Смотрите, кто пришел.
Мы вчера долго думали, публиковать ли вот этот текст:
http://saltt.ru/node/6156
Это интервью с бывшим лидером серьезной фанатской «фирмы».
Риски, в целом, понятны, но это на самом деле интересно.
Во-первых, наш собеседник говорит о некоторых важных фактах.
Тут надо понимать, что такое «серьезная фирма». Есть фанаты и фанаты. Среди фанатов есть группировки, для которых футбол представляет интерес, скажем так, третий. Главное их занятие - организация и проведение массовых драк с другими подобными группировками. Происходят такие драки не на стадионах, естественно, а футбол выполняет роль консолидирующего ресурса. В общем, не так уж и важно, что на флагах у сражающихся, важно, чтобы флаги были разные, и бой происходил по определенным правилам. Некоторых людей это все увлекает настолько, что они бросают работу, семью, и целиком погружаются в чарующий мир кровопролитных рукопашных.
Такое эхо средневековья, убежище для рыцарей, оказавшихся не в том времени. В этом мало привлекательного и вовсе нет конструктива, но явление-то есть. Социокультурные его причины сейчас обсуждать не будем.
Так вот, факты. Когда герой говорит, что «акция была спонтанной», он не имеет в виду, что десять тысяч человек внезапно и одновременно приехали на Манежку. Плакаты по городу висели, и в интернете объявлений хватало. Он хочет сказать, что люди, которые имеют очень большой опыт уличных боев, отлично себе представляют, как надо драться с милицией, и как противостояния избегать, - специально боя не планировали, иначе бой был бы пожестче. По крайней мере, так я его мысль понял.
Ну и совсем простые, понятные вещи говорит также, которых предпочитают почему-то не замечать участники сетевых боев вокруг настоящего сражения. Вот, например: «Я думаю, что вчера не произошло ничего такого, чего раньше не было. Такие истории случались десятки раз в стране. Я был процентов на 70 уверен, что так и будет. Но не потому что к этой акции кто-то готовился, а потому что когда большая группа молодежи со своими требованиями и претензиями очень долго стоит возле милиционеров, то стычка неминуема. Если там и были представители организаций вроде ДПНИ, то они никак не повлияли на исход, от них ничего не зависело. Это было чисто броуновское движение, которое никем не контролировалось. А что все будет именно так, я был уверен. Понимаете, на моих глазах такие события проходили не раз и не два, на стадионах, вне стадионов, в Питере, в Москве, в Воронеже, других городах. При этом пострадавших и арестованных было в разы больше. Вчера и милиция вела себя достойно. Каждый год в Москве или Питере происходят события, может быть, меньшего масштаба, но гораздо серьезнее по содержанию и по последствиям».
Отдельно отметим, что человек, имеющий, очевидно, опыт своеобразного общения с милицией, считает ее поведение достойным.
Во-вторых, интересно само мировоззрение героя. Можно при желании иронизировать над дикой мешаниной в чужой голове. Над тем, например, как при явной табуированности даже слова «фашизм» и тотальном неприятии всего, что со словом на символическом уровне связано, говорящий постоянно сбивается на изложение вполне себе нацистских идей.
Но можно еще и отметить другие какие-то черты: простые представления о справедливости как о базовой, основной, и, возможно, единственной ценности. Четкое осознание проблем межкультурного взаимодействия, пусть даже и описанных незамысловато. Вполне сформировавшийся образ врага. Готовность действовать с учетом всего перечисленного, в конце концов. Плюс - наглядно продемонстрированный мобилизационный потенциал. Странно, если кто-нибудь не попытается использовать все это в наступающем политическом сезоне.
В-третьих, выразимся аккуратно, проблемы, о которых говорит собеседник «Соли» (кстати, надо ли уточнять, что я понятия не имею, кто этот человек?), видимо, существуют, раз такое количество людей ощущает их реальность. Люди, ощущающие их реальность, описывают их языком, который нам неприятен. Но где им взять другой. На выбор два варианта - предложение от националистов, которые, конечно, ликуют сейчас; и предложение от блока единороссов и внезапно примкнувших к ним беспартийных, которое строится, в лучшем случае вокруг понятий «ксенофибия» и «недостаток толерантности». В худшем - вокруг понятия «быдло».
