Палаты дьяка Украинцева
по просьбе dedushkin1
палаты дьяка Украинцева Чертеж дворового фасада 1769 года
палаты дьяка Украинцева. Дворовый фасад, 1874 год
Под катом замечательная статья Сергея Чиркова ДОМ В ХОХЛОВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ
Старинный дом на пригорке, за углом длинного и извилистого Хохловского переулка, что ведет от Солянки к Покровскому бульвару, едва ли привлечет внимание прохожего. Оброс он пристройками, ушел в землю. Только выступающие кое-где на фасаде полуколонки да крючья, на которых висели когда-то железные ставни, закрывавшие окна, напомнят о почтенном возрасте строения. Между тем история этого дома насчитывает уже триста лет. много знаменитых людей побывало в его стенах.
Вдоль будущего Покровского бульвара, по проезду внутри Белого города уже с начала XVII века селились выходцы с Украины, место это называлось Хохлов-кой. В глубине Хохловского переулка с бульвара виден храм, построенный на средства здешних жителей в 1696 году,- церковь Троицы на Хохловке «что в старых садах»1. Почти напротив церкви и тоже в конце века появилось на месте более древних палат обширное каменное здание, в котором поселился видный деятель московской администрации думный дьяк Е. И. Украинцев.
Емельян Игнатьевич Украинцев (1641 -1708) происходил из провинциальных служилых людей, вероятно выходцев из Слободской Украины,- отсюда и его прозвище, и московское местожительство, поближе к землякам. С девятнадцати лет служа в приказах. Украинцев прошел путь от подьячего до думного советника и стал, по определению С. М. Соловьева, «одним из самых бойких дельцов московских» ". Начав свою карьеру под руководством знаменитого русского дипломата А. Л.Ордина-Нащокина, он с 1676 года сам участвует в руководстве Посольским приказом. А в правление царевны Софьи (с 1682 года) под номинальным главенством «сберегателя престола» князя В. В. Голицына вершит все дела русского дипломатического ведомства. Сохранил эту роль Украинцев первоначально и в правительстве Петра I, когда во главе Посольского приказа встал дядя царя Л. К. Нарышкин, по молодости лет и неспособности не принимавший участия в управлении. До 1689 года в стенах дома на Хохловке вырабатывалась внешнеполитическая линия России.
Вершиной карьеры Украинцева стало посольство в Константинополе для заключения "вечного мира» с Турцией. Построенная в Воронеже флотилия под командой самого царя провожала посла до Керчи (тогда принадлежавшей Турции). Украинцев отбыл в Константинополь на военном 46-пушечном корабле «Крепость». А 6 сентября 1699 года произошло невиданное событие: русский корабль торжественно, при пушечной пальбе вошел в константинопольскую гавань и стал на якорь напротив сераля - султанского дворца '. В следующем году мирный договор был заключен. Затем Украинцев был удален от управления дипломатическим ведомством.
По всей вероятности, каменные палаты для думного дьяка были выстроены в 1680-х годах, когда он вошел в силу при дворе и в приказной иерархии. Неизвестные московские мастера возвели их так, как было принято в то время строить для богатых, но нсродонитых дворян, крупных чиновников и купцов. Для архитектурного решения таких построек характерен компромисс между традиционными приемами, восходящими к деревянному зодчеству, и новыми чертами регулярности, навеянными западным влиянием .
Дом Украинцева построен «глаголем» (в плане напоминает букву Г). Такая планировка зависела от разделения палат на мужскую и женскую половины. Главным фасадом дом был обращен в обширный двор, замыкавшийся службами и садом. В Хохловский переулок выходила задняя стена. Во дворе, в углу, образуемом
двумя корпусами, парадное ( шатровой кровлей вело к леей рой этаж. Хозяева дома Ж1 внизу размещались кухнн, по ли слуги. Но и во втором эт; клете потолки хором сводчап время окна второго этажа крупнее, чем нижнего. Очерт моугольные, первоначально однотипное обрамление. Фа< выполненные с применен тов ордерной системы но они поставлены только где к фасаду примыкаю! Стены. двумя корпусами, парадное крыльцо под шатровой кровлей вело к лестнице на второй этаж. Хозяева дома жили наверху, внизу размещались кухня, погреба, обитали слуги. Но и во втором этаже, и в под-клете потолки хором сводчатые. В то же время окна второго этажа значительно крупнее, чем нижнего. Очертания их прямоугольные, первоначально они имели однотипное обрамление. Фасад украшали выполненные с применением элементов ордерной системы полуколонки, но они поставлены только в тех местах, где к фасаду примыкают внутренние стены.
