Глава 21
Командование штаба дивизии срочно потребовался свежий язык, которого взять нужно было разведкой боем. В траншее боевого охранения прибыл взвод автоматчиков. о время броска мы должны будем поддержать пулеметным огнем наших бойцов. Командовал этой операцией молодой лейтенант. Примерно во второй половине дня без какой-либо артподготовки наши автоматчики внезапно вырвавшись из траншеи бросились на немцев. Тот час открыли огонь наши пулеметы, но открыли огонь из пулеметов и немцы. Ударила их батарея минометов, мины густо начали рваться в цепях атакующих. Наши бойцы вынуждены были залечь.
[Читать дальше]
Тогда немцы перенесли огонь минометов по нашим пулеметным точкам. Мины с грохотом рвались вокруг, и когда я в очередную паузу от взрывов взялся было за рукоятки пулемета, но он молчал. «Перекос видимо», - подумал я и взял за рукоятку мотыля, чтоб передернуть ленту, но рукоятка была мертво заклинена. Скользнув взглядом по коробу, я заметил большую вмятину, из которой торчал осколок мины, поблескивая рваными краями. К нам подбежал лейтенант, он был взбешен неудавшимся броском.
- Почему пулемет молчит?
- Вышел из строя, товарищ лейтенант, - ответил я
- Бери вон ручной.
Указал на стоявший на сошках ручник недалеко от нас.
Подбежав к пулемету я начал из него стрелять. И я сразу подумал: «Э! Дгтярь, тебе далеко до Максима. Больно отдавало прикладом в плечо, тяжело было держать прицел. Не успел я глазом моргнуть, а диск уже пустой, запасных же около не было.
Лейтенант подготавливал бойцов боевого охранения для нового броска.
- Бери автомат, и с нами вперед, - дал мне команду лейтенант.
Наша батарея дала несколько залпов по их передку, и тут прозвучала команда «Вперед!».
Лейтенант первым выскочил из траншеи, за ним посыпались бойцы.
«За Родину! За Сталина! Ура-а-а!», - подхватили солдаты.
По нам сразу же открыли огонь немцы из пулеметов, несколько бойцов упало как-то неестественно, подпрыгнул лейтенант и упал. И тут ударили по нам из шестиствольного и наша жиденькая цепь залегла. Упал и я, мины продолжали рваться, а мы на открытом месте, в бою это хуже нет. Когда я бежал, то видел впереди себя кювет, и тут вскочил и бросился вперед пока не достиг кювета. Кювет был прямым и было видно, что в нем было несколько наших бойцов.
Немного спустя огонь немцев прекратился, стало тихо-тихо, только звенело в ушах от прошедшего грохота. Я долго лежал и раздумывал «Черт его знает, что у нас пушек нет, полезли без их обработки, вот и получили». Не знал я в то время того, что эта разведка боем была для того, чтоб выявить огневые средства на этом участке немцев для последующих более крупных операций.
И я стал понемногу высматривать их передний край, а до него было метров 300. И вдруг я услышал голос фрица.
- Иван, комэ гиэ
Что за черт, меня зовет чтоли? «Я еще не знал, что немцы кличут нас Иванами, как мы их фрицами». Я еще более высунулся и увидел фрицика, махавшего рукой. «Вот гад, зовет, чтоб мы пошли в плен». Я схватил автомат и дал длинную очередь по нему. Тот час по мне секанул пулемет, пули противно рикошетили, грызли землю цвыркали в воздухе.
Уже начало темнеть, я видел, что наши бойцы начали уходить в сторону своих. Надо было уходить и мне, и почему-то пополз по кювету в сторону. И тут наткнулся на раненного старшину пом.ком.взвода боевого охранения. Увидев меня он тяжело сказал:
- Жихарев, не бросай меня - и боль перекосила его лицо.
- Ты что, старшина, как ты мог подумать такое, давай перевяжу. Куда тебя?
- Не надо. Перевязка мне не поможет. Живот мне осколками побило.
- Потерпи немного, вот чуток потемнеет, и будем выбираться.
«Эх! Хотя бы еще один кто из наших». И тут в самом деле низко пригнувшись шли два наших солдата.
- Ребята, надо старшину спасать, тяжело ранен, - сказал я подошедшим солдатам.
- Какой может быть разговор. Куда тебя старшина?
- В живот осколками, - тяжело сказал старшина
У одного солдата была плащпалатка, ее растянули, уложили на нее старшину и вдвоем потащили по кювету.
