Память о Беслане
Оригинал взят у kotsubinsky в Память о Беслане
В продолжение предыдущего поста.
Голоса жителей Беслана - год спустя после трагедии.
ГОД ПОСЛЕ СМЕРТИ
Даниил Коцюбинский, "Дело", 05.09.2005 г.
Рассуждения о национальном характере - своем или чужом - всегда субъективны. Но это не значит, что у представителей того или иного народа на самом деле нет общих черт.
С таким - удивительным даже по кавказским меркам - повальным гостеприимством, как в Осетии, в Беслане, я нигде и никогда не сталкивался. Каждый, с кем начинаешь разговор, первым делом предлагает у него остановиться. Все, к кому обращаешься на улице, одинаково любезны и предупредительны... И все же жители Беслана - это разные люди, и у каждого свое отношение к тому, что случилось год назад, и к тому, что продолжается по сей день...
Элла КЕСАЕВА, член комитета "Матери Беслана"
- Мы Путину не доверяем, мы будем обсуждать все это и определимся. Но не сегодня и не завтра - сейчас траур. Но решать вопрос надо, мы должны прийти к единому мнению, кому мы должны доверять и сколько еще ждать. Опять ждать?! Это будет типа торшиновской комиссии. Тогда мы долдонили: "Верим, верим Путину, верим..."
Сусанна говорила, а мы не возражали. А результатов не было и нет. Поэтому мы больше не верим.
Да, Путин сказал, что виноват. Но разве он сказал: "Да, я настолько виноват, что не справляюсь с ситуацией: был "Норд-Ост" и был Беслан. Я, может быть, даже и в президенты больше не пойду". Сказал он такие слова? Нет, не сказал. А ведь если он не справляется с ситуацией в стране, если он не информирован, как он сам говорит, - зачем такой президент? Бедному народу голову морочит, вот и все...
Кстати, перед поездкой Дудиевой и ее замов в Москву у нас здесь была как бы мини-репетиция встречи с Путиным: к нам приехали Козак и Мамсуров. Мамсуров молчал, а Козак в ответ на все, что мы ему говорили, - как горох о стену. Он сказал: "То, что на 2 сентября назначена встреча, это я подсказал Путину". Почему - не объяснил. Я в лицо сказала ему, кто главный виновник. Я спросила, можем ли мы вызвать Путина в суд свидетелем, чтобы он сказал, чем он занимался 1, 2 и 3 сентября 2004 года.
Козак был ошарашен, растерялся, не знал, что ответить. Потом стал говорить, говорить - и ни о чем... Учил нас писать ходатайства следователям, даже сказал кое-что из того, что и наши адвокаты нам не подсказывали. Но для нас главное - объединить все три дела. А насчет этого он ничего не сказал. Упирал на то, что во всем должно разбираться следствие, что Путин здесь ни при чем.
Либо Путин вообще не управляет страной, либо все под его контролем - и то, и другое очень плохо. При теперешней власти я не верю в справедливый исход судебного разбирательства. Но рано или поздно правда все равно восторжествует. Мы это докажем, мы будем подавать иски дальше - в Европейский суд. Мы не сложим руки: после такой трагедии все остальное - мелочи. Все равно мы добьемся правды и названы будут все фамилии.
Альбина САКИЕВА, мать 12-летнего Рустама, тяжело раненного во время теракта
- У меня большая обида на наше правительство. Я сидела там, перед школой, и наблюдала все происходящее. Когда во второй половине дня все замирало, не было никого из правительства. Возникало ощущение, что ты и твой ребенок никому не нужны. Безвыходность... То же чувствовали и те, кто был внутри. Первые слова моего сына, когда он вышел: "Мама, я думал, что не выйду..."
Другая большая обида - на СМИ. Я знала, что у нас все скрывают, но что настолько нагло... Я перестала верить СМИ. Когда мы сидели напротив школы, рядом была машина НТВ. Вели они себя некрасиво - оставили после себя мусор. Мы стали убирать этот мусор. И тут выходит, кажется, оператор и говорит с улыбочкой: "Что, чукча культур-мультур понимает?" Знаете, вот в этот момент я поняла, что средствам массовой информации на нас наплевать. Это было как оплеуха. До сих пор эта обида у меня есть. Или, например, когда журналисты говорят, что в зале "всего 300-400 человек". Мы им говорим, что это неправда, а они все равно передают ложь в эфир. Для чего нужны такие СМИ?