Едва ли можно счесть простой случайностью такое совпадение: преемник Украинцева во владении домом на Хохловке плыл в том караване, который сопровождал чрезвычайного посла в Турцию. Это был князь Михаил Михайлович Голицын (1675-1730), с юных лет сподвижник ратных дел преобразователя России. В день Полтавской битвы 27 июня 1709 года он командовал гвардией, которая первой начала преследование отступавшей шведской армии. А затем вместе с отрядами Меншикова заставила остатки этой армии сложить оружие под Переволочной. В качестве награды Голицыну был пожалован Петром I дом в Москве, остававшийся по смерти не имевшего прямых наследников Украинцева в распоряжении казны.
При преемниках Петра I Голицын стал генерал-фельдмаршалом, президентом Военной коллегии и членом Верховного тайного совета. Когда двор при Петре II переехал из Петербурга в Москву, новый владелец поселился в доме на Хохловке. Он увеличил его усадьбу, купив примыкавшие к ней владения Беклемишева и Полтева. Михаил Михайлович вместе со своим братом Дмитрием стал одним из виднейших верховников (так называли деятелей Верховного тайного совета), призвавших на русский престол дочь царя Ивана Алексеевича курляндскую герцогиню Анну в 1730 году. Верховники задумали ограничить самодержавие в пользу аристократической олигархии. Несомненно, что их планы обсуждались и вырабатывались и в доме на Хохловке. Голицын возил на подпись Анне «кондиции» (условия) ее восшествия на престол.
Когда вслед за Анной в Россию хлынули ее немецкие фавориты, то русское дворянство было сильно раздражено против них. Но, как говорил секретарь французского посольства Маньян, недовольные оказались бессильны: «Теперь у русских нет вождя по смерти фельдмаршала Голицына» 5. В России начиналась бироновщина...
Дом в Хохловском переулке унаследовал младший сын Голицына - Александр Михайлович (1718-1783), также видный военачальник, участвовавший в Семилетней войне, командовавший русской армией в Молдавии в начале русско-турецкой войны 1768-1774 годов. Он прославился победой над Молдаванджи-пашой и взятием Хотина в сентябре 1769 года. Расставшись с армией, А. М. Голицын поселился в Петербурге. Московские старые палаты, видимо, не отвечали его вкусам и честолюбию. Князь согласился продать их казне за 11 тысяч рублей.
В Москве с 1720 года существовал архив Коллегии иностранных дел. Он включил в себя древнейшие документы московского великокняжеского и царского архивов XIV-XVII веков, материалы Посольского приказа. Хранился архив в старых подземельях кремлевского приказного здания. Затем - в сырых подвалах бывшего Ростовского подворья близ Варварки. Ценнейшие документы часто гибли от сырости и вредителей.
В 1766 году сначала советником, а затем управляющим архива был назначен историограф академик Герард Фридрих Миллер (1705-1783, к России его звали Федором Ивановичем). Именно Миллер добился приобретения для архива нового помещения и выбрал дом Голицына.
Архив перевезли в Хохловский переулок в конце 1770 года. Здание отремонтировали, причем утрачены были многие детали интерьеров, а также уничтожено крыльцо во дворе. Строение приспособили для хранения архивных бумаг: навесили железные двери, решетки и ставни на окнах, деревянные полы в верхних покоях заменили чугунными. Каменный дом не примыкал к другим строениям, так что пожары ему не угрожали. Грамоты, свитки и дела размещены были в шкафах в сухих палатах. Они оказались в безопасности от крыс и мышей. Один из архивистов позднее писал не без гордости: «Здесь уже не нужны были кошки, которые в XVIII столетии положены были по штату во французском Королевском архиве» '.
Архивисты начали разбирать и описывать документы, и скоро древнейшее и богатейшее отечественное архивохранилище открыло свои документальные сокро-
вища для науки. Уже Миллер составил план публикации дипломатических актов по образиу знаменитого французского собрания Дюмона.
Возглавивший научную работу в архиве после Миллера выдающийся архивист Николай Николаевич Бантьтш-Каменский (1737-1814) составил не потерявшие доселе значения обозрения документов о внешнеполитических сношениях России. Его преемник по управлению архивом Алексей Федорович Малиновский (1762-1840) немало сделал для издания архивных документов и организации их использования историками. Эти архивисты предоставляли источники для «Древней российской вивлиофики», из-дававшейся знаменитым просветителем Н. И. Новиковым, для «Истории российской» М. М. Щербатова. Особенно тщательно отыскивали они документы для Н. М. Карамзина, который писал «Историю государства Российского». Карамзин и сам в 1803-1805 годы занимался в архиве.