Но нам надо было выбираться из гостеприимного кювета, т.к. он шел вдоль фронта. На нашей стороне горел хутор, и на фоне зарева пожара фрицам было видно, как наши бойцы передвигались. Изредка слышались короткие очереди их пулеметов. Да, нам видимо придется ползти иначе не пройти. Впереди было картофельное поле и его борозды были поперек нашему пути. Выбравшись из кювета стали продвигаться по полю и тут старшина вскричал. Для него было невыносимо когда его тело прыгало по бороздам. Другого выхода мы не нашли кроме как одному продвигаться впереди и лопатой срезать борозды. Я продвигался впереди и ровнял грунт для старшины было легче но медленно продвигались. Часа через полтора мы одолели участок в 500 м.
Когда показался бруствер нашего охранения, я поднялся и побежал чтоб позвать бойцов на помощь. Но за бруствером поджидали санитары у них были носилки и они бросились к раненому. Когда санитары пробирались через траншею старшина увидав меня простонал:
- Спасибо, Жихарев.
- Брось старшина. Лучше поправляйся. Всего тебе доброго.
На нашей ОП уже был другой пулемет и там поджидал меня наш ком роты.
- Ну что жарко было?- спросил капитан.
- Да жарче некуда. Полезли на кинжальный огонь без артподготовки. Вот и всыпали.
- Зато фрицы выявили все огневые средства на этом участке. Так надо. Но вот почему ты бросил расчет?
- Я не бросил, а пошел выполнять приказ лейтенанта.
- Приказание нужно было выполнять в составе расчета.
- Но наводчик с подносчиком пошли менять пулемет, а я в это время вел огонь из ручного пулемета, пока были диски.
- Понятно. Но в другой раз не оставляй расчет.
- Есть не оставлять расчет товарищ капитан.
- Вот и хорошо. А теперь ты знаешь почему вышел из строя ваш пулемет?
- Ну как же. Осколок с полкулока загнало в короб.
- А почему осколок угодил в короб?
- Потому что мина угодила рядом.
- Где рядом? Я не вижу воронки на вашей ОП.
- Да вон же, в бруствере метрах в пяти.
- А кто вас учил устанавливать пулемет выше основания бруствера?
- Я вас понял товарищ капитан, что пулемет в боевом положении должен оставаться ниже основания бруствера, имея окно в бруствере для ведения огня.
- Совершенно верно.
- Но Вы сами посмотрите осади я пулемет ниже, пули нашего пулемета не будут достигать основания бруствера фрицев косогор мешает.
- А кто вам мешает увеличить высоту вашего бруствера на ОП.
- Понял тов. Капитан. Виноват. Сейчас же это и проделаем.
- А до этого вы не знали что это надо сделать чтоб не вывести из строя пулемет.
- Виноват тов. Капитан.
- Виноват в бою не то слово. За вину в бою отвечают. Только прямое попадание освобождает расчет от ответственности за выведенный из строя пулемет.
- Ну- у! тов. Капитан тогда бы мы с Вами сейчас не разговаривали бы.
- А вы как думали? В данном случае тут прямая вина расчета и в первую очередь его командира. Ну ладно, ладно Жихарев вину свою ты искупил с автоматом в руках пошел вперед, а потом спасли раненого старшину. Молодцом. А насыпь бруствера увеличить на 20 сантиметров сегодня- же.
- Есть товарищ капитан увеличить насыпь на двадцать сантиметров.
- Вот и хорошо. В скором времени вы будете сменены пойдете за речку. Ну дасвидания товарищи.
И в самом деле через несколько дней нас сменили. Мы ушли в обжитые траншеи за речкой где было намного спокойнее уже не боялись так, что тебя могут «украсть» фрицы. В ночное время на посту стояли по одному.
Наступала пора нудных осенних дождей да еще с ветром. В траншеях было сыро под ногами хлюпала вода в самых низких местах, по ходу сообщения траншеи выкапывали небольшие ямки, куда собиралась дождевая вода. А потом ее вычерпывали консервными банками выливая за бруствер. Было холодно, палатка накинутая поверх шинели, намокла и стала как кожа. В ночные часы как хотелось спать под убаюкивающую дробь дождика о палатку и каску. В ясную ночь, время мы определяли по хвосту большой медведицы, но вот в пасмурную дело обстояло хуже, часов ни у кого в расчете не было.
Ветер пронимал кажется до костей и в такую погоду мало для кого было удовольствием пострелять. Но вот недалеко от нашего расчета, методично хлопали выстрелы из винтовки. Присмотревшись, я приметил по язычку пламени от выстрела, что стреляли вверх.