Естественно, мне кажется, что они выбирают тот язык, который хотя бы не является для них оскорбительным.
Это, кстати, уже в-четвертых. В четвертых за два дня написана целая куча челобитных государю. Сапрыкин выступил талантливее прочих, но ведь не он один.
В критической ситуации и политические либералы, и «носители», извините, «эстетического протеста» прозревают стремительно, и выясняют, что власть им не враг, а враг у них с властью один, и называется он народом. В данном случае еще - «ксенофобским быдлом», но это, в общем, детали.
О чем они пишут. Они пишут: дорогие милиционеры, президент, премьер. Мы ведь так вас любим, на самом-то деле. Все наши демонстрации - это ведь приятное щекотание для вас, не больше. Пожалуйста, защитите нас от этих вот. А мы продолжим жить в нашим тихом мирке, где «почти уже нормально», и немного вас щекотать по пустякам, заставляя посмеиваться. Можете даже не сильно нас бить раз в месяц на специально отведенной для этого площади, раз уж без этого нельзя. Только спасите.
Ну, то есть, тут новизна в чем. Стандартная позиция для последовательного (с уклоном, как правило, влево) либерала - страусиная. Сунуть голову в песок схем, описывавших худо-бедно реальность семидесятых-восьмидесятых годов прошлого века, да и то в основном в Штатах, и делать вид, что с тех пор ничего не изменилось. Есть угнетаемые меньшинства, есть агрессивное большинство, и наш святой долг - любой ценой спасти жертв от агрессора. А всякая попытка обсуждать новую реальность в новых терминах - предательство светлых идеалов.
(Тут, конечно, еще интересно, что ведь и националистический дискурс тоже вполне антикварный - это и вовсе баррикады из концептов, актуальных для века позапрошлого; но я сейчас не о националистах).
Так вот, теперь появляется что-то новое: когда уже не попытки обсуждать реальность, а сама реальность кидается в означенного страуса, то елочным шариком, то кирпичом, он готов мириться с ненавидимой прежде властью, лишь бы уцелеть.
При - все еще - кстати, заметим, довольно гипотетической угрозе-то.
Мне такая позиция кажется трусливой. В интеллектуальном плане - трусливой и неинтересной, что даже хуже.
Извините.
http://saltt.ru/node/6156
Это интервью с бывшим лидером серьезной фанатской «фирмы».
Риски, в целом, понятны, но это на самом деле интересно.
Во-первых, наш собеседник говорит о некоторых важных фактах.
Тут надо понимать, что такое «серьезная фирма». Есть фанаты и фанаты. Среди фанатов есть группировки, для которых футбол представляет интерес, скажем так, третий. Главное их занятие - организация и проведение массовых драк с другими подобными группировками. Происходят такие драки не на стадионах, естественно, а футбол выполняет роль консолидирующего ресурса. В общем, не так уж и важно, что на флагах у сражающихся, важно, чтобы флаги были разные, и бой происходил по определенным правилам. Некоторых людей это все увлекает настолько, что они бросают работу, семью, и целиком погружаются в чарующий мир кровопролитных рукопашных.
Такое эхо средневековья, убежище для рыцарей, оказавшихся не в том времени. В этом мало привлекательного и вовсе нет конструктива, но явление-то есть. Социокультурные его причины сейчас обсуждать не будем.
Так вот, факты. Когда герой говорит, что «акция была спонтанной», он не имеет в виду, что десять тысяч человек внезапно и одновременно приехали на Манежку. Плакаты по городу висели, и в интернете объявлений хватало. Он хочет сказать, что люди, которые имеют очень большой опыт уличных боев, отлично себе представляют, как надо драться с милицией, и как противостояния избегать, - специально боя не планировали, иначе бой был бы пожестче. По крайней мере, так я его мысль понял.
Ну и совсем простые, понятные вещи говорит также, которых предпочитают почему-то не замечать участники сетевых боев вокруг настоящего сражения. Вот, например: «Я думаю, что вчера не произошло ничего такого, чего раньше не было. Такие истории случались десятки раз в стране. Я был процентов на 70 уверен, что так и будет. Но не потому что к этой акции кто-то готовился, а потому что когда большая группа молодежи со своими требованиями и претензиями очень долго стоит возле милиционеров, то стычка неминуема. Если там и были представители организаций вроде ДПНИ, то они никак не повлияли на исход, от них ничего не зависело. Это было чисто броуновское движение, которое никем не контролировалось. А что все будет именно так, я был уверен. Понимаете, на моих глазах такие события проходили не раз и не два, на стадионах, вне стадионов, в Питере, в Москве, в Воронеже, других городах. При этом пострадавших и арестованных было в разы больше. Вчера и милиция вела себя достойно. Каждый год в Москве или Питере происходят события, может быть, меньшего масштаба, но гораздо серьезнее по содержанию и по последствиям».
