Уилсоны против Докинза: эгоисты тонут
Социобиолог Э.Уилсон взялся сомневаться в концепции эгоистического гена, отстаивая теорию группового отбора. Смысл прост: если есть групповой отбор - нельзя свести "всё" к сохранению генов, их "оболочка" тоже кое-что значит. В первой части статьи пересказывается кратко теория Докинза, дается известное объяснение родственного отбора через отбор родственников (kin-selection), приводится пример с ящерицами: те, у кого подбородок окрашен сходным образом (общий ген), альтруистически помогают друг другу.
Групповой отбор возвращается?
http://elementy.ru/lib/430614
Елена Клещенко
Во второй части статьи пересказывается атака Уилсона:
"...Хотя единица естественного отбора - безусловно, ген (странно было бы считать иначе спустя 50 лет после Уотсона и Крика), мишенью отбора может быть и особь, и социальная группа - смотря по тому, на какой признак действует отбор. Поэтому имеет смысл говорить о многоуровневом отборе (термин Д.С. Уилсона): какие-то гены распространяются в популяции за счет отбора на уровне индивидов, а другие - за счет отбора на уровне групп. Таким образом, общее направление эволюции социальных видов определяется как сумма двух векторов - наверняка разнонаправленных, и, возможно, более чем двух, если имеются несколько уровней социализации.
...У бактерии Pseudomonas fluorescens есть адаптация к среде, бедной кислородом: бактериальные клетки выделяют целлюлозу, которая всплывает и образует мат у поверхности, затем прикрепляются к нему и «дышат» в свое удовольствие. В культуре клеток могут быть как добросовестные изготовители матов, так и халявщики, которые прикрепляются к чужим матам. Стратегия халявщика явно выгодна: клетка может не тратить энергию на синтез спасательных средств, а спокойно питаться и делиться. Однако их количество в культуре никогда не возрастает чрезмерно. А причина проста: маты, перегруженные клетками-тунеядцами, тонут.
..Эдвард Уилсон вводит понятие major transition - переведем это как «качественный скачок», ведь слово «транзиция» уже занято генетиками. Все группы животных, давшие начало подлинным социальным объединениям, в какой-то момент переживают важное изменение: конкуренция между особями ослабевает, уступая место альтруистическим тенденциям, и с этого момента начинает действовать межгрупповой отбор. Именно таким образом одиночно живущие перепончатокрылые, осы и муравьи переходят к общественной жизни. Известны «промежуточные звенья» этого процесса, например пчела с Формозы Braunsapis sauteriella. У этого вида пчел матка откладывает яички в полых стеблях растений - примитивный аналог улья, зато о личинках уже заботятся рабочие пчелы, «отказавшиеся» от размножения. «Один маленький шаг пчелы, большой шаг всех перепончатокрылых», - комментирует Э.Уилсон.
...Переход к альтруистическому поведению может быть обусловлен фенотипически (только питание определяет, станет ли самка-личинка рабочей пчелой или королевой), но может происходить и на уровне генов. Известен вид муравьев, завезенный в США из Южной Америки, который буквально на глазах у ученых перешел от «семейного» образа жизни с одной-двумя королевами к жизни в колониях, с большим количеством неродственных королев, и при этом муравьи перестали оборонять территорию от врагов. Причиной оказалась мутация в одном гене, отвечающем за распознавание запахов.
...Новозеландский микробиолог Пол Рейни, исследовавший Pseudomonas fluorescens, утверждает, что прообраз первого многоклеточного можно увидеть именно в бактериальном мате, который населен тружениками, синтезирующими целлюлозу для нужд колонии, и бездельниками, занятыми только размножением (Paul В. Rainey, «Nature», 2007, т. 446, с. 616). Ведь если подумать, размножение в природе - отнюдь не безделье, а самое главное дело. И клетки, не занятые строительством мата (а значит, прикрепленные к нему менее прочно) и сберегшие все силы для деления, могли бы взять на себя роль половых клеток - производить клетки, которые не останутся на мате, а уплывут, чтобы дать начало новым колониям. А строители мата будут играть роль соматических клеток, обеспечивающих рост «тела» колонии и процветание половых клеток. Но при этом, конечно, разница между «соматическими» и «половыми» клетками должна стать ненаследуемой: генетически они должны быть одинаковы, а различия в «поведении» будут относиться к сфере модификационной изменчивости.
...Кстати, некоторые экспериментальные данные указывают на то, что «гены альтруизма» у приматов действительно существуют. У человека врожденные компоненты поведения обычно выявляют с помощью экспериментов на близнецах - так вот, при решении задач, где можно было делиться или не делиться заработанными очками с незнакомым напарником, отношение к напарнику было гораздо более сходным у близнецов, чем у неидентичных братьев и сестер (так что на влияние среды это сходство не спишешь). Значит, генетический компонент учитывать все-таки надо.