«Что за чорт, зачем он смалит все вверх»- меня взяло любопытство и я пошел по ходу сообщения к стрелку. Подойдя близко я увидел солдата, сидящего на ящике от патронов, укрытого плащ- палаткой. Приклад винтовки находился на коленях он передернув затвор, слегка приподымал ее и стрелял.
- Ты что палишь в белый свет как в копеечку- спросил я.
- Гриюсь- ответил солдат, голосом пожилого человека, с сильным акцентом украинца.
- Как греешся- не поняв юмора, спросил я.
- А так пять раз стрельну и ствол становится тэплым, тэплым вот и гриюсь о нэго.
- Лучше бы стрелял туда, а вдруг какая пуля акажется счастливой и сделает свое дело.
- Та ни же уси нимци зараз сплять.
- Ну а вдруг. Твоя же совесть будет чиста от сознания что может и не зря пальнул, а тут заранее знаешь что без толку тратишь патроны. Дайка батя я попробую.
Взяв у солдата винтовку я выпустил обойму по темнеющему вдали лесу. И в самом деле деревянное ложе и ствольная накладка были приятно теплыми. Можно было вполне хорошо отогреть руки. «А что если я нагрею воду в кожухе своего «Максима», это же настоящая печка как это я раньше не додумал»- подумал я, подходя к своему пулемету. Наш пулемет всегда был с установленным прицелом по верхней кромке бруствера немецких акопов и закреплен в этом положении от смещения по вертикали, но свободно поворачивался по горизонтали.
Подойдя к пулемету, я слегка приподнял плащ- палатку над кожухом взявшись за ручки открыл огонь. Пулемет был заправлен лентой трассирующих пуль и сейчас они словно огненные стрелы уходили в темноту. А там вдали некоторые из них брызгами уходили вверх или сторону.
Я начал стрелять чечеткой. Каждый пулеметчик станкач, неприменно стремился овладеть навыком чтоб бить чечеткой. Уже с поленты было выпущено чечеткой, как вдруг над бруствером и головой пронеся веер трассирующих пуль фашиста. Я прекратил стрельбу и услышал что бил фашистский МГ- 34 более скорострельней чем наш Максим. И фашистскому пулеметчику никак не удавалось извлечь чечетку. По вспышке выстрелов пулемета фашиста, я как мог установив прицел закрепил его и по горизонтали. И опять Максим начал выбивать дробь чечетки. Пули фашиста уже проносились вверху или далеко не долетая а мои пули не давали ему вести огонь присильно. Я так увлекся этой дуэлью что и не заметил как выпустил две ленты.
Проснувшись от звука выстрелов, выскочил из под навеса под бруствером, Степанов.
- Что такое? Разведчики?
- Нет. Просто прогреваю пулемет.
- А знаешь там под бруствером как отдается звук выстрелов, как в бочке даже земля гудит. Сквозь сон черт знает что подумал.
- Давай спи еще часика два- сказал я.
Кожух пулемета был горячим как самовар укрыв его палаткой и прильнув к нему, как к трубе печи, стало совсем тепло.
Наутро когда совсем рассвело нам только что выдали горячий завтрак, как со стороны немцев ударил шестиствольный. В воздухе зашелестело и недалеко позади нас с треском начали рваться мины. За первым залпом последовал второй, мины рвались уже гораздо ближе. «Что за черт, что им надо вроде с утра никогда они не баловали так»- подумал я. После третьего залпа, когда мины с грохотом рвались чуть ли не у траншеи, я понял что наша ОП взята в вилку во время моей ночной стрельбы. И когда прогромыхал четвертый залп я крикнул:
- Ребята уходи! - И бросился по ходу сообщения за мной бежали остальные.
На этот раз фашистские мины накрыли траншею но к счастью прямого не было. Одна мина ударила по верхней кромке бруствера волной сорвало накидку с пулемета но вреда не принесла. Залпов больше не последовало. Мы возвратились на ОП. Повреждений не было только посекло плащ палатку да пропал наш суп набросало земли.
- Вот гады испортили такой суп- сокрушался Степанов.
Тот час на ОП прибежал командир взвода.
- Что Жихарев в вилку угодил?
- Да. Это за мою стрельбу ночью.
- А сколько вам нужно говорить чтоб ночную стрельбу вести с запасной позиции. Что лень пулемет перетащить? Это ваше счастье что пулемет остался невредимым попало бы вам. С основной позиции чтоб ночной стрельбы больше не было.
- Есть товарищ мл. лейтенант не вести огня с основной в ночное время- ответил я.