Я не хожу на суд, не участвую в работе комитета "Матери Беслана", потому что меня это все угнетает. Главное - я не верю в результат. Ничего не получится. Правды все равно не добиться. Может, ее узнают лет через 50... Это не значит, что я против того, что делает комитет "Матери Беслана". Я говорю, что они, в основном, заботятся о том, чтобы добиться правды, а об интересах выживших детей вспоминают реже. А ведь детям нужна помощь. Например, то, что моему ребенку необходима операция, я узнала только в Израиле, где его осмотрели специалисты, - здесь мне об этом никто не сказал.
Игорь КУЛОВ, потерял 8-летнего сына Олега; второй сын - 12-летний Алан - был тяжело ранен
- Когда начался штурм, я был у стен школы - в первых рядах среди тех, кто выносил детей. Я видел, что старшего сына Алана вынесли, и стал искать Олежку, выбежал из зала. Когда вскоре вернулся, там все уже полыхало, как в домне. Такое ощущение, что туда просто запустили напалм (при том, что тогда в зале оставалось еще много раненых). Потом в морге я видел трупы. Они все, в основном, были обезображены до неузнаваемости огнем.
Младшего сына я искал вплоть до 7 сентября. Потом нашел Олега в морге... Его вещи сгорели, остался только один карман, куда он спрятал крестик (видимо, террористы запрещали держать крестики на себе). У него были повреждены мышцы ног - порваны взрывом. Но погиб он от огня, как и подавляющее большинство тех, кто не смог выбраться оттуда...
Когда похоронили Олежку, мы с женой вернулись в ростовскую больницу к Алану. И при встрече с психиатром жена сказала, что "не хочет жить". Я поклялся себе, что вытащу свою семью. Я знал единственный способ - жизнь можно продолжить только жизнью. И вот уже два месяца жена ждет ребенка - только это вернуло ее к жизни.
Это чудо, что наш Алан выжил (осколок вошел в теменно-височную область, пробил полушария и желудочек мозга). Неделю назад мы прилетели из Берлина, из клиники "CHARITE", где с помощью "Красного креста" Алану была сделана операция. Перед этим там же были прооперированы четверо детей из Беслана, и всё прошло удачно. Осколок удалили, отверстие закрыли. Я думаю, мы теперь снимем с Алана инвалидность. И он сможет в футбол играть и на велосипеде кататься.
Я слежу за тем, как идет суд, и положительно отношусь к требованиям комитета "Матери Беслана" провести полноценное и беспристрастное расследование, назвать всех виновных. Мне очень хочется получить ответы на вопросы: кто сжег наших детей напалмом? Кто стрелял из "шмелей"?
Лидия ЦАЛИЕВА, бывший директор бесланской школы №1, бывшая заложница
- Я была такой же заложницей, как и все. Я так же, как все дети, поднимала руки на голову, когда террористы приказывали, делала "зайчика", разговаривала с ними только тихо. Унижалась, можно сказать, перед ними. Меня дважды вызывали в штаб - в учительскую. Двое отводили с оружием и приводили. В первый день террористы сказали: "Послушайте, что ваше телевидение про вас говорит". А диктор сказал тогда: "Всего 354 заложника". А я говорю: "У меня в зале не менее 1300 человек!" "Полковник" приказал мне всех пересчитать, но сосчитать было невозможно - остановились, когда дошли до тысячи.
Во второй день меня вызвали в штаб: я вела переговоры с Аушевым. Я пыталась упасть перед ним на колени, он не дал. Я говорю: "Я Вас умоляю, я Вас прошу, чтобы ни у одного ребенка ни один волос с головы не упал! Отпустите первоклассников и матерей, у которых маленькие дети!" Он сказал: "Не переживайте, не переживайте. Я сейчас вылетаю в Москву и сразу иду к Путину".
Когда после прихода Аушева вывели 26 женщин с маленькими детьми, стало тише. Но положение было ужасное: жара, голод, жажда, многим стыдно в ведро или в яму ходить... И все-таки мы переночевали и вторую страшную ночь.
На третий день мои дети уже были никакие... Ноги отнимаются, дрожь по телу. Я не могу смотреть на детей - они умирают... И вот в третье утро, как часы тикают, - мы ждем, что нам вот-вот должны помочь. Ждем: 9 часов, 10 часов... Даже притихли все. Кого-то вывели в другие помещения, стало посвободнее.
