Улица - дорога к Байкал-морю
Раиса Попова
Улица - дорога к Байкал-морю
// Земля Иркутская, № 16 (2001), с. 37-47
История современной улицы Ленина уходит своими корнями в XVII век.
Иркутск, заложенный в 1661 г. как острог, к концу XVII в. имел уже обширный посад. Основным путепроводом, связывавшим крепость (как административный центр) с внешним миром, не считая Ангары, была дорога на восток, к Байкал-морю. Эта дорога, начинавшаяся от острожной проезжей башни, ведущей в посад, где стоял Собор Богоявления, и проложенная в соответствии с ландшафтом местности, дала начало будущей улице.
С ростом города дорога обстраивалась, увеличивалась и длина улицы. План Иркутска 1735 г. (1) зафиксировал ее доходящей до места, где ныне она пересекается с ул. К. Маркса, и ограниченной палисадом, который был возведен вокруг городской селитьбы в 1726 г. (2) и имел трое ворот: Заморские, Мельничные и Монастырские.
Существование этих ворот и заставы при них показывает три жизненно важных для города направления. Но если дороги, идущие через Монастырские и Мельничные ворота, были местного значения, то Заморский тракт имел общероссийское звучание, и он предопределил роль Морской улицы как главной в Иркутске на всю историческую перспективу.
За палисадом, по обочинам байкальской дороги, продолжала формироваться улица. И как духовные ориентиры, также определяющие ее месторасположение, появились храмы: в начале ее - Собор во имя Богоявления Господня (деревянная - 1893 г., каменная - 1718 г.), затем церковь во имя образа Тихвинской Божией Матери (деревянная - 1706-1708 гг.. каменная - 1754 г.) и в конце - Троице-Сергиевский храм (деревянный - 1717-1719 гг., каменный - 1747 г.) (3). Постройкой этого храма у поворота Заморского тракта, где стоял поклонный крест (4), была, как бы, предопределена и длина улицы. В 1730-х гг. (5) напротив Троице-Сергиевской церкви заложили немецкое кладбище, где хоронили всех лютеран, находившихся на государственной службе в Иркутске (ныне сквер на пересечении улиц Седова, 3-го Июля и Ленина) (6).
Название городской магистрали возникло естественно: Морская - ведущая к морю-Байкалу, и, несмотря на уточнение этого топонима во времени, суть его оставалась прежней. Наиболее раннее официальное упоминание этого наименования относится к 1744 г., хотя в разговорной речи горожан оно, вероятно, использовалось еще раньше, с момента появления улицы (7).
Первый известный нам документ, косвенно отражающий складывавшуюся топонимику города и относящийся к 1738 г., показывает, что в это время в Иркутске имели наименования даже маленькие проулки. А попытка официального закрепления названия улиц относится к 1764 г. и принадлежит губернатору К.Л. фон Фрауендорфу, когда всем улицам «расписаны были названия на досках с рукою, путь показывающею, кои и были прибиты на всех улицах» (8).
План города 1784 г. (9) уточняет наш топоним - «Заморская» - и тем самым расширяет социально-географическое значение улицы как ведущей не только к морю-Байкалу, но и за него, дальше на восток.
«Описание Иркутского наместничества 1792 г.» отмечает Заморскую улицу как опорную в административном делении города и творит о ее расположении: «И разделен он (город - Р.П.) от собора, стоящего на берегу Ангары, прямо чрез город к Байкал-морю лежащею дорогою, называемою Заморскою улицей, на две части: на Ангарску и Идинску...» (10).
Вплоть до середины XIX в. улица включала в себя часть ул. Тихвинской (Сухэ-Батора) - от Собора Богоявления до Тихвинской церкви. Нынешний отрезок ул. Ленина (от Набережной до «Востсибугля») сформировался только к середине XVIII в. До этого здесь была сплошная квартальная застройка, а будущая улица еще только начинала вырисовываться от Тихвинской церкви по направлению к берегу Ангары. Ее формирование шло естественным эволюционным путем и напрямую связано с появлением в 1752 г. рядом с западной стеной острога двух деревянных гостиных дворов как ориентира выхода к Ангаре.
Проектный план Иркутска 1768 г. закрепил это направление четкой пробивкой улицы от Тихвинской церкви к гостиным дворам (11), которая была названа Гостиной. Между Гостиной и Заморской улицами располагались три квартала обывательских домов и квартал с остатками острога, где находились губернаторский дом, канцелярская палата и другие присутственные места. Процесс формирования, расширения и выпрямления ул. Гостиной, безусловно, был связан со строительством нового каменного гостиного двора (заложен в 1777 г.) и мещанского ряда (окончен в 1790 г.) на месте среднего из трех упомянутых выше кварталов. С течением времени на месте двух оставшихся обывательских кварталов появились площади - Спасская и Тихвинская, чему содействовали и градоформирующие установки городских властей.