...недавно были получены интересные экспериментальные данные об альтруизме у мармозеток Callitrix jacchus («Proceedings of the National Academy of Science of the USA», 2007, т. 104, № 50). Эти обезьянки не принадлежат к высшим приматам, не отличаются высоким интеллектом и вряд ли рассказывают своим детенышам сказки о жадных и добрых братьях. Конечно, у них наверняка существует обучение определенным формам поведения, но в такой ситуации, которую придумали для них экспериментаторы, мармозетки до того не бывали. Две обезьянки сидели в смежных клетках, друг другу ничего передавать не могли, но одна из них могла подтягивать к клеткам тележку, пища из которой всегда доставалась второй. И мармозетки соглашались это делать. Не обязательно ради родственников - в соседней клетке могла сидеть и совершенно не родная обезьяна. Не потому, что надеялись когда-нибудь сами ухватить добычу - специальные меры позволяли думать, что мармозетки до конца осознали все коварство ученых. Не от скуки - если в соседней клетке никого не было, тележка интересовала их гораздо меньше. И даже не в надежде на ответную услугу и не потому, что сосед просил их об этом! Просто так...
Статистическая обработка экспериментальных данных подтвердила: мармозеткам присуще странное стремление делать добро ближнему, несмотря на то что у них нет выдающихся умственных способностей и они едва ли строят в своем сознании внутреннюю модель сознания другого. (До сих пор считалось, что именно это позволяет людям быть подлинно альтруистичными существами.) У других видов приматов (пока?) ничего подобного не обнаружено, мы с мармозетками уникальны в своем альтруизме. Как предполагают авторы исследования, это может быть связано с тем, что у мармозеток, как и у людей, принято коллективно заботиться о детях, не разбирая кто чей: это свойство тоже достаточно редкое. Складывается впечатление, что, говоря об альтруизме, сбрасывать со счетов гены и отбор все-таки рано.
...Конечно, когда наши предки ступили на путь социализации, законы и моральные нормы должны были появиться, чтобы поддерживать полезную адаптацию. Однако, по мнению Э. Уилсона и Д. Уилсона, первичной была все-таки предрасположенность к сотрудничеству вместо конкуренции, закрепленная межгрупповым отбором. И для того, чтобы обслуживать новую для приматов способность к кооперации, возникли все прочие адаптации, служащие общению между людьми. А это и наш уникальный мозг, и речевые способности, и человеческий глаз, в котором видны радужка и белок (именно он придает нашему взгляду особую выразительность, у шимпанзе глаза совсем другие), и умение указывать пальцем и смеяться в компании...
Получается, что влияние группового отбора на генетику отнюдь не пренебрежимо мало. И пускай «качественные скачки», преобразующие индивидов в группу, происходят редко, не считаться с ними нельзя. «Себялюбие побеждает альтруизм внутри группы. Альтруистические группы побеждают группы себялюбцев» - так заканчивают свою статью Э. Уилсон и Д. Уилсон."
Групповой отбор возвращается?
http://elementy.ru/lib/430614
Елена Клещенко
Во второй части статьи пересказывается атака Уилсона:
"...Хотя единица естественного отбора - безусловно, ген (странно было бы считать иначе спустя 50 лет после Уотсона и Крика), мишенью отбора может быть и особь, и социальная группа - смотря по тому, на какой признак действует отбор. Поэтому имеет смысл говорить о многоуровневом отборе (термин Д.С. Уилсона): какие-то гены распространяются в популяции за счет отбора на уровне индивидов, а другие - за счет отбора на уровне групп. Таким образом, общее направление эволюции социальных видов определяется как сумма двух векторов - наверняка разнонаправленных, и, возможно, более чем двух, если имеются несколько уровней социализации.
...У бактерии Pseudomonas fluorescens есть адаптация к среде, бедной кислородом: бактериальные клетки выделяют целлюлозу, которая всплывает и образует мат у поверхности, затем прикрепляются к нему и «дышат» в свое удовольствие. В культуре клеток могут быть как добросовестные изготовители матов, так и халявщики, которые прикрепляются к чужим матам. Стратегия халявщика явно выгодна: клетка может не тратить энергию на синтез спасательных средств, а спокойно питаться и делиться. Однако их количество в культуре никогда не возрастает чрезмерно. А причина проста: маты, перегруженные клетками-тунеядцами, тонут.
..Эдвард Уилсон вводит понятие major transition - переведем это как «качественный скачок», ведь слово «транзиция» уже занято генетиками. Все группы животных, давшие начало подлинным социальным объединениям, в какой-то момент переживают важное изменение: конкуренция между особями ослабевает, уступая место альтруистическим тенденциям, и с этого момента начинает действовать межгрупповой отбор. Именно таким образом одиночно живущие перепончатокрылые, осы и муравьи переходят к общественной жизни. Известны «промежуточные звенья» этого процесса, например пчела с Формозы Braunsapis sauteriella. У этого вида пчел матка откладывает яички в полых стеблях растений - примитивный аналог улья, зато о личинках уже заботятся рабочие пчелы, «отказавшиеся» от размножения. «Один маленький шаг пчелы, большой шаг всех перепончатокрылых», - комментирует Э.Уилсон.