И вдруг раздался сильный-сильный взрыв. Неожиданно. Остальные два взрыва я уже не слышала. Первый меня оглушил и кусок голени оторвал... Когда я пришла в себя под завалами, вся одежда сгорела, только рукав остался. Приподняла голову, чувствую, как обжигают искры от пуль. Потом чувствую, как на меня становятся люди, залезают на стол и выпрыгивают в окно. Потом они говорили: "Лидия Александровна, Вы нас извините: мы думали, что Вы уже мертвая". А я говорю: "И слава Богу, что я вам пригодилась, чтобы выбраться". Когда я выползла, кусок голени висел на коже, я его привязала детской курточкой и поползла. Тут меня схватили и вытащили.
У меня все зажило - спасибо клинике Вишневского в Москве. Но пока я полтора месяца была в столице, здесь начались всякие разговоры про меня: как будто я знала, что будет захват школы, что террористы якобы у меня работали летом рабочими. Но никогда у меня за 24 года, что я директор, не работали люди со стороны!
Основное требование "Матерей Беслана" (чтобы была сказана вся правда о теракте) я полностью поддерживаю. Я хочу скорее правды, чтобы моя душа чистая была.
Алан КУЛОВ, 13 лет, бывший заложник
- Помню, как стало сильно пахнуть паленым. Когда я открыл глаза, террористы вставали и стреляли. Вероятно, взрыв для них тоже был неожиданностью, раз они были в зале. В первый день они давали воду, потом кричали: "В Чечне война, а вы здесь веселитесь!", стреляли вверх и говорили: "Вы с нами пойдете к Аллаху!" Издевались, заставляли приставлять руки к голове и делать "ушки". Прямо рядом со мной были две шахидки, они сидели и ели сухофрукты, один раз дали нам. Помню, как из "Калашникова" прямо в голову стрельнули мужчине рядом со мной, и на его крови я потом лежал. Он кричал по-осетински: "Тише! Успокойтесь!", и его убили. В один момент я видел, как в зал влетел огонь и до меня чуть-чуть не дошел.
После второго взрыва я кричал: "Помогите!", а люди, как зомби, шли и стонали (когда я в больнице лежал, мне каждый день этот сон снился). Они шли по мне, бежали. Я пополз. И видел оторванные руки, ноги, которые еще шевелились. Помню, как вбежал спецназовец и крикнул: "Кто живой, кто живой?!" Многие откликнулись, я тоже поднял руку, и он меня вынес.
http://www.idelo.ru/385/7.html
В продолжение предыдущего поста.
Голоса жителей Беслана - год спустя после трагедии.
ГОД ПОСЛЕ СМЕРТИ
Даниил Коцюбинский, "Дело", 05.09.2005 г.
Рассуждения о национальном характере - своем или чужом - всегда субъективны. Но это не значит, что у представителей того или иного народа на самом деле нет общих черт.
С таким - удивительным даже по кавказским меркам - повальным гостеприимством, как в Осетии, в Беслане, я нигде и никогда не сталкивался. Каждый, с кем начинаешь разговор, первым делом предлагает у него остановиться. Все, к кому обращаешься на улице, одинаково любезны и предупредительны... И все же жители Беслана - это разные люди, и у каждого свое отношение к тому, что случилось год назад, и к тому, что продолжается по сей день...
Элла КЕСАЕВА, член комитета "Матери Беслана"
- Мы Путину не доверяем, мы будем обсуждать все это и определимся. Но не сегодня и не завтра - сейчас траур. Но решать вопрос надо, мы должны прийти к единому мнению, кому мы должны доверять и сколько еще ждать. Опять ждать?! Это будет типа торшиновской комиссии. Тогда мы долдонили: "Верим, верим Путину, верим..."
Сусанна говорила, а мы не возражали. А результатов не было и нет. Поэтому мы больше не верим.
Да, Путин сказал, что виноват. Но разве он сказал: "Да, я настолько виноват, что не справляюсь с ситуацией: был "Норд-Ост" и был Беслан. Я, может быть, даже и в президенты больше не пойду". Сказал он такие слова? Нет, не сказал. А ведь если он не справляется с ситуацией в стране, если он не информирован, как он сам говорит, - зачем такой президент? Бедному народу голову морочит, вот и все...
Кстати, перед поездкой Дудиевой и ее замов в Москву у нас здесь была как бы мини-репетиция встречи с Путиным: к нам приехали Козак и Мамсуров. Мамсуров молчал, а Козак в ответ на все, что мы ему говорили, - как горох о стену. Он сказал: "То, что на 2 сентября назначена встреча, это я подсказал Путину". Почему - не объяснил. Я в лицо сказала ему, кто главный виновник. Я спросила, можем ли мы вызвать Путина в суд свидетелем, чтобы он сказал, чем он занимался 1, 2 и 3 сентября 2004 года.
Козак был ошарашен, растерялся, не знал, что ответить. Потом стал говорить, говорить - и ни о чем... Учил нас писать ходатайства следователям, даже сказал кое-что из того, что и наши адвокаты нам не подсказывали. Но для нас главное - объединить все три дела. А насчет этого он ничего не сказал. Упирал на то, что во всем должно разбираться следствие, что Путин здесь ни при чем.
Либо Путин вообще не управляет страной, либо все под его контролем - и то, и другое очень плохо. При теперешней власти я не верю в справедливый исход судебного разбирательства. Но рано или поздно правда все равно восторжествует. Мы это докажем, мы будем подавать иски дальше - в Европейский суд. Мы не сложим руки: после такой трагедии все остальное - мелочи. Все равно мы добьемся правды и названы будут все фамилии.
Альбина САКИЕВА, мать 12-летнего Рустама, тяжело раненного во время теракта
- У меня большая обида на наше правительство. Я сидела там, перед школой, и наблюдала все происходящее. Когда во второй половине дня все замирало, не было никого из правительства. Возникало ощущение, что ты и твой ребенок никому не нужны. Безвыходность... То же чувствовали и те, кто был внутри. Первые слова моего сына, когда он вышел: "Мама, я думал, что не выйду..."
Другая большая обида - на СМИ. Я знала, что у нас все скрывают, но что настолько нагло... Я перестала верить СМИ. Когда мы сидели напротив школы, рядом была машина НТВ. Вели они себя некрасиво - оставили после себя мусор. Мы стали убирать этот мусор. И тут выходит, кажется, оператор и говорит с улыбочкой: "Что, чукча культур-мультур понимает?" Знаете, вот в этот момент я поняла, что средствам массовой информации на нас наплевать. Это было как оплеуха. До сих пор эта обида у меня есть. Или, например, когда журналисты говорят, что в зале "всего 300-400 человек". Мы им говорим, что это неправда, а они все равно передают ложь в эфир. Для чего нужны такие СМИ?
Я не хожу на суд, не участвую в работе комитета "Матери Беслана", потому что меня это все угнетает. Главное - я не верю в результат. Ничего не получится. Правды все равно не добиться. Может, ее узнают лет через 50... Это не значит, что я против того, что делает комитет "Матери Беслана". Я говорю, что они, в основном, заботятся о том, чтобы добиться правды, а об интересах выживших детей вспоминают реже. А ведь детям нужна помощь. Например, то, что моему ребенку необходима операция, я узнала только в Израиле, где его осмотрели специалисты, - здесь мне об этом никто не сказал.
Игорь КУЛОВ, потерял 8-летнего сына Олега; второй сын - 12-летний Алан - был тяжело ранен
- Когда начался штурм, я был у стен школы - в первых рядах среди тех, кто выносил детей. Я видел, что старшего сына Алана вынесли, и стал искать Олежку, выбежал из зала. Когда вскоре вернулся, там все уже полыхало, как в домне. Такое ощущение, что туда просто запустили напалм (при том, что тогда в зале оставалось еще много раненых). Потом в морге я видел трупы. Они все, в основном, были обезображены до неузнаваемости огнем.
Младшего сына я искал вплоть до 7 сентября. Потом нашел Олега в морге... Его вещи сгорели, остался только один карман, куда он спрятал крестик (видимо, террористы запрещали держать крестики на себе). У него были повреждены мышцы ног - порваны взрывом. Но погиб он от огня, как и подавляющее большинство тех, кто не смог выбраться оттуда...
Когда похоронили Олежку, мы с женой вернулись в ростовскую больницу к Алану. И при встрече с психиатром жена сказала, что "не хочет жить". Я поклялся себе, что вытащу свою семью. Я знал единственный способ - жизнь можно продолжить только жизнью. И вот уже два месяца жена ждет ребенка - только это вернуло ее к жизни.
Это чудо, что наш Алан выжил (осколок вошел в теменно-височную область, пробил полушария и желудочек мозга). Неделю назад мы прилетели из Берлина, из клиники "CHARITE", где с помощью "Красного креста" Алану была сделана операция. Перед этим там же были прооперированы четверо детей из Беслана, и всё прошло удачно. Осколок удалили, отверстие закрыли. Я думаю, мы теперь снимем с Алана инвалидность. И он сможет в футбол играть и на велосипеде кататься.
Я слежу за тем, как идет суд, и положительно отношусь к требованиям комитета "Матери Беслана" провести полноценное и беспристрастное расследование, назвать всех виновных. Мне очень хочется получить ответы на вопросы: кто сжег наших детей напалмом? Кто стрелял из "шмелей"?
Лидия ЦАЛИЕВА, бывший директор бесланской школы №1, бывшая заложница
- Я была такой же заложницей, как и все. Я так же, как все дети, поднимала руки на голову, когда террористы приказывали, делала "зайчика", разговаривала с ними только тихо. Унижалась, можно сказать, перед ними. Меня дважды вызывали в штаб - в учительскую. Двое отводили с оружием и приводили. В первый день террористы сказали: "Послушайте, что ваше телевидение про вас говорит". А диктор сказал тогда: "Всего 354 заложника". А я говорю: "У меня в зале не менее 1300 человек!" "Полковник" приказал мне всех пересчитать, но сосчитать было невозможно - остановились, когда дошли до тысячи.
Во второй день меня вызвали в штаб: я вела переговоры с Аушевым. Я пыталась упасть перед ним на колени, он не дал. Я говорю: "Я Вас умоляю, я Вас прошу, чтобы ни у одного ребенка ни один волос с головы не упал! Отпустите первоклассников и матерей, у которых маленькие дети!" Он сказал: "Не переживайте, не переживайте. Я сейчас вылетаю в Москву и сразу иду к Путину".
Когда после прихода Аушева вывели 26 женщин с маленькими детьми, стало тише. Но положение было ужасное: жара, голод, жажда, многим стыдно в ведро или в яму ходить... И все-таки мы переночевали и вторую страшную ночь.
На третий день мои дети уже были никакие... Ноги отнимаются, дрожь по телу. Я не могу смотреть на детей - они умирают... И вот в третье утро, как часы тикают, - мы ждем, что нам вот-вот должны помочь. Ждем: 9 часов, 10 часов... Даже притихли все. Кого-то вывели в другие помещения, стало посвободнее.
И вдруг раздался сильный-сильный взрыв. Неожиданно. Остальные два взрыва я уже не слышала. Первый меня оглушил и кусок голени оторвал... Когда я пришла в себя под завалами, вся одежда сгорела, только рукав остался. Приподняла голову, чувствую, как обжигают искры от пуль. Потом чувствую, как на меня становятся люди, залезают на стол и выпрыгивают в окно. Потом они говорили: "Лидия Александровна, Вы нас извините: мы думали, что Вы уже мертвая". А я говорю: "И слава Богу, что я вам пригодилась, чтобы выбраться". Когда я выползла, кусок голени висел на коже, я его привязала детской курточкой и поползла. Тут меня схватили и вытащили.
У меня все зажило - спасибо клинике Вишневского в Москве. Но пока я полтора месяца была в столице, здесь начались всякие разговоры про меня: как будто я знала, что будет захват школы, что террористы якобы у меня работали летом рабочими. Но никогда у меня за 24 года, что я директор, не работали люди со стороны!
Основное требование "Матерей Беслана" (чтобы была сказана вся правда о теракте) я полностью поддерживаю. Я хочу скорее правды, чтобы моя душа чистая была.
Алан КУЛОВ, 13 лет, бывший заложник
- Помню, как стало сильно пахнуть паленым. Когда я открыл глаза, террористы вставали и стреляли. Вероятно, взрыв для них тоже был неожиданностью, раз они были в зале. В первый день они давали воду, потом кричали: "В Чечне война, а вы здесь веселитесь!", стреляли вверх и говорили: "Вы с нами пойдете к Аллаху!" Издевались, заставляли приставлять руки к голове и делать "ушки". Прямо рядом со мной были две шахидки, они сидели и ели сухофрукты, один раз дали нам. Помню, как из "Калашникова" прямо в голову стрельнули мужчине рядом со мной, и на его крови я потом лежал. Он кричал по-осетински: "Тише! Успокойтесь!", и его убили. В один момент я видел, как в зал влетел огонь и до меня чуть-чуть не дошел.
После второго взрыва я кричал: "Помогите!", а люди, как зомби, шли и стонали (когда я в больнице лежал, мне каждый день этот сон снился). Они шли по мне, бежали. Я пополз. И видел оторванные руки, ноги, которые еще шевелились. Помню, как вбежал спецназовец и крикнул: "Кто живой, кто живой?!" Многие откликнулись, я тоже поднял руку, и он меня вынес.
http://www.idelo.ru/385/7.html