Известно, что на территории квартала, расположенного ближе к Тихвинской церкви, предполагалось устроить хлебный базар, и в 1801-1805 гг. «это место... очищалось от всех строений». Кроме того, весной 1804 г. в квартале, расположенном между каменным гостиным двором и Спасской церковью, пожар истребил восемь деревянных домов и расширил образовавшуюся здесь площадь (12). Произошедшие изменения привели к тому, что Гостиная и Заморская улицы лишились по одному ряду своей застройки. В результате ул. Гостиная была упразднена, и её правая сторона стала правой стороной ул. Заморской (13). Такое положение сохранялось, вероятно, до середины XIX в. Лишь на плане города 1865 г. зафиксировано разделение «широкой» части Заморской улицы на две: Заморскую и Тихвинскую, имеющие одностороннюю застройку на отрезке от берега Ангары до Тихвинской церкви (14). В этом особенность этих улиц, односторонняя застройка которых как бы окормляет и раскрывает место истока города, где позднее на площади появился и главный храм - Казанский кафедральный собор, знаменуя собой преемственность духовного центра от Спасской острожной церкви и Собора Богоявления.
Исторические документы донесли до нас попытки официальных городских властей конкретизацией названия улицы подчеркнуть ее важность и значимость. На плане рубежа XVII-XIX вв. она названа Большой Морской, как бы в противовес Малой Морской (Троицкая) (15). По длине улицы были соотносимы, следовательно, этим топонимом подчеркивалась не протяженность улицы, а ее более высокое иерархическое положение в городе. На плане Иркутска 1849 г. в наименовании улицы, как дороги, ведущей к морю Байкалу и за него, сделана попытка соединить два уже существовавших ранее ее топонима ~ Байкальско-Заморская (16). Но это искусственное усложнение не прижилось, и улица так и осталась Заморской, а в 1858 г., в честь присоединения к России Амура, ее переименовали в Амурскую. И этот топоним, созвучный прежнему и не меняющий на деле его сути, приживается.
Амурские ворота, поставленные временно в конце улицы для встречи 20 августа 1658 г. генерал-губернатора Н.Н. Муравьева, возвращавшегося с Амура после заключения Айгунского договора, были оставлены «на будущее время» как памятник этому историческому событию общероссийского значения и как символ, олицетворяющий суть улицы-дороги.
Предполагается, что проект триумфальных ворот сделал городской архитектор А.Е. Разгильдеев. Они были деревянными, шириной 11,36 м, высотой 10,65 м; арочный проезд, соответственно, 5,3 на 8 м.
По фронтону со стороны ул. Амурской шла надпись: «Дорога к Великому океану», стояла и дата подписания Айгунского договора - «16 мая 1858 года». После ремонта ворот появилась отметка об этом: «Возобновлено 1891 г.». Снесли их в 1920-х гг. (17).
В 1920 г., в честь 3-й годовщины Октябрьской революции, Амурская была переименована и ул. Ленина (18).
Итак, к концу XVIII в. улица на всем протяжении была застроена. В связи с тем, что она формировалась вдоль естественной, выверенной временем дороги, трассировка ее уточнялась только градоустроительно, и это непосредственно связано с регламентирующими установками Высочайше конфирмованного плана города 1792 г. Факт, описанный летописцем Н.С. Романовым о раскопках в 1920 г. дома постройки 1740-60-х гг., находящегося посреди нынешней ул. Ленина, напрямую подтверждает эту мысль. Все последующие официально регулируемые изменения ширины улицы являлись результатом проведения в жизнь установок этого плана.
В 1886 г. технолог А.С. Федоров, составляя проектный план города, зафиксировал сложившуюся к тому времени ширину улицы: «...против казначейства -11 саж. 2 фута, против мещанских рядов - 12 саж. 2 фута, воспитательного дома - 12 саж. 2 фута, против здания, занимаемого Губернским правлением, - 12 саж., Лютеранской кирхи - 12 саж., далее, до Амурских ворот, постепенно, без резких переходов, расширяется до 21 саж. 2 фут.". На план улица была нанесена так: от Ангары до Большой улицы - в 12 саженей ширины, от Большой до Амурских ворот - в сложившемся виде.
