Вместе - целая страна
Гостеприимство киргизов было пугающим и ничем не спровоцированным -
нужды во мне у них не было никакой.
Это я прилетел к ним за компьютерной программой, предварительно созвонившись с разработчиком по имени Петр.
(Да, мои юные друзья, были в истории цивилизации времена, когда за компьютерной программой можно было лететь семь часов с пересадкой в Москве, а сам агрегат, носивший гордое имя ЭВМ "Минск-32", занимал помещение величиной со средних размеров кинозал).
Первый звоночек прозвенел уже в аэропорту, где высокого гостя ждала черная директорская "Волга" с занавесочками.
Уже в машине, под нескончаемый говорок Петра и избыточно лояльные взгляды водителя-киргиза
в зеркале заднего вида, я лихорадочно пытался вспомнить детали наших телефонных переговоров.
Может быть, я представился министром или генералом?
Нет, исключено. Даже после бутылки коньяка. Да и говорили мы только в рабочее время...
Сверкающие золотом буквы "Кыргызгипрозем" на мраморной доске здания института знаменовали собой цель нашей поездки.
Петр открыл передо мной дверь в огромный директорский кабинет.
Директор - небольшой киргиз, радовался, как ребенок, и долго тряс мою руку.
Вне себя от радости был и главный инженер института...
- С делами на сегодня все, - сказал Петя. - Сейчас Сыймык отвезет вас в гостиницу, а часа через два поедем ужинать.
Ночью спал плохо. Грезились толпы курьеров и суп в кастрюльке прямо из Парижа.
Забылся, в конце концов, тревожным сном, рассудив, что ничего разумного сейчас не придумаю и разобраться в этом не смогу.
Одним словом, тынгылык*.
Окна моего номера-люкс выходили в городской парк, где по утрам пели птицы.
За завтраком подумал, что все это смахивает на материализацию моих детских фантазий.
Была у меня в детстве и отрочестве некая идея, делиться которой с человечеством, я не спешил, поскольку был сыном психиатра. Идея надо мной не довлела, но думал я об этом часто.
Итак, усилиями всего населения планеты поставлен грандиозный спектакль, который играется только для одного человека - для меня. Труппа играет слаженно и очень достоверно, ничем себя не выдавая.
Ну, не без накладок, конечно - то лысый дядька в автобусе, забывшись, посмотрит чересчур пристально, то ребенок в коляске, не совладав с эмоциями, начнет пальцем показывать и кричать восторженно...
Было очень жалко родителей. Все остальные время от времени могут расслабиться и пожить своей жизнью, а они в постоянном напряжении, без права на ошибку. И в конце каждого дня попадают под раздачу Большого Режиссера за разные мелкие огрехи.
Еще было жаль жителей какой-нибудь Тегусигальпы, которые существуют только затем, чтобы при моей жизни быть упомянутыми однажды в новостях.
"И вот" - подумалось за завтраком - "люди с восточной ментальностью прокололись. Не выдержали очной ставки".
(Когда в юности я увидел тот же, до деталей совпадающий, бред у Андрея Битова, то обрадовался несказанно - нас, по крайней мере, двое. А посмотрев в зрелые годы "Шоу Трумена", почувствовал, что у меня украли сюжет).
Копирование программы на магнитную ленту, внесение данных и тестовый прогон заняли несколько часов, после чего Петя предложил мне сосредоточиться и озвучить список желаний на предстоящие пять дней.
- А вот, Иссык-Куль... - нахально промямлил я.
- Отлично! - обрадовался мой добрый ангел, схватив телефонную трубку. - Завтра утром едем на Иссык-Куль.
Назавтра, перед тем, как тронуться в путь, водитель загрузил в багажник ящик водки.
"Ыыыыыыы?...." - подумал я.
Забегая вперед, нужно сказать, что через три дня мы вернулись с пустым ящиком. Куда они все это дели, ума не приложу...
Ехали часа три по невероятно живописной дороге.
- Вы любите кумыс, Валерий Александрович? - спросил Петя, и не дожидаясь ответа, сделал знак водителю. - Здесь отличный кумыс.
Чырпынты - мелькнуло название населенного пункта.
Не могу сказать, что я определился со своими чувствами к напитку. С любовью вообще все непросто... Было терпко, интересно и необычно.
А потом начались маки... Бесконечное море ярко-красных маков на фоне снежных гор.
И озеро... Такого цвета воды я не видел больше никогда.
И нескончаемые посиделки в огромных юртах, устланных войлочными коврами.
Бешбармак и водка. Много.
Бешбармак означает "пять пальцев" со всеми вытекающими из этих самых пальцев последствиями. Мне в каждой юрте хозяева совершенно добровольно вручали ложку.
Последние два дня перед отлетом тоже прошли под тесной опекой. Стоило мне сунуть руку в карман за мелочью, как Петя уже протягивал деньги в окошко табачного киоска.
Вы напрасно ждете развязки. Я не знаю, что это было.
Нет у меня, разумеется, никакой тоски по СССР.
Я все знаю про тот строй. Я все помню про ту власть.
Но все же, все же...
