RIP
С Леонидом Иосифовичем Блехером я был знаком многие годы. Мы вместе работали и много разговаривали. Можно сказать, что я его хорошо знал. - Он был совершенно непонятным для меня человеком. Очень по-другому устроенном, так что я и приблизительно не понимаю, кто это был. Я очень плохо его знал.
О нем мне крайне трудно говорить именно потому, что я совсем не понимаю его. Очень отрывочно - черты
Это был совершенно бескорыстный человек. Обычно бескорыстными называют людей неухватистых, неумеющих общаться с людьми, как-то этак неумелых в финансовом смысле. Он был совершенно иной - прекрасно общался с огромным множеством людей, был умен, прозорлив, вел множество дел... У такого человека бескорыстие - это осознанная позиция, он себя таким сделал. Он исключил этот аспект из общения - чтобы не прилипало. Он был бескорыстен - не по наивности, неразумию или неумелости, а по выбору: он занимался другим, к чему бедность прилагалась - "по умолчанию".
Это был действительно благородный и принципиальный человек. Что не так легко увидеть... он был очень общителен, говорун. От человека остроумного, легкого, с готовностью слушающего других и радостно откликающегося на любую возможность поговорить - не ожидаешь такого высокого качества. Не вяжется. Но он в самом деле был благородным и принципиальным человеком. Умудрялся проводить это благородство сквозь все мелочи и заусеницы многообразного общения. Это не так легко заметить и крайне трудно делать - но он действительно сделал себя благородным человеком. Я бы сказал, это не было "врожденным" благородством и не было "отличным воспитанием". Он сам себя сделал - и был благодарен всем учителям, встреченным на пути. Тоже редкое качество - он всегда вспоминал своих учителей, которых насчитывал множество, и всех вспоминал - вот этот меня научил такому, этот мне показал... помню, как вот такой-то произнес - и я на всю жизнь запомнил... Это была не пустая память. Он внутри был другим человеком, совсем не "легким говоруном" - чтобы не перечислять многого-личного, например: обидчивым, вязким, напряженным и тяжелым. И этого своего внутреннего, "характерологического" человека он всю жизнь воспитывал и изменял - ориентируясь на встреченных добрых людей. Он их искал и выбирал: достойных учителей. И напряженно учился у них. Они сами обычно и не понимали, что он у них учится, а он слушал людей и учился. Людей, которые бы в самом деле смогли воспитать в себе благородство - не получив это "с молоком", то есть из раннего воспитания - очень мало. Это огромный труд.
Как и всё прочее в жизни, власть он принимал очень осознанно. Диссидент в советское время, он любил шокировать знакомых неосуждением российской власти, напротив, признавая за ней разумность и умеренность. (В числе недостатков власти упоминал сугубое неумение говорить: объяснять, что именно она делает, власть не умеет от слова совсем). Диссидент, он совсем не был либералом. В личной жизни он не брал "обезьянью палочку", то есть сторонился власти над людьми. Если приходилось - управлял, но никогда не вел себя "как начальник". Опять же, насчет осознанности: он был человек честолюбивый и хотел бы иметь власть, это просто чувствовалось. Но вот какие дела: он этому проявиться - не давал. Есть люди, власть не любящие "органически", одиночки, он таким не был, власть его привлекала - но вот воли этому соблазну он не давал. Легко не стремиться к власти, если стремления нет, а вот если есть - не дать ему за всю жизнь ни разу воли, не сделать такой ошибки - этим мало кто похвастается.
Это один из очень немногих встреченных людей, который в самом деле занимался своей жизненной задачей. У него была в жизни цель. Не бытовая, несводимая к чему-то "житейскому". У него это - опять же - была осознанная позиция. Он не "таким получился" "от природы" - он это выбрал и с собой сделал. Можно сколько угодно с ним не соглашаться (я вот со многим не согласен), но то, что он жил, выполняя жизненную задачу, работая на свою цель - это факт. Таких людей мало. В чем эта цель состояла - это другое дело. Я не буду это четко формулировать - потому что я его не понимал и неизбежно скажу это так, что он бы под этим не подписался. В самых общих чертах: это касалось именно человеческого общежития, жизни общества. Это был человек, который самым серьезным образом (никогда серьезности не показывая и с улыбкой) старался помочь обществу функционировать. Звучит едва ли не глупо - это потому, что это мои слова, он бы так никогда не сказал. Он всерьез работал, чтобы общество нормально функционировало. Можно сказать - помогал людям, но это слишком общо... И опять же - делал это осознанно. Довольно многие люди помогают окружающим, многие добры и это для них естественно. Видите ли, от осознанной позиции это несколько отличается. У него было свое (если угодно, "инженерное") представление, что и как должно происходить в обществе, и он изыскивал возможность - специально искал, далеко видел - где бы он мог приложить усилия и вытащить застрявшее. Разумеется, он много помогал и совершенно обычной добротой - ближним и близким, но помимо этого - именно что искал вдалеке, находил и старался помочь. Причем опять же с прицелом - не только помочь в житейских обстоятельствах человеку, но поставить его в обществе на правильное место, где бы тот наиболее естественно приносил всем окружающим больше пользы и добра.