При разработке нового проектного плана 1899 г. (план Федорова не был утвержден) улицу оставили такой, какой она к тому времени сформировалась. И даже Обязательное Постановление думы, требующее, чтобы главные магистрали города имели не менее 12 саженей ширины, на отрезке от р. Ангары до ул. Мыльниковской не было выполнено. Здесь даже срезка правой стороны от двух кварталов давала лишь около 11 саженей (19). На остальном протяжении улицы закладывалось лишь исправление а линии построек. При паритете интересов домовладельцев и города это решение проводились в жизнь постепенно. Так, до 1909 г. на участке от Большой до Графо-Кутайсовской (ул. Дзержинского) стоял допожарный деревянный дом, выдававшийся на 0,65 саж. (1.38 м) в улицу (20). И вопрос о ее выпрямлении решился только при замене деревянного дома каменным.
Длина улицы в 1908 г. составляла 1 версту 350 саженей, то есть 1 км 704 м (21).
Как главной улице города, Амурской всегда уделялось больше внимания со стороны городского самоуправления. Летопись фиксирует, что в июле 1859 г. «городской голова, 1-й гильдии купец И.С. Хаминов на свой счет устроил на Амурской и Большой улицах 76 фонарей» (22), в марте 1891 г. были отремонтированы Амурские триумфальные ворота и засыпаны хрящом (крупным песком с мелкой галькой - Ред.) городские площади и главные улицы; в 1908 г. дума постановила замостить Амурскую улицу от Дегтевской (ул. Российская) до Крестовоздвиженской церкви.
На примере улицы Амурской можно наглядно высветить градоустроительную послепожарную политику городского самоуправления и проведение ее в жизнь. В пожаре 1879 г выгорела большая и наиболее старая часть улицы - от р. Ангары до ул. Большой (этот участок был застроен уже к 1735 г.).
Процесс развития регламентирующих установок по застройке улицы начался не сразу и не такими активными темпами, как это принято считать. Только 19 августа 1881 г. выходит Обязательное Постановление городской думы, утвержденное Начальником губернии: «возведение новых деревянных построек, выходящих на линии улиц Большой. Тихвинской, Амурской, Ивановской и Пестеревской, воспрещается, Постройки, выходящие на линии этих улиц, дозволяются только каменные…» (23). В апреле 1883 г. дума подтвердила свое решение относительно запрета на возведение деревянных зданий на линии вышеназванных центральных улиц и распространила его действие на ширину 10 саженей от линии улицы (24). В 1885 г., разрабатывая проектный план города, технолог Н. Федоров сделал предложение о каменных кварталах, но его отклонила городская управа, «так как это легло бы слишком тяжелым бременем на домовладельцев этих кварталов». И лишь городским планом 1899 г., утвержденным в 1901 г. согласно Обязательному Постановлению городской думы, определены кварталы, где разрешалось возведение только каменных зданий, в их числе четыре квартала, выходящие на улицу Амурскую: 23, 14, 8 и 72-й (40), то есть все кварталы левой стороны улицы, кроме 91-го. Заборы здесь тоже должны были быть каменными (25).
Следует также отметить, что улица Амурская дает нам уникальный пример послепожарной застройки как бы в двух режимах: на выгоревшей территории и не тронутой огнем. Допожарные деревянные дома на участке от ул. Большой до Крестовоздвиженской церкви продолжали использоваться до полной амортизации. Ремонт их был запрещен только с принятием постановления о каменных кварталах; «...не только возбраняется возведение новых деревянных построек, но и такового рода исправления существующих, при коем они могут быть обеспечены от обветшания на неопределеннее время, например, подведение новых нижних венцов и обновление тесовой обшивки фасада» (26).
Процитированный выше документ фиксирует официальный ход событий, в реальности все выглядело несколько иначе.
После первого постановления думы, от 19 августа 1881 г., в течение 1882 г. городская управа продолжала давать согласие на деревянные сооружения по линии вышеназванных улиц. Но после выхода второго постановления (апрель 1883 г.) было решено «отобрать подписки и планы от всех домовладельцев, не начавших производить деревянные постройки на указанных улицах» (27). В связи с такими полуправовыми действиями городской управы возникали конфликтные ситуации. Например, 23 июля 1882 г. иркутскому мещанину П.А. Зонову было разрешено строительство деревянного двухэтажного дома по линии ул. Амурской и двухэтажного же амбара на надворном месте (квартал 91). Поскольку к выходу второго постановления думы работы начаты не были, он получил предупреждение от городской управы «о недозволении производить помянутые постройки». Не имея средств на возведение каменного дома, он самовольно «выстроил на надворном месте вместе с разрешенным... деревянным двухэтажным амбаром под один фасад и крышу таковой же флигель» (28). Управа после выполнения домовладельцем некоторых условий узаконила существование флигеля-амбара, а город получил в наследство уникальную полифункциональную постройку. Внешний вид ее можно рассмотреть на открытке 1898-1900 гг. Снесена она в 1950-е гг., в процессе строительства жилого пятиэтажного дома по ул. Ленина, 25.
