Иван Грозный, СССР, 1944-1946
В двух словах - великий фильм. Эйзенштейн - колосс. Черкасов - титан. И мне трудно что-то сказать более развернуто. Несмотря на разницу в два года между выходом 1 и 2 частей, это все-таки одна картина, к тому же незаконченная (предполагалась ведь еще третья, завершающая часть). Невероятной художественной силы кино. Драма о трансформации (или вернее ДЕформации) личности - о том, как неплохой в общем-то человек с благородными намерениями не выдерживает испытания властью и превращается в абсолютного монстра, лишаясь друзей и соратников, забывая свои прежние идеалы, оставаясь в одиночестве на вершине.
Именно поэтому, оба фильма надо рассматривать в комплексе. Если брать только первую часть - то она может показаться типичным советским историческим эпосом 40ых-50ых: про «хороших наших» и «плохих ненаших», с положительным и прогрессивным главным героем (хотя и в этом аспекте все уже было несколько сложнее). А вот во второй части, запрещенной сразу после создания (и понятно почему) - там-то как раз самое интересное. Центральной темой становится искажение характера правителя под влиянием неограниченной власти. («власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно»). От героического пафоса первой части не остается камня на камне - особенно когда Иван повторяет по сути те же фразы, что и раньше, но уже с совсем иным, более циничным и зловещим смыслом. Ну и единственная цветная сцена пира опричников, снятая на трофейной немецкой пленке - это шедевр. Одна из самых тревожных и жутких сцен в кинематографе вообще.
Click to viewЧто касается исторической достоверности фильма, то я считаю, что к такого рода картинам подходить с меркой реалистичности бессмысленно. Лучше всего эту мысль выразил Чарльз Чаплин в своем отзыве, который я позволю себе процитировать:
«Фильм Эйзенштейна “Иван Грозный”, который я увидел после Второй Мировой войны, представляется мне высшим достижением в жанре исторических фильмов. Эйзенштейн трактует историю поэтически, а, на мой взгляд, это превосходнейший метод ее трактовки. Когда я думаю, до какой степени искажаются события даже самого недавнего прошлого, я начинаю весьма скептически относиться к истории как таковой. Между тем, поэтическая интерпретация истории создает общее представление об эпохе. Я бы сказал, что произведения искусства содержат гораздо больше истинных фактов и подробностей, чем исторические трактаты.»