Отдельно отметим, что человек, имеющий, очевидно, опыт своеобразного общения с милицией, считает ее поведение достойным.
Во-вторых, интересно само мировоззрение героя. Можно при желании иронизировать над дикой мешаниной в чужой голове. Над тем, например, как при явной табуированности даже слова «фашизм» и тотальном неприятии всего, что со словом на символическом уровне связано, говорящий постоянно сбивается на изложение вполне себе нацистских идей.
Но можно еще и отметить другие какие-то черты: простые представления о справедливости как о базовой, основной, и, возможно, единственной ценности. Четкое осознание проблем межкультурного взаимодействия, пусть даже и описанных незамысловато. Вполне сформировавшийся образ врага. Готовность действовать с учетом всего перечисленного, в конце концов. Плюс - наглядно продемонстрированный мобилизационный потенциал. Странно, если кто-нибудь не попытается использовать все это в наступающем политическом сезоне.
В-третьих, выразимся аккуратно, проблемы, о которых говорит собеседник «Соли» (кстати, надо ли уточнять, что я понятия не имею, кто этот человек?), видимо, существуют, раз такое количество людей ощущает их реальность. Люди, ощущающие их реальность, описывают их языком, который нам неприятен. Но где им взять другой. На выбор два варианта - предложение от националистов, которые, конечно, ликуют сейчас; и предложение от блока единороссов и внезапно примкнувших к ним беспартийных, которое строится, в лучшем случае вокруг понятий «ксенофибия» и «недостаток толерантности». В худшем - вокруг понятия «быдло».
Естественно, мне кажется, что они выбирают тот язык, который хотя бы не является для них оскорбительным.
Это, кстати, уже в-четвертых. В четвертых за два дня написана целая куча челобитных государю. Сапрыкин выступил талантливее прочих, но ведь не он один.
В критической ситуации и политические либералы, и «носители», извините, «эстетического протеста» прозревают стремительно, и выясняют, что власть им не враг, а враг у них с властью один, и называется он народом. В данном случае еще - «ксенофобским быдлом», но это, в общем, детали.
О чем они пишут. Они пишут: дорогие милиционеры, президент, премьер. Мы ведь так вас любим, на самом-то деле. Все наши демонстрации - это ведь приятное щекотание для вас, не больше. Пожалуйста, защитите нас от этих вот. А мы продолжим жить в нашим тихом мирке, где «почти уже нормально», и немного вас щекотать по пустякам, заставляя посмеиваться. Можете даже не сильно нас бить раз в месяц на специально отведенной для этого площади, раз уж без этого нельзя. Только спасите.
Ну, то есть, тут новизна в чем. Стандартная позиция для последовательного (с уклоном, как правило, влево) либерала - страусиная. Сунуть голову в песок схем, описывавших худо-бедно реальность семидесятых-восьмидесятых годов прошлого века, да и то в основном в Штатах, и делать вид, что с тех пор ничего не изменилось. Есть угнетаемые меньшинства, есть агрессивное большинство, и наш святой долг - любой ценой спасти жертв от агрессора. А всякая попытка обсуждать новую реальность в новых терминах - предательство светлых идеалов.
(Тут, конечно, еще интересно, что ведь и националистический дискурс тоже вполне антикварный - это и вовсе баррикады из концептов, актуальных для века позапрошлого; но я сейчас не о националистах).
Так вот, теперь появляется что-то новое: когда уже не попытки обсуждать реальность, а сама реальность кидается в означенного страуса, то елочным шариком, то кирпичом, он готов мириться с ненавидимой прежде властью, лишь бы уцелеть.
При - все еще - кстати, заметим, довольно гипотетической угрозе-то.
Мне такая позиция кажется трусливой. В интеллектуальном плане - трусливой и неинтересной, что даже хуже.
Извините.