По дороге через поле
Смысл жизни - это или когда ты нужен, или когда ты должен. Неважно, кому, когда и что, не придирайтесь к словам и не уходите в конкретику, только скорбные духом ищут истину с помощью увеличительного стекла и компаса.
Да-да, именно так: или нужен, или должен. Оба эти состояния создают какие-то такие удивительные завихрения, за счёт которых можно ждать дольше отпущенного срока и уйти дальше уготованной пристани, на честном слове и на одном стрекозином крыле.
Это ни хорошо и ни плохо, мы с вами тут вообще про плохо и хорошо не говорим, нас интересуют только данности, верно? А данность в том, что нам в детстве сказали про смысл, и мы долгие годы искали его - наощупь, по инерции. А смысл в то же самое время искал нас и находил, но узнавание было односторонним, и он каждый раз пролетал мимо, как японский зонд мимо венерианской орбиты.
Я не знаю, какое количество следов вмещается в это заснеженное поле, те, кто его проходят, никогда не возвращаются, чтобы поделиться опытом, только машут издалека и делают какие-то знаки. Но я успел понять, что есть мучительная инерция, когда душа тоскливо мечется в закоулках тяжело шагающего тела, а есть интерес и добрая воля - и спешу сообщить об этом. Мало ли, вдруг кому пригодится.
В конце концов мы все такие мелкие и хрупкие, и так трогательно ищем смысл, разрывая сугробы красными распухшими руками. А всего-то и надо - кому-то понадобиться и задолжать. Или тому, кто рядом, или тому, кто уже прошёл поле, или тому, кто это поле создал.
Вот и весь смысл, а другого нет и не будет, даже и не ищите.
И вот вам ещё, по настроению, кусочек гениального Брейгеля (а уж он кое-что знал о смысле):
Да-да, именно так: или нужен, или должен. Оба эти состояния создают какие-то такие удивительные завихрения, за счёт которых можно ждать дольше отпущенного срока и уйти дальше уготованной пристани, на честном слове и на одном стрекозином крыле.
Это ни хорошо и ни плохо, мы с вами тут вообще про плохо и хорошо не говорим, нас интересуют только данности, верно? А данность в том, что нам в детстве сказали про смысл, и мы долгие годы искали его - наощупь, по инерции. А смысл в то же самое время искал нас и находил, но узнавание было односторонним, и он каждый раз пролетал мимо, как японский зонд мимо венерианской орбиты.
Я не знаю, какое количество следов вмещается в это заснеженное поле, те, кто его проходят, никогда не возвращаются, чтобы поделиться опытом, только машут издалека и делают какие-то знаки. Но я успел понять, что есть мучительная инерция, когда душа тоскливо мечется в закоулках тяжело шагающего тела, а есть интерес и добрая воля - и спешу сообщить об этом. Мало ли, вдруг кому пригодится.
В конце концов мы все такие мелкие и хрупкие, и так трогательно ищем смысл, разрывая сугробы красными распухшими руками. А всего-то и надо - кому-то понадобиться и задолжать. Или тому, кто рядом, или тому, кто уже прошёл поле, или тому, кто это поле создал.
Вот и весь смысл, а другого нет и не будет, даже и не ищите.
И вот вам ещё, по настроению, кусочек гениального Брейгеля (а уж он кое-что знал о смысле):