Заключение из книги про тяжелые нефти и битумы
За последние 50-60 лет произошло много крупных изменений в нефтяной отрасли: создание ОПЕК и бурный рост национальных нефтяных компаний, нефтяной кризис 1973 г., связанный с ним рост цены на нефть, и кризисы нефтепроизводителей в 1980-х, 2000-х и 2010-х гг., вызванные падением цен.
Последние 30-35 лет являются, наверное, одними из самых бурных в более чем полуторавековой истории нефтедобычи. Период характеризуется быстрыми взлетами и еще более быстрыми падениями цен на нефть. Вначале в связи с периодом низких цен на нефть 1986-1998 гг. закончился период быстрого роста добычи из месторождений, отрытых 1940-1960-х гг. Потом на фоне подъёма цен 1999-2005 гг. был весьма умеренный рост мировой добычи, несмотря на более чем двукратный рост цен.
Затем наступили периоды, которых никогда до этого не было в истории нефтедобычи. Первый период - 2005-2011 гг., когда, несмотря на запредельно высокие (в номинальном выражении) цены, мировая добыча почти не растет. Второй период - с 2012 г., когда почти весь прирост добычи дала нефть из нетрадиционных источников - «сланцевая» нефть (низкопористые и нефтематеринские породы) США и нефть из нефтяных песков Канады. Позже, в период низких цен 2015-2016 гг., «традиционные» добытчики нефти решили увеличить добычу, но только для того, чтобы уничтожить «сланцевую» добычу. На основании анализа более чем 12-летнего периода, что исключает различные статистические погрешности и краткосрочные «пузыри», можно констатировать, что имеется принципиально новая ситуация в нефтедобыче, когда почти весь прирост дает «нетрадиционная» нефть.
Новые проекты по традиционной нефти просто покрывают падение добычи на старых месторождениях. Если же просуммировать все нетрадиционные источники - тяжелые нефти и битумы, «сланцевую», глубоководную и сверхглубоководную нефть, - то получится, что в 2016 г. порядка 27 % мировой добычи давала «нетрадиционка».
Более отдаленные перспективы на ближайшее десятилетие связаны с общим прогнозом состояния мировой экономики. Добыча тяжелой нефти и битумов будет различна в случае высоких (среднегодовая цена 70 $/b и выше за нефть марки Брент) и низких цен (цена не выше 43-53 $/b) на нефть. В случае низких цен разработка будет вестись в основном на уже функционирующих проектах добычи ТНиБ (Канада, Латинская Америка, Саудовская Аравия). В случае высоких цен вполне возможно увеличение числа добывающих проектов в Канаде, Латинской Америке, на Ближнем Востоке и в СНГ.
Наиболее наглядны для понимания вопроса с тяжелыми нефтями и битумами примеры Канады, стран Латинской Америки, где переход к добыче этих нетрадиционных углеводородов связан с тем, что в этих странах заканчиваются запасы традиционной нефти и приходится переходить к нетрадиционной. Немного в стороне стоит Саудовская Аравия, до последнего тянувшая с повторным вводом в добычу месторождения Манифа, стараясь насколько возможно сосредоточиться на легких и средних по плотности нефтях, но, видимо аналогичных по запасам месторождений таких нефтей не осталось, и пришлось, скрепя сердце, приниматься тяжелыми нефтями.
Внимание к политическим и экономическим факторам, казалось бы выходящим за пределы «традиционной» монографии на тему нефтедобычи, объясняется тем, что в настоящее время по мере ухудшения геологических условий и ухудшения структуры запасов, обусловливающих общее удорожание добычи, вопросы выбора общей стратегии развития страны (политика) и источников финансирования выбранной стратегии становятся, с одной стороны, все более болезненными, а с другой - предопределяют на многие годы вперед как судьбу страны, так и судьбу нефтяной отрасли.