- Эта позиция уже не годится быть основной пусть остается у вас для ночных стрельб, а в двадцати метрах сегодня же оборудовать основную. К вечеру представить мне план сектора основной ОП.
- Есть представить план сектора обстрела с новой ОП.
- Ну что Ваня настрелялся на свою голову- сострил Степанов.
- Вот, черт, прямо из головы выскочило что засекут.
- Ну а теперь хлопцы лопаты в зубы и оборудовать основную- говорит Степанов.
- Ребята сейчас не надо. Наметим место определим сектор, а оборудовать будем ночью- распорядился я.
За ночь мы оборудовали себе новую ОП хорошо ее замаскировали ни одного выстрела пока не было сделано из нее.
Но вот однажды в ясный погожий день по ходу сообщения шло командование дивизии во главе с самим командиром дивизии генерал майором. Поравнявшись с нашей ОП он нас приветствовал
- Здравствуйте пулеметчики.
- Здравия желаем товарищ Генерал майор - дружно ответили мы.
- Ну как пулемет хорошо работает?- спросил он.
- Хорошо товарищ Генерал майор- ответил я.
- А ну ка дай попробую, снимите накидку. Степанов сдернул палатку и наш Максим засиял вороненой сталью на солнце.
Генерал взял одной рукой за рукоятку и нажал на гашетку. Пулемет четко начал выбивать глухую дробь извиваясь заскользила в приемник, с новенькими блестящими патронами, лента. Вся наша маскировка полетела к чертовой матери ее сдуло первыми же выстрелами. Генерал выпустил длинной очередью патронов на двадцать, остался доволен пулеметом.
- Молодцы ребята. Вижу пулемет работает добре, а вот сколько вы в сутки выпускаете лент по фрицам.
- Одну ленту товарищ Генерал- ответил я.
- А почему так мало, что у вас мало патронов. Где у вас запас?
Увидев в нише четыре ящика патрон, сказал:
- Да патрон у вас достаточно, так и стреляйте не по одной а по четыре. Это не 41 год пусть трепещут фрицы.
- Есть товарищ Генерал майор выпускать по фрицам по четыре ленты в сутки.
- Вот и добре. Ну дасвидания пулеметчики.
Иногда к нам на ОП приходил мой товарищ по партизанской жизни Митя он все еще был связным у командира батальона.
- Видишь сам, завидного малого на передке.
- Письма были?
- Пишет сестра. Нелегко там сейчас, отец воюет тоже. Одна мать с малыми детьми.
- Я тоже получил от матери. Новость Ваня есть.
- Что там?
- Нина замуж вышла.
- Да ну!- удивился я.
- Да. Вышла вот - с болью сказал он- просто Ваня не верится что есть люди, что не волнуясь за свою жизнь, спят на койках под простыней и в добавок женятся, замуж выходят.
- Да Митя есть. Спят, женятся и замуж выходят, не волнуются, хотя им очень тяжело. Но это жизнь Митя, она берет свое в любой обстановке.
- Все же обидно Ваня, вот Нина замуж вышла. Не за старика же она вышла, тогда почему же он не на фронте как мы. Что я за него должен воевать?
- А кому- то надо и работать порой им бывает потрудней нашего. Только и одно, что не волнуются за свою жизнь. А может этот парень железнодорожник.
- Пусть сам идет если совесть есть.
- А если не пускают.
- Ну черт с ними пусть женятся- сказал Митя доставая Беломор.
- А ты- то здорово живешь сразу видно штабник.
- Да какой там штабник. Беготни Ваня хватает по горло.
Закурили.
- Слушай есть новость и для тебя- лукаво сказал Митя.
- Ну- у!
- Тебя представили к награде орденом Славы и присвоено звание младшего сержанта. Поздравляю.
- Вот здорово!- обрадовался я.
- А мне медалишку «За боевые заслуги».
- Ну и хорошо. Поздравляю я тебя.
Неделю спустя, в одну из темных осенних ночей мы покидали свои позиции, на смену нам по ходу сообщения шли свежие подразделения наших солдат. И снова ночные марши по фронтовым дорогам войны. Вдали от фронта наша часть остановилась в лесу на переформирование. Вскоре нам прибыло пополнение из освобожденных районов Западной Украины. Перевели из нашего расчета Степанова на должность командира расчета в другой взвод. Наводчиком стал Клименко.
