстоятельствах Иисус? Как, думаешь ты, я могу себя чувствовать, когда слышу снова и снова твои обвинения? Я, как и ты, подхожу к концу своего служения, и ожидаю большего уважения и большей любви со стороны пастыря душ. Но ты говоришь мне: «Ты ничего не понял в Евангелии. Все это марксизм! Ты простофиля». Если это не высокомерие, то что это?
Я только что вернулся из Чили, где 25 лет спустя виделся с моими друзьями из бедняцкого квартала. Их было 70 человек; в январе этого года они приняли меня по-братски и сказали: «Ты жил с нами, ты жил как мы, ты сопровождал нас в худшие годы нашей истории. Ты был солидарен с нами, ты любил нас. Поэтому мы так тебя любим!» Они, эти рабочие и работницы, говорили мне: «Наша Церковь нас покинула. Священники вернулись в свои храмы; они больше не разделяют нашу жизнь, не живут среди нас».
В Бразилии происходит то же самое: за 25 лет полностью сменили епископов. Те, прежние, защищали безземельных крестьян и бедняков из городских трущоб. Эти, новые, - консерваторы, уничтожили тысячи неформальных церковных общин, где веру переживали по-земному конкретно. В нашей Церкви воцарилась пустота, которую поспешили заполнить евангелические и пятидесятнические церкви: в них всегда толпится народ, католики переходят туда сотнями тысяч.
Дорогой Бенедикт, умоляю тебя изменить свое мнение. Не тебя одного вдохновляет Дух Божий; вся община Церкви движима Духом Святым.
Прошу тебя, не надо обвинений; скоро ты предстанешь перед Единым Судией, который укажет нам место справа или слева. Ты, как и я, хорошо знаешь, что судить нас будут по тому, как мы любили.
С братским приветом
Клод Лакай, Trois-Rivières
Открытое письмо моему брату Бенедикту XVI
Клод Лакай
Я пишу тебе это письмо, потому что мне нужно поговорить с пастырем Католической церкви, а другого способа сделать это нет. Я пишу тебе как брату по вере и по священству, потому что оба мы посланы с миссией - провозглашать Благую весть Иисуса всем народам.
Я из Квебека, священник и миссионер уже 45 лет; стал служителем Божиим в самом начале Второго Ватиканского собора. Господь привел меня к самым бедным Своим детям: я работал в квартале Болосс в Порт-о-Пренсе при Франсуа Дювалье, затем с индейцами кечуа в Эквадоре и, наконец, в рабочем квартале Сантьяго в Чили при Пиночете.
Когда в средней школе я читал Евангелие, меня поражали толпы бедных и обиженных жизнью людей, которые шли за Иисусом, а священники, которые преподавали у нас в католическом коллеже, говорили нам только о половой морали. Тогда мне было 15 лет.
Теология освобождения - это ошибочная смесь веры и политики?
В самолете, уносившем тебя в Бразилию, ты в который уже раз заклеймил теологию освобождения как ложный милленаризм и ошибочную смесь Церкви и политики. Меня твои слова глубоко ранили. Я уже давно читал и перечитывал две инструкции, которые написал на эту тему бывший кардинал Ратцингер. Там описывается кошмар, который не имеет ничего общего с моей жизнью и убеждениями. Мне не надо было читать Карла Маркса, чтобы стоять за бедных. Теология освобождения - это не учение, не теория, это способ жить по Евангелию среди бедняков и отверженных.
Неприлично вот так публично обвинять верующих, посвятивших этому свою жизнь; ведь нас десятки тысяч - миряне, монахини, монахи, священники; мы из разных стран, но идем одной дорогой. Быть учеником Иисуса - значит подражать Ему, идти за Ним, делать то же, что делал Он. Мне не понятны эта ожесточенность и это отвержение по отношению к нам. Как раз перед твоим визитом в Бразилию ты заткнул рот и уволил из католического университета отца Йона Собрино, знающего и самоотверженного богослова, друга иезуитов, претерпевших мученичество в Сальвадоре, и монсеньора архиепископа Ромеро. Этот 70-летний монах смиренно и мужественно служил Церкви в Латинской Америке, преподавая христологию в университете. Неужели это ересь - считать, что Иисус был человеком, и делать из этого выводы?
Я работал в Чили во время диктатуры Пиночета в Церкви, которую мужественно возглавлял прекрасный пастырь - кардинал Рауль Сильва Энрикес. Мы, священники, были вместе с народом, который пытались испугать и подчинить себе военные - католики и одновременно фашисты, - защищавшие западную христианскую цивилизацию. Они, эти защитники, пытали, похищали людей, убивали. Одиннадцать лет я жил в квартале бедняков Ла Бандера с теми, кому ежедневно угрожали. Ну да, я прятал людей, помогал некоторым бежать из страны, чтобы спастись от смерти. Ну да, я участвовал в голодовках протеста. Все эти годы я читал Библию со своими прихожанами: сотни людей открывали для себя Слово Божие и с тех пор могли противостоять угнетению с верой и отвагой, с уверенностью, что Бог за них. Я организовывал бесплатные столовые и мастерские народных ремесел, чтобы дать средства выжить бывшим политическим заключенным. Забирал из морга тела убитых и хоронил их по-человечески. Боролся за права человека, хотя это было опасно - и для жизни, и для психического здоровья. Ну да, большинство жертв диктатуры были марксистами, но они стали нашими ближними, потому что жили так же, как мы. Мы вместе боролись, пели и надеялись, что кошмар закончится. Мы вместе мечтали о свободе
Что бы ты делал на моем месте? В каком из грехов желаешь ты обвинить меня, брат мой Бенедикт? Что тебе так уж не нравится в нашей жизни и работе?
Неужели это не похоже на то, что сделал бы в тех же обстоятельствах Иисус? Как, думаешь ты, я могу себя чувствовать, когда слышу снова и снова твои обвинения? Я, как и ты, подхожу к концу своего служения, и ожидаю большего уважения и большей любви со стороны пастыря душ. Но ты говоришь мне: «Ты ничего не понял в Евангелии. Все это марксизм! Ты простофиля». Если это не высокомерие, то что это?
Я только что вернулся из Чили, где 25 лет спустя виделся с моими друзьями из бедняцкого квартала. Их было 70 человек; в январе этого года они приняли меня по-братски и сказали: «Ты жил с нами, ты жил как мы, ты сопровождал нас в худшие годы нашей истории. Ты был солидарен с нами, ты любил нас. Поэтому мы так тебя любим!» Они, эти рабочие и работницы, говорили мне: «Наша Церковь нас покинула. Священники вернулись в свои храмы; они больше не разделяют нашу жизнь, не живут среди нас».
В Бразилии происходит то же самое: за 25 лет полностью сменили епископов. Те, прежние, защищали безземельных крестьян и бедняков из городских трущоб. Эти, новые, - консерваторы, уничтожили тысячи неформальных церковных общин, где веру переживали по-земному конкретно. В нашей Церкви воцарилась пустота, которую поспешили заполнить евангелические и пятидесятнические церкви: в них всегда толпится народ, католики переходят туда сотнями тысяч.
Дорогой Бенедикт, умоляю тебя изменить свое мнение. Не тебя одного вдохновляет Дух Божий; вся община Церкви движима Духом Святым.
Прошу тебя, не надо обвинений; скоро ты предстанешь перед Единым Судией, который укажет нам место справа или слева. Ты, как и я, хорошо знаешь, что судить нас будут по тому, как мы любили.
С братским приветом
Клод Лакай, Trois-Rivières