В первой четверти XIX века Московский архив Коллегии иностранных дел стал своеобразным научным центром разработки отечественной истории и изучения ее письменных памятников. В 1811 году по инициативе и на средства государственного канцлера графа Н. П. Румянцева здесь организуется Комиссия печатания государственных грамот и договоров. На службу в эту комиссию приходят участники «Румянцевского кружка» - крупнейшие знатоки русских древностей Константин Федорович Калайдович (1792-1832) и Павел Михайлович Строев (1796-1876). Ими были заложены основы археографии - научной дисциплины, ведающей собиранием, описанием и изданием памятников письменности . В последующие годы в архиве служили видные историки и филологи: П. И. Бартенев, П. А. Бессонов, Н. В. Калачов, М. А. Оболенский, В. М. Ундоль-ский и другие.
Однако не скромные деятели науки определяли лицо архива. С конца XVIII века служба в нем становится привлекательной для высокородной московской молодежи. Через архив пролегала дорога к дипломатической карьере, поэтому возможности служить «юнкерами» и переводчиками в нем добивались отпрыски многих аристократических родов. Естественно, большинство из них не удостаивало архивную службу своим вниманием, лишь отсиживая урочные часы. Среди них встречаем и известных позднее людей. Так, в первые годы XIX века здесь служили будущие члены литературного общества «Арзамас» - братья Тургеневы, Д. В. Дашков, Д. Н. Блудов, Ф. Ф. Ви-гель, впервые сблизившиеся как раз в архиве. В 1820-х годах в архиве служит большинство московских «любомудров»: братья Веневитиновы, И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, Н. А. Мельгунов, С.А.Соболевский, С. П. Шевырев. Именно для членов своего кружка и для себя Соболевский изобрел название «архивные юноши», увековеченное Пушкиным в «Евгении Онегине». Некоторое время, после разгрома движения декабристов, кружок Д. В. Веневитинова привлекает к себе оппозиционные силы. Известно теплое отношение к его членам Пушкина, их связи с Мицкевичем... Среди «архивных юношей» более поздних поколений надо назвать Н. П. Огарева, А. К. Толстого, известного общественного деятеля А. М. Ун-ковского, композитора Н. Н. Лодыженского.
«Гроза двенадцатого года» не могла не задеть дом на Хохловке. Многие «архивные юноши» ушли в армию и ополчение. Н. Н. Бантыш-Каменскому удалось эвакуировать самые ценные документы в сундуках и коробах вместе с большей частью служащих в Нижний Новгород. В архиве все же осталось немало документов, вся библиотека, остались также и чиновники, и сторожа, и члены их семей. В московском пожаре здание архива уцелело, сгорел только флигель, где жили чиновники. Но 5 сентября французы, «приехав в архив верхами... имея в руках ломы и топоры, начали разбивать замки у трактатной палаты и у нижних архивных апартаментов, а разломав оные, взошед начали грабить положенное там на сохранение собственное их чиновников имение... дела и бумаги все выкинули на пол и топтали ногами».
По донесению секретаря архива Н. И. Ждановского, после отступления французов из Москвы в уцелевшем большом корпусе дома «замки и задвижки сбиты и изломаны, также и крыша в одном месте посреди сего корпуса, будучи французами взломана, ветром снесена, а от подорвания неприятелем... в Кремле подкопа вышибло духом несколько окон-чин и перебило много стекол...». Приводя в порядок архивные бумаги, Недосчитались нескольких десятков дел и трехсот библиотечных книг. Повреждения удалось быстро устранить. Уже 25 января 1813 года вернулись эвакуированная часть бумаг и служащие архива .
В 1830-х годах архивное начальство стало ощущать некоторое неудобство пребывания архива в старом здании в Хохловском переулке. Архив со своими реликвиями стал местом паломничества именитых гостей Москвы - «высочайших» персон, иностранных путешественников, русских ученых, знати. Помещения с годами стали тесны от бумаг и книг огромной библиотеки. Для начала наиболее древние и богато украшенные рукописи перенесли в кремлевскую Оружейную палату, организовав в одном из ее залов «Государственное древлехранилище». А в 1874 году весь Московский архив Министерства иностранных дел перебрался в здание бывшего Горного правления (когда-то это были палаты Нарышкиных). Дом в Хохловском переулке передается в распоряжение незадолго до того открытой Московской консерватории, которая продала его своему комиссионеру П. И. Юргенсону.