Согласно летописным сообщениям, за четыре послепожарных месяца 1879 г. на Амурской были развернуты работы по сооружению двух каменных и двух деревянных зданий (29). И эта цифра, казалось бы, свидетельствует о начале активного строительства, но это был лишь первый всплеск. За 1879 г. по Амурской улице нам известен лишь один документ - заявление мещанина Г.А. Корюхова, датированное декабрём, с просьбой о разрешении постройки каменного одноэтажного дома, трех деревянных одноэтажных флигелей, деревянного амбара и завозни в усадьбе, выходящей на три улицы: Амурскую, Харлампиевскую и Луговую (ныне здесь дом по ул. Ленина, 24) (30). Но из всего задуманного в 1880 г. был возведен только каменный дом, стоящий на углу Амурской и Харлампиевской. Один из задуманных флигелей (по ул. Луговой) сделали только к 1895 г., а еще два - к 1899 г. (31).
Найденные проекты за 1880 г. (их два) свидетельствуют о том. что хозяева начинают пока застраивать дворовую часть (а одном случае - деревянный амбар, в другом - караульный дом. явно временная постройка), красная линия остается без изменений, но на ней фиксируются каменные подвалы от сгоревших деревянных домов, обгоревшие и исправленные каменные здания (32). Поскольку «вопрос о каменных кварталах и улицах будировался Городским общественным управлением... как превентивная противопожарная мера задами и не раз еще до пожаров 1879 г.» (33), то домовладельцы, понимая серьезность нынешнего положения, выжидали, сдерживаемые не только финансовыми затруднениями.
Управа, являясь гарантом паритетных отношений города и домовладельцев, не случайно еще в 1885 г. парировала предложение о каменных кварталах финансовой невозможностью исполнения. Так, в сентябре 1882 г. иркутский купец Б.Г. Патушинский утвердил план на возведение каменных дома и служб в своей еще незастроенной усадьбе. Проект не был реализован, в декабре 1886 г. Патушинский обращается в городскую управу с новым проектом дома и служб, но уже деревянных (34). Большой деревянный дом он выстроил в глубине участка, с отступом от линии улицы в 10 саженей, как предписывалось Обязательным Постановлением думы. На красную линию Амурской выходил сад.
Таким образом, из приведенных выше примеров мы видим, что процесс послепожарной застройки улицы шел эволюционным путем и среди нескольких факторов, его обуславливающих, основным оставался финансовый потенциал домовладельцев.
И еще один любопытный факт нужно отметить, говоря о влиянии пожара и противопожарных постановлений думы на застройку улицы.
Красная линия улицы в восьмом квартале (между ул. Большой и Харлампиевской) после пожара осталась незастроенной, не считая здания городского Александро-Мариинского пятиклассного училища, которое фиксировало угол Большой и Амурской. Не имея возможности делать каменные дома, хозяева трех находящихся здесь усадеб поставили в глубине участка деревянные (до принятия постановления о каменных кварталах). На улицу выходили большие сады, давая защиту от «шума городского» и комфортность бытия. Сложился как бы новый тип застройки городской усадьбы - «дачный, загородный».
На открытке 1911 г. по линии улицы на этом участке проходит одинаковая каменная ограда с четырьмя воротами для входа в усадьбы. По логике вещей, каждый хозяин мог устроить заплот по собственному рисунку, и, вероятно, на послепожарном этапе так и было, но в связи с тем, что ограды здесь выполняли функцию лицевой фасадности усадеб и находились в центре города, в дальнейшем их сделали по одному проекту. Произошло это, вероятно, после постройки Александро-Мариинского училища (1895 г.), и автором ограждения явился В.А. Рассушин. А возможно, это сооружение появилось после принятия постановления о каменных кварталах.
Общегородское значение Амурской улицы естественно обозначено социальным составом ее землевладельцев. При этом нужно отметить закономерную историческую эволюции i в этом плане. Если на первом этапе, когда город был мал (XVIII - начала XIX в.), состав жителей более престижной части улицы, то есть находящейся ближе к месту основания острога, отличался от окраинной, то в процессе развития Иркутска вся улица стала центральной, и произошло его относительное выравнивание.
Так, на 1836 г., а к этому времени относится первый документ, знакомящий нас с социальным составом домовладельцев, на улице находилось 64 усадебных места (35). Из них большая часть - 23 участка (чуть больше 1/3) - принадлежала чиновникам, мещанам - 14. купцам - 12, священникам - 4, военным и цеховым - по 2; 6 участков занимали общественные здания. На улице был представлен весь спектр городского общества.