...Переход к альтруистическому поведению может быть обусловлен фенотипически (только питание определяет, станет ли самка-личинка рабочей пчелой или королевой), но может происходить и на уровне генов. Известен вид муравьев, завезенный в США из Южной Америки, который буквально на глазах у ученых перешел от «семейного» образа жизни с одной-двумя королевами к жизни в колониях, с большим количеством неродственных королев, и при этом муравьи перестали оборонять территорию от врагов. Причиной оказалась мутация в одном гене, отвечающем за распознавание запахов.
...Новозеландский микробиолог Пол Рейни, исследовавший Pseudomonas fluorescens, утверждает, что прообраз первого многоклеточного можно увидеть именно в бактериальном мате, который населен тружениками, синтезирующими целлюлозу для нужд колонии, и бездельниками, занятыми только размножением (Paul В. Rainey, «Nature», 2007, т. 446, с. 616). Ведь если подумать, размножение в природе - отнюдь не безделье, а самое главное дело. И клетки, не занятые строительством мата (а значит, прикрепленные к нему менее прочно) и сберегшие все силы для деления, могли бы взять на себя роль половых клеток - производить клетки, которые не останутся на мате, а уплывут, чтобы дать начало новым колониям. А строители мата будут играть роль соматических клеток, обеспечивающих рост «тела» колонии и процветание половых клеток. Но при этом, конечно, разница между «соматическими» и «половыми» клетками должна стать ненаследуемой: генетически они должны быть одинаковы, а различия в «поведении» будут относиться к сфере модификационной изменчивости.
...Кстати, некоторые экспериментальные данные указывают на то, что «гены альтруизма» у приматов действительно существуют. У человека врожденные компоненты поведения обычно выявляют с помощью экспериментов на близнецах - так вот, при решении задач, где можно было делиться или не делиться заработанными очками с незнакомым напарником, отношение к напарнику было гораздо более сходным у близнецов, чем у неидентичных братьев и сестер (так что на влияние среды это сходство не спишешь). Значит, генетический компонент учитывать все-таки надо.
...недавно были получены интересные экспериментальные данные об альтруизме у мармозеток Callitrix jacchus («Proceedings of the National Academy of Science of the USA», 2007, т. 104, № 50). Эти обезьянки не принадлежат к высшим приматам, не отличаются высоким интеллектом и вряд ли рассказывают своим детенышам сказки о жадных и добрых братьях. Конечно, у них наверняка существует обучение определенным формам поведения, но в такой ситуации, которую придумали для них экспериментаторы, мармозетки до того не бывали. Две обезьянки сидели в смежных клетках, друг другу ничего передавать не могли, но одна из них могла подтягивать к клеткам тележку, пища из которой всегда доставалась второй. И мармозетки соглашались это делать. Не обязательно ради родственников - в соседней клетке могла сидеть и совершенно не родная обезьяна. Не потому, что надеялись когда-нибудь сами ухватить добычу - специальные меры позволяли думать, что мармозетки до конца осознали все коварство ученых. Не от скуки - если в соседней клетке никого не было, тележка интересовала их гораздо меньше. И даже не в надежде на ответную услугу и не потому, что сосед просил их об этом! Просто так...
Статистическая обработка экспериментальных данных подтвердила: мармозеткам присуще странное стремление делать добро ближнему, несмотря на то что у них нет выдающихся умственных способностей и они едва ли строят в своем сознании внутреннюю модель сознания другого. (До сих пор считалось, что именно это позволяет людям быть подлинно альтруистичными существами.) У других видов приматов (пока?) ничего подобного не обнаружено, мы с мармозетками уникальны в своем альтруизме. Как предполагают авторы исследования, это может быть связано с тем, что у мармозеток, как и у людей, принято коллективно заботиться о детях, не разбирая кто чей: это свойство тоже достаточно редкое. Складывается впечатление, что, говоря об альтруизме, сбрасывать со счетов гены и отбор все-таки рано.
...Конечно, когда наши предки ступили на путь социализации, законы и моральные нормы должны были появиться, чтобы поддерживать полезную адаптацию. Однако, по мнению Э. Уилсона и Д. Уилсона, первичной была все-таки предрасположенность к сотрудничеству вместо конкуренции, закрепленная межгрупповым отбором. И для того, чтобы обслуживать новую для приматов способность к кооперации, возникли все прочие адаптации, служащие общению между людьми. А это и наш уникальный мозг, и речевые способности, и человеческий глаз, в котором видны радужка и белок (именно он придает нашему взгляду особую выразительность, у шимпанзе глаза совсем другие), и умение указывать пальцем и смеяться в компании...
Получается, что влияние группового отбора на генетику отнюдь не пренебрежимо мало. И пускай «качественные скачки», преобразующие индивидов в группу, происходят редко, не считаться с ними нельзя. «Себялюбие побеждает альтруизм внутри группы. Альтруистические группы побеждают группы себялюбцев» - так заканчивают свою статью Э. Уилсон и Д. Уилсон."