Петр Иванович Юргенсон (1836- 1903) происходил из бедной эстонской семьи. В четырнадцать лет был отдан «в люди» в Петербург, где обучился гравировать ноты. Стал мастером, а затем, перебравшись в Москву, занялся торговлей. В 1859 году по совету Н. Г. Рубинштейна открыл нотный магазин в Столешниковом переулке, а в 1861 году-собственную нотопечатню, поначалу весьма скромную, в один станок. Первым изданием Юргенсона был «Гавот» Баха. Вскоре он становится комиссионером Московского отделения Русского музыкального общества, открывшего в 1866 году Московскую консерваторию.
Оборотливость и практическая сметка позволяют ему быстро расширить дело. Приобретя дом в Хохловском переулке и устроив там нотопечатню, Юргенсон заменил в ней ручной труд механическим, наладил обучение русских граверов нот (до того ноты гравировали за границей либо иностранные граверы в России). Добившись этим резкого снижения цен на ноты, фирма Юргенсона поглотила массу мелких кустарных предприятий и к началу XX века стала крупнейшей в России и наиболее
авторитетной за рубежом.
Есть сведения, что Юргенсон старался по возможности сохранить старинный дом в его прежнем виде (лепнину потолков, двери). Но расширение типографии потребовало дальнейшей перестройки. В 1895 году был возведен трехэтажный типографский корпус у южного фасада здания. В 1902 году во дворе появилось новое сооружение - электростанция.
Основной своей задачей Юргенсон считал издание и распространение русской музыки. Нет практически ни одного значительного русского композитора XVIII-XIX веков, произведения которого не печатались бы его фирмой. Им осуществлено первое собрание сочинений М. И. Глинки. Особенным авторитетом пользовались в его глазах композиторы «Могучей кучки» М. А. Балакирев и Н. А. Римский-Корсаков. Но ближе всего Юргенсон сошелся с П. И. Чайковским. Их дружба началась после переезда Петра Ильича в Москву и продолжалась до самой смерти композитора. Юргенсон стал первым издателем почти всех произведений Чайковского. Он поддерживал своего друга материально и содействовал распространению его сочинений в России и за границей. Юргенсон даже сознательно шел на убытки, печатая, например, партитуры опер и симфоний, почти не находившие сбыта. В сейфах в старом доме нотопечат-ни бережно сохранялись рукописи произведений Чайковского.
Чайковский посвятил Юргенсону написанный в 1869 году романс «Слеза дрожит». Еще три музыкальные пьесы посвящены им членам семьи Юргенсонов. Композитор часто бывал в их доме - их квартира находилась рядом с нотопечатней в Колпачном переулке. Как вспоминала дочь Юргенсона Саша, Петр Ильич, бывая в Москве, часто не хотел останавливаться в гостинице, а жил в их доме. «У него была
как бы потребность дышать семейной детскои жизнью и ее радостями...» .
После смерти Юргенсона фирму возглавил его сын Борис. В начале XX века фирма приобрела значение самого солидного торгово-издательского предприятия в России. К 1911 году ею было выпущено более 35 тысяч изданий. Она завоевала авторитет у молодых композиторов, напечатала первые сочинения Р. Глиэра, И. Стравинского, Н. Черепнина, А. Крей-на, Н. Мясковского, С. Прокофьева.
Некоторое время фирма продолжала существовать и после Великой Октябрьской революции. А в декабре 1918 года, как и другие частные музыкальные издательства, была национализирована. Фирма Юргенсона явилась ядром, из которого вскоре развилось Государственное музыкальное издательство. Типография этого издательства долгие годы помещалась в старинном доме в Хохловском переулке и примыкающих к нему строениях. Сейчас здесь - московская типография № 8.
ПРИМЕЧАНИЯ
См.: Ф е д о с ю к Ю. Бульварное коль-М, 1972, с. 143-144. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 7. М., 1962, с. 379. 3 См.: Б о г о с л о в с к и и М. М. Петр!: Материалы для биографии. Т. 5. Посольство Е. И. Украинцева в Константинополь. М., 1948, с. 10.
См.: Т и ц А. А. Русское каменное жи-" " " в. М., 1966.
С. М. История России древнейших времен. Кн. 10. М., 1963, с. 266. 6 Б ю л е р Ф. Московский главный архив и его прежние посетите^ и: Сборник МГАМИД.
М., 1883, вып. 3-4, с. 59.
' См.: Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М., 1981, с. 17-23.
8 Белокуров С. А. Московский архив Министерства иностранных дел в 1812 г. // Чтения в Обществе истории и древностей российских. М., 1912, т. 4.
9 Вольман Б. Русские нотные издания XIX -начала XX в. Л., 1970, с. 160-181.
10 Снегирев а-Ю ргенсон А. П. П. И. Чайковский в семье Юргенсонов // Воспоминания о П. И. Чайковском. Л., 1980, с. 102-105.
