Резонанс. Обскурантизм против вестернизации.
Бродский А.М.
Специфика развития глобального экономического кризиса в России выдвинула на первый план необходимость более тесного взаимодействия Православной Церкви и Российской Науки. Православная Церковь всегда в критические для России моменты становилась источником осознания народом «общего дела» и стойкости в испытаниях. Наука с другой стороны в ходе кризиса, показавшего всю уязвимость экономики России, с необходимостью стала главным действующим лицом преодоления так называемого сырьевого проклятия России. Вместе с тем эти взаимоотношения осложняются всевозможными историческими недоразумениями и дремучим невежеством как некоторых деятелей науки в религиозных вопросах, так и некоторых представителей Церкви в истории науки, собственно и возникшей благодаря десакрализации стихий Православием. Представляется полезным вспомнить эту историю и постараться освободиться от всевозможных исторических недоразумений, препятствующих конструктивному взаимодействию Церкви и Науки. При этом достаточно трагичная история этого взаимодействия является характерной скорее для Католической Церкви, история взаимодействия которого с Православием тоже не радует. Кроме того эти трагические эпизоды (Галилео Галилей, Джордано Бруно и т.д.) происходят на достаточно поздних этапах развития науки и при более внимательном рассмотрении оказываются конфликтами между болезнями как Науки так и Церкви, к тому же весьма специфическими для Западной Европы. Для того чтобы абстрагироваться от этих наслоений необходимо вернутся к истокам христианской теологии как науки - творениям Отцов Церкви, великих кападокийцев.
Прежде всего бросается в глаза то, что именно Христианская Церковь, провозгласив принципиальное отсутствие в Православии тайных доктрин, открытых только посвященным, сформулировала концепцию общедоступного знания, которое должно быть открыто каждому оглашенному еще до обряда крещения. Это не отменяет требования квалификации или аскетического образа жизни, но Православие в тяжелой борьбе с гностическими ересями выработало понимание того, что само существование тайных знаний о Боге и человеке противоречит Вере, христианскому мировоззрению и делает невозможным сохранение чистоты учения. Впоследствии во время строительства главного собора Империи - Святой Софии - именно эта концепция открытости Православной теологии позволила императору Юстиниану вырвать знание из болота гностицизма, сформулировать научный метод как таковой и даже осознать то, что математика является универсальным языком этого научного метода.
Для анализа изначальных взаимоотношений Церкви и науки весьма важной составляющей является эволюция отношения Православия к языческой, античной культуре. Первоначально после Миланского эдикта, Христианство, с культурологической точки зрения являющееся синтезом греческой философии и мистики иудаизма, оказалось в роли государственной религии и с необходимостью должно было использовать философский аппарат античности для выработки государственной идеологии. Это необходимость была связана с тем, что было необходимо ответить на вызов арианства, которое стало активно использовать государственный аппарат для атаки на Православие. Более того вызов арианства сопрягался с новой для Церкови проблемой - в нее пришло довольно большое количество карьеристов-государственников, которые неправильно поняв четвертую заповедь, с энтузиазмом неофитов стали громить языческое культурное наследие. Именно эти прискорбные эксцессы создали поддержку Юлиану отступнику среди Римской интеллигенции. Парадоксальным образом именно во время Юлиановских гонений Церковь, освободившись как от государственного покровительства так и от государственного контроля, смогла мобилизоваться для отпора арианству. После восстановления Христианства как государственной религии Церковь, тем более должна была определиться со своим отношением к античному наследию, так как невежество в сочетании с энтузиазмом неофитов представляли опасность, как для новой роли Церкви, так и для Империи. Аналогия с положением современной России просто полная.
Инициатором решения Церковью этих проблем стал один из великих кападокийцев - Святой Василий Великий. Его фундаментальная работа «К юношам о том, как получать пользу из языческих сочинений» стала не только основой системы образования Христианской Империи-Византии, но и позволила сформулировать христианскую историософию, которая рассматривала дохристианскую культуру как некое приготовление человечества к миссии Христа. Более того, согласно Святому Василию Великому мудрость внешних, постольку, поскольку она проповедует добродетель, может служить подготовкой к восприятию человеком Священного Писания: «Почему говорится, что и тот славный Моисей, которого имя за мудрость у всех людей было весьма велика, сперва упражнял ум египетскими науками, а потом приступил к созерцанию Сущего. А подобно ему, и в позднейшие времена о премудром Данииле повествуется, что он в Вавилоне изучил халдейскую мудрость и тогда уже коснулся Божественных уроков.»
