Перестройка - взгляд изнутри
Продолжение. Начало здесь.
Впрочем, в армии - и флоте - перемены тоже были. Уже в конце 1986 года началась массивная борьба с дедовщиной и «неуставными взаимоотношениями», на которых стояла тогда наша «доблестная армия». Проще говоря - с мордобоем. В январе 1987 у нас на Русском Острове списали всех старшин «старкой закалки», вместо них прислали молодых мичманов. Мичмана морду уже не били, не пили, и вообще вели себя прилично.
В апреле того же года я оказался на корабле, где с неуставными взаимоотношениями все было еще более благополучно. Лучше здесь было и с отношениями «межнациональными», причем по одной простой причине - на боевых кораблях процент русских среди моряков подходил вплотную к значению «100». То есть там была парочка представителей других национальностей - буквально два-три человека на экипаж из 150 - но разве что для виду, а все остальные оказались исключительно Иванами и разными там Серегами. Таким образом межнациональная борьба, которая, как я уже писал, шла в учебных отрядах на берегу, на судне отсутствовала. Вообще можно сказать, что служба там была сравнительно неплохая - в каюте имелся телевизор, который мы смотрели по вечерам, кормили на убой; экипаж был неплохой, много свободного времени, престиж службы на флоте и т.д.
Тем не менее парадокс заключается в том, что именно оказавшись снова в более-менее нормальных условиях я вспомнил о своих политических взглядах и о своей позиции. Да не просто вспомнил, а занялся в появившееся у меня свободное время написанием «антисоветских» рассказов! Один такой рассказ, изначально написанный скорее для себя, чем для публики, я, по наивности, дал перепечатать нашему корабельному писарю. Дал с целью пересылки домой и последующего сохранения. Писарь, надо отдать ему должное, парень неплохой и начальству меня не выдал, но, конечно, сам прочитал, а прочитав так «вдохновился», что сделал пару дополнительных копий для себя, а после этого дал почитать другим ребятам. И вот тут началось невероятное!
Представьте себе - на боевом корабле распространялась «антисоветская литература»! Если бы дело было году так в 1980 меня несомненно бы посадили, если не в тюрьму, то как минимум в спец лечебницу МВД. Однако шла уже осень 1987-го, «перестройка» вступала в свои права, журналы в Москве и Питере печатали еще не то, и потому дело ограничилось отправкой в госпиталь, «от греха подальше». Там я провел пару месяцев в психиатрическом отделении, и был благополучно списан и отправлен домой, в Питер. Где и оказался в ноябре 1987-го.
А вот тут «перестройка» была уже во всей красе! В журналах печатали повести и рассказы похлеще моего, тут и там появлялись загадочные «кооперативы», начинали отпускать желающих за границу, и вообще снимали один за другим все запреты и табу. Сахаров избирался депутатом а на центральном телевидении появилась программа «Вгляд», первые передачи которой я смотрел еще в психиатрическом отделении камчатского госпиталя - по вечерам там выкатывали для «больных» телевизор. Страна менялась на глазах!
Программа "Взгляд", ведущие
Я с друзьями, вскоре после возвращения, март 1988 г. На заднем плане - все тот же американский флаг.
Для меня все это, как вы понимаете, явилось настоящим спасением. Не только я смог вернуться домой - что, само по себе, было счастьем - избежав тюрьмы или дурдома, но и мои перспективы дома резко менялись! Хотя вскоре после прибытия, в конце 87 года, ко мне вновь наведался давешний участковый, все с тем же предупреждением о «тунеядстве», а на работу меня нигде не брали, что открывало перспективу сесть если не за «антисоветскую деятельность», так за то же «тунеядство», но уже в 88 году все это стало несущественно. Сажать «за тунеядство» перестали вообще, наоборот - стала проявлять себя безработица. Мало того - вскоре у меня появилась возможность поступить, наконец, в ВУЗ, поскольку брать туда стали «на платной основе» практически кого угодно! А вслед за тем - и перспектива уехать из страны самым что ни на есть «законным» способом. Впрочем, о деталях своего первого отъезда я тоже уже как-то писал.
С будущей женой и ее подругой. Май 1988 года.
Но это - у меня. А как дела обстояли вообще в стране? Что же с нами тогда происходило?