палаты дьяка Украинцева Чертеж дворового фасада 1769 года
палаты дьяка Украинцева. Дворовый фасад, 1874 год
Под катом замечательная статья Сергея Чиркова ДОМ В ХОХЛОВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ
Старинный дом на пригорке, за углом длинного и извилистого Хохловского переулка, что ведет от Солянки к Покровскому бульвару, едва ли привлечет внимание прохожего. Оброс он пристройками, ушел в землю. Только выступающие кое-где на фасаде полуколонки да крючья, на которых висели когда-то железные ставни, закрывавшие окна, напомнят о почтенном возрасте строения. Между тем история этого дома насчитывает уже триста лет. много знаменитых людей побывало в его стенах.
Вдоль будущего Покровского бульвара, по проезду внутри Белого города уже с начала XVII века селились выходцы с Украины, место это называлось Хохлов-кой. В глубине Хохловского переулка с бульвара виден храм, построенный на средства здешних жителей в 1696 году,- церковь Троицы на Хохловке «что в старых садах»1. Почти напротив церкви и тоже в конце века появилось на месте более древних палат обширное каменное здание, в котором поселился видный деятель московской администрации думный дьяк Е. И. Украинцев.
Емельян Игнатьевич Украинцев (1641 -1708) происходил из провинциальных служилых людей, вероятно выходцев из Слободской Украины,- отсюда и его прозвище, и московское местожительство, поближе к землякам. С девятнадцати лет служа в приказах. Украинцев прошел путь от подьячего до думного советника и стал, по определению С. М. Соловьева, «одним из самых бойких дельцов московских» ". Начав свою карьеру под руководством знаменитого русского дипломата А. Л.Ордина-Нащокина, он с 1676 года сам участвует в руководстве Посольским приказом. А в правление царевны Софьи (с 1682 года) под номинальным главенством «сберегателя престола» князя В. В. Голицына вершит все дела русского дипломатического ведомства. Сохранил эту роль Украинцев первоначально и в правительстве Петра I, когда во главе Посольского приказа встал дядя царя Л. К. Нарышкин, по молодости лет и неспособности не принимавший участия в управлении. До 1689 года в стенах дома на Хохловке вырабатывалась внешнеполитическая линия России.
Вершиной карьеры Украинцева стало посольство в Константинополе для заключения "вечного мира» с Турцией. Построенная в Воронеже флотилия под командой самого царя провожала посла до Керчи (тогда принадлежавшей Турции). Украинцев отбыл в Константинополь на военном 46-пушечном корабле «Крепость». А 6 сентября 1699 года произошло невиданное событие: русский корабль торжественно, при пушечной пальбе вошел в константинопольскую гавань и стал на якорь напротив сераля - султанского дворца '. В следующем году мирный договор был заключен. Затем Украинцев был удален от управления дипломатическим ведомством.
По всей вероятности, каменные палаты для думного дьяка были выстроены в 1680-х годах, когда он вошел в силу при дворе и в приказной иерархии. Неизвестные московские мастера возвели их так, как было принято в то время строить для богатых, но нсродонитых дворян, крупных чиновников и купцов. Для архитектурного решения таких построек характерен компромисс между традиционными приемами, восходящими к деревянному зодчеству, и новыми чертами регулярности, навеянными западным влиянием .
Дом Украинцева построен «глаголем» (в плане напоминает букву Г). Такая планировка зависела от разделения палат на мужскую и женскую половины. Главным фасадом дом был обращен в обширный двор, замыкавшийся службами и садом. В Хохловский переулок выходила задняя стена. Во дворе, в углу, образуемом
двумя корпусами, парадное ( шатровой кровлей вело к леей рой этаж. Хозяева дома Ж1 внизу размещались кухнн, по ли слуги. Но и во втором эт; клете потолки хором сводчап время окна второго этажа крупнее, чем нижнего. Очерт моугольные, первоначально однотипное обрамление. Фа< выполненные с применен тов ордерной системы но они поставлены только где к фасаду примыкаю! Стены. двумя корпусами, парадное крыльцо под шатровой кровлей вело к лестнице на второй этаж. Хозяева дома жили наверху, внизу размещались кухня, погреба, обитали слуги. Но и во втором этаже, и в под-клете потолки хором сводчатые. В то же время окна второго этажа значительно крупнее, чем нижнего. Очертания их прямоугольные, первоначально они имели однотипное обрамление. Фасад украшали выполненные с применением элементов ордерной системы полуколонки, но они поставлены только в тех местах, где к фасаду примыкают внутренние стены.