Анализ окладных алфавитных книг домовладельцев за 1873, 1876 и 1882 гг. показывает, что количество усадебных мест на улице сокращается за счет укрупнения землевладений, особенно на участке от ул. Большой до Крестовоздвиженской церкви. Число чиновников уменьшается, а купцов - увеличивается, и их становятся примерно одинаково. Вместе они составляют более половины всех хозяев домов. Также присутствуют мещане, но в гораздо меньшей степени, чем на других улицах, все другие сословные группы представлены единично (36).
Следует отметить, что к концу XIX н. в общегородском масштабе чиновники как сословная группа заметно вытесняются из числа домовладельцев, т.к. домодержание (квартиросдача) становится видом предпринимательства. На нашей улице, где квартиры пользовались большим спросом, этот процесс происходит достаточно активно. «Алфавит лиц, служащих в правительственных и частных учреждениях г. Иркутска» за 1901 г. представляет нам большой список чиновников различного ранга (от не имеющих чина до действительных статских советников), проживавших на Амурской улице в качестве квартиросъемщиков. В количественном отношении за ними следуют преподаватели учебных заведений, священнослужители, и совсем мал процент торговцев (37). И в этом также проявилась специфика главной улицы города.
В конце XIX в. на ул. Амурской увеличивается число общественных зданий, стоящих на казенной земле, а также расположенных в арендованных у частников строениях (38). В 1915 г, из 58 усадебных мест 21 было занято зданиями общественного потребления, не считая арендованных. Одно перечисление их характеризует улицу как деловую общественно-административную магистраль города: Губернское казначейство, отделение Государственного банка, городская дума и управа, Иркутская губернская мужская гимназия, Русско-Азиатский банк, городское Александро-Мариинское пятиклассное училище, Первое Общественное собрание и др. Согласно расценочным ведомостям земли, с коммерческой точки зрения ул. Амурская занимала далеко не первое место в городе. Цена на землю здесь была разной. Самым дорогим (20 рублей за квадратную сажень) в начале века считался отрезок от ул. Харлампиевской до Графо-Кутайсовской, к 1909 г. он протянулся до ул. Преображенской. В течение 1908-1911 гг. (период, за который известны городские расценочные ведомости) цена земли здесь почти не менялась, по сравнению с повышением ее в местах активной торговли. Если в 1908 г. по стоимости участков среди улиц города Амурская занимала седьмое место, то 8 1911 г. уже десятое (39).
Таким образом. Амурская - одна из первых улиц городе, возникшая обустройством магистрального направления на восток, - на протяжении всей своей эволюции была и остается главной в городе. В 1930-50-е гг. она реконструирована в соответствии с представлениями того времени о центральной улице. Уничтожение в 1930-е гг. двух храмов - Казанского кафедрального собора и Тихвинской церкви - не только лишило ее духовных ориентиров, но и снизило историко-культурную содержательность.
Примечания:
1. Архив Академии наук.
2. Иркутская летопись. Летописи П.И. Пежемского и В.А. Кротова. Иркутск, 1911. С. 31.
3. Так назывался деревянный храм, стоявший на месте нынешней Крестовоздвиженской церкви (Крючкова Т.А. ...усердием и капиталом: О меценатстве при строительстве иркутских церквей // Земля Иркутская. 1996. № 5. С. 67).
4. Поклонный крест, у которого отъезжающие творили молитву перед дальней дорогой, стоял в начале тракта, ведущего на Байкал (Шободоев Е.Б. Комментарии //Летопись города Иркутска XVII-XIX вв. Иркутск, 1996. C.271).
5. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг. Иркутск, 1994. С. 148.
6. Летопись города Иркутска XVII-XIX вв. С. 81,86.
7. Там же. С. 39.
8. Там же. С. 197.
9. Геттинген, библиотека Нижнесаксонского университета, отдел рукописей, № 267.
10. Описание Иркутского наместничества 1792 г. Новосибирск, 1988. С.62.
11. РГВИА, ф. ВУА, д.21981.
12. Иркутская летопись. С. 85, 96, 107, 122, 181.
13. ГАИО, ф.70. оп.1. д.3427. лл.34-38.
14. ИГОМ, фонды, № 11 А/3.
15. РГИА, ф.1293. оп.166, д.5, а.З.
16. РНБ, отдел рукописей, ф.342 и 577.
17. Колмаков Ю.П. По улице Ленина. Иркутск, 1985. С.27.
18. Романов Н.С. Указ. соч. С.423.
19. ГАИО. ф.70. оп.2. д.1800. лл.43. 52. 313. 334.
20. Там же, д.ЗО52, лл.197-198; оп.З. д.3655. лл.1-2.
21. Романов Н.С. Указ. соч. С.111.
22. Иркутская летопись: 1857-1880 гг. / Сост. Н.С.Романов. Иркутск, 1914. С.53.
23. РГИА. ф.1287, ОИ.39. д.363, л.156.
24. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг. Иркутск, 1993. С.71-72.
25. ГАИО, ф.70. ГЯ1.2. д.1800. лл.39, 319-320; оп.З, д.849. т.2, л.43.
26. Устав Строительный, ст. 298. примеч. третье. Цит. по: ГАИО. ф.70, оп.З, д.2009, лл.70-71.
27. ГАИО, ф.70, 011.46. д.39, л.4* (здесь и далее дела, обозначенные звездочкой, даются по старой индексации).
28. Там же, оп.2, д.1465. л.13.
29. Иркутская летопись: 1857-1880 гг. С. 398.
30. ГАИО. ф.70. оп.2. д.618, л.448.
31. РГИА г. Москвы, ф.278. оп.З. д.1853, лл.20, 96; оп.5, д.415, лл.18-19; оп.З, д.1853. л.20; ГАИО. ф.70. оп.З, д.342, л.127.
32. ГАИО. ф.70. оп.2. д.840, л.484; д.842, л.54.
33. Архив ЦСН. Щербин В.Т. Улица К.Маркса, 15а: Предпроектные исследования с предложениями по регенерации фрагмента квартальной территории. Рукопись. С.42.
34. ГАИО, ф.70. оп.2. д.1266. лл.337-338; д.2189, лл.2а-3.
35. Там же. оп.1, д.3427. лл.34об.-37.
36. Там же. оп.2. д.14.16.330.332: ф.70. оп.2, д.13053*.
37. Адрес-календарь г. Иркутска: Справочная книга. Иркутск.1901. С.29-367.
38. Справочник по городу Иркутску и Иркутской губернии на 1915 год. Иркутск, 1915-Отд.1. С.1.
39. ГАИО. ф.70. оп.4в, д.1011. лл.2,10*; РГИА г. Москвы, ф.278,оп.4, д.293. л.30; ф.280, оп.8, д. 55. л.5.
Улица - дорога к Байкал-морю
// Земля Иркутская, № 16 (2001), с. 37-47
История современной улицы Ленина уходит своими корнями в XVII век.
Иркутск, заложенный в 1661 г. как острог, к концу XVII в. имел уже обширный посад. Основным путепроводом, связывавшим крепость (как административный центр) с внешним миром, не считая Ангары, была дорога на восток, к Байкал-морю. Эта дорога, начинавшаяся от острожной проезжей башни, ведущей в посад, где стоял Собор Богоявления, и проложенная в соответствии с ландшафтом местности, дала начало будущей улице.
С ростом города дорога обстраивалась, увеличивалась и длина улицы. План Иркутска 1735 г. (1) зафиксировал ее доходящей до места, где ныне она пересекается с ул. К. Маркса, и ограниченной палисадом, который был возведен вокруг городской селитьбы в 1726 г. (2) и имел трое ворот: Заморские, Мельничные и Монастырские.
Существование этих ворот и заставы при них показывает три жизненно важных для города направления. Но если дороги, идущие через Монастырские и Мельничные ворота, были местного значения, то Заморский тракт имел общероссийское звучание, и он предопределил роль Морской улицы как главной в Иркутске на всю историческую перспективу.
За палисадом, по обочинам байкальской дороги, продолжала формироваться улица. И как духовные ориентиры, также определяющие ее месторасположение, появились храмы: в начале ее - Собор во имя Богоявления Господня (деревянная - 1893 г., каменная - 1718 г.), затем церковь во имя образа Тихвинской Божией Матери (деревянная - 1706-1708 гг.. каменная - 1754 г.) и в конце - Троице-Сергиевский храм (деревянный - 1717-1719 гг., каменный - 1747 г.) (3). Постройкой этого храма у поворота Заморского тракта, где стоял поклонный крест (4), была, как бы, предопределена и длина улицы. В 1730-х гг. (5) напротив Троице-Сергиевской церкви заложили немецкое кладбище, где хоронили всех лютеран, находившихся на государственной службе в Иркутске (ныне сквер на пересечении улиц Седова, 3-го Июля и Ленина) (6).
Название городской магистрали возникло естественно: Морская - ведущая к морю-Байкалу, и, несмотря на уточнение этого топонима во времени, суть его оставалась прежней. Наиболее раннее официальное упоминание этого наименования относится к 1744 г., хотя в разговорной речи горожан оно, вероятно, использовалось еще раньше, с момента появления улицы (7).
Первый известный нам документ, косвенно отражающий складывавшуюся топонимику города и относящийся к 1738 г., показывает, что в это время в Иркутске имели наименования даже маленькие проулки. А попытка официального закрепления названия улиц относится к 1764 г. и принадлежит губернатору К.Л. фон Фрауендорфу, когда всем улицам «расписаны были названия на досках с рукою, путь показывающею, кои и были прибиты на всех улицах» (8).