Среди нефтедобывающих стран есть положительные примеры управления в сферах экономики и политики. Среди стран, добывающих нетрадиционную нефть, это США, Китай и Канада. США являются 100 % эталоном того, как надо работать в современных условиях. США обладают развитой экономикой и резервной валютой, что позволяет запускать практически любые проекты, какими бы необычными они ни выглядели со стороны стран, не обладающими этими двумя компонентами. Наиболее известный такой американский проект - это добыча «сланцевых» нефти и газа. При этом экспорт углеводородов США крайне мал и почти все идет на внутреннее потребление.
Второй эталон, но уже на 50 %, - это Китай. Китай вообще не экспортирует углеводороды. Отсутствие у него своей резервной валюты намного суживает пространство для маневра, но пока оно еще есть. Тем не менее, зависимость Китая от иностранных инвесторов, притока и оттока капитала, необходимость удержания курса юаня и национальных бирж существенно ограничивают возможности по стимулированию конкретных отраслей, включая добычу нетрадиционной нефти. Дополнительными ограничениями в КНР являются высокая плотность населения и ограниченность водных ресурсов.
Последний пример - это Канада, которая балансирует на грани хороших и плохих подходов в экономике и политике. Страна обладает развитой промышленностью и уникальными запасами нефтяных песков, но вынуждена экспортировать углеводороды, которые составляют в ее экспорте 14 %. Но даже при такой «нетрадиционной» добавке для развитой страны это не спасает Канаду от проблем - отрицательного торгового баланса и счета текущих операций даже в 2010-2015 гг., когда цены на нефть были высокими. Канада - пример, как высокоразвитая страна, начиная экспорт сырья, уже не может от него так просто отказаться.
Из прочих положительных примеров можно было бы назвать Норвегию, но ввиду малого размера страны и того, что почти три четверти ее энергопотребления обеспечивается гидроэнергией, норвежский опыт неактуален для других стран.
Все остальные примеры стран, добывающих и экспортирующих углеводороды, являются примерами разной степени патологии.
Наиболее печальный пример - это Венесуэла, но и другие страны находятся не в самом лучшем состоянии. Некоторые пытаются найти локальную нишу как финансово-туристические центры (ОАЭ), другие пытаются начать развивать ненефтяные секторы. Один из наиболее громких примеров - Саудовская Аравия, где прошли аресты членов правящей династии, из которых «вытрясают» незаконно нажитое, и где собираются запускать масштабные экономические реформы по проекту Saudi Vision 2030.
Примером наиболее длительного и наиболее разрушительного влияния выбора политики экспорта энергетического сырья и импорта высокотехнологичных товаров является, бесспорно, Россия. Выбор был сделан более полувека назад (еще в СССР) и с каждым десятилетием последствия все более усугубляются. В Российской Федерации, если смотреть формально, добыча нетрадиционных УВ пока невелика, но уже растет доля льготируемых объемов добычи. Увеличение доли нетрадиционных углеводородов, включая тяжелые нефти и битумы, в структуре запасов приведет к необходимости увеличивать добычу этих не таких прибыльных видов сырья, и дополнительные финансовые средства на это будут извлекаться из остальной экономики, и так уже не блещущей здоровьем.
Подводя итог по рассмотрению добычи нетрадиционных углеводородов, включая тяжелые нефти и битумы, необходимо подчеркнуть еще раз, что их добыча - последний шанс для любой страны стимулировать собственное экономическое развитие, собственную экономику в рамках традиционных мер экономики и политики, не совершая катастрофических переворотов, а опираясь на относительно плавную эволюцию. Период с 2005 г. - стагнация добычи традиционной нефти и рост производства за счет нетрадиционных углеводородов, показывает, что нефтяная эра начинает клониться к закату. И здесь встает вопрос выбора долгосрочной стратегии для государств: пытаться просто добывать, не планируя на длительную перспективу, или попытаться что-то изменить в своей судьбе, налаживая новые отрасли промышленности и энергетики. Очевиден отрицательный пример Венесуэлы с ее галопирующей инфляцией, продовольственным кри-зисом и несменяемой выборным путем властью. Последнее обстоятельство не является само по себе фатальным, о чем свидетельствует пример Китая и, вероятно, Саудовской Аравии, где озаботились, хотя бы теоретически, ненефтяным развитием.