Едва ли можно счесть простой случайностью такое совпадение: преемник Украинцева во владении домом на Хохловке плыл в том караване, который сопровождал чрезвычайного посла в Турцию. Это был князь Михаил Михайлович Голицын (1675-1730), с юных лет сподвижник ратных дел преобразователя России. В день Полтавской битвы 27 июня 1709 года он командовал гвардией, которая первой начала преследование отступавшей шведской армии. А затем вместе с отрядами Меншикова заставила остатки этой армии сложить оружие под Переволочной. В качестве награды Голицыну был пожалован Петром I дом в Москве, остававшийся по смерти не имевшего прямых наследников Украинцева в распоряжении казны.
При преемниках Петра I Голицын стал генерал-фельдмаршалом, президентом Военной коллегии и членом Верховного тайного совета. Когда двор при Петре II переехал из Петербурга в Москву, новый владелец поселился в доме на Хохловке. Он увеличил его усадьбу, купив примыкавшие к ней владения Беклемишева и Полтева. Михаил Михайлович вместе со своим братом Дмитрием стал одним из виднейших верховников (так называли деятелей Верховного тайного совета), призвавших на русский престол дочь царя Ивана Алексеевича курляндскую герцогиню Анну в 1730 году. Верховники задумали ограничить самодержавие в пользу аристократической олигархии. Несомненно, что их планы обсуждались и вырабатывались и в доме на Хохловке. Голицын возил на подпись Анне «кондиции» (условия) ее восшествия на престол.
Когда вслед за Анной в Россию хлынули ее немецкие фавориты, то русское дворянство было сильно раздражено против них. Но, как говорил секретарь французского посольства Маньян, недовольные оказались бессильны: «Теперь у русских нет вождя по смерти фельдмаршала Голицына» 5. В России начиналась бироновщина...
Дом в Хохловском переулке унаследовал младший сын Голицына - Александр Михайлович (1718-1783), также видный военачальник, участвовавший в Семилетней войне, командовавший русской армией в Молдавии в начале русско-турецкой войны 1768-1774 годов. Он прославился победой над Молдаванджи-пашой и взятием Хотина в сентябре 1769 года. Расставшись с армией, А. М. Голицын поселился в Петербурге. Московские старые палаты, видимо, не отвечали его вкусам и честолюбию. Князь согласился продать их казне за 11 тысяч рублей.
В Москве с 1720 года существовал архив Коллегии иностранных дел. Он включил в себя древнейшие документы московского великокняжеского и царского архивов XIV-XVII веков, материалы Посольского приказа. Хранился архив в старых подземельях кремлевского приказного здания. Затем - в сырых подвалах бывшего Ростовского подворья близ Варварки. Ценнейшие документы часто гибли от сырости и вредителей.
В 1766 году сначала советником, а затем управляющим архива был назначен историограф академик Герард Фридрих Миллер (1705-1783, к России его звали Федором Ивановичем). Именно Миллер добился приобретения для архива нового помещения и выбрал дом Голицына.
Архив перевезли в Хохловский переулок в конце 1770 года. Здание отремонтировали, причем утрачены были многие детали интерьеров, а также уничтожено крыльцо во дворе. Строение приспособили для хранения архивных бумаг: навесили железные двери, решетки и ставни на окнах, деревянные полы в верхних покоях заменили чугунными. Каменный дом не примыкал к другим строениям, так что пожары ему не угрожали. Грамоты, свитки и дела размещены были в шкафах в сухих палатах. Они оказались в безопасности от крыс и мышей. Один из архивистов позднее писал не без гордости: «Здесь уже не нужны были кошки, которые в XVIII столетии положены были по штату во французском Королевском архиве» '.
Архивисты начали разбирать и описывать документы, и скоро древнейшее и богатейшее отечественное архивохранилище открыло свои документальные сокро-
вища для науки. Уже Миллер составил план публикации дипломатических актов по образиу знаменитого французского собрания Дюмона.
Возглавивший научную работу в архиве после Миллера выдающийся архивист Николай Николаевич Бантьтш-Каменский (1737-1814) составил не потерявшие доселе значения обозрения документов о внешнеполитических сношениях России. Его преемник по управлению архивом Алексей Федорович Малиновский (1762-1840) немало сделал для издания архивных документов и организации их использования историками. Эти архивисты предоставляли источники для «Древней российской вивлиофики», из-дававшейся знаменитым просветителем Н. И. Новиковым, для «Истории российской» М. М. Щербатова. Особенно тщательно отыскивали они документы для Н. М. Карамзина, который писал «Историю государства Российского». Карамзин и сам в 1803-1805 годы занимался в архиве.