Довольно многие люди приходят к идее: надо изменить общество. Одни полагают, что это должно быть общество, скажем, моноэтническое, и там будет благословенное царство, где все - свои. Другие думают об обществе органическом, традиционном. Третьи мечтают об обществе свободных индивидов, решающих вопросы не по традиции, а согласно ясным законам согласно общему разумению. Разные есть общественные идеалы. О них много спорят, а вот о чем говорят меньше - это о методах. Мне кажется, чуть ли не важнее "идеи общества" - те средства, которыми собираются действовать для ее осуществления. И я не о придуманных методах, а о реально практикуемых. То есть вот прямо в жизни, а не в теории. Есть способ - пройти в готовые институты власти и исподволь менять их изнутри. Есть способ - революционный: всё снести и потом, на обломках... Есть способ - ждать, чтобы потом, когда сварится... Ну - потом, что тут непонятного? После кризиса. - Я никогда не слышал, чтобы он формулировал "свой метод". Я попробую сказать, как я это видел. Как делают "выросшее растение"? Не в человеческих силах произвести с нуля берёзу или морковку. Берут семена или саженцы - сажают: в правильное время, в правильном месте - и оно "само" вырастает. Вот он и пытался правильно "разместить людей". Познакомить тех, кто мог бы вместе работать. Сблизить тех, кто бы друг друга оценил. И - по его чувству - правильно во взаимном отношении размещенные люди обязательно придумают, как им вместе действовать, то есть создадут "общественные институты". Он не пытался придумать теорию общества - хотя очень всем таким интересовался. Но действовал - как садовник: убрать мешающие камни, сблизить необходимое - и оно само процветет.
Мне бы не хотелось, чтобы это читалось официальным славословием. Было бы совершенно неправильно лепить из него памятник. Мне, скажем, совсем не всегда казалось верным то, что он делал, и очень часто вызывало раздражение - как именно делал (я у него тоже вызывал немалое раздражение...). Но тут существенная вещь: одно дело - согласен ли с тем, как, и другое - есть ли сомнение в мотивах, в том, на что деятельность направлена. И еще одно дело: можешь ли ты лучше. Мне совсем не всегда нравилось то, "как получилось" - но я совершенно точно и десятой доли не смог бы. То есть он в самом деле это делал - и к сделанной работе могут быть претензии. Мол, было б лучше, если б оно сделалось еще и вот эдак... Но вот беда: людей, так осознанно делающих "общественное благо" - крайне мало.
Он был действительно работник - и имел дело с очень странной субстанцией: общество. С которой имеют дело обычно "большие начальники" и "природные гении". Прочие даже не суются, нету у них средств. Оно же большое, как я - с ним - слажу? Ему тоже средств в руки никто не давал: никогда в жизни он не был большим начальником и никакой "природной гениальности" в виде подарка у него не было. То-то и изумительно: совсем обычный человек, неглупый, добрый, но обычный - взял и принял на себя этакую задачу. Никогда не был пафосным, к себе относился серьезно - то есть требовательно, и никогда - смертельно серьезно. Все свои недостатки первым же признавал, сожалел, ошибался, только вот... Продолжал делать. Ошибался. Снова делал. Поговорка у него была такая: то, что не получилось сорок девять раз, получится на пятидесятый. Умные вокруг пробовали раз, два... ну и бросали: нет, так не пробить. А он просто продолжал пытаться. Без вымученной позы, спокойно, с юмором. Это была просто его собственная задача, его собственный интерес. Разве не может быть так, чтобы общество, в котором ты живешь, стало лучше, и окружающим тебя людям - лучше? Ну вот он это и делал как для себя. Таков был его интерес. И я бы так это охарактеризовал: это пример человека, обычного человека, которого возвышает принятая им на себя задача. Он же не на словах - он всерьез на это жизнь положил. Он совершенно точно не "оригинальничал", не пытался "стать необычным" - нет. Он решал свои внутренние задачи (он был совсем не простой человек, была масса сложностей). Он принял решения относительно своей жизни - и выполнял их. Поэтому стал - необычным: вытащил себя за волосы из обычности. (Прошу прощения за образ: он был лыс, но ведь это не помеха настоящему человеку вытащить себя за волосы, не так ли?)