План города 1784 г. (9) уточняет наш топоним - «Заморская» - и тем самым расширяет социально-географическое значение улицы как ведущей не только к морю-Байкалу, но и за него, дальше на восток.
«Описание Иркутского наместничества 1792 г.» отмечает Заморскую улицу как опорную в административном делении города и творит о ее расположении: «И разделен он (город - Р.П.) от собора, стоящего на берегу Ангары, прямо чрез город к Байкал-морю лежащею дорогою, называемою Заморскою улицей, на две части: на Ангарску и Идинску...» (10).
Вплоть до середины XIX в. улица включала в себя часть ул. Тихвинской (Сухэ-Батора) - от Собора Богоявления до Тихвинской церкви. Нынешний отрезок ул. Ленина (от Набережной до «Востсибугля») сформировался только к середине XVIII в. До этого здесь была сплошная квартальная застройка, а будущая улица еще только начинала вырисовываться от Тихвинской церкви по направлению к берегу Ангары. Ее формирование шло естественным эволюционным путем и напрямую связано с появлением в 1752 г. рядом с западной стеной острога двух деревянных гостиных дворов как ориентира выхода к Ангаре.
Проектный план Иркутска 1768 г. закрепил это направление четкой пробивкой улицы от Тихвинской церкви к гостиным дворам (11), которая была названа Гостиной. Между Гостиной и Заморской улицами располагались три квартала обывательских домов и квартал с остатками острога, где находились губернаторский дом, канцелярская палата и другие присутственные места. Процесс формирования, расширения и выпрямления ул. Гостиной, безусловно, был связан со строительством нового каменного гостиного двора (заложен в 1777 г.) и мещанского ряда (окончен в 1790 г.) на месте среднего из трех упомянутых выше кварталов. С течением времени на месте двух оставшихся обывательских кварталов появились площади - Спасская и Тихвинская, чему содействовали и градоформирующие установки городских властей.
Известно, что на территории квартала, расположенного ближе к Тихвинской церкви, предполагалось устроить хлебный базар, и в 1801-1805 гг. «это место... очищалось от всех строений». Кроме того, весной 1804 г. в квартале, расположенном между каменным гостиным двором и Спасской церковью, пожар истребил восемь деревянных домов и расширил образовавшуюся здесь площадь (12). Произошедшие изменения привели к тому, что Гостиная и Заморская улицы лишились по одному ряду своей застройки. В результате ул. Гостиная была упразднена, и её правая сторона стала правой стороной ул. Заморской (13). Такое положение сохранялось, вероятно, до середины XIX в. Лишь на плане города 1865 г. зафиксировано разделение «широкой» части Заморской улицы на две: Заморскую и Тихвинскую, имеющие одностороннюю застройку на отрезке от берега Ангары до Тихвинской церкви (14). В этом особенность этих улиц, односторонняя застройка которых как бы окормляет и раскрывает место истока города, где позднее на площади появился и главный храм - Казанский кафедральный собор, знаменуя собой преемственность духовного центра от Спасской острожной церкви и Собора Богоявления.
Исторические документы донесли до нас попытки официальных городских властей конкретизацией названия улицы подчеркнуть ее важность и значимость. На плане рубежа XVII-XIX вв. она названа Большой Морской, как бы в противовес Малой Морской (Троицкая) (15). По длине улицы были соотносимы, следовательно, этим топонимом подчеркивалась не протяженность улицы, а ее более высокое иерархическое положение в городе. На плане Иркутска 1849 г. в наименовании улицы, как дороги, ведущей к морю Байкалу и за него, сделана попытка соединить два уже существовавших ранее ее топонима ~ Байкальско-Заморская (16). Но это искусственное усложнение не прижилось, и улица так и осталась Заморской, а в 1858 г., в честь присоединения к России Амура, ее переименовали в Амурскую. И этот топоним, созвучный прежнему и не меняющий на деле его сути, приживается.
Амурские ворота, поставленные временно в конце улицы для встречи 20 августа 1658 г. генерал-губернатора Н.Н. Муравьева, возвращавшегося с Амура после заключения Айгунского договора, были оставлены «на будущее время» как памятник этому историческому событию общероссийского значения и как символ, олицетворяющий суть улицы-дороги.
Предполагается, что проект триумфальных ворот сделал городской архитектор А.Е. Разгильдеев. Они были деревянными, шириной 11,36 м, высотой 10,65 м; арочный проезд, соответственно, 5,3 на 8 м.
По фронтону со стороны ул. Амурской шла надпись: «Дорога к Великому океану», стояла и дата подписания Айгунского договора - «16 мая 1858 года». После ремонта ворот появилась отметка об этом: «Возобновлено 1891 г.». Снесли их в 1920-х гг. (17).