В первой четверти XIX века Московский архив Коллегии иностранных дел стал своеобразным научным центром разработки отечественной истории и изучения ее письменных памятников. В 1811 году по инициативе и на средства государственного канцлера графа Н. П. Румянцева здесь организуется Комиссия печатания государственных грамот и договоров. На службу в эту комиссию приходят участники «Румянцевского кружка» - крупнейшие знатоки русских древностей Константин Федорович Калайдович (1792-1832) и Павел Михайлович Строев (1796-1876). Ими были заложены основы археографии - научной дисциплины, ведающей собиранием, описанием и изданием памятников письменности . В последующие годы в архиве служили видные историки и филологи: П. И. Бартенев, П. А. Бессонов, Н. В. Калачов, М. А. Оболенский, В. М. Ундоль-ский и другие.
Однако не скромные деятели науки определяли лицо архива. С конца XVIII века служба в нем становится привлекательной для высокородной московской молодежи. Через архив пролегала дорога к дипломатической карьере, поэтому возможности служить «юнкерами» и переводчиками в нем добивались отпрыски многих аристократических родов. Естественно, большинство из них не удостаивало архивную службу своим вниманием, лишь отсиживая урочные часы. Среди них встречаем и известных позднее людей. Так, в первые годы XIX века здесь служили будущие члены литературного общества «Арзамас» - братья Тургеневы, Д. В. Дашков, Д. Н. Блудов, Ф. Ф. Ви-гель, впервые сблизившиеся как раз в архиве. В 1820-х годах в архиве служит большинство московских «любомудров»: братья Веневитиновы, И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, Н. А. Мельгунов, С.А.Соболевский, С. П. Шевырев. Именно для членов своего кружка и для себя Соболевский изобрел название «архивные юноши», увековеченное Пушкиным в «Евгении Онегине». Некоторое время, после разгрома движения декабристов, кружок Д. В. Веневитинова привлекает к себе оппозиционные силы. Известно теплое отношение к его членам Пушкина, их связи с Мицкевичем... Среди «архивных юношей» более поздних поколений надо назвать Н. П. Огарева, А. К. Толстого, известного общественного деятеля А. М. Ун-ковского, композитора Н. Н. Лодыженского.
«Гроза двенадцатого года» не могла не задеть дом на Хохловке. Многие «архивные юноши» ушли в армию и ополчение. Н. Н. Бантыш-Каменскому удалось эвакуировать самые ценные документы в сундуках и коробах вместе с большей частью служащих в Нижний Новгород. В архиве все же осталось немало документов, вся библиотека, остались также и чиновники, и сторожа, и члены их семей. В московском пожаре здание архива уцелело, сгорел только флигель, где жили чиновники. Но 5 сентября французы, «приехав в архив верхами... имея в руках ломы и топоры, начали разбивать замки у трактатной палаты и у нижних архивных апартаментов, а разломав оные, взошед начали грабить положенное там на сохранение собственное их чиновников имение... дела и бумаги все выкинули на пол и топтали ногами».
По донесению секретаря архива Н. И. Ждановского, после отступления французов из Москвы в уцелевшем большом корпусе дома «замки и задвижки сбиты и изломаны, также и крыша в одном месте посреди сего корпуса, будучи французами взломана, ветром снесена, а от подорвания неприятелем... в Кремле подкопа вышибло духом несколько окон-чин и перебило много стекол...». Приводя в порядок архивные бумаги, Недосчитались нескольких десятков дел и трехсот библиотечных книг. Повреждения удалось быстро устранить. Уже 25 января 1813 года вернулись эвакуированная часть бумаг и служащие архива .
В 1830-х годах архивное начальство стало ощущать некоторое неудобство пребывания архива в старом здании в Хохловском переулке. Архив со своими реликвиями стал местом паломничества именитых гостей Москвы - «высочайших» персон, иностранных путешественников, русских ученых, знати. Помещения с годами стали тесны от бумаг и книг огромной библиотеки. Для начала наиболее древние и богато украшенные рукописи перенесли в кремлевскую Оружейную палату, организовав в одном из ее залов «Государственное древлехранилище». А в 1874 году весь Московский архив Министерства иностранных дел перебрался в здание бывшего Горного правления (когда-то это были палаты Нарышкиных). Дом в Хохловском переулке передается в распоряжение незадолго до того открытой Московской консерватории, которая продала его своему комиссионеру П. И. Юргенсону.