*продолжение следует*
Впрочем, в армии - и флоте - перемены тоже были. Уже в конце 1986 года началась массивная борьба с дедовщиной и «неуставными взаимоотношениями», на которых стояла тогда наша «доблестная армия». Проще говоря - с мордобоем. В январе 1987 у нас на Русском Острове списали всех старшин «старкой закалки», вместо них прислали молодых мичманов. Мичмана морду уже не били, не пили, и вообще вели себя прилично.
В апреле того же года я оказался на корабле, где с неуставными взаимоотношениями все было еще более благополучно. Лучше здесь было и с отношениями «межнациональными», причем по одной простой причине - на боевых кораблях процент русских среди моряков подходил вплотную к значению «100». То есть там была парочка представителей других национальностей - буквально два-три человека на экипаж из 150 - но разве что для виду, а все остальные оказались исключительно Иванами и разными там Серегами. Таким образом межнациональная борьба, которая, как я уже писал, шла в учебных отрядах на берегу, на судне отсутствовала. Вообще можно сказать, что служба там была сравнительно неплохая - в каюте имелся телевизор, который мы смотрели по вечерам, кормили на убой; экипаж был неплохой, много свободного времени, престиж службы на флоте и т.д.
Тем не менее парадокс заключается в том, что именно оказавшись снова в более-менее нормальных условиях я вспомнил о своих политических взглядах и о своей позиции. Да не просто вспомнил, а занялся в появившееся у меня свободное время написанием «антисоветских» рассказов! Один такой рассказ, изначально написанный скорее для себя, чем для публики, я, по наивности, дал перепечатать нашему корабельному писарю. Дал с целью пересылки домой и последующего сохранения. Писарь, надо отдать ему должное, парень неплохой и начальству меня не выдал, но, конечно, сам прочитал, а прочитав так «вдохновился», что сделал пару дополнительных копий для себя, а после этого дал почитать другим ребятам. И вот тут началось невероятное!
Представьте себе - на боевом корабле распространялась «антисоветская литература»! Если бы дело было году так в 1980 меня несомненно бы посадили, если не в тюрьму, то как минимум в спец лечебницу МВД. Однако шла уже осень 1987-го, «перестройка» вступала в свои права, журналы в Москве и Питере печатали еще не то, и потому дело ограничилось отправкой в госпиталь, «от греха подальше». Там я провел пару месяцев в психиатрическом отделении, и был благополучно списан и отправлен домой, в Питер. Где и оказался в ноябре 1987-го.
А вот тут «перестройка» была уже во всей красе! В журналах печатали повести и рассказы похлеще моего, тут и там появлялись загадочные «кооперативы», начинали отпускать желающих за границу, и вообще снимали один за другим все запреты и табу. Сахаров избирался депутатом а на центральном телевидении появилась программа «Вгляд», первые передачи которой я смотрел еще в психиатрическом отделении камчатского госпиталя - по вечерам там выкатывали для «больных» телевизор. Страна менялась на глазах!
Программа "Взгляд", ведущие
Я с друзьями, вскоре после возвращения, март 1988 г. На заднем плане - все тот же американский флаг.
Для меня все это, как вы понимаете, явилось настоящим спасением. Не только я смог вернуться домой - что, само по себе, было счастьем - избежав тюрьмы или дурдома, но и мои перспективы дома резко менялись! Хотя вскоре после прибытия, в конце 87 года, ко мне вновь наведался давешний участковый, все с тем же предупреждением о «тунеядстве», а на работу меня нигде не брали, что открывало перспективу сесть если не за «антисоветскую деятельность», так за то же «тунеядство», но уже в 88 году все это стало несущественно. Сажать «за тунеядство» перестали вообще, наоборот - стала проявлять себя безработица. Мало того - вскоре у меня появилась возможность поступить, наконец, в ВУЗ, поскольку брать туда стали «на платной основе» практически кого угодно! А вслед за тем - и перспектива уехать из страны самым что ни на есть «законным» способом. Впрочем, о деталях своего первого отъезда я тоже уже как-то писал.
С будущей женой и ее подругой. Май 1988 года.
Но это - у меня. А как дела обстояли вообще в стране? Что же с нами тогда происходило?
*продолжение следует*