К нам в расчет пришел солдат, далеко не по нашим годам из нового пополнения Андрусяк из Тернопольщины. Андрусяк каждому из нас годился в отцы его густые усы, его черные глаза, пытливо выглядывали из под каски, в короткой шинели, его ноги обутые в ботинки были туго обмотаны обмотками до самих колен с длинной винтовкой с примкнутым штыком, он мало подходил для нашего молодежного расчета. Андрусяк плохо владел русским языком поэтому он немного сторонился нас, было видно что он очень скучал по дому ждал писем из дома но их пока почему-то не было.
[Читать дальше]
Тогда немцы перенесли огонь минометов по нашим пулеметным точкам. Мины с грохотом рвались вокруг, и когда я в очередную паузу от взрывов взялся было за рукоятки пулемета, но он молчал. «Перекос видимо», - подумал я и взял за рукоятку мотыля, чтоб передернуть ленту, но рукоятка была мертво заклинена. Скользнув взглядом по коробу, я заметил большую вмятину, из которой торчал осколок мины, поблескивая рваными краями. К нам подбежал лейтенант, он был взбешен неудавшимся броском.
- Почему пулемет молчит?
- Вышел из строя, товарищ лейтенант, - ответил я
- Бери вон ручной.
Указал на стоявший на сошках ручник недалеко от нас.
Подбежав к пулемету я начал из него стрелять. И я сразу подумал: «Э! Дгтярь, тебе далеко до Максима. Больно отдавало прикладом в плечо, тяжело было держать прицел. Не успел я глазом моргнуть, а диск уже пустой, запасных же около не было.
Лейтенант подготавливал бойцов боевого охранения для нового броска.
- Бери автомат, и с нами вперед, - дал мне команду лейтенант.
Наша батарея дала несколько залпов по их передку, и тут прозвучала команда «Вперед!».
Лейтенант первым выскочил из траншеи, за ним посыпались бойцы.
«За Родину! За Сталина! Ура-а-а!», - подхватили солдаты.
По нам сразу же открыли огонь немцы из пулеметов, несколько бойцов упало как-то неестественно, подпрыгнул лейтенант и упал. И тут ударили по нам из шестиствольного и наша жиденькая цепь залегла. Упал и я, мины продолжали рваться, а мы на открытом месте, в бою это хуже нет. Когда я бежал, то видел впереди себя кювет, и тут вскочил и бросился вперед пока не достиг кювета. Кювет был прямым и было видно, что в нем было несколько наших бойцов.
Немного спустя огонь немцев прекратился, стало тихо-тихо, только звенело в ушах от прошедшего грохота. Я долго лежал и раздумывал «Черт его знает, что у нас пушек нет, полезли без их обработки, вот и получили». Не знал я в то время того, что эта разведка боем была для того, чтоб выявить огневые средства на этом участке немцев для последующих более крупных операций.
И я стал понемногу высматривать их передний край, а до него было метров 300. И вдруг я услышал голос фрица.
- Иван, комэ гиэ
Что за черт, меня зовет чтоли? «Я еще не знал, что немцы кличут нас Иванами, как мы их фрицами». Я еще более высунулся и увидел фрицика, махавшего рукой. «Вот гад, зовет, чтоб мы пошли в плен». Я схватил автомат и дал длинную очередь по нему. Тот час по мне секанул пулемет, пули противно рикошетили, грызли землю цвыркали в воздухе.
Уже начало темнеть, я видел, что наши бойцы начали уходить в сторону своих. Надо было уходить и мне, и почему-то пополз по кювету в сторону. И тут наткнулся на раненного старшину пом.ком.взвода боевого охранения. Увидев меня он тяжело сказал:
- Жихарев, не бросай меня - и боль перекосила его лицо.
- Ты что, старшина, как ты мог подумать такое, давай перевяжу. Куда тебя?
- Не надо. Перевязка мне не поможет. Живот мне осколками побило.
- Потерпи немного, вот чуток потемнеет, и будем выбираться.
«Эх! Хотя бы еще один кто из наших». И тут в самом деле низко пригнувшись шли два наших солдата.
- Ребята, надо старшину спасать, тяжело ранен, - сказал я подошедшим солдатам.
- Какой может быть разговор. Куда тебя старшина?
- В живот осколками, - тяжело сказал старшина
У одного солдата была плащпалатка, ее растянули, уложили на нее старшину и вдвоем потащили по кювету.
Но нам надо было выбираться из гостеприимного кювета, т.к. он шел вдоль фронта. На нашей стороне горел хутор, и на фоне зарева пожара фрицам было видно, как наши бойцы передвигались. Изредка слышались короткие очереди их пулеметов. Да, нам видимо придется ползти иначе не пройти. Впереди было картофельное поле и его борозды были поперек нашему пути. Выбравшись из кювета стали продвигаться по полю и тут старшина вскричал. Для него было невыносимо когда его тело прыгало по бороздам. Другого выхода мы не нашли кроме как одному продвигаться впереди и лопатой срезать борозды. Я продвигался впереди и ровнял грунт для старшины было легче но медленно продвигались. Часа через полтора мы одолели участок в 500 м.