Петр Иванович Юргенсон (1836- 1903) происходил из бедной эстонской семьи. В четырнадцать лет был отдан «в люди» в Петербург, где обучился гравировать ноты. Стал мастером, а затем, перебравшись в Москву, занялся торговлей. В 1859 году по совету Н. Г. Рубинштейна открыл нотный магазин в Столешниковом переулке, а в 1861 году-собственную нотопечатню, поначалу весьма скромную, в один станок. Первым изданием Юргенсона был «Гавот» Баха. Вскоре он становится комиссионером Московского отделения Русского музыкального общества, открывшего в 1866 году Московскую консерваторию.
Оборотливость и практическая сметка позволяют ему быстро расширить дело. Приобретя дом в Хохловском переулке и устроив там нотопечатню, Юргенсон заменил в ней ручной труд механическим, наладил обучение русских граверов нот (до того ноты гравировали за границей либо иностранные граверы в России). Добившись этим резкого снижения цен на ноты, фирма Юргенсона поглотила массу мелких кустарных предприятий и к началу XX века стала крупнейшей в России и наиболее
авторитетной за рубежом.
Есть сведения, что Юргенсон старался по возможности сохранить старинный дом в его прежнем виде (лепнину потолков, двери). Но расширение типографии потребовало дальнейшей перестройки. В 1895 году был возведен трехэтажный типографский корпус у южного фасада здания. В 1902 году во дворе появилось новое сооружение - электростанция.
Основной своей задачей Юргенсон считал издание и распространение русской музыки. Нет практически ни одного значительного русского композитора XVIII-XIX веков, произведения которого не печатались бы его фирмой. Им осуществлено первое собрание сочинений М. И. Глинки. Особенным авторитетом пользовались в его глазах композиторы «Могучей кучки» М. А. Балакирев и Н. А. Римский-Корсаков. Но ближе всего Юргенсон сошелся с П. И. Чайковским. Их дружба началась после переезда Петра Ильича в Москву и продолжалась до самой смерти композитора. Юргенсон стал первым издателем почти всех произведений Чайковского. Он поддерживал своего друга материально и содействовал распространению его сочинений в России и за границей. Юргенсон даже сознательно шел на убытки, печатая, например, партитуры опер и симфоний, почти не находившие сбыта. В сейфах в старом доме нотопечат-ни бережно сохранялись рукописи произведений Чайковского.
Чайковский посвятил Юргенсону написанный в 1869 году романс «Слеза дрожит». Еще три музыкальные пьесы посвящены им членам семьи Юргенсонов. Композитор часто бывал в их доме - их квартира находилась рядом с нотопечатней в Колпачном переулке. Как вспоминала дочь Юргенсона Саша, Петр Ильич, бывая в Москве, часто не хотел останавливаться в гостинице, а жил в их доме. «У него была
как бы потребность дышать семейной детскои жизнью и ее радостями...» .
После смерти Юргенсона фирму возглавил его сын Борис. В начале XX века фирма приобрела значение самого солидного торгово-издательского предприятия в России. К 1911 году ею было выпущено более 35 тысяч изданий. Она завоевала авторитет у молодых композиторов, напечатала первые сочинения Р. Глиэра, И. Стравинского, Н. Черепнина, А. Крей-на, Н. Мясковского, С. Прокофьева.
Некоторое время фирма продолжала существовать и после Великой Октябрьской революции. А в декабре 1918 года, как и другие частные музыкальные издательства, была национализирована. Фирма Юргенсона явилась ядром, из которого вскоре развилось Государственное музыкальное издательство. Типография этого издательства долгие годы помещалась в старинном доме в Хохловском переулке и примыкающих к нему строениях. Сейчас здесь - московская типография № 8.
ПРИМЕЧАНИЯ
См.: Ф е д о с ю к Ю. Бульварное коль-М, 1972, с. 143-144. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 7. М., 1962, с. 379. 3 См.: Б о г о с л о в с к и и М. М. Петр!: Материалы для биографии. Т. 5. Посольство Е. И. Украинцева в Константинополь. М., 1948, с. 10.
См.: Т и ц А. А. Русское каменное жи-" " " в. М., 1966.
С. М. История России древнейших времен. Кн. 10. М., 1963, с. 266. 6 Б ю л е р Ф. Московский главный архив и его прежние посетите^ и: Сборник МГАМИД.
М., 1883, вып. 3-4, с. 59.
' См.: Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М., 1981, с. 17-23.
8 Белокуров С. А. Московский архив Министерства иностранных дел в 1812 г. // Чтения в Обществе истории и древностей российских. М., 1912, т. 4.
9 Вольман Б. Русские нотные издания XIX -начала XX в. Л., 1970, с. 160-181.
10 Снегирев а-Ю ргенсон А. П. П. И. Чайковский в семье Юргенсонов // Воспоминания о П. И. Чайковском. Л., 1980, с. 102-105.