Василий Великий, будучи сам высоко образованным человеком, в том числе в античных науках и искусствах, сравнивал мудрость внешних наук с листвою на дереве, приносящем драгоценный плод - Христианство. Пытаясь защитить языческое искусство от ассоциации с язычеством, и одновременно борясь с язычеством как религией, он, начинает программу «десакрализации» скульптур и способствует размещению этих бывших идолов в римских банях, которые в то время были весьма престижным культурным учреждением - смесью клуба и концертного зала. Именно эти клубы стали первыми научными учреждениями и музеями, которые позволили Византийцам - христианам, в отличии от западноевропейцев, сохранить непрерывной культурную традицию. Это сделало возможным гармоничное развитие культуры и Церкви и сделало бессмысленной саму идею Возрождения в Византии. Более того, этот синтез в немалой степени способствовал развитию Христианского учения, создав, например такой документ как Никейские Символы Веры и превратил главное достижение эллинистической культуры - греческий язык - в оружие борьбы с ересями.
Непрерывность культуры обеспечила удивительный культурный взлет Византии, в которой развитие наук и искусств началось задолго до итальянского Возрождения. Именно поэтому конфликт между Церковью и наукой, является специфической чертой западно-европейского пути развития, где восстановление культурной связи с античностью в ходе так называемого Возрождения носило антихристианский, языческо-гностический характер.
Наследница Византии - Великое Княжество Московское, впоследствии Российская Империя - стала в эпоху Петра Великого единственным государством, воспринявшим западный научный метод, но сохранив при этом свою цивилизационную инаковость. Даже в те времена, когда модернизация и вестернизация, казалось становились синонимами, Россия сохраняла свою особую духовную жизнь и православное мировосприятие. Тем самым она бросала вызов всей западно-европейской цивилизации, вступив с ней в техническое и военное соревнование, но отказавшись стать ее частью. Гармоничность Византийского пути развития давала ей серьезные преимущества в этом соревновании, но, к сожалению, Россия импортировала конфликт между Церковью и наукой в процессе вестернизации. С тех пор имперская власть вынуждена постоянно бороться как с «православным» обскурантизмом, отвергающим научно-технический прогресс как таковой, что угрожает утратой суверенитета, так и с оголтелой вестернизацией, разрушающей духовное единство русского народа и неизменно приводящей к смуте и к распаду централизованного государства.
При этом следует особо отметить роль западных «доброжелателей России», с равным удовольствием поддерживающих как ту, так и другую группировки против имперской власти. Оголтелые вестернизаторы разрушают духовную жизнь народа и являются естественной базой вербовки сознательных агентов влияния. Обскуранты блокируют модернизационные проекты и обрекают Россию на отсталость, заставляя отказаться от технического и военного соревнования. Более того обскурантизм неизбежно отрицает вселенскость (интернационализм?) Православия и является отличной почвой для развития дуалистических, анти-авраамистских сект (например Телемы). Трудно сказать кто из них причиняет России больший вред, но наибольшую опасность представляет ситуация когда талантливый дирижер на западе вводит эти группировки в режим резонанса, и возмущение экстремизмом одной вызывает радикализацию и рост влияния другой. И наоборот.
В наше время, в ходе «перестройки» Россия, ценой невероятных жертв сумела встроиться в качестве сырьевого придатка в созданное Западом мировое разделение труда, и успела таки в последнюю минуту вскочить на уходящий пароход капиталистического, инновационного развития. К сожалению, победители перестройки - оголтелые вестернизаторы не посмотрели название отплывающего корабля, и когда в ходе глобального экономического кризиса выяснилось, что название этого парохода «Титаник», то оказалось, что спасительные шлюпки денежной эмиссии сырьевым придаткам не полагаются.
В ходе перестройки и приватизации общенародной собственности главный удар невидимая рука рынка нанесла по институтам семьи, науки и культуры. Церковь и Государство оказались в России единственными дееспособными субъектами истории, но только с помощью науки они совместными усилиями могут изменить статус сырьевого придатка, восстановить остальные институты цивилизации и построить плот для спасения России. Для этого придется подавить импортированные с Запада конфликты и вернуться на гармоничный, Византийский путь развития. А про предателей в Священном Писании сказано, что «лучше бы им не родиться.»
Специфика развития глобального экономического кризиса в России выдвинула на первый план необходимость более тесного взаимодействия Православной Церкви и Российской Науки. Православная Церковь всегда в критические для России моменты становилась источником осознания народом «общего дела» и стойкости в испытаниях. Наука с другой стороны в ходе кризиса, показавшего всю уязвимость экономики России, с необходимостью стала главным действующим лицом преодоления так называемого сырьевого проклятия России. Вместе с тем эти взаимоотношения осложняются всевозможными историческими недоразумениями и дремучим невежеством как некоторых деятелей науки в религиозных вопросах, так и некоторых представителей Церкви в истории науки, собственно и возникшей благодаря десакрализации стихий Православием. Представляется полезным вспомнить эту историю и постараться освободиться от всевозможных исторических недоразумений, препятствующих конструктивному взаимодействию Церкви и Науки. При этом достаточно трагичная история этого взаимодействия является характерной скорее для Католической Церкви, история взаимодействия которого с Православием тоже не радует. Кроме того эти трагические эпизоды (Галилео Галилей, Джордано Бруно и т.д.) происходят на достаточно поздних этапах развития науки и при более внимательном рассмотрении оказываются конфликтами между болезнями как Науки так и Церкви, к тому же весьма специфическими для Западной Европы. Для того чтобы абстрагироваться от этих наслоений необходимо вернутся к истокам христианской теологии как науки - творениям Отцов Церкви, великих кападокийцев.
Прежде всего бросается в глаза то, что именно Христианская Церковь, провозгласив принципиальное отсутствие в Православии тайных доктрин, открытых только посвященным, сформулировала концепцию общедоступного знания, которое должно быть открыто каждому оглашенному еще до обряда крещения. Это не отменяет требования квалификации или аскетического образа жизни, но Православие в тяжелой борьбе с гностическими ересями выработало понимание того, что само существование тайных знаний о Боге и человеке противоречит Вере, христианскому мировоззрению и делает невозможным сохранение чистоты учения. Впоследствии во время строительства главного собора Империи - Святой Софии - именно эта концепция открытости Православной теологии позволила императору Юстиниану вырвать знание из болота гностицизма, сформулировать научный метод как таковой и даже осознать то, что математика является универсальным языком этого научного метода.
Для анализа изначальных взаимоотношений Церкви и науки весьма важной составляющей является эволюция отношения Православия к языческой, античной культуре. Первоначально после Миланского эдикта, Христианство, с культурологической точки зрения являющееся синтезом греческой философии и мистики иудаизма, оказалось в роли государственной религии и с необходимостью должно было использовать философский аппарат античности для выработки государственной идеологии. Это необходимость была связана с тем, что было необходимо ответить на вызов арианства, которое стало активно использовать государственный аппарат для атаки на Православие. Более того вызов арианства сопрягался с новой для Церкови проблемой - в нее пришло довольно большое количество карьеристов-государственников, которые неправильно поняв четвертую заповедь, с энтузиазмом неофитов стали громить языческое культурное наследие. Именно эти прискорбные эксцессы создали поддержку Юлиану отступнику среди Римской интеллигенции. Парадоксальным образом именно во время Юлиановских гонений Церковь, освободившись как от государственного покровительства так и от государственного контроля, смогла мобилизоваться для отпора арианству. После восстановления Христианства как государственной религии Церковь, тем более должна была определиться со своим отношением к античному наследию, так как невежество в сочетании с энтузиазмом неофитов представляли опасность, как для новой роли Церкви, так и для Империи. Аналогия с положением современной России просто полная.
Инициатором решения Церковью этих проблем стал один из великих кападокийцев - Святой Василий Великий. Его фундаментальная работа «К юношам о том, как получать пользу из языческих сочинений» стала не только основой системы образования Христианской Империи-Византии, но и позволила сформулировать христианскую историософию, которая рассматривала дохристианскую культуру как некое приготовление человечества к миссии Христа. Более того, согласно Святому Василию Великому мудрость внешних, постольку, поскольку она проповедует добродетель, может служить подготовкой к восприятию человеком Священного Писания: «Почему говорится, что и тот славный Моисей, которого имя за мудрость у всех людей было весьма велика, сперва упражнял ум египетскими науками, а потом приступил к созерцанию Сущего. А подобно ему, и в позднейшие времена о премудром Данииле повествуется, что он в Вавилоне изучил халдейскую мудрость и тогда уже коснулся Божественных уроков.»
Василий Великий, будучи сам высоко образованным человеком, в том числе в античных науках и искусствах, сравнивал мудрость внешних наук с листвою на дереве, приносящем драгоценный плод - Христианство. Пытаясь защитить языческое искусство от ассоциации с язычеством, и одновременно борясь с язычеством как религией, он, начинает программу «десакрализации» скульптур и способствует размещению этих бывших идолов в римских банях, которые в то время были весьма престижным культурным учреждением - смесью клуба и концертного зала. Именно эти клубы стали первыми научными учреждениями и музеями, которые позволили Византийцам - христианам, в отличии от западноевропейцев, сохранить непрерывной культурную традицию. Это сделало возможным гармоничное развитие культуры и Церкви и сделало бессмысленной саму идею Возрождения в Византии. Более того, этот синтез в немалой степени способствовал развитию Христианского учения, создав, например такой документ как Никейские Символы Веры и превратил главное достижение эллинистической культуры - греческий язык - в оружие борьбы с ересями.
Непрерывность культуры обеспечила удивительный культурный взлет Византии, в которой развитие наук и искусств началось задолго до итальянского Возрождения. Именно поэтому конфликт между Церковью и наукой, является специфической чертой западно-европейского пути развития, где восстановление культурной связи с античностью в ходе так называемого Возрождения носило антихристианский, языческо-гностический характер.
Наследница Византии - Великое Княжество Московское, впоследствии Российская Империя - стала в эпоху Петра Великого единственным государством, воспринявшим западный научный метод, но сохранив при этом свою цивилизационную инаковость. Даже в те времена, когда модернизация и вестернизация, казалось становились синонимами, Россия сохраняла свою особую духовную жизнь и православное мировосприятие. Тем самым она бросала вызов всей западно-европейской цивилизации, вступив с ней в техническое и военное соревнование, но отказавшись стать ее частью. Гармоничность Византийского пути развития давала ей серьезные преимущества в этом соревновании, но, к сожалению, Россия импортировала конфликт между Церковью и наукой в процессе вестернизации. С тех пор имперская власть вынуждена постоянно бороться как с «православным» обскурантизмом, отвергающим научно-технический прогресс как таковой, что угрожает утратой суверенитета, так и с оголтелой вестернизацией, разрушающей духовное единство русского народа и неизменно приводящей к смуте и к распаду централизованного государства.
При этом следует особо отметить роль западных «доброжелателей России», с равным удовольствием поддерживающих как ту, так и другую группировки против имперской власти. Оголтелые вестернизаторы разрушают духовную жизнь народа и являются естественной базой вербовки сознательных агентов влияния. Обскуранты блокируют модернизационные проекты и обрекают Россию на отсталость, заставляя отказаться от технического и военного соревнования. Более того обскурантизм неизбежно отрицает вселенскость (интернационализм?) Православия и является отличной почвой для развития дуалистических, анти-авраамистских сект (например Телемы). Трудно сказать кто из них причиняет России больший вред, но наибольшую опасность представляет ситуация когда талантливый дирижер на западе вводит эти группировки в режим резонанса, и возмущение экстремизмом одной вызывает радикализацию и рост влияния другой. И наоборот.
В наше время, в ходе «перестройки» Россия, ценой невероятных жертв сумела встроиться в качестве сырьевого придатка в созданное Западом мировое разделение труда, и успела таки в последнюю минуту вскочить на уходящий пароход капиталистического, инновационного развития. К сожалению, победители перестройки - оголтелые вестернизаторы не посмотрели название отплывающего корабля, и когда в ходе глобального экономического кризиса выяснилось, что название этого парохода «Титаник», то оказалось, что спасительные шлюпки денежной эмиссии сырьевым придаткам не полагаются.
В ходе перестройки и приватизации общенародной собственности главный удар невидимая рука рынка нанесла по институтам семьи, науки и культуры. Церковь и Государство оказались в России единственными дееспособными субъектами истории, но только с помощью науки они совместными усилиями могут изменить статус сырьевого придатка, восстановить остальные институты цивилизации и построить плот для спасения России. Для этого придется подавить импортированные с Запада конфликты и вернуться на гармоничный, Византийский путь развития. А про предателей в Священном Писании сказано, что «лучше бы им не родиться.»