* Безнадежное дело (кирг.)
нужды во мне у них не было никакой.
Это я прилетел к ним за компьютерной программой, предварительно созвонившись с разработчиком по имени Петр.
(Да, мои юные друзья, были в истории цивилизации времена, когда за компьютерной программой можно было лететь семь часов с пересадкой в Москве, а сам агрегат, носивший гордое имя ЭВМ "Минск-32", занимал помещение величиной со средних размеров кинозал).
Первый звоночек прозвенел уже в аэропорту, где высокого гостя ждала черная директорская "Волга" с занавесочками.
Уже в машине, под нескончаемый говорок Петра и избыточно лояльные взгляды водителя-киргиза
в зеркале заднего вида, я лихорадочно пытался вспомнить детали наших телефонных переговоров.
Может быть, я представился министром или генералом?
Нет, исключено. Даже после бутылки коньяка. Да и говорили мы только в рабочее время...
Сверкающие золотом буквы "Кыргызгипрозем" на мраморной доске здания института знаменовали собой цель нашей поездки.
Петр открыл передо мной дверь в огромный директорский кабинет.
Директор - небольшой киргиз, радовался, как ребенок, и долго тряс мою руку.
Вне себя от радости был и главный инженер института...
- С делами на сегодня все, - сказал Петя. - Сейчас Сыймык отвезет вас в гостиницу, а часа через два поедем ужинать.
Ночью спал плохо. Грезились толпы курьеров и суп в кастрюльке прямо из Парижа.
Забылся, в конце концов, тревожным сном, рассудив, что ничего разумного сейчас не придумаю и разобраться в этом не смогу.
Одним словом, тынгылык*.
Окна моего номера-люкс выходили в городской парк, где по утрам пели птицы.
За завтраком подумал, что все это смахивает на материализацию моих детских фантазий.
Была у меня в детстве и отрочестве некая идея, делиться которой с человечеством, я не спешил, поскольку был сыном психиатра. Идея надо мной не довлела, но думал я об этом часто.
Итак, усилиями всего населения планеты поставлен грандиозный спектакль, который играется только для одного человека - для меня. Труппа играет слаженно и очень достоверно, ничем себя не выдавая.
Ну, не без накладок, конечно - то лысый дядька в автобусе, забывшись, посмотрит чересчур пристально, то ребенок в коляске, не совладав с эмоциями, начнет пальцем показывать и кричать восторженно...
Было очень жалко родителей. Все остальные время от времени могут расслабиться и пожить своей жизнью, а они в постоянном напряжении, без права на ошибку. И в конце каждого дня попадают под раздачу Большого Режиссера за разные мелкие огрехи.
Еще было жаль жителей какой-нибудь Тегусигальпы, которые существуют только затем, чтобы при моей жизни быть упомянутыми однажды в новостях.
"И вот" - подумалось за завтраком - "люди с восточной ментальностью прокололись. Не выдержали очной ставки".
(Когда в юности я увидел тот же, до деталей совпадающий, бред у Андрея Битова, то обрадовался несказанно - нас, по крайней мере, двое. А посмотрев в зрелые годы "Шоу Трумена", почувствовал, что у меня украли сюжет).
Копирование программы на магнитную ленту, внесение данных и тестовый прогон заняли несколько часов, после чего Петя предложил мне сосредоточиться и озвучить список желаний на предстоящие пять дней.
- А вот, Иссык-Куль... - нахально промямлил я.
- Отлично! - обрадовался мой добрый ангел, схватив телефонную трубку. - Завтра утром едем на Иссык-Куль.
Назавтра, перед тем, как тронуться в путь, водитель загрузил в багажник ящик водки.
"Ыыыыыыы?...." - подумал я.
Забегая вперед, нужно сказать, что через три дня мы вернулись с пустым ящиком. Куда они все это дели, ума не приложу...
Ехали часа три по невероятно живописной дороге.
- Вы любите кумыс, Валерий Александрович? - спросил Петя, и не дожидаясь ответа, сделал знак водителю. - Здесь отличный кумыс.
Чырпынты - мелькнуло название населенного пункта.
Не могу сказать, что я определился со своими чувствами к напитку. С любовью вообще все непросто... Было терпко, интересно и необычно.
А потом начались маки... Бесконечное море ярко-красных маков на фоне снежных гор.
И озеро... Такого цвета воды я не видел больше никогда.
И нескончаемые посиделки в огромных юртах, устланных войлочными коврами.
Бешбармак и водка. Много.
Бешбармак означает "пять пальцев" со всеми вытекающими из этих самых пальцев последствиями. Мне в каждой юрте хозяева совершенно добровольно вручали ложку.
Последние два дня перед отлетом тоже прошли под тесной опекой. Стоило мне сунуть руку в карман за мелочью, как Петя уже протягивал деньги в окошко табачного киоска.
Вы напрасно ждете развязки. Я не знаю, что это было.
Нет у меня, разумеется, никакой тоски по СССР.
Я все знаю про тот строй. Я все помню про ту власть.
Но все же, все же...
* Безнадежное дело (кирг.)