В 1920 г., в честь 3-й годовщины Октябрьской революции, Амурская была переименована и ул. Ленина (18).
Итак, к концу XVIII в. улица на всем протяжении была застроена. В связи с тем, что она формировалась вдоль естественной, выверенной временем дороги, трассировка ее уточнялась только градоустроительно, и это непосредственно связано с регламентирующими установками Высочайше конфирмованного плана города 1792 г. Факт, описанный летописцем Н.С. Романовым о раскопках в 1920 г. дома постройки 1740-60-х гг., находящегося посреди нынешней ул. Ленина, напрямую подтверждает эту мысль. Все последующие официально регулируемые изменения ширины улицы являлись результатом проведения в жизнь установок этого плана.
В 1886 г. технолог А.С. Федоров, составляя проектный план города, зафиксировал сложившуюся к тому времени ширину улицы: «...против казначейства -11 саж. 2 фута, против мещанских рядов - 12 саж. 2 фута, воспитательного дома - 12 саж. 2 фута, против здания, занимаемого Губернским правлением, - 12 саж., Лютеранской кирхи - 12 саж., далее, до Амурских ворот, постепенно, без резких переходов, расширяется до 21 саж. 2 фут.". На план улица была нанесена так: от Ангары до Большой улицы - в 12 саженей ширины, от Большой до Амурских ворот - в сложившемся виде.
При разработке нового проектного плана 1899 г. (план Федорова не был утвержден) улицу оставили такой, какой она к тому времени сформировалась. И даже Обязательное Постановление думы, требующее, чтобы главные магистрали города имели не менее 12 саженей ширины, на отрезке от р. Ангары до ул. Мыльниковской не было выполнено. Здесь даже срезка правой стороны от двух кварталов давала лишь около 11 саженей (19). На остальном протяжении улицы закладывалось лишь исправление а линии построек. При паритете интересов домовладельцев и города это решение проводились в жизнь постепенно. Так, до 1909 г. на участке от Большой до Графо-Кутайсовской (ул. Дзержинского) стоял допожарный деревянный дом, выдававшийся на 0,65 саж. (1.38 м) в улицу (20). И вопрос о ее выпрямлении решился только при замене деревянного дома каменным.
Длина улицы в 1908 г. составляла 1 версту 350 саженей, то есть 1 км 704 м (21).
Как главной улице города, Амурской всегда уделялось больше внимания со стороны городского самоуправления. Летопись фиксирует, что в июле 1859 г. «городской голова, 1-й гильдии купец И.С. Хаминов на свой счет устроил на Амурской и Большой улицах 76 фонарей» (22), в марте 1891 г. были отремонтированы Амурские триумфальные ворота и засыпаны хрящом (крупным песком с мелкой галькой - Ред.) городские площади и главные улицы; в 1908 г. дума постановила замостить Амурскую улицу от Дегтевской (ул. Российская) до Крестовоздвиженской церкви.
На примере улицы Амурской можно наглядно высветить градоустроительную послепожарную политику городского самоуправления и проведение ее в жизнь. В пожаре 1879 г выгорела большая и наиболее старая часть улицы - от р. Ангары до ул. Большой (этот участок был застроен уже к 1735 г.).
Процесс развития регламентирующих установок по застройке улицы начался не сразу и не такими активными темпами, как это принято считать. Только 19 августа 1881 г. выходит Обязательное Постановление городской думы, утвержденное Начальником губернии: «возведение новых деревянных построек, выходящих на линии улиц Большой. Тихвинской, Амурской, Ивановской и Пестеревской, воспрещается, Постройки, выходящие на линии этих улиц, дозволяются только каменные…» (23). В апреле 1883 г. дума подтвердила свое решение относительно запрета на возведение деревянных зданий на линии вышеназванных центральных улиц и распространила его действие на ширину 10 саженей от линии улицы (24). В 1885 г., разрабатывая проектный план города, технолог Н. Федоров сделал предложение о каменных кварталах, но его отклонила городская управа, «так как это легло бы слишком тяжелым бременем на домовладельцев этих кварталов». И лишь городским планом 1899 г., утвержденным в 1901 г. согласно Обязательному Постановлению городской думы, определены кварталы, где разрешалось возведение только каменных зданий, в их числе четыре квартала, выходящие на улицу Амурскую: 23, 14, 8 и 72-й (40), то есть все кварталы левой стороны улицы, кроме 91-го. Заборы здесь тоже должны были быть каменными (25).
Следует также отметить, что улица Амурская дает нам уникальный пример послепожарной застройки как бы в двух режимах: на выгоревшей территории и не тронутой огнем. Допожарные деревянные дома на участке от ул. Большой до Крестовоздