ПЕРЕВОДЫ (Шекспир, Блейк, Ростан, Бараташвили, Амихай, Ханох Левин и др.)
У. ШЕКСПИР
Сонет 16
Когда же ты осмелишься пойти
Войной на Время? Пусть тиран жесток -
Себя от разрушенья защити
Щитом прочней моих ничтожных строк.
Сейчас ты на вершине юных дней,
И сколько чистых дев в живых цветах
Тебя хотят запечатлеть точней,
Чем лучшей кисти вдохновенный взмах.
Так жизнь одолевает свой предел,
Воссоздавая души и тела, -
Чего бы и художник не сумел,
И память бы людская не смогла.
Отдай себя, чтоб снова сотворить,
В своих потомках продолжая жить.
Сонет 18
Тебя сравнить я мог бы с летним днем,
Но ты и совершенней, и скромней.
Что лето? Миг - и стынут под дождем
Останки обезглавленных стеблей.
Нас ослепляет жгучий взор небес,
Но быстро их тускнеет мишура.
Сама природа рушит все окрест -
То, что прекрасным виделось вчера.
Но лето, что в тебе заключено,
Не потеряв ни грана красоты,
Объятий смерти избежать должно,
Пока в моих стихах пребудешь ты.
Покуда не угаснет род людской,
В них не померкнет вечный образ твой.
Сонет 66
Постыло все, и жить невмоготу.
Изъеден взор уродством бытия,
Где роскоши плевать на нищету,
Где гложет дух неверия змея,
Где, нос заткнув, начальству лижут зад,
Где девственность давно свели в бордель,
Где вольный дух на каторге гноят,
Где сила, словно клоп, забилась в щель,
Где вдохновеньем заправляет власть,
Где разум носит глупости тавро,
Где честь у лжи выпрашивает часть,
Где перед злом лакействует добро.
Постыло все. Мир груб, жесток и лжив.
Но друг не одинок, пока я жив.
Сонет 73
Во мне ты видишь осени тщету,
Когда деревьям нечего терять,
И сучья их хватают пустоту,
Пытаясь лист последний удержать.
Во мне ты видишь тот тоскливый час,
Когда небесный свод неотличим
От темноты, что окружает нас -
Небытие под именем другим.
Во мне ты видишь блеск того огня,
Что сам себя сжирает, и во мглу
Преображает он сиянье дня,
Цвет юности - в остывшую золу.
Как вспышка света перед вечной тьмой,
Моя любовь лишь миг была с тобой.
Сонет 74
Когда за мной навек захлопнет дверь
Тюрьма, где нет надежды на возврат,
Я буду жить в моих стихах, поверь.
И пусть они твой образ сохранят.
Владей же тем, что выше вещества.
Отдай земле положенный оброк.
Ей - только тело, а тебе - права
На вечный дух в оправе этих строк.
Мой прах земной утратой не сочтешь -
То, что должно пред тем, как умереть,
Иль вживе сгнить, или попасть под нож,
О том едва ли стоит сожалеть.
Пусть бренное достанется червям -
Тебе живую душу я отдам.
УИЛЬЯМ БЛЕЙК
ТИГР
Тигр, о тигр! Горящий мрак,
Темный пламень, чей ты знак?
Быстрый, как пожар лесной,
В чаще немощи земной!
В озаренье ли, в бреду?
В небесах или в аду
Грозной дланью дольний прах
Воплощен в извечный страх?
Кто отверз и бросил в грудь
Сердца бешеную ртуть?
В чьих руках твой мозг пылал,
Как расплавленный металл?
Кто в сплетенье мышц и жил
Злобу вечную вложил?
Он ли создал заодно
Агнца нежное руно?
И, смешав добро и зло,
Улыбнулся ли светло
Иль скривил в усмешке рот
Смерть низринувший с высот?
Тигр, о тигр! горящий мрак,
Робкой жизни грозный враг!
Чьим клеймом отмечен ты,
Отблеск жуткой красоты?
РОБЕРТ ФЕРГЮССОН
От Дж. С. мистеру Роберту
Фергюссону
Ужели Аллан ожил вдруг-
Певец колючек и лачуг?
Его ль волынки слышу звук,
В зеленой чаще?
Нет, это Фергюссон - мой друг,
В дуду дудящий.
Кто нынче лучший - не вопрос!
Твой голос трогает до слез.
Утер ты англичашкам нос -
Я в том порука.
Ты к музам вхож, молокосос.
Причем - без стука.
Но не с Парнаса ты взирал,
Как наш король устроил бал.
В Дымиле помнит стар и мал
Твое творенье-
Про то, как пьянкой он венчал
Свой день рожденья
Поверь, за дар бесценный твой
Воздаст Шотландия с лихвой -
Даст кров, поделится едой
И кружкой эля.
Ты, главное, приятель, пой -
Твоя неделя!
Но, может статься, наш пиит
Земными почестями сыт,
Лишь к вечной славе аппетит
Руководит им?
Тебе сама судьба велит -
Быть
знаменитым.
Твои напевы всем близки.
Пьянеют от твоей строки
Мужья, юнцы и старики,
Девицы, бабы -
Ведь мы, спасаясь от тоски,
На рифму слабы.
Уж коли выдастся случАй,
К тебе я
загляну «на чай».
А ты уж друга привечай
(Не чаем, то есссь) -
Ты свежих устриц припасай,
К пирам готовясь!
А то - ко мне? Открыт мой дом,
И чуден Т’вид, - лососей в нем!..
Так и снуют над самым дном
Крутые спины.
Весь Бервик болен животом
От лососины.
А летом - глаз не оторвешь,
Как соберется молодежь.
Ведь наши девки, хошь не хошь,
Цветут, как маки.
И что им замуж невтерпеж -
Отнюдь не враки.
Такая косами встряхнет,
Задрав подол плясать пойдет,
Грудь - так и ходит. Только вот
Узрев их шляпки,
И ворон в страхе упадет -
Откинет лапки.
Я, Роберт, право, не поэт,
Но коль сей опус выйдет в свет,
Осмелюсь дать тебе совет -
Марай бумагу,
Чтоб не иссяк во цвете лет
Твой дар, бродяга!
Я не слыву любимцем муз
И мне неведом славы груз,
Но дружбой нашею горжусь,
Хоть мы - не пара.
А под стихами
подпишусь -
Твой Джон Бездара.
БАЙРОН
ИЗ "Еврейских мелодий"
Моя душа мрачна. Согрей
Ее мелодией простой.
Быть может, звуки арфы ей
Вернут утраченный покой,
И в сердце, сломленном судьбой,
Надежда новая сверкнет,
И жар, что мозг сжигает мой,
Слезой прозрачной изойдет.
Рыданья копятся внутри.
Их тяжесть грудь на части рвет.
Из диких звуков сотвори
Душе убежище, рапсод!
Еще страшнее пытка ждет,
но чашу мук испив до дна,
Душа разбитою падет -
Иль песней будет спасена.
РОСТАН
СМУТНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ ИЛИ СКОБКИ
Я помню рандеву под тем дуплистым дубом
(Нет, кажется тот дуб дуплистой липой был)
Покинув свой шезлонг, я - с умыслом сугубым -
У ваших стройных ног колени преклонил
Блондинка сладких грез, краса журналов моды!
Качало кресло вас, как лодку на волне.
Свистал в густых кустах снегирь - дитя природы
(А, впрочем, и скворцом он мог бы быть вполне)
Нас опьянял напев далекого оркестра
(Анданте? Или нет - то марш военный был)
Качнулась ветка в такт, как палочка маэстро,
И ветер, как смычок, по листьям заскользил
Вокруг пылал закат, как в книжке для раскраски,
И меркнул средь дерев и в заводях пруда
(А, может, то была лишь лужа?) Без подсказки
Я помню, что была там некая вода.
Угадывать ваш стан сквозь юбок колыханье -
От дерзкой сей мечты кружилась голова!
(А, может, не мечты, а... жажды обладанья)
Как пенились у вас вкруг шейки кружева!
Струился ленты шелк со шляпки вашей, чтобы
Доверчиво прильнуть к тем дивным кружевам
(Из Генуи самой, не то - ирландской пробы?)
В тот миг я был готов стать этой лентой сам!
Но вдруг ужасный жук - так клякса лист пятнает! -
Вам на колени пал, и жгучий жучий страх
(А, может, страх тот был лишь поводом, кто знает?)
Вас вынудил упасть, в мои объятья, ах!..
Ах, жук - наперсник наш!.. Но клятвы не нарушу,
Молчаньем окружу тот трепет, тот экстаз...
Сквозь заросли ресниц я заглянул вам в душу
(А, впрочем, это был не более, чем глаз...)
РИЛЬКЕ
Прощание
Я выучил прощания урок.
Я чувствую - оно как Нечто в сером,
Безглазою безликою химерой
Разрушит все, что я любить бы мог.
Все дальше уходя, достичь предела,
Где глаз не различит знакомых мест…
Какой он все же маленький и белый -
Всех женщин на земле прощальный жест.
И я уже не знаю - он ли длится,
Тот взмах руки, понятный только мне,
Или с цветущей сливы, как во сне,
Взлетает вдруг стремительная птица.
НИКОЛОЗ БАРАТАШВИЛИ
МЕРАНИ
Мчится Мерани мысли быстрей тропой окаянной.
Следом несется хохот зловещий черного врана.
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет, о, мой Мерани!
И рассекая ветер и воды, бездны гремящей грозные кручи
Ты одолеешь, и сократишь мне годы скитаний, конь мой могучий!
Неустрашимый, мчи, словно птица!
Зной ли палящий, разгул ли ненастья -
Ты не щади меня! Слился с тобою всадник, такой же охваченный страстью!
Пусть я отчизну навеки покину, друзей своих больше не встречу,
Пусть не увижу я мать, не услышу возлюбленной сладкие речи…
Место, где ночь пережду, где рассвет меня встретит, -
мне родиной будет.
Только лишь звездам я тайну открою,
Что в сердце хранится, - не людям!
Боль и надежды слабого сердца - в море с обрыва!
Жизни не жалко мне за безумный подвиг порыва!
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет… Мчись, мой Мерани!
Пусть похоронят меня не в отчизне, где предков могила святая,
Пусть я не буду оплакан любимой и горечь тех слез не узнаю…
Ворон могилу мне выроет в поле и будет кричать надо мною,
Буря остатки костей моих с ревом сырою засыплет землею.
Будет омыт мой прах беспризорный тихим дождем, росою небесной,
Плакальщиц вопли коршун заменит клекотом мрачным,
скорбною песней…
Мчи, мой Мерани! В схватке смертельной споря с судьбою,
Вырвись из плена!
Лучше погибнет, чем покорится черной судьбине
всадник твой бренный!
Пусть на чужбине, проклят судьбой, умру я бездомным, -
Не устрашит нас ворог, грозящий бездной бездонной!
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет… О, мой Мерани!
Пусть не удастся побег, - не напрасно стремленье души обреченной!
Тем, кто за нами пойдет, ты проложишь дорогу над пропастью черной,
Пусть не заметна тропа, но идущий по ней уж с пути не собьется -
Брат мой бесстрашный судьбу одолеет, и новая кровь не прольется!
Мчится Мерани мысли быстрей тропой окаянной.
Следом несется хохот зловещий черного врана.
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет… Ввысь, мой Мерани!
ИБН ГВИРОЛЬ
Семь Небес
Семь небес не вместят Тебя, а кто бы вместил?
Опора ль они Тебе, кто все сотворил?
Луч славы Твоей преярче любых светил.
Они прейдут, но не Ты, и твердит язык -
Могущ и велик Господь. И зело велик!
Облаком тайны сокрыто Твое Лицо.
Низшие ангелы взяли Твой храм в кольцо.
Но и в горней выси сонмы Твоих писцов
Тоже взглянуть не смеют на грозный Лик,
Ибо велик Господь. И зело велик!
Денно и нощно звучит ликованья клич.
Но славословья не в силах Тебя достичь.
Да и нужны ли Тебе словеса? Опричь
Тайной молитвы сердца, что каждый миг
Знает - Велик Господь. И зело велик.
Ты велик, безмерен... Ты больше всего, что есть.
Небо само - лишь свиток, что развернул Ты днесь.
Как же Ты умалишься? Как утеснишься весь
В скудных молельнях наших и в буквах книг?
Ты же велик, Господь. И зело велик!
Славен! На четырех зверях стоит Твой трон.
Избавления день - при входе. Сколь близок он!
Ликуя, народ Твой придет с четырех сторон.
Единый! Твой гурт невзрачен, убог и дик -
Но паче велик Господь. И зело велик!....
СЕМЬ
НЕБЕС
(антиперевод)
Семь небес не вместят Тебя, а кто бы
вместил?
Они не удержат Тебя, а кому бы достало сил?
Все прейдет, но
не Ты, кто Все сотворил.
Вечность Твоя не про нас, но твердит язык -
Дескать, велик Господь. И зело велик!
Славят Тебя, но страшатся поднять лицо
Ангелы Гнева, что взяли твой храм в кольцо.
И в небесной конторе сонмы твоих писцов
Тоже взглянуть не смеют на грозный Лик,
Ибо велик Господь. И зело велик!
Вслух славословить Тебя - и небу невмочь.
Днем и ночью хвалить, что воду в
ступе толочь.
Лучше молчать, чтоб славе Твоей помочь.
Я и без слов сердцем давно постиг
То, что велик Господь. И зело велик!
Ты велик, Ты безмерен - больше любой из сфер.
Небо Тебе «в овчинку» - не Твой размер.
Как же Ты умалишься? Как впишешься в интерьер
Скудных молелен наших? Ведь я привык
К тому, что велик Господь. И зело велик!
На четырех зверях Ты воздвиг свой трон
День избавленья наступит. И близок он.
Ты соберешь народ свой со всех сторон.
Пусть гурт сей не вышел статью, строптив и дик,-
Тем паче велик Господь. И зело велик!
ДАН ПАГИС
Последние
Я стал редкостью, мифом, фантомом. Уже много лет
мое грузное тело известно лишь зарослям этим.
Я к границам владений своих пробираюсь порой на рассвете,
где надежно укрыт в тростниковой тени силуэт.
Что касается Духа, Культуры и прочей муры,
нет сомненья - под тяжестью их я б давно уже сгинул.
Лишь внезапный пожар может выгнать меня из норы.
Я устал. Я лежу, завернувшись в прохладную тину.
Моя слава, как ветер, прошла по верхам. А теперь
я и сам, как туман, под лучами забвенья истаю.
Только что это?.. Слышу шаги... Человек или зверь?!
Мои уши торчком. Я встревожен. Я в мертвые листья врастаю.
Слышу ясно шуршанье, дыханье, и дрожь не умею унять.
Этот кто-то - незримый - подходит все ближе и ближе.
Кто же он? Я глаза закрываю и вижу -
Мой двойник? Отраженье? Я сам?..
Я уже не успею понять.
ИЕГУДА АМИХАЙ
****
Четыре года мой отец был частью той войны.
Ее бесстрастный механизм - он убивал врагов.
А после боя собирал обрывки тишины,
Затем, чтоб выкроить меня из этих лоскутков.
Средь взрывов, крови и огня их трудно собирать,
Но он наполнил до краев свой старый вещмешок.
Там был пирог, что испекла ему в дорогу мать.
Все, что берег он - тишину и пирога кусок.
Он безымянным мертвецам смотрел глаза в глаза,
Чтоб до конца в себя вобрать их горечь и тоску,
Их смертный ужас, их любовь... Чтоб сыну показать -
Из чьих страданий скроен был моей судьбы лоскут.
Он думал - мне не суждено изведать их беду.
Но вот пришла моя война.
И я иду.
СЛАВА ТВОЯ
(Из песнопений к Дням Трепета)
В великом молчаньи я ниву свою пашу, и беззвучен мой крик.
Побывал я в огне и воды прошел, но мир остается велик.
Ни в Иерусалиме, ни в Риме Его не нашел. По-прежнему Он незрим.
Вряд ли Он прячется в Мекке, и тщетно взывать: Ау, Элохим!
Вот она - слава Твоя...
Создатель Всего лежит на спине, как механик, под этим Всем.
Он вечно занят срочным ремонтом какой-нибудь из систем.
Я мечтал увидеть Его лицо, в глаза заглянуть, но, увы -
вижу только подошвы сандалий вместо Его головы.
Вот она - слава Его...
Даже деревья (возможно, и камни) выбирают себе царя.
Тысячу раз начинал я сначала, но жизнь проходила зря.
В конце длинной улицы нас сортирует Некто в платье простом:
"Этот, и этот, и этот, и этот...", на всех указуя перстом.
Вот она - слава Его...
Мне в античных скульптурах нравится то, что они не имеют рук.
О. если б и я без подвигов жил, разорвав их порочный круг.
Желтую майку - кольчугу мою - сними, и утри мне пот.
Я сражался, как рыцарь, во всех боях, пока не иссяк завод.
Вот она - слава моя...
Дай отдохнуть своим мыслям, что бредут по моим следам.
Они устали, в них ценности нет, я задешево их отдам.
Но стоит тебе холодильник открыть... На тебя упадет его свет,
И как отблеск иного мира - твой мерцающий силуэт...
И это - слава твоя!
И это - слава моя!
И это - слава Его!
****
Из трех-четырех в комнате один всегда смотрит в окно.
Он как-будто обязан смотреть, хотя ему все равно -
на что и куда. Он видит несправедливость,
что творится на заднем дворе.
и огонь на далекой горе,
и людей, что вышли целыми и хрустящими в поисках удачного дня,
а вечером возвращаются обратно в виде сдачи с себя,
собой, как мелкой монетой звеня.
Из трех-четырех в комнате один всегда смотрит в окно.
Его темные волосы, как шапка-невидимка на мыслях его.
А перед ним - блуждающие без привязи голоса,
сердца, бредущие без направления, полоса
берега, лишенного воды.
А еще огромные камни, как стертые знаки беды.
Камни остались закрыты и так и вернулись когда-то,
как письма, что нет на них адреса,
а значит - и нет адресата...
ЧТО-ТО ВРОДЕ КОНЦА СВЕТА
Сидящий под смоковницей звонит человеку, что сидит под лозой виноградной:
"В эту ночь они могут прийти. То есть, это вполне вероятно.
Листья прикрой, и деревья, чтобы не было видно их вовсе,
Мертвых домой позови, и готовься. Готовься!"
Белая овца сообщает волку:
"Люди блеют так страшно, что сердце стучит без умолку.
Скоро они и на копьях начнут сражаться.
На следующей встрече мы с этим должны разобраться."
Гои, то есть - народы мира, подобно статистам, робко
к Иерусалиму начнут стекаться (может возникнуть пробка)
и, томясь до поры в предвкушеньи событий известных,
оборвут все цветы на холмах окрестных.
Перековали мечи на орала, затем - обратно.
И так без конца, а зачем - никому не понятно.
Впрочем, в ходе таких перековок может случиться,
что железо раздоров сотрется и в пыль обратится.
ХАНОХ ЛЕВИН
Несколько переводов для музыкального спектакля "Хлеб с повидлом" по его поэтическим текстам
1. СКОЛЬКО МОЖНО ТАК?
Сколько можно выть от одиночества весною,
и, хвост зажавши меж ногами, ожидать чудес?
Сколько юных тел сплелось под сладостной луною.
Только я один, один как перст.
Ибо краток наш век, а время летит.
И даже в это время - не всегда же стоит?!
И даже, если стоит - нету дырок вокруг.
А если дырку нашел - так он падает вдруг.
А если он не подвел - так звонит телефон.
Или гости пришли - и таки падает он.
Но, положим, все в порядке, есть с кем, и есть - куда,
И ты хочешь, и можешь - какие твои года?!
И ты вдвинул два раза, и тут же спустил.
Ну, и много ль ты кайфа словил?
Сколько можно выть от одиночества весною,
и, хвост зажавши меж ногами, ожидать чудес?
Сколько ягодиц блестит под сладостной луною.
Только я один, как божий перст.
2. ПЕСНЯ В ОЖИДАНИИ МУЖЧИНЫ
Пусть войдет ко мне мужчинка, Боже мой, пусть войдет!
Пусть в прихожей, как пушинка, тень мужчинки скользнет!
Ждать устали уста, жар сердечный остыл
Мяса женского упругого года не щадят
И все реже мужчины глазами едят.
Обожду еще малость и таксу куплю,
Может, песика я полюблю
Я полюблю
Пусть войдет ко мне мужчинка, Боже мой, пусть войдет!
Пусть в прихожей, как пушинка, тень мужчинки скользнет!
Пусть не будет красив, Пусть не носит усов,
Я согласна, чтоб был лысым, и даже капельку стар,
И я согласна, чтоб в постели не очень был бы яр,
Если голову склонит порой мне на грудь-
Значит, счастья (мне) досталось чуть-чуть...
Счастья чуть-чуть.
3. У ОДНОЙ Я БРОСИЛ ЯКОРЬ
Сперва у первой бросил якорь,
А потом к другой причалил.
А почему, и сам не знаю -
Плечами только пожимаю
Ах, уж бедрышки у первой,
С поволокой дивный взгляд.
У другой - стальные нервы
И впридачу - пышный зад.
И та - ждала,
А та - звала,
Одна все шила да пекла,
Вторая даже в рот брала
Я у последней задержался,
Не стал искать других причалов.
А почему - и сам не знаю,
Плечами только пожимаю.
Надо ж так поизноситься!
Хворь сидит во всех местах -
Тут стреляет, там слезится,
Здесь простата, там киста.
У той - гастрит,
А та - храпит,
У ней - хронический бронхит.
Мне ж - все одно, кто рядом спит
Сперва у первой бросил якорь,
А потом к другой причалил.
А почему - и сам не знаю
Я их с трудом припоминаю.
Да, мы жизнь прожили лихо,
А сейчас у нас все тихо.
Был и я когда-то - ВАУ!
А теперь вот пью какаву
4. Обманутая женщина.
Жила я, как и все живут?
Любила подлецов.
Один надул, потом другой
Мне наплевал в лицо.
И мать с отцом
Тоже надули -
В могиле оба спят,
Сбежали! Я одна В натуре.
Купила что-нибудь -
Обман!
Мечтала! Где теперь
Те прежние мечты? -
И сердце, и карман пусты.
Жила я, как и все живут.
И верила врачам.
Сперва один, потом другой
Уколы назначал.
Грудь, геморрой,
Желудок, печень, почки
Разрежут и зашьют.
И жить не разрешают,
И сдохнуть не дают!
Обманывают сын
И личный адвокат,
И зеркала, и унитаз
Обжулить норовят!
Так сладко пели птицы по весне.
Обман - зима!
Все врут календари, и врет букварь,
И врет лягушка, квакая свое
«Ква-ква!»
Жила я, как и все живут,
Вся жизнь прошла!
В ней кроме лжи нет ничего.
И я жила!..
5. ГИМН СТАРЫХ И МОЛОДЫХ
Я - девушка в цвету,
И для меня не существует смерти.
Таблички в морге мне не портят аппетит.
Из богадельни старикан пердит и смотрит вслед
На юный зад мой, понимая, что назад дороги нет.
Припев:
Ведь быть молодым - в саду цветов не рвать!
Быть молодым - любви не искать!
Быть молодым - это видеть вокруг
Лишь дерьмо и мерзость… и спокойно спать
Я молод и здоров!
Смерть для меня - лишь эпизод из фильма,
И на поминках у меня всегда стоит.
Ваш гроб на кладбище снесу, не взяв с вас ни рубля.
Ведь мне достаточно того, что в нем лежу не я.
Припев:
Я - старый человек!
Всем телом чую приближенье смерти.
Издевка злая - ваш рассвет и ваш закат!
Когда младенец ласковый с меня не сводит глаз,
Я знаю: он - мой прокурор, и близок смерти час
Припев:
Ведь быть стариком - в саду кефир не пить!
Быть стариком - ума не нажить!
Быть стариком - это видеть вокруг
Как весна бушует... и тихонько гнить.
6. Когда стану большим
Я расту большим, а стану мал.
Я буду меньше блохи
Близорукие люди пройдутся по мне
Не заметив, хи-хи!
У дорожки, где не ходит никто,
Открою я свой лоток.
Лоток никому не нужных вещей,
Что остались от мамы моей.
Если станет мне тяжко, совсем невмоготу -
Отрежу чуток языка.
Заскулю я от боли, опрокинув лоток,
И в пляс пущусь вкруг лотка
И настанет день, и протухнет плоть,
Под дверью начнет смердеть
Позовут врача, чтобы тот подтвердил
Мою нелепую смерть
Я бы в голос (горько) рыдал о себе,
Бредя за гробом в плаще.
Когда стану взрослым - я буду мал.
Если буду ва-а-ще.
8. ДЕВУШКА МОЕЙ МЕЧТЫ
Ты положишь мне руку на лоб,
Проверить, есть ли жар?
На горящее горло мое
Ты свой намотаешь шарф.
Ты заплачешь,
Ты ведь хочешь, чтоб жил,
Чтоб всегда был я рядом с тобой.
Девушка моей мечты!
Девушка несбывшейся мечты!
Будешь ночью сидеть в палате,
Ловя мой предсмертный стон.
И тебе придется закрыть
Мои веки до лучших времен
Будешь помнить ты,
Будешь плакать по мне,
На могилу придешь иногда...
Девушка моей мечты!
Девушка несбывшейся мечты!..
КТО НАРУШИЛ ШАБАТ
Тот, кто посмел нарушить шабат,
Тот сгинет в шабат.
Тот сгинет в шабат от боли и страха крича.
И ничто его не спасет,
ни главврач, ни два главврача,
Ни сестричка, чьи груди
Пропахли от разных микстур.
Ни (даже) молитва, что он произнес в Йом-Кипур
Тот, кто посмел нарушить шабат,
Тот сгинет в шабат.
Тот сгинет в шабат от боли и страха крича.
И солнце, взойдя, не подарит ему ни луча.
9 ДАЙ НАМ ЗДОРОВЬЯ
Дай нам сил всю ночь от боли кричать,
И глаз-алмаз, чтоб его терять,
И здоровье сердцам дай нам, чтоб их разбить,
И здоровье зубам, чтоб могли подольше гнить.
Припев (2 раза):
Дай нам сил,
Дай здоровья нам!
Нам здоровья дай!
Дай нам слез рыдать о том, чего уж нет,
И здоровье нам дай ненавидеть целый свет,
И дай друзей, чтобы брошенными быть,
И память обо всем, чтобы все забыть.
Припев
Дай здоровья, чтоб намучились мы всласть
В больнице, перед тем, как замертво упасть,
И дай же нам ума, чтоб понять тем умом,
Что как жили напрасно, так напрасно и умрем.
Припев.
11. ХЛЕБ С ВАРЕНЬЕМ
Старой мелодии грустный мотив -
Кто живет, тот глуп и некрасив,
Кто усоп, тот труп и несчастлив.
Кто любви не заслужил,
Тот как-будто и не жил.
А кто ни разу не любил,
Сохранит остаток сил.
Старой мелодии грустный мотив -
Кто живет, тот глуп и некрасив,
Кто усоп, тот труп и несчастлив.
Кто любви не повстречал,
Тот улыбку получал,
А кто улыбку не найдет,
Хлеб с вареньем пусть жует.
12. ТЫ ПРАВ, ДОРОГОЙ
Скажи же мне, что я лучше всех!
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Что мужчину, как я, всюду ждет успех?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Скажи мне, что сделал я правильный шаг,
Вступив с тобою в законный брак?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
-Что мне еще сказать?
Что тебе сказать? Откуда мне знать!
Нет покоя душе. О, вечная боль!
-Я уже устала ждать.
Ты меня превратил в полный ноль, в полный ноль.
Солнце встает из мрака.
Тихая радость придет к тебе.
Мы из хижин вонючих наших
Рассмеемся в лицо судьбе.
Скажи мне, что я могу быть уверен в твоих словах?
-Ты, прав дорогой. Я горжусь тобой.
Скажи, я зануда?
-Нет.
Что нет?
-Ты не зануда.
Скажи мне, что я не зануда, а мужчина, проявляющий естественный интерес
Ты прав, ты не зануда, а мужчина, проявляющий естественный интерес
Скажи мне, что я счастлив вполне?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Что я сделал, что мог, и даже втройне?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Скажи мне, что в жизни достиг я всего!
И что лучше не может быть ничего?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Что мне еще сказать?
МЫ ЕЩЕ ПОСИДИМ
Эх, как еще мы отдохнем в удобных креслах,
Выпьем по рюмке, о заветном говоря
Будет покой и на душе, и в наших чреслах,
Потому что рядом старые друзья.
Сядем за стол мы, как всегда, с веселой песней,
Вместе отведаем копченого угря.
Будет покой и на душе , и в наших чреслах,
Потому что жизнь мы прожили не зря.
Нам ли скучать от одуренья дней воскресных,
Нам ли зевать на курсах кройки и шитья?
Будет покой и на душе , и в наших чреслах,
Потому что рядом старые друзья.
Будет покой и на душе , и в наших чреслах,
Все потому, что рядом верные друзья.
Скоро гулять нас повезут в удобных креслах,
Ведь ходить мы можем только под себя.
МАКГОНАГОЛЛ, "ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ"
Творчество Уильяма Макгонаголла (почти все великие поэты носят имя Уильям!) пока еще не слишком известно русскоязычным читателям. Между тем, Макгонаголл в свое время был признан ХУДШИМ ПОЭТОМ ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ. Честь, выпадающая только избранным.
Однажды Макгонаголл направил свой вдохновенный взор на Россию и, немедленно воспламенясь шедевром А.С. Пушкина "Песнь о вещем Олеге", перевел его на английский. Некоторые считают, что это - только красивый миф. Но мнение скептиков опровергается тем фактом, что имеется не менее 10 обратных переводов на русский с "макгонаголлического" "Песни о вещем Олеге". ( Все эти переводы можно найти на замечательном сайте
Век перевода Блестящая идея собрать все "пушкинские" переводы Макгонаголла в одном месте принадлежит уважаемой
Александре Петровой
В своем "обратном " переводе (см. ниже) я постарался скрупулезно передать содержание текста, полностью сохранив неповторимую манеру Макгогаголла. Получилось довольно забавно.
Текст Макгонаголла (включая его же предисловие и комментарии) довольно обширен. Но усилия читателя будут, я уверен, полностью вознаграждены.
(Внимание: в переводе несколько раз используется визуальная рифма, весьма популярная в англоязычной поэзии, когда написание окончаний рифмующихся слов совпадает, хотя звучат они по-разному)
Макгонаголл, ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
(обратный перевод на русский - Исаак Розовский)
ПРЕДИСЛОВИЕ Мак-Гоннагола
Приступая к сему переводу
Сразу хочу сказать, на чью мельницу намереваюсь лить воду.
Я всегда стремился способствовать дружбе между народами,
Даже если нам они кажутся варварами и уродами.
Но в груди каждого дикаря бьется сердце, такое же, как и наше(1).
Засим приступаю к невероятной истории, случившейся в далекой Раше.
Но прежде - еще несколько слов о переводе,
Который, увы, не пользуется чрезмерной популярностью в народе,
Я объясняю сей факт известными пробелами в просвещении,
А посему долгом своим почитаю способствовать оных пробелов устранению.
Когда же шотландская публика понесет с базара Белинского и Гоголя(2),
Она не забудет, надеюсь, и о скромном подвижнике МакГонаголле.
Искусство перевода - вещь архиважная
И при этом - довольно-таки авантажная.(3)
Необходимо передать содержание, нашей цивилизации чуждое абсолютно,
И при этом помочь читателю, чтобы тот к справочнику не прибегал поминутно.
Потому что чтение стихов по желанию начинается,
Однако желание это очень быстро кончается.
Но помимо содержания существует еще и форма.
И эти мои слова - отнюдь не пустая проформа.
Существуют такие понятия, как ритмы, размеры, метр
(Причем последний - из иной области, нежели дюйм, миля или километр)
А еще для усиления благозвучия,
Давно и не нами выдуманы различные созвучия.
Они очень украшают стих - например, рифмы.
Вот с ними-то больше всего мучаемся, как тот Сизиф, мы.
Так, чтобы поведать вам без потерь сию удивительную хронику,
Мне пришлось основательно освоить тамошнюю силлаботонику(4).
Так что непростое это дело - переводить чуждые нам напевы,
Чтобы взволновать ими сердце джентльмена или юной девы.
ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
В тридевятом княжестве некогда княжил князь Олег.
Он довольно статный и мужественный был человек.
К тому же умел предсказывать разные вещи.
Поэтому в народе его и прозвали - Вещий(5).
Он часто сражался со своим отрядом, который назывался «дружиной».
Тут-то и начинает раскручиваться моего повествования пружина.
С княжеством Олега враждовали хазары(6) - без особого, впрочем, эффекта,
Так как были лишены даже проблесков интеллекта.
Правда, им иногда удавалось что-нибудь сломать или сжечь,
Пока они не натыкались на славный Олегов меч.
Он время от времени устраивал на них облаву,
Чем и снискал в народе заслуженную славу.
Тут надо заметить, что у Олега был любимый конь,
С которым тот легко уходил от всяческих погонь.
И, понятное дело, Олег за это к нему хорошо относился.
А проще сказать, словно с писаной торбой носился (7)
А если вы спросите, чего вдруг я вспомнил про коня,
То очень скоро поймете и одобрите меня.
Вот как-то раз Олег едет (на коне, заметьте!) в чистом поле,
Смотрит на небо, на травку, и даже взгрустнул поневоле.
А навстречу ему, откуда ни возьмись,
Выходит старец, а на плече у него та самая мысь ( 8 ),
Которая любит растекаться по древу,
Корча из себя этакую королеву.
А старец тот был не случайный прохожий,
А в некотором смысле с нашим Мерлиным схожий.
Словом, он был очень известный чародей, волшебник и маг.
И Олег миновать его не мог никак.
Старец был в довольно потрепанном выцветшем сюртуке,
Но вежливо поклонился князю, а шляпу при этом учтиво держал в руке.
А Олег сразу признал его, несмотря на затрапезный вид,
Ибо старец сей в княжестве том был весьма знаменит.
Он даже однажды баллотировался в одном из округов.
И пользовался уважением даже среди недругов.
Так что князь моментально его узнал и был рад до слез,
Так как давно хотел задать ему некоторый вопрос.
«А скажите мне, сударь, - обратился к старцу Олег. -
Ведь немало чудес повидали Вы за свой долгий век?
Обращались к Вам за советом и варяги, и греки.
Вы прозреваете суть там, где другие видят только иксы да игрЕки. (9)
Не случайно Вас, как и меня, называют вещим.
А ведь люди - они чувствуют подобные вещи.
Вот и я хочу про одну безделку у Вас спросить. -
Долго ль мне еще осталось на этом свете жить?
Я ведь наперед знаю, что случится со мной на работе и дома,
А вот дата собственной кончины мне неведОма.
Я надеюсь, что Вы мне все про Это искренне скажете,
И тем премного меня обяжете.»
Нахмурился старец, а потом изрек: «Ваша Милость!
Ни болести Вам не страшны, ни порча, ни прочая хилость.
Также заговоры, мятежи, народные волнения
Не представляют опасности для Вашей Милости княжения.
Чревоугодие и прочие излишества для Вас не опасны
Равно и вражьи пули над Вами не властны.»
Улыбнулся на это Олег и промолвил беспечно:
«Ну, старик, похоже жить мне придется вечно!»
Но продолжил вещун, и слезой затуманилось око:
«Увы, Ваша Милость! Ошибаетесь Вы, и жестоко -
Ибо смертных удел - в землю сойти без остатка.
А Вашу Милость погубит собственная лошадка!»
«Врешь, старик!» - вскричал Олег, весь трясясь от гнева.
Даже мысь в испуге тотчас растеклась по древу.
Да и конь приуныл, виновато кося жарким глазом,
Который можно сравнить разве что с голубым топазом.
Но сдержался князь, обладая железной волей.
И промолвил только: «На все, старик, Божья воля...»
Ну, а старец, не будь дурак, утек, не сказав ни слова.
А Олегу взамен уж ведут жеребца другоВА.
Он вскочил на него, хоть суставы с утра болели.
А коня своего велел содержать в холе и леле.
Мчит Олег по степи, ни кровинки в лице, осунУлся.
Хотел, было, назад взглянуть, но так ни разу не обернулся.
Прошли годы, а Олег жив и невредим.
Ни в боях, ни в пирах никто не может сравниться с ним.
Вместе с дружиной сидит Олег, мешая водку, виски и эль(10).
Но тоска его сердце гложет, и не берет его хмель.
И вопрошает князь, неподвижно глядя в огонь:
«А, кстати, как поживает мой славный и добрый конь?»
Притихла дружина, каждый, не помня себя, сидит.
Только его камердинер, от страха трясясь, говорит:
«Три года тому случилась беда, аккурат в сентябре.
Расхворался Ваш конь и, извиняюсь, помре...
Я же сам его схоронил. Даже и крест поставил,
Хотя это и супротив христианских правил»(11).
Сжал Олег кулаки, только хрустнула кость.
Так он сумел задушить закипевшую в сердце злость.
«Что ж, - молвит Олег. - Я привык, что кругом дебилы!
Ладно, старый, веди меня на его могилу.
А балабола, -ну, старца того, - изловить и казнить во дворе...»(12)
Тут слуга совсем поперхнулся: «Так и старец тот тоже помре...»
Делать нечего, шепча дорогое имя
Поплелись Олег со слугой на кладбИще, и дружина - за ними.
И пришлось им обыскать захоронения многие,
Прежде чем опознали коня с помощью примитивной по тем временам кранеологии.
Почудилось князю, что с укоризной глядят на него пустые глазницы.
Пнул он череп ногой, собираясь уже удалиться.
Только не видел Олег, горькие слезы лия,
Как из конского черепа змейкой скользнула змея.
В ногу Олегу впилась, вмиг прокусила штанину.
Разом весь почернел и как бы осел доселе цветущий мужчина.
Тут из туч появилась луна, истошно завыла собака.
Замертво рухнул Олег, успев лишь промолвить: «Однако...»
Так и окончил свои дни вещий Олег.
На тризну его собралось великое множество человек.
А во главе стола сидели счастливые князь Игор и Олга.
Только, увы, и их счастие длилось недолго.
Вскоре на них обоих нашлись управы. (13)
Уж больно суровы были тогдашние нравы.
КОММЕНТАРИИ ПЕРЕВОДЧИКА
(1) Что подтверждено новейшими исследованиями гг. Дарвина, Гальтона и др.
(2) Два очень популярных в Раше сочинителя. Особенно известна поэма последнего «Мертвые сердца» - написанная свободным стихом и совершенно необъятная по размерам (даже после того, как автор собственноручно сократил ее едва ли не вдвое).
(3) Это красивое и звучное слово я употребил исключительно ради рифмы.
(4) что это такое, объяснять тут нет никакой возможности.
(5) Обыкновение предсказывать будущее было весьма распространено в древней Раше. Интересно, что это умение приписывалось не только людям, зверям и птицам, но и музыкальным инструментам. См. также Боян бо вещий
(6)приверженцы иудейской веры (возможно, что и просто евреи). При не весьма обширном уме отличались уже тогда невероятной хитростью и изворотливостью.
(Данный комментарий во всех последующих переизданиях был изъят, как сомнительный с точки зрения политкорректности - прим. Издателя)
(7) Что представляла собой сия торба, выяснить так и не удалось
( 8 ) Она же - белка обыкновенная, ставшая подлинным украшением наших лесов.
(9) сие высказывание подтверждает упорные слухи о высокой развитости в Раше (даже в те времена) фундаментальной науки и об общем высоком уровне образованности среди населения. См. также математические спецшколы.
(10) Я позволил себе заменить на общеупотребимые экзотические названия тамошних спиртных напитков «мьод» и«куас», едва ли что говорящие современному читателю.
(11) Согласно официальным источникам, христианская вера была принята в Раше несколько позднее. Вероятно, как всегда что-то напутали с летоисчислением. См. также академик Фоменко.
(12) Я перевел, как написано, но тут, вероятно, летописец ошибся - Олег явно имел ввиду не ВО, а ПРИ дворе.
(13)Специальные органы правопорядка, выполнявшие время от времени и карательно-воспитательные функции.
См. также 3-е отделение, ЧК и пр.
.
Сонет 16
Когда же ты осмелишься пойти
Войной на Время? Пусть тиран жесток -
Себя от разрушенья защити
Щитом прочней моих ничтожных строк.
Сейчас ты на вершине юных дней,
И сколько чистых дев в живых цветах
Тебя хотят запечатлеть точней,
Чем лучшей кисти вдохновенный взмах.
Так жизнь одолевает свой предел,
Воссоздавая души и тела, -
Чего бы и художник не сумел,
И память бы людская не смогла.
Отдай себя, чтоб снова сотворить,
В своих потомках продолжая жить.
Сонет 18
Тебя сравнить я мог бы с летним днем,
Но ты и совершенней, и скромней.
Что лето? Миг - и стынут под дождем
Останки обезглавленных стеблей.
Нас ослепляет жгучий взор небес,
Но быстро их тускнеет мишура.
Сама природа рушит все окрест -
То, что прекрасным виделось вчера.
Но лето, что в тебе заключено,
Не потеряв ни грана красоты,
Объятий смерти избежать должно,
Пока в моих стихах пребудешь ты.
Покуда не угаснет род людской,
В них не померкнет вечный образ твой.
Сонет 66
Постыло все, и жить невмоготу.
Изъеден взор уродством бытия,
Где роскоши плевать на нищету,
Где гложет дух неверия змея,
Где, нос заткнув, начальству лижут зад,
Где девственность давно свели в бордель,
Где вольный дух на каторге гноят,
Где сила, словно клоп, забилась в щель,
Где вдохновеньем заправляет власть,
Где разум носит глупости тавро,
Где честь у лжи выпрашивает часть,
Где перед злом лакействует добро.
Постыло все. Мир груб, жесток и лжив.
Но друг не одинок, пока я жив.
Сонет 73
Во мне ты видишь осени тщету,
Когда деревьям нечего терять,
И сучья их хватают пустоту,
Пытаясь лист последний удержать.
Во мне ты видишь тот тоскливый час,
Когда небесный свод неотличим
От темноты, что окружает нас -
Небытие под именем другим.
Во мне ты видишь блеск того огня,
Что сам себя сжирает, и во мглу
Преображает он сиянье дня,
Цвет юности - в остывшую золу.
Как вспышка света перед вечной тьмой,
Моя любовь лишь миг была с тобой.
Сонет 74
Когда за мной навек захлопнет дверь
Тюрьма, где нет надежды на возврат,
Я буду жить в моих стихах, поверь.
И пусть они твой образ сохранят.
Владей же тем, что выше вещества.
Отдай земле положенный оброк.
Ей - только тело, а тебе - права
На вечный дух в оправе этих строк.
Мой прах земной утратой не сочтешь -
То, что должно пред тем, как умереть,
Иль вживе сгнить, или попасть под нож,
О том едва ли стоит сожалеть.
Пусть бренное достанется червям -
Тебе живую душу я отдам.
УИЛЬЯМ БЛЕЙК
ТИГР
Тигр, о тигр! Горящий мрак,
Темный пламень, чей ты знак?
Быстрый, как пожар лесной,
В чаще немощи земной!
В озаренье ли, в бреду?
В небесах или в аду
Грозной дланью дольний прах
Воплощен в извечный страх?
Кто отверз и бросил в грудь
Сердца бешеную ртуть?
В чьих руках твой мозг пылал,
Как расплавленный металл?
Кто в сплетенье мышц и жил
Злобу вечную вложил?
Он ли создал заодно
Агнца нежное руно?
И, смешав добро и зло,
Улыбнулся ли светло
Иль скривил в усмешке рот
Смерть низринувший с высот?
Тигр, о тигр! горящий мрак,
Робкой жизни грозный враг!
Чьим клеймом отмечен ты,
Отблеск жуткой красоты?
РОБЕРТ ФЕРГЮССОН
От Дж. С. мистеру Роберту
Фергюссону
Ужели Аллан ожил вдруг-
Певец колючек и лачуг?
Его ль волынки слышу звук,
В зеленой чаще?
Нет, это Фергюссон - мой друг,
В дуду дудящий.
Кто нынче лучший - не вопрос!
Твой голос трогает до слез.
Утер ты англичашкам нос -
Я в том порука.
Ты к музам вхож, молокосос.
Причем - без стука.
Но не с Парнаса ты взирал,
Как наш король устроил бал.
В Дымиле помнит стар и мал
Твое творенье-
Про то, как пьянкой он венчал
Свой день рожденья
Поверь, за дар бесценный твой
Воздаст Шотландия с лихвой -
Даст кров, поделится едой
И кружкой эля.
Ты, главное, приятель, пой -
Твоя неделя!
Но, может статься, наш пиит
Земными почестями сыт,
Лишь к вечной славе аппетит
Руководит им?
Тебе сама судьба велит -
Быть
знаменитым.
Твои напевы всем близки.
Пьянеют от твоей строки
Мужья, юнцы и старики,
Девицы, бабы -
Ведь мы, спасаясь от тоски,
На рифму слабы.
Уж коли выдастся случАй,
К тебе я
загляну «на чай».
А ты уж друга привечай
(Не чаем, то есссь) -
Ты свежих устриц припасай,
К пирам готовясь!
А то - ко мне? Открыт мой дом,
И чуден Т’вид, - лососей в нем!..
Так и снуют над самым дном
Крутые спины.
Весь Бервик болен животом
От лососины.
А летом - глаз не оторвешь,
Как соберется молодежь.
Ведь наши девки, хошь не хошь,
Цветут, как маки.
И что им замуж невтерпеж -
Отнюдь не враки.
Такая косами встряхнет,
Задрав подол плясать пойдет,
Грудь - так и ходит. Только вот
Узрев их шляпки,
И ворон в страхе упадет -
Откинет лапки.
Я, Роберт, право, не поэт,
Но коль сей опус выйдет в свет,
Осмелюсь дать тебе совет -
Марай бумагу,
Чтоб не иссяк во цвете лет
Твой дар, бродяга!
Я не слыву любимцем муз
И мне неведом славы груз,
Но дружбой нашею горжусь,
Хоть мы - не пара.
А под стихами
подпишусь -
Твой Джон Бездара.
БАЙРОН
ИЗ "Еврейских мелодий"
Моя душа мрачна. Согрей
Ее мелодией простой.
Быть может, звуки арфы ей
Вернут утраченный покой,
И в сердце, сломленном судьбой,
Надежда новая сверкнет,
И жар, что мозг сжигает мой,
Слезой прозрачной изойдет.
Рыданья копятся внутри.
Их тяжесть грудь на части рвет.
Из диких звуков сотвори
Душе убежище, рапсод!
Еще страшнее пытка ждет,
но чашу мук испив до дна,
Душа разбитою падет -
Иль песней будет спасена.
РОСТАН
СМУТНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ ИЛИ СКОБКИ
Я помню рандеву под тем дуплистым дубом
(Нет, кажется тот дуб дуплистой липой был)
Покинув свой шезлонг, я - с умыслом сугубым -
У ваших стройных ног колени преклонил
Блондинка сладких грез, краса журналов моды!
Качало кресло вас, как лодку на волне.
Свистал в густых кустах снегирь - дитя природы
(А, впрочем, и скворцом он мог бы быть вполне)
Нас опьянял напев далекого оркестра
(Анданте? Или нет - то марш военный был)
Качнулась ветка в такт, как палочка маэстро,
И ветер, как смычок, по листьям заскользил
Вокруг пылал закат, как в книжке для раскраски,
И меркнул средь дерев и в заводях пруда
(А, может, то была лишь лужа?) Без подсказки
Я помню, что была там некая вода.
Угадывать ваш стан сквозь юбок колыханье -
От дерзкой сей мечты кружилась голова!
(А, может, не мечты, а... жажды обладанья)
Как пенились у вас вкруг шейки кружева!
Струился ленты шелк со шляпки вашей, чтобы
Доверчиво прильнуть к тем дивным кружевам
(Из Генуи самой, не то - ирландской пробы?)
В тот миг я был готов стать этой лентой сам!
Но вдруг ужасный жук - так клякса лист пятнает! -
Вам на колени пал, и жгучий жучий страх
(А, может, страх тот был лишь поводом, кто знает?)
Вас вынудил упасть, в мои объятья, ах!..
Ах, жук - наперсник наш!.. Но клятвы не нарушу,
Молчаньем окружу тот трепет, тот экстаз...
Сквозь заросли ресниц я заглянул вам в душу
(А, впрочем, это был не более, чем глаз...)
РИЛЬКЕ
Прощание
Я выучил прощания урок.
Я чувствую - оно как Нечто в сером,
Безглазою безликою химерой
Разрушит все, что я любить бы мог.
Все дальше уходя, достичь предела,
Где глаз не различит знакомых мест…
Какой он все же маленький и белый -
Всех женщин на земле прощальный жест.
И я уже не знаю - он ли длится,
Тот взмах руки, понятный только мне,
Или с цветущей сливы, как во сне,
Взлетает вдруг стремительная птица.
НИКОЛОЗ БАРАТАШВИЛИ
МЕРАНИ
Мчится Мерани мысли быстрей тропой окаянной.
Следом несется хохот зловещий черного врана.
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет, о, мой Мерани!
И рассекая ветер и воды, бездны гремящей грозные кручи
Ты одолеешь, и сократишь мне годы скитаний, конь мой могучий!
Неустрашимый, мчи, словно птица!
Зной ли палящий, разгул ли ненастья -
Ты не щади меня! Слился с тобою всадник, такой же охваченный страстью!
Пусть я отчизну навеки покину, друзей своих больше не встречу,
Пусть не увижу я мать, не услышу возлюбленной сладкие речи…
Место, где ночь пережду, где рассвет меня встретит, -
мне родиной будет.
Только лишь звездам я тайну открою,
Что в сердце хранится, - не людям!
Боль и надежды слабого сердца - в море с обрыва!
Жизни не жалко мне за безумный подвиг порыва!
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет… Мчись, мой Мерани!
Пусть похоронят меня не в отчизне, где предков могила святая,
Пусть я не буду оплакан любимой и горечь тех слез не узнаю…
Ворон могилу мне выроет в поле и будет кричать надо мною,
Буря остатки костей моих с ревом сырою засыплет землею.
Будет омыт мой прах беспризорный тихим дождем, росою небесной,
Плакальщиц вопли коршун заменит клекотом мрачным,
скорбною песней…
Мчи, мой Мерани! В схватке смертельной споря с судьбою,
Вырвись из плена!
Лучше погибнет, чем покорится черной судьбине
всадник твой бренный!
Пусть на чужбине, проклят судьбой, умру я бездомным, -
Не устрашит нас ворог, грозящий бездной бездонной!
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет… О, мой Мерани!
Пусть не удастся побег, - не напрасно стремленье души обреченной!
Тем, кто за нами пойдет, ты проложишь дорогу над пропастью черной,
Пусть не заметна тропа, но идущий по ней уж с пути не собьется -
Брат мой бесстрашный судьбу одолеет, и новая кровь не прольется!
Мчится Мерани мысли быстрей тропой окаянной.
Следом несется хохот зловещий черного врана.
Бешеный бег твой вихрем возносит нас над мирами!
Мрачные думы ветер развеет… Ввысь, мой Мерани!
ИБН ГВИРОЛЬ
Семь Небес
Семь небес не вместят Тебя, а кто бы вместил?
Опора ль они Тебе, кто все сотворил?
Луч славы Твоей преярче любых светил.
Они прейдут, но не Ты, и твердит язык -
Могущ и велик Господь. И зело велик!
Облаком тайны сокрыто Твое Лицо.
Низшие ангелы взяли Твой храм в кольцо.
Но и в горней выси сонмы Твоих писцов
Тоже взглянуть не смеют на грозный Лик,
Ибо велик Господь. И зело велик!
Денно и нощно звучит ликованья клич.
Но славословья не в силах Тебя достичь.
Да и нужны ли Тебе словеса? Опричь
Тайной молитвы сердца, что каждый миг
Знает - Велик Господь. И зело велик.
Ты велик, безмерен... Ты больше всего, что есть.
Небо само - лишь свиток, что развернул Ты днесь.
Как же Ты умалишься? Как утеснишься весь
В скудных молельнях наших и в буквах книг?
Ты же велик, Господь. И зело велик!
Славен! На четырех зверях стоит Твой трон.
Избавления день - при входе. Сколь близок он!
Ликуя, народ Твой придет с четырех сторон.
Единый! Твой гурт невзрачен, убог и дик -
Но паче велик Господь. И зело велик!....
СЕМЬ
НЕБЕС
(антиперевод)
Семь небес не вместят Тебя, а кто бы
вместил?
Они не удержат Тебя, а кому бы достало сил?
Все прейдет, но
не Ты, кто Все сотворил.
Вечность Твоя не про нас, но твердит язык -
Дескать, велик Господь. И зело велик!
Славят Тебя, но страшатся поднять лицо
Ангелы Гнева, что взяли твой храм в кольцо.
И в небесной конторе сонмы твоих писцов
Тоже взглянуть не смеют на грозный Лик,
Ибо велик Господь. И зело велик!
Вслух славословить Тебя - и небу невмочь.
Днем и ночью хвалить, что воду в
ступе толочь.
Лучше молчать, чтоб славе Твоей помочь.
Я и без слов сердцем давно постиг
То, что велик Господь. И зело велик!
Ты велик, Ты безмерен - больше любой из сфер.
Небо Тебе «в овчинку» - не Твой размер.
Как же Ты умалишься? Как впишешься в интерьер
Скудных молелен наших? Ведь я привык
К тому, что велик Господь. И зело велик!
На четырех зверях Ты воздвиг свой трон
День избавленья наступит. И близок он.
Ты соберешь народ свой со всех сторон.
Пусть гурт сей не вышел статью, строптив и дик,-
Тем паче велик Господь. И зело велик!
ДАН ПАГИС
Последние
Я стал редкостью, мифом, фантомом. Уже много лет
мое грузное тело известно лишь зарослям этим.
Я к границам владений своих пробираюсь порой на рассвете,
где надежно укрыт в тростниковой тени силуэт.
Что касается Духа, Культуры и прочей муры,
нет сомненья - под тяжестью их я б давно уже сгинул.
Лишь внезапный пожар может выгнать меня из норы.
Я устал. Я лежу, завернувшись в прохладную тину.
Моя слава, как ветер, прошла по верхам. А теперь
я и сам, как туман, под лучами забвенья истаю.
Только что это?.. Слышу шаги... Человек или зверь?!
Мои уши торчком. Я встревожен. Я в мертвые листья врастаю.
Слышу ясно шуршанье, дыханье, и дрожь не умею унять.
Этот кто-то - незримый - подходит все ближе и ближе.
Кто же он? Я глаза закрываю и вижу -
Мой двойник? Отраженье? Я сам?..
Я уже не успею понять.
ИЕГУДА АМИХАЙ
****
Четыре года мой отец был частью той войны.
Ее бесстрастный механизм - он убивал врагов.
А после боя собирал обрывки тишины,
Затем, чтоб выкроить меня из этих лоскутков.
Средь взрывов, крови и огня их трудно собирать,
Но он наполнил до краев свой старый вещмешок.
Там был пирог, что испекла ему в дорогу мать.
Все, что берег он - тишину и пирога кусок.
Он безымянным мертвецам смотрел глаза в глаза,
Чтоб до конца в себя вобрать их горечь и тоску,
Их смертный ужас, их любовь... Чтоб сыну показать -
Из чьих страданий скроен был моей судьбы лоскут.
Он думал - мне не суждено изведать их беду.
Но вот пришла моя война.
И я иду.
СЛАВА ТВОЯ
(Из песнопений к Дням Трепета)
В великом молчаньи я ниву свою пашу, и беззвучен мой крик.
Побывал я в огне и воды прошел, но мир остается велик.
Ни в Иерусалиме, ни в Риме Его не нашел. По-прежнему Он незрим.
Вряд ли Он прячется в Мекке, и тщетно взывать: Ау, Элохим!
Вот она - слава Твоя...
Создатель Всего лежит на спине, как механик, под этим Всем.
Он вечно занят срочным ремонтом какой-нибудь из систем.
Я мечтал увидеть Его лицо, в глаза заглянуть, но, увы -
вижу только подошвы сандалий вместо Его головы.
Вот она - слава Его...
Даже деревья (возможно, и камни) выбирают себе царя.
Тысячу раз начинал я сначала, но жизнь проходила зря.
В конце длинной улицы нас сортирует Некто в платье простом:
"Этот, и этот, и этот, и этот...", на всех указуя перстом.
Вот она - слава Его...
Мне в античных скульптурах нравится то, что они не имеют рук.
О. если б и я без подвигов жил, разорвав их порочный круг.
Желтую майку - кольчугу мою - сними, и утри мне пот.
Я сражался, как рыцарь, во всех боях, пока не иссяк завод.
Вот она - слава моя...
Дай отдохнуть своим мыслям, что бредут по моим следам.
Они устали, в них ценности нет, я задешево их отдам.
Но стоит тебе холодильник открыть... На тебя упадет его свет,
И как отблеск иного мира - твой мерцающий силуэт...
И это - слава твоя!
И это - слава моя!
И это - слава Его!
****
Из трех-четырех в комнате один всегда смотрит в окно.
Он как-будто обязан смотреть, хотя ему все равно -
на что и куда. Он видит несправедливость,
что творится на заднем дворе.
и огонь на далекой горе,
и людей, что вышли целыми и хрустящими в поисках удачного дня,
а вечером возвращаются обратно в виде сдачи с себя,
собой, как мелкой монетой звеня.
Из трех-четырех в комнате один всегда смотрит в окно.
Его темные волосы, как шапка-невидимка на мыслях его.
А перед ним - блуждающие без привязи голоса,
сердца, бредущие без направления, полоса
берега, лишенного воды.
А еще огромные камни, как стертые знаки беды.
Камни остались закрыты и так и вернулись когда-то,
как письма, что нет на них адреса,
а значит - и нет адресата...
ЧТО-ТО ВРОДЕ КОНЦА СВЕТА
Сидящий под смоковницей звонит человеку, что сидит под лозой виноградной:
"В эту ночь они могут прийти. То есть, это вполне вероятно.
Листья прикрой, и деревья, чтобы не было видно их вовсе,
Мертвых домой позови, и готовься. Готовься!"
Белая овца сообщает волку:
"Люди блеют так страшно, что сердце стучит без умолку.
Скоро они и на копьях начнут сражаться.
На следующей встрече мы с этим должны разобраться."
Гои, то есть - народы мира, подобно статистам, робко
к Иерусалиму начнут стекаться (может возникнуть пробка)
и, томясь до поры в предвкушеньи событий известных,
оборвут все цветы на холмах окрестных.
Перековали мечи на орала, затем - обратно.
И так без конца, а зачем - никому не понятно.
Впрочем, в ходе таких перековок может случиться,
что железо раздоров сотрется и в пыль обратится.
ХАНОХ ЛЕВИН
Несколько переводов для музыкального спектакля "Хлеб с повидлом" по его поэтическим текстам
1. СКОЛЬКО МОЖНО ТАК?
Сколько можно выть от одиночества весною,
и, хвост зажавши меж ногами, ожидать чудес?
Сколько юных тел сплелось под сладостной луною.
Только я один, один как перст.
Ибо краток наш век, а время летит.
И даже в это время - не всегда же стоит?!
И даже, если стоит - нету дырок вокруг.
А если дырку нашел - так он падает вдруг.
А если он не подвел - так звонит телефон.
Или гости пришли - и таки падает он.
Но, положим, все в порядке, есть с кем, и есть - куда,
И ты хочешь, и можешь - какие твои года?!
И ты вдвинул два раза, и тут же спустил.
Ну, и много ль ты кайфа словил?
Сколько можно выть от одиночества весною,
и, хвост зажавши меж ногами, ожидать чудес?
Сколько ягодиц блестит под сладостной луною.
Только я один, как божий перст.
2. ПЕСНЯ В ОЖИДАНИИ МУЖЧИНЫ
Пусть войдет ко мне мужчинка, Боже мой, пусть войдет!
Пусть в прихожей, как пушинка, тень мужчинки скользнет!
Ждать устали уста, жар сердечный остыл
Мяса женского упругого года не щадят
И все реже мужчины глазами едят.
Обожду еще малость и таксу куплю,
Может, песика я полюблю
Я полюблю
Пусть войдет ко мне мужчинка, Боже мой, пусть войдет!
Пусть в прихожей, как пушинка, тень мужчинки скользнет!
Пусть не будет красив, Пусть не носит усов,
Я согласна, чтоб был лысым, и даже капельку стар,
И я согласна, чтоб в постели не очень был бы яр,
Если голову склонит порой мне на грудь-
Значит, счастья (мне) досталось чуть-чуть...
Счастья чуть-чуть.
3. У ОДНОЙ Я БРОСИЛ ЯКОРЬ
Сперва у первой бросил якорь,
А потом к другой причалил.
А почему, и сам не знаю -
Плечами только пожимаю
Ах, уж бедрышки у первой,
С поволокой дивный взгляд.
У другой - стальные нервы
И впридачу - пышный зад.
И та - ждала,
А та - звала,
Одна все шила да пекла,
Вторая даже в рот брала
Я у последней задержался,
Не стал искать других причалов.
А почему - и сам не знаю,
Плечами только пожимаю.
Надо ж так поизноситься!
Хворь сидит во всех местах -
Тут стреляет, там слезится,
Здесь простата, там киста.
У той - гастрит,
А та - храпит,
У ней - хронический бронхит.
Мне ж - все одно, кто рядом спит
Сперва у первой бросил якорь,
А потом к другой причалил.
А почему - и сам не знаю
Я их с трудом припоминаю.
Да, мы жизнь прожили лихо,
А сейчас у нас все тихо.
Был и я когда-то - ВАУ!
А теперь вот пью какаву
4. Обманутая женщина.
Жила я, как и все живут?
Любила подлецов.
Один надул, потом другой
Мне наплевал в лицо.
И мать с отцом
Тоже надули -
В могиле оба спят,
Сбежали! Я одна В натуре.
Купила что-нибудь -
Обман!
Мечтала! Где теперь
Те прежние мечты? -
И сердце, и карман пусты.
Жила я, как и все живут.
И верила врачам.
Сперва один, потом другой
Уколы назначал.
Грудь, геморрой,
Желудок, печень, почки
Разрежут и зашьют.
И жить не разрешают,
И сдохнуть не дают!
Обманывают сын
И личный адвокат,
И зеркала, и унитаз
Обжулить норовят!
Так сладко пели птицы по весне.
Обман - зима!
Все врут календари, и врет букварь,
И врет лягушка, квакая свое
«Ква-ква!»
Жила я, как и все живут,
Вся жизнь прошла!
В ней кроме лжи нет ничего.
И я жила!..
5. ГИМН СТАРЫХ И МОЛОДЫХ
Я - девушка в цвету,
И для меня не существует смерти.
Таблички в морге мне не портят аппетит.
Из богадельни старикан пердит и смотрит вслед
На юный зад мой, понимая, что назад дороги нет.
Припев:
Ведь быть молодым - в саду цветов не рвать!
Быть молодым - любви не искать!
Быть молодым - это видеть вокруг
Лишь дерьмо и мерзость… и спокойно спать
Я молод и здоров!
Смерть для меня - лишь эпизод из фильма,
И на поминках у меня всегда стоит.
Ваш гроб на кладбище снесу, не взяв с вас ни рубля.
Ведь мне достаточно того, что в нем лежу не я.
Припев:
Я - старый человек!
Всем телом чую приближенье смерти.
Издевка злая - ваш рассвет и ваш закат!
Когда младенец ласковый с меня не сводит глаз,
Я знаю: он - мой прокурор, и близок смерти час
Припев:
Ведь быть стариком - в саду кефир не пить!
Быть стариком - ума не нажить!
Быть стариком - это видеть вокруг
Как весна бушует... и тихонько гнить.
6. Когда стану большим
Я расту большим, а стану мал.
Я буду меньше блохи
Близорукие люди пройдутся по мне
Не заметив, хи-хи!
У дорожки, где не ходит никто,
Открою я свой лоток.
Лоток никому не нужных вещей,
Что остались от мамы моей.
Если станет мне тяжко, совсем невмоготу -
Отрежу чуток языка.
Заскулю я от боли, опрокинув лоток,
И в пляс пущусь вкруг лотка
И настанет день, и протухнет плоть,
Под дверью начнет смердеть
Позовут врача, чтобы тот подтвердил
Мою нелепую смерть
Я бы в голос (горько) рыдал о себе,
Бредя за гробом в плаще.
Когда стану взрослым - я буду мал.
Если буду ва-а-ще.
8. ДЕВУШКА МОЕЙ МЕЧТЫ
Ты положишь мне руку на лоб,
Проверить, есть ли жар?
На горящее горло мое
Ты свой намотаешь шарф.
Ты заплачешь,
Ты ведь хочешь, чтоб жил,
Чтоб всегда был я рядом с тобой.
Девушка моей мечты!
Девушка несбывшейся мечты!
Будешь ночью сидеть в палате,
Ловя мой предсмертный стон.
И тебе придется закрыть
Мои веки до лучших времен
Будешь помнить ты,
Будешь плакать по мне,
На могилу придешь иногда...
Девушка моей мечты!
Девушка несбывшейся мечты!..
КТО НАРУШИЛ ШАБАТ
Тот, кто посмел нарушить шабат,
Тот сгинет в шабат.
Тот сгинет в шабат от боли и страха крича.
И ничто его не спасет,
ни главврач, ни два главврача,
Ни сестричка, чьи груди
Пропахли от разных микстур.
Ни (даже) молитва, что он произнес в Йом-Кипур
Тот, кто посмел нарушить шабат,
Тот сгинет в шабат.
Тот сгинет в шабат от боли и страха крича.
И солнце, взойдя, не подарит ему ни луча.
9 ДАЙ НАМ ЗДОРОВЬЯ
Дай нам сил всю ночь от боли кричать,
И глаз-алмаз, чтоб его терять,
И здоровье сердцам дай нам, чтоб их разбить,
И здоровье зубам, чтоб могли подольше гнить.
Припев (2 раза):
Дай нам сил,
Дай здоровья нам!
Нам здоровья дай!
Дай нам слез рыдать о том, чего уж нет,
И здоровье нам дай ненавидеть целый свет,
И дай друзей, чтобы брошенными быть,
И память обо всем, чтобы все забыть.
Припев
Дай здоровья, чтоб намучились мы всласть
В больнице, перед тем, как замертво упасть,
И дай же нам ума, чтоб понять тем умом,
Что как жили напрасно, так напрасно и умрем.
Припев.
11. ХЛЕБ С ВАРЕНЬЕМ
Старой мелодии грустный мотив -
Кто живет, тот глуп и некрасив,
Кто усоп, тот труп и несчастлив.
Кто любви не заслужил,
Тот как-будто и не жил.
А кто ни разу не любил,
Сохранит остаток сил.
Старой мелодии грустный мотив -
Кто живет, тот глуп и некрасив,
Кто усоп, тот труп и несчастлив.
Кто любви не повстречал,
Тот улыбку получал,
А кто улыбку не найдет,
Хлеб с вареньем пусть жует.
12. ТЫ ПРАВ, ДОРОГОЙ
Скажи же мне, что я лучше всех!
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Что мужчину, как я, всюду ждет успех?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Скажи мне, что сделал я правильный шаг,
Вступив с тобою в законный брак?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
-Что мне еще сказать?
Что тебе сказать? Откуда мне знать!
Нет покоя душе. О, вечная боль!
-Я уже устала ждать.
Ты меня превратил в полный ноль, в полный ноль.
Солнце встает из мрака.
Тихая радость придет к тебе.
Мы из хижин вонючих наших
Рассмеемся в лицо судьбе.
Скажи мне, что я могу быть уверен в твоих словах?
-Ты, прав дорогой. Я горжусь тобой.
Скажи, я зануда?
-Нет.
Что нет?
-Ты не зануда.
Скажи мне, что я не зануда, а мужчина, проявляющий естественный интерес
Ты прав, ты не зануда, а мужчина, проявляющий естественный интерес
Скажи мне, что я счастлив вполне?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Что я сделал, что мог, и даже втройне?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Скажи мне, что в жизни достиг я всего!
И что лучше не может быть ничего?
-Ты прав, дорогой. Я горжусь тобой.
Что мне еще сказать?
МЫ ЕЩЕ ПОСИДИМ
Эх, как еще мы отдохнем в удобных креслах,
Выпьем по рюмке, о заветном говоря
Будет покой и на душе, и в наших чреслах,
Потому что рядом старые друзья.
Сядем за стол мы, как всегда, с веселой песней,
Вместе отведаем копченого угря.
Будет покой и на душе , и в наших чреслах,
Потому что жизнь мы прожили не зря.
Нам ли скучать от одуренья дней воскресных,
Нам ли зевать на курсах кройки и шитья?
Будет покой и на душе , и в наших чреслах,
Потому что рядом старые друзья.
Будет покой и на душе , и в наших чреслах,
Все потому, что рядом верные друзья.
Скоро гулять нас повезут в удобных креслах,
Ведь ходить мы можем только под себя.
МАКГОНАГОЛЛ, "ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ"
Творчество Уильяма Макгонаголла (почти все великие поэты носят имя Уильям!) пока еще не слишком известно русскоязычным читателям. Между тем, Макгонаголл в свое время был признан ХУДШИМ ПОЭТОМ ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ. Честь, выпадающая только избранным.
Однажды Макгонаголл направил свой вдохновенный взор на Россию и, немедленно воспламенясь шедевром А.С. Пушкина "Песнь о вещем Олеге", перевел его на английский. Некоторые считают, что это - только красивый миф. Но мнение скептиков опровергается тем фактом, что имеется не менее 10 обратных переводов на русский с "макгонаголлического" "Песни о вещем Олеге". ( Все эти переводы можно найти на замечательном сайте
Век перевода Блестящая идея собрать все "пушкинские" переводы Макгонаголла в одном месте принадлежит уважаемой
Александре Петровой
В своем "обратном " переводе (см. ниже) я постарался скрупулезно передать содержание текста, полностью сохранив неповторимую манеру Макгогаголла. Получилось довольно забавно.
Текст Макгонаголла (включая его же предисловие и комментарии) довольно обширен. Но усилия читателя будут, я уверен, полностью вознаграждены.
(Внимание: в переводе несколько раз используется визуальная рифма, весьма популярная в англоязычной поэзии, когда написание окончаний рифмующихся слов совпадает, хотя звучат они по-разному)
Макгонаголл, ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
(обратный перевод на русский - Исаак Розовский)
ПРЕДИСЛОВИЕ Мак-Гоннагола
Приступая к сему переводу
Сразу хочу сказать, на чью мельницу намереваюсь лить воду.
Я всегда стремился способствовать дружбе между народами,
Даже если нам они кажутся варварами и уродами.
Но в груди каждого дикаря бьется сердце, такое же, как и наше(1).
Засим приступаю к невероятной истории, случившейся в далекой Раше.
Но прежде - еще несколько слов о переводе,
Который, увы, не пользуется чрезмерной популярностью в народе,
Я объясняю сей факт известными пробелами в просвещении,
А посему долгом своим почитаю способствовать оных пробелов устранению.
Когда же шотландская публика понесет с базара Белинского и Гоголя(2),
Она не забудет, надеюсь, и о скромном подвижнике МакГонаголле.
Искусство перевода - вещь архиважная
И при этом - довольно-таки авантажная.(3)
Необходимо передать содержание, нашей цивилизации чуждое абсолютно,
И при этом помочь читателю, чтобы тот к справочнику не прибегал поминутно.
Потому что чтение стихов по желанию начинается,
Однако желание это очень быстро кончается.
Но помимо содержания существует еще и форма.
И эти мои слова - отнюдь не пустая проформа.
Существуют такие понятия, как ритмы, размеры, метр
(Причем последний - из иной области, нежели дюйм, миля или километр)
А еще для усиления благозвучия,
Давно и не нами выдуманы различные созвучия.
Они очень украшают стих - например, рифмы.
Вот с ними-то больше всего мучаемся, как тот Сизиф, мы.
Так, чтобы поведать вам без потерь сию удивительную хронику,
Мне пришлось основательно освоить тамошнюю силлаботонику(4).
Так что непростое это дело - переводить чуждые нам напевы,
Чтобы взволновать ими сердце джентльмена или юной девы.
ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
В тридевятом княжестве некогда княжил князь Олег.
Он довольно статный и мужественный был человек.
К тому же умел предсказывать разные вещи.
Поэтому в народе его и прозвали - Вещий(5).
Он часто сражался со своим отрядом, который назывался «дружиной».
Тут-то и начинает раскручиваться моего повествования пружина.
С княжеством Олега враждовали хазары(6) - без особого, впрочем, эффекта,
Так как были лишены даже проблесков интеллекта.
Правда, им иногда удавалось что-нибудь сломать или сжечь,
Пока они не натыкались на славный Олегов меч.
Он время от времени устраивал на них облаву,
Чем и снискал в народе заслуженную славу.
Тут надо заметить, что у Олега был любимый конь,
С которым тот легко уходил от всяческих погонь.
И, понятное дело, Олег за это к нему хорошо относился.
А проще сказать, словно с писаной торбой носился (7)
А если вы спросите, чего вдруг я вспомнил про коня,
То очень скоро поймете и одобрите меня.
Вот как-то раз Олег едет (на коне, заметьте!) в чистом поле,
Смотрит на небо, на травку, и даже взгрустнул поневоле.
А навстречу ему, откуда ни возьмись,
Выходит старец, а на плече у него та самая мысь ( 8 ),
Которая любит растекаться по древу,
Корча из себя этакую королеву.
А старец тот был не случайный прохожий,
А в некотором смысле с нашим Мерлиным схожий.
Словом, он был очень известный чародей, волшебник и маг.
И Олег миновать его не мог никак.
Старец был в довольно потрепанном выцветшем сюртуке,
Но вежливо поклонился князю, а шляпу при этом учтиво держал в руке.
А Олег сразу признал его, несмотря на затрапезный вид,
Ибо старец сей в княжестве том был весьма знаменит.
Он даже однажды баллотировался в одном из округов.
И пользовался уважением даже среди недругов.
Так что князь моментально его узнал и был рад до слез,
Так как давно хотел задать ему некоторый вопрос.
«А скажите мне, сударь, - обратился к старцу Олег. -
Ведь немало чудес повидали Вы за свой долгий век?
Обращались к Вам за советом и варяги, и греки.
Вы прозреваете суть там, где другие видят только иксы да игрЕки. (9)
Не случайно Вас, как и меня, называют вещим.
А ведь люди - они чувствуют подобные вещи.
Вот и я хочу про одну безделку у Вас спросить. -
Долго ль мне еще осталось на этом свете жить?
Я ведь наперед знаю, что случится со мной на работе и дома,
А вот дата собственной кончины мне неведОма.
Я надеюсь, что Вы мне все про Это искренне скажете,
И тем премного меня обяжете.»
Нахмурился старец, а потом изрек: «Ваша Милость!
Ни болести Вам не страшны, ни порча, ни прочая хилость.
Также заговоры, мятежи, народные волнения
Не представляют опасности для Вашей Милости княжения.
Чревоугодие и прочие излишества для Вас не опасны
Равно и вражьи пули над Вами не властны.»
Улыбнулся на это Олег и промолвил беспечно:
«Ну, старик, похоже жить мне придется вечно!»
Но продолжил вещун, и слезой затуманилось око:
«Увы, Ваша Милость! Ошибаетесь Вы, и жестоко -
Ибо смертных удел - в землю сойти без остатка.
А Вашу Милость погубит собственная лошадка!»
«Врешь, старик!» - вскричал Олег, весь трясясь от гнева.
Даже мысь в испуге тотчас растеклась по древу.
Да и конь приуныл, виновато кося жарким глазом,
Который можно сравнить разве что с голубым топазом.
Но сдержался князь, обладая железной волей.
И промолвил только: «На все, старик, Божья воля...»
Ну, а старец, не будь дурак, утек, не сказав ни слова.
А Олегу взамен уж ведут жеребца другоВА.
Он вскочил на него, хоть суставы с утра болели.
А коня своего велел содержать в холе и леле.
Мчит Олег по степи, ни кровинки в лице, осунУлся.
Хотел, было, назад взглянуть, но так ни разу не обернулся.
Прошли годы, а Олег жив и невредим.
Ни в боях, ни в пирах никто не может сравниться с ним.
Вместе с дружиной сидит Олег, мешая водку, виски и эль(10).
Но тоска его сердце гложет, и не берет его хмель.
И вопрошает князь, неподвижно глядя в огонь:
«А, кстати, как поживает мой славный и добрый конь?»
Притихла дружина, каждый, не помня себя, сидит.
Только его камердинер, от страха трясясь, говорит:
«Три года тому случилась беда, аккурат в сентябре.
Расхворался Ваш конь и, извиняюсь, помре...
Я же сам его схоронил. Даже и крест поставил,
Хотя это и супротив христианских правил»(11).
Сжал Олег кулаки, только хрустнула кость.
Так он сумел задушить закипевшую в сердце злость.
«Что ж, - молвит Олег. - Я привык, что кругом дебилы!
Ладно, старый, веди меня на его могилу.
А балабола, -ну, старца того, - изловить и казнить во дворе...»(12)
Тут слуга совсем поперхнулся: «Так и старец тот тоже помре...»
Делать нечего, шепча дорогое имя
Поплелись Олег со слугой на кладбИще, и дружина - за ними.
И пришлось им обыскать захоронения многие,
Прежде чем опознали коня с помощью примитивной по тем временам кранеологии.
Почудилось князю, что с укоризной глядят на него пустые глазницы.
Пнул он череп ногой, собираясь уже удалиться.
Только не видел Олег, горькие слезы лия,
Как из конского черепа змейкой скользнула змея.
В ногу Олегу впилась, вмиг прокусила штанину.
Разом весь почернел и как бы осел доселе цветущий мужчина.
Тут из туч появилась луна, истошно завыла собака.
Замертво рухнул Олег, успев лишь промолвить: «Однако...»
Так и окончил свои дни вещий Олег.
На тризну его собралось великое множество человек.
А во главе стола сидели счастливые князь Игор и Олга.
Только, увы, и их счастие длилось недолго.
Вскоре на них обоих нашлись управы. (13)
Уж больно суровы были тогдашние нравы.
КОММЕНТАРИИ ПЕРЕВОДЧИКА
(1) Что подтверждено новейшими исследованиями гг. Дарвина, Гальтона и др.
(2) Два очень популярных в Раше сочинителя. Особенно известна поэма последнего «Мертвые сердца» - написанная свободным стихом и совершенно необъятная по размерам (даже после того, как автор собственноручно сократил ее едва ли не вдвое).
(3) Это красивое и звучное слово я употребил исключительно ради рифмы.
(4) что это такое, объяснять тут нет никакой возможности.
(5) Обыкновение предсказывать будущее было весьма распространено в древней Раше. Интересно, что это умение приписывалось не только людям, зверям и птицам, но и музыкальным инструментам. См. также Боян бо вещий
(6)приверженцы иудейской веры (возможно, что и просто евреи). При не весьма обширном уме отличались уже тогда невероятной хитростью и изворотливостью.
(Данный комментарий во всех последующих переизданиях был изъят, как сомнительный с точки зрения политкорректности - прим. Издателя)
(7) Что представляла собой сия торба, выяснить так и не удалось
( 8 ) Она же - белка обыкновенная, ставшая подлинным украшением наших лесов.
(9) сие высказывание подтверждает упорные слухи о высокой развитости в Раше (даже в те времена) фундаментальной науки и об общем высоком уровне образованности среди населения. См. также математические спецшколы.
(10) Я позволил себе заменить на общеупотребимые экзотические названия тамошних спиртных напитков «мьод» и«куас», едва ли что говорящие современному читателю.
(11) Согласно официальным источникам, христианская вера была принята в Раше несколько позднее. Вероятно, как всегда что-то напутали с летоисчислением. См. также академик Фоменко.
(12) Я перевел, как написано, но тут, вероятно, летописец ошибся - Олег явно имел ввиду не ВО, а ПРИ дворе.
(13)Специальные органы правопорядка, выполнявшие время от времени и карательно-воспитательные функции.
См. также 3-е отделение, ЧК и пр.
.