Когда показался бруствер нашего охранения, я поднялся и побежал чтоб позвать бойцов на помощь. Но за бруствером поджидали санитары у них были носилки и они бросились к раненому. Когда санитары пробирались через траншею старшина увидав меня простонал:
- Спасибо, Жихарев.
- Брось старшина. Лучше поправляйся. Всего тебе доброго.
На нашей ОП уже был другой пулемет и там поджидал меня наш ком роты.
- Ну что жарко было?- спросил капитан.
- Да жарче некуда. Полезли на кинжальный огонь без артподготовки. Вот и всыпали.
- Зато фрицы выявили все огневые средства на этом участке. Так надо. Но вот почему ты бросил расчет?
- Я не бросил, а пошел выполнять приказ лейтенанта.
- Приказание нужно было выполнять в составе расчета.
- Но наводчик с подносчиком пошли менять пулемет, а я в это время вел огонь из ручного пулемета, пока были диски.
- Понятно. Но в другой раз не оставляй расчет.
- Есть не оставлять расчет товарищ капитан.
- Вот и хорошо. А теперь ты знаешь почему вышел из строя ваш пулемет?
- Ну как же. Осколок с полкулока загнало в короб.
- А почему осколок угодил в короб?
- Потому что мина угодила рядом.
- Где рядом? Я не вижу воронки на вашей ОП.
- Да вон же, в бруствере метрах в пяти.
- А кто вас учил устанавливать пулемет выше основания бруствера?
- Я вас понял товарищ капитан, что пулемет в боевом положении должен оставаться ниже основания бруствера, имея окно в бруствере для ведения огня.
- Совершенно верно.
- Но Вы сами посмотрите осади я пулемет ниже, пули нашего пулемета не будут достигать основания бруствера фрицев косогор мешает.
- А кто вам мешает увеличить высоту вашего бруствера на ОП.
- Понял тов. Капитан. Виноват. Сейчас же это и проделаем.
- А до этого вы не знали что это надо сделать чтоб не вывести из строя пулемет.
- Виноват тов. Капитан.
- Виноват в бою не то слово. За вину в бою отвечают. Только прямое попадание освобождает расчет от ответственности за выведенный из строя пулемет.
- Ну- у! тов. Капитан тогда бы мы с Вами сейчас не разговаривали бы.
- А вы как думали? В данном случае тут прямая вина расчета и в первую очередь его командира. Ну ладно, ладно Жихарев вину свою ты искупил с автоматом в руках пошел вперед, а потом спасли раненого старшину. Молодцом. А насыпь бруствера увеличить на 20 сантиметров сегодня- же.
- Есть товарищ капитан увеличить насыпь на двадцать сантиметров.
- Вот и хорошо. В скором времени вы будете сменены пойдете за речку. Ну дасвидания товарищи.
И в самом деле через несколько дней нас сменили. Мы ушли в обжитые траншеи за речкой где было намного спокойнее уже не боялись так, что тебя могут «украсть» фрицы. В ночное время на посту стояли по одному.
Наступала пора нудных осенних дождей да еще с ветром. В траншеях было сыро под ногами хлюпала вода в самых низких местах, по ходу сообщения траншеи выкапывали небольшие ямки, куда собиралась дождевая вода. А потом ее вычерпывали консервными банками выливая за бруствер. Было холодно, палатка накинутая поверх шинели, намокла и стала как кожа. В ночные часы как хотелось спать под убаюкивающую дробь дождика о палатку и каску. В ясную ночь, время мы определяли по хвосту большой медведицы, но вот в пасмурную дело обстояло хуже, часов ни у кого в расчете не было.
Ветер пронимал кажется до костей и в такую погоду мало для кого было удовольствием пострелять. Но вот недалеко от нашего расчета, методично хлопали выстрелы из винтовки. Присмотревшись, я приметил по язычку пламени от выстрела, что стреляли вверх.
«Что за чорт, зачем он смалит все вверх»- меня взяло любопытство и я пошел по ходу сообщения к стрелку. Подойдя близко я увидел солдата, сидящего на ящике от патронов, укрытого плащ- палаткой. Приклад винтовки находился на коленях он передернув затвор, слегка приподымал ее и стрелял.