Я тут несколько раз повторил, что его не понимаю и был несогласен - это не пустые слова. В самом деле - ну просто не понимаю. Вот пример: очень много говорящий с массой людей, знающий безумное количество историй, нетривиально мыслящий - обожал парадоксы и всякие трудные загадки, очень начитанный - он, что называется, не написал ни строчки. Всеми силами избегал любого написания текста. Редактировал, оформлял, способствовал, инициировал, разговаривал о, был первым читателем, восхищался и критиковал - всё это да. А самому написать - ну хоть ты убей. И он никогда этого не объяснял, ни разу не сказал даже простого "я не умею писать". Просто не писал. И так в очень многих областях - казалось бы, ну вот так надо... ты ж явно можешь... а он так не делал. Почему? Не знаю. Не делал и всё. Или еще пример: поведение в сети. Он в сети многим не нравился и вел себя иногда резко, даже пренебрежительно к собеседнику. Странно не это - мало ли кто в сети... Странно, что вне сети он таким точно не был. То есть манеры сетевого поведения очень отличались от "настоящих". У меня есть слабые догадки, но сложные и длинные, а если короче - непонятно, почему так себя вел. Там было много такого - для меня, по моему устройству, непонятного. Например, он старался говорить правду, был демонстративно правдив. Но правда эта была такой, что я ее от лжи отличить мог совсем не всегда - она включала фантазирование, преувеличения, лесть, хвастовство... Но, скорее всего, я просто не умею в это играть. Говорить правду - это очень тяжелая задача, каждый, кто берется, ее решает по-своему. Иногда люди меняют характер - чтобы говоримое соответствовало истине, иногда больше молчат, мучительно кривясь в трудные моменты, иногда "исповедуют веру" только при прямом вопросе. В общем - как кто может и как кто придумал. Ну а вот он ложь терпеть не мог, но поиграть правдой очень даже любил. Он выбрал метод говорения правды: "пали из пушек во все стороны". То есть: много и очень активно говорил обо всем, рассказывал о себе всё, с юмором, напористо, признаваясь в ошибках и недостатках.
А биографии его я не знаю. Он сорок девятого года. Потом из Ростова приехал в Москву... Знакомый Шрейдера - да кому он только не был знакомый. Вот хоть Воложа... Он знал решительно всех. Когда-то он был существенным звеном в издании "Хроники текущих событий" - если кто-то еще помнит, что это такое. Работал в Фонде помощи политзаключенным (с 1978 г.). Помогал в издании очень многих книг, например очень гордился тем, что ему удалось издать сочинения Валентины Чесноковой (Ксении Касьяновой) (2010). Он был большим почитателем Михаила Щербакова, распространял СиДи с его песнями среди знакомых, участвовал во многих проектах "по Щербакову". Помню кусочки его рассказов: вот его приключения в ФИДО... Вот он - репетитор старшеклассника, которого уже и отец считал недоразвитым идиотом, и он вытаскивает парня - нормальный парень, ну что, легкомысленный, с вниманием плохо, дело ж обычное... Вот он составляет генеалогию некой семьи - объездил множество старушек, записал десятки интервью: семейная история, как же без неё. Не своя - другу. Перечислять можно страницами - и всё равно всё не вспомнить: окрошка дел. Он помогал всему, что считал живым и полезным. И поэтому его биографий может быть много. Например - так же осознанно, как всё в его жизни: он был воцерковленным христианином. И можно отдельно рассказывать историю этого христианина - как крестился, что делал... Это будет совсем другая история, чем история диссидента. Или история программиста. Или история социолога. Или журналиста... В его жизни было много женщин - об этом я вообще ничего не знаю, полагал бы, что это было для него крайне важно, но он бы не хотел, чтобы эту часть жизни его - обсуждали. И у него было много, очень много друзей, крайне разных.
Он остался совершенно для меня загадочным. При этом неопровержимо-настоящим. Только настоящее бывает в самом деле загадочным.
https://azbyka.ru/way/leonid-bleher-ponjat-chto-bog-est-ja-mog-tolko-blagodarja-ljudjam-a-ne-knigam/
https://leonid-b.livejournal.com/1147599.html
https://a-bugaev.livejournal.com/1338216.html
О нем мне крайне трудно говорить именно потому, что я совсем не понимаю его. Очень отрывочно - черты
Это был совершенно бескорыстный человек. Обычно бескорыстными называют людей неухватистых, неумеющих общаться с людьми, как-то этак неумелых в финансовом смысле. Он был совершенно иной - прекрасно общался с огромным множеством людей, был умен, прозорлив, вел множество дел... У такого человека бескорыстие - это осознанная позиция, он себя таким сделал. Он исключил этот аспект из общения - чтобы не прилипало. Он был бескорыстен - не по наивности, неразумию или неумелости, а по выбору: он занимался другим, к чему бедность прилагалась - "по умолчанию".
Это был действительно благородный и принципиальный человек. Что не так легко увидеть... он был очень общителен, говорун. От человека остроумного, легкого, с готовностью слушающего других и радостно откликающегося на любую возможность поговорить - не ожидаешь такого высокого качества. Не вяжется. Но он в самом деле был благородным и принципиальным человеком. Умудрялся проводить это благородство сквозь все мелочи и заусеницы многообразного общения. Это не так легко заметить и крайне трудно делать - но он действительно сделал себя благородным человеком. Я бы сказал, это не было "врожденным" благородством и не было "отличным воспитанием". Он сам себя сделал - и был благодарен всем учителям, встреченным на пути. Тоже редкое качество - он всегда вспоминал своих учителей, которых насчитывал множество, и всех вспоминал - вот этот меня научил такому, этот мне показал... помню, как вот такой-то произнес - и я на всю жизнь запомнил... Это была не пустая память. Он внутри был другим человеком, совсем не "легким говоруном" - чтобы не перечислять многого-личного, например: обидчивым, вязким, напряженным и тяжелым. И этого своего внутреннего, "характерологического" человека он всю жизнь воспитывал и изменял - ориентируясь на встреченных добрых людей. Он их искал и выбирал: достойных учителей. И напряженно учился у них. Они сами обычно и не понимали, что он у них учится, а он слушал людей и учился. Людей, которые бы в самом деле смогли воспитать в себе благородство - не получив это "с молоком", то есть из раннего воспитания - очень мало. Это огромный труд.
Как и всё прочее в жизни, власть он принимал очень осознанно. Диссидент в советское время, он любил шокировать знакомых неосуждением российской власти, напротив, признавая за ней разумность и умеренность. (В числе недостатков власти упоминал сугубое неумение говорить: объяснять, что именно она делает, власть не умеет от слова совсем). Диссидент, он совсем не был либералом. В личной жизни он не брал "обезьянью палочку", то есть сторонился власти над людьми. Если приходилось - управлял, но никогда не вел себя "как начальник". Опять же, насчет осознанности: он был человек честолюбивый и хотел бы иметь власть, это просто чувствовалось. Но вот какие дела: он этому проявиться - не давал. Есть люди, власть не любящие "органически", одиночки, он таким не был, власть его привлекала - но вот воли этому соблазну он не давал. Легко не стремиться к власти, если стремления нет, а вот если есть - не дать ему за всю жизнь ни разу воли, не сделать такой ошибки - этим мало кто похвастается.
Это один из очень немногих встреченных людей, который в самом деле занимался своей жизненной задачей. У него была в жизни цель. Не бытовая, несводимая к чему-то "житейскому". У него это - опять же - была осознанная позиция. Он не "таким получился" "от природы" - он это выбрал и с собой сделал. Можно сколько угодно с ним не соглашаться (я вот со многим не согласен), но то, что он жил, выполняя жизненную задачу, работая на свою цель - это факт. Таких людей мало. В чем эта цель состояла - это другое дело. Я не буду это четко формулировать - потому что я его не понимал и неизбежно скажу это так, что он бы под этим не подписался. В самых общих чертах: это касалось именно человеческого общежития, жизни общества. Это был человек, который самым серьезным образом (никогда серьезности не показывая и с улыбкой) старался помочь обществу функционировать. Звучит едва ли не глупо - это потому, что это мои слова, он бы так никогда не сказал. Он всерьез работал, чтобы общество нормально функционировало. Можно сказать - помогал людям, но это слишком общо... И опять же - делал это осознанно. Довольно многие люди помогают окружающим, многие добры и это для них естественно. Видите ли, от осознанной позиции это несколько отличается. У него было свое (если угодно, "инженерное") представление, что и как должно происходить в обществе, и он изыскивал возможность - специально искал, далеко видел - где бы он мог приложить усилия и вытащить застрявшее. Разумеется, он много помогал и совершенно обычной добротой - ближним и близким, но помимо этого - именно что искал вдалеке, находил и старался помочь. Причем опять же с прицелом - не только помочь в житейских обстоятельствах человеку, но поставить его в обществе на правильное место, где бы тот наиболее естественно приносил всем окружающим больше пользы и добра.
Довольно многие люди приходят к идее: надо изменить общество. Одни полагают, что это должно быть общество, скажем, моноэтническое, и там будет благословенное царство, где все - свои. Другие думают об обществе органическом, традиционном. Третьи мечтают об обществе свободных индивидов, решающих вопросы не по традиции, а согласно ясным законам согласно общему разумению. Разные есть общественные идеалы. О них много спорят, а вот о чем говорят меньше - это о методах. Мне кажется, чуть ли не важнее "идеи общества" - те средства, которыми собираются действовать для ее осуществления. И я не о придуманных методах, а о реально практикуемых. То есть вот прямо в жизни, а не в теории. Есть способ - пройти в готовые институты власти и исподволь менять их изнутри. Есть способ - революционный: всё снести и потом, на обломках... Есть способ - ждать, чтобы потом, когда сварится... Ну - потом, что тут непонятного? После кризиса. - Я никогда не слышал, чтобы он формулировал "свой метод". Я попробую сказать, как я это видел. Как делают "выросшее растение"? Не в человеческих силах произвести с нуля берёзу или морковку. Берут семена или саженцы - сажают: в правильное время, в правильном месте - и оно "само" вырастает. Вот он и пытался правильно "разместить людей". Познакомить тех, кто мог бы вместе работать. Сблизить тех, кто бы друг друга оценил. И - по его чувству - правильно во взаимном отношении размещенные люди обязательно придумают, как им вместе действовать, то есть создадут "общественные институты". Он не пытался придумать теорию общества - хотя очень всем таким интересовался. Но действовал - как садовник: убрать мешающие камни, сблизить необходимое - и оно само процветет.
Мне бы не хотелось, чтобы это читалось официальным славословием. Было бы совершенно неправильно лепить из него памятник. Мне, скажем, совсем не всегда казалось верным то, что он делал, и очень часто вызывало раздражение - как именно делал (я у него тоже вызывал немалое раздражение...). Но тут существенная вещь: одно дело - согласен ли с тем, как, и другое - есть ли сомнение в мотивах, в том, на что деятельность направлена. И еще одно дело: можешь ли ты лучше. Мне совсем не всегда нравилось то, "как получилось" - но я совершенно точно и десятой доли не смог бы. То есть он в самом деле это делал - и к сделанной работе могут быть претензии. Мол, было б лучше, если б оно сделалось еще и вот эдак... Но вот беда: людей, так осознанно делающих "общественное благо" - крайне мало.
Он был действительно работник - и имел дело с очень странной субстанцией: общество. С которой имеют дело обычно "большие начальники" и "природные гении". Прочие даже не суются, нету у них средств. Оно же большое, как я - с ним - слажу? Ему тоже средств в руки никто не давал: никогда в жизни он не был большим начальником и никакой "природной гениальности" в виде подарка у него не было. То-то и изумительно: совсем обычный человек, неглупый, добрый, но обычный - взял и принял на себя этакую задачу. Никогда не был пафосным, к себе относился серьезно - то есть требовательно, и никогда - смертельно серьезно. Все свои недостатки первым же признавал, сожалел, ошибался, только вот... Продолжал делать. Ошибался. Снова делал. Поговорка у него была такая: то, что не получилось сорок девять раз, получится на пятидесятый. Умные вокруг пробовали раз, два... ну и бросали: нет, так не пробить. А он просто продолжал пытаться. Без вымученной позы, спокойно, с юмором. Это была просто его собственная задача, его собственный интерес. Разве не может быть так, чтобы общество, в котором ты живешь, стало лучше, и окружающим тебя людям - лучше? Ну вот он это и делал как для себя. Таков был его интерес. И я бы так это охарактеризовал: это пример человека, обычного человека, которого возвышает принятая им на себя задача. Он же не на словах - он всерьез на это жизнь положил. Он совершенно точно не "оригинальничал", не пытался "стать необычным" - нет. Он решал свои внутренние задачи (он был совсем не простой человек, была масса сложностей). Он принял решения относительно своей жизни - и выполнял их. Поэтому стал - необычным: вытащил себя за волосы из обычности. (Прошу прощения за образ: он был лыс, но ведь это не помеха настоящему человеку вытащить себя за волосы, не так ли?)
Я тут несколько раз повторил, что его не понимаю и был несогласен - это не пустые слова. В самом деле - ну просто не понимаю. Вот пример: очень много говорящий с массой людей, знающий безумное количество историй, нетривиально мыслящий - обожал парадоксы и всякие трудные загадки, очень начитанный - он, что называется, не написал ни строчки. Всеми силами избегал любого написания текста. Редактировал, оформлял, способствовал, инициировал, разговаривал о, был первым читателем, восхищался и критиковал - всё это да. А самому написать - ну хоть ты убей. И он никогда этого не объяснял, ни разу не сказал даже простого "я не умею писать". Просто не писал. И так в очень многих областях - казалось бы, ну вот так надо... ты ж явно можешь... а он так не делал. Почему? Не знаю. Не делал и всё. Или еще пример: поведение в сети. Он в сети многим не нравился и вел себя иногда резко, даже пренебрежительно к собеседнику. Странно не это - мало ли кто в сети... Странно, что вне сети он таким точно не был. То есть манеры сетевого поведения очень отличались от "настоящих". У меня есть слабые догадки, но сложные и длинные, а если короче - непонятно, почему так себя вел. Там было много такого - для меня, по моему устройству, непонятного. Например, он старался говорить правду, был демонстративно правдив. Но правда эта была такой, что я ее от лжи отличить мог совсем не всегда - она включала фантазирование, преувеличения, лесть, хвастовство... Но, скорее всего, я просто не умею в это играть. Говорить правду - это очень тяжелая задача, каждый, кто берется, ее решает по-своему. Иногда люди меняют характер - чтобы говоримое соответствовало истине, иногда больше молчат, мучительно кривясь в трудные моменты, иногда "исповедуют веру" только при прямом вопросе. В общем - как кто может и как кто придумал. Ну а вот он ложь терпеть не мог, но поиграть правдой очень даже любил. Он выбрал метод говорения правды: "пали из пушек во все стороны". То есть: много и очень активно говорил обо всем, рассказывал о себе всё, с юмором, напористо, признаваясь в ошибках и недостатках.
А биографии его я не знаю. Он сорок девятого года. Потом из Ростова приехал в Москву... Знакомый Шрейдера - да кому он только не был знакомый. Вот хоть Воложа... Он знал решительно всех. Когда-то он был существенным звеном в издании "Хроники текущих событий" - если кто-то еще помнит, что это такое. Работал в Фонде помощи политзаключенным (с 1978 г.). Помогал в издании очень многих книг, например очень гордился тем, что ему удалось издать сочинения Валентины Чесноковой (Ксении Касьяновой) (2010). Он был большим почитателем Михаила Щербакова, распространял СиДи с его песнями среди знакомых, участвовал во многих проектах "по Щербакову". Помню кусочки его рассказов: вот его приключения в ФИДО... Вот он - репетитор старшеклассника, которого уже и отец считал недоразвитым идиотом, и он вытаскивает парня - нормальный парень, ну что, легкомысленный, с вниманием плохо, дело ж обычное... Вот он составляет генеалогию некой семьи - объездил множество старушек, записал десятки интервью: семейная история, как же без неё. Не своя - другу. Перечислять можно страницами - и всё равно всё не вспомнить: окрошка дел. Он помогал всему, что считал живым и полезным. И поэтому его биографий может быть много. Например - так же осознанно, как всё в его жизни: он был воцерковленным христианином. И можно отдельно рассказывать историю этого христианина - как крестился, что делал... Это будет совсем другая история, чем история диссидента. Или история программиста. Или история социолога. Или журналиста... В его жизни было много женщин - об этом я вообще ничего не знаю, полагал бы, что это было для него крайне важно, но он бы не хотел, чтобы эту часть жизни его - обсуждали. И у него было много, очень много друзей, крайне разных.
Он остался совершенно для меня загадочным. При этом неопровержимо-настоящим. Только настоящее бывает в самом деле загадочным.
https://azbyka.ru/way/leonid-bleher-ponjat-chto-bog-est-ja-mog-tolko-blagodarja-ljudjam-a-ne-knigam/
https://leonid-b.livejournal.com/1147599.html
https://a-bugaev.livejournal.com/1338216.html