- Ты что палишь в белый свет как в копеечку- спросил я.
- Гриюсь- ответил солдат, голосом пожилого человека, с сильным акцентом украинца.
- Как греешся- не поняв юмора, спросил я.
- А так пять раз стрельну и ствол становится тэплым, тэплым вот и гриюсь о нэго.
- Лучше бы стрелял туда, а вдруг какая пуля акажется счастливой и сделает свое дело.
- Та ни же уси нимци зараз сплять.
- Ну а вдруг. Твоя же совесть будет чиста от сознания что может и не зря пальнул, а тут заранее знаешь что без толку тратишь патроны. Дайка батя я попробую.
Взяв у солдата винтовку я выпустил обойму по темнеющему вдали лесу. И в самом деле деревянное ложе и ствольная накладка были приятно теплыми. Можно было вполне хорошо отогреть руки. «А что если я нагрею воду в кожухе своего «Максима», это же настоящая печка как это я раньше не додумал»- подумал я, подходя к своему пулемету. Наш пулемет всегда был с установленным прицелом по верхней кромке бруствера немецких акопов и закреплен в этом положении от смещения по вертикали, но свободно поворачивался по горизонтали.
Подойдя к пулемету, я слегка приподнял плащ- палатку над кожухом взявшись за ручки открыл огонь. Пулемет был заправлен лентой трассирующих пуль и сейчас они словно огненные стрелы уходили в темноту. А там вдали некоторые из них брызгами уходили вверх или сторону.
Я начал стрелять чечеткой. Каждый пулеметчик станкач, неприменно стремился овладеть навыком чтоб бить чечеткой. Уже с поленты было выпущено чечеткой, как вдруг над бруствером и головой пронеся веер трассирующих пуль фашиста. Я прекратил стрельбу и услышал что бил фашистский МГ- 34 более скорострельней чем наш Максим. И фашистскому пулеметчику никак не удавалось извлечь чечетку. По вспышке выстрелов пулемета фашиста, я как мог установив прицел закрепил его и по горизонтали. И опять Максим начал выбивать дробь чечетки. Пули фашиста уже проносились вверху или далеко не долетая а мои пули не давали ему вести огонь присильно. Я так увлекся этой дуэлью что и не заметил как выпустил две ленты.
Проснувшись от звука выстрелов, выскочил из под навеса под бруствером, Степанов.
- Что такое? Разведчики?
- Нет. Просто прогреваю пулемет.
- А знаешь там под бруствером как отдается звук выстрелов, как в бочке даже земля гудит. Сквозь сон черт знает что подумал.
- Давай спи еще часика два- сказал я.
Кожух пулемета был горячим как самовар укрыв его палаткой и прильнув к нему, как к трубе печи, стало совсем тепло.
Наутро когда совсем рассвело нам только что выдали горячий завтрак, как со стороны немцев ударил шестиствольный. В воздухе зашелестело и недалеко позади нас с треском начали рваться мины. За первым залпом последовал второй, мины рвались уже гораздо ближе. «Что за черт, что им надо вроде с утра никогда они не баловали так»- подумал я. После третьего залпа, когда мины с грохотом рвались чуть ли не у траншеи, я понял что наша ОП взята в вилку во время моей ночной стрельбы. И когда прогромыхал четвертый залп я крикнул:
- Ребята уходи! - И бросился по ходу сообщения за мной бежали остальные.
На этот раз фашистские мины накрыли траншею но к счастью прямого не было. Одна мина ударила по верхней кромке бруствера волной сорвало накидку с пулемета но вреда не принесла. Залпов больше не последовало. Мы возвратились на ОП. Повреждений не было только посекло плащ палатку да пропал наш суп набросало земли.
- Вот гады испортили такой суп- сокрушался Степанов.
Тот час на ОП прибежал командир взвода.
- Что Жихарев в вилку угодил?
- Да. Это за мою стрельбу ночью.
- А сколько вам нужно говорить чтоб ночную стрельбу вести с запасной позиции. Что лень пулемет перетащить? Это ваше счастье что пулемет остался невредимым попало бы вам. С основной позиции чтоб ночной стрельбы больше не было.
- Есть товарищ мл. лейтенант не вести огня с основной в ночное время- ответил я.
- Эта позиция уже не годится быть основной пусть остается у вас для ночных стрельб, а в двадцати метрах сегодня же оборудовать основную. К вечеру представить мне план сектора основной ОП.
- Есть представить план сектора обстрела с новой ОП.
- Ну что Ваня настрелялся на свою голову- сострил Степанов.
- Вот, черт, прямо из головы выскочило что засекут.
- Ну а теперь хлопцы лопаты в зубы и оборудовать основную- говорит Степанов.
- Ребята сейчас не надо. Наметим место определим сектор, а оборудовать будем ночью- распорядился я.
За ночь мы оборудовали себе новую ОП хорошо ее замаскировали ни одного выстрела пока не было сделано из нее.
Но вот однажды в ясный погожий день по ходу сообщения шло командование дивизии во главе с самим командиром дивизии генерал майором. Поравнявшись с нашей ОП он нас приветствовал
- Здравствуйте пулеметчики.
- Здравия желаем товарищ Генерал майор - дружно ответили мы.
- Ну как пулемет хорошо работает?- спросил он.
- Хорошо товарищ Генерал майор- ответил я.
- А ну ка дай попробую, снимите накидку. Степанов сдернул палатку и наш Максим засиял вороненой сталью на солнце.
Генерал взял одной рукой за рукоятку и нажал на гашетку. Пулемет четко начал выбивать глухую дробь извиваясь заскользила в приемник, с новенькими блестящими патронами, лента. Вся наша маскировка полетела к чертовой матери ее сдуло первыми же выстрелами. Генерал выпустил длинной очередью патронов на двадцать, остался доволен пулеметом.
- Молодцы ребята. Вижу пулемет работает добре, а вот сколько вы в сутки выпускаете лент по фрицам.
- Одну ленту товарищ Генерал- ответил я.
- А почему так мало, что у вас мало патронов. Где у вас запас?
Увидев в нише четыре ящика патрон, сказал:
- Да патрон у вас достаточно, так и стреляйте не по одной а по четыре. Это не 41 год пусть трепещут фрицы.
- Есть товарищ Генерал майор выпускать по фрицам по четыре ленты в сутки.
- Вот и добре. Ну дасвидания пулеметчики.
Иногда к нам на ОП приходил мой товарищ по партизанской жизни Митя он все еще был связным у командира батальона.
- Видишь сам, завидного малого на передке.
- Письма были?
- Пишет сестра. Нелегко там сейчас, отец воюет тоже. Одна мать с малыми детьми.
- Я тоже получил от матери. Новость Ваня есть.
- Что там?
- Нина замуж вышла.
- Да ну!- удивился я.
- Да. Вышла вот - с болью сказал он- просто Ваня не верится что есть люди, что не волнуясь за свою жизнь, спят на койках под простыней и в добавок женятся, замуж выходят.
- Да Митя есть. Спят, женятся и замуж выходят, не волнуются, хотя им очень тяжело. Но это жизнь Митя, она берет свое в любой обстановке.
- Все же обидно Ваня, вот Нина замуж вышла. Не за старика же она вышла, тогда почему же он не на фронте как мы. Что я за него должен воевать?
- А кому- то надо и работать порой им бывает потрудней нашего. Только и одно, что не волнуются за свою жизнь. А может этот парень железнодорожник.
- Пусть сам идет если совесть есть.
- А если не пускают.
- Ну черт с ними пусть женятся- сказал Митя доставая Беломор.
- А ты- то здорово живешь сразу видно штабник.
- Да какой там штабник. Беготни Ваня хватает по горло.
Закурили.
- Слушай есть новость и для тебя- лукаво сказал Митя.
- Ну- у!
- Тебя представили к награде орденом Славы и присвоено звание младшего сержанта. Поздравляю.
- Вот здорово!- обрадовался я.
- А мне медалишку «За боевые заслуги».
- Ну и хорошо. Поздравляю я тебя.
Неделю спустя, в одну из темных осенних ночей мы покидали свои позиции, на смену нам по ходу сообщения шли свежие подразделения наших солдат. И снова ночные марши по фронтовым дорогам войны. Вдали от фронта наша часть остановилась в лесу на переформирование. Вскоре нам прибыло пополнение из освобожденных районов Западной Украины. Перевели из нашего расчета Степанова на должность командира расчета в другой взвод. Наводчиком стал Клименко.
К нам в расчет пришел солдат, далеко не по нашим годам из нового пополнения Андрусяк из Тернопольщины. Андрусяк каждому из нас годился в отцы его густые усы, его черные глаза, пытливо выглядывали из под каски, в короткой шинели, его ноги обутые в ботинки были туго обмотаны обмотками до самих колен с длинной винтовкой с примкнутым штыком, он мало подходил для нашего молодежного расчета. Андрусяк плохо владел русским языком поэтому он немного сторонился нас, было видно что он очень скучал по дому ждал писем из дома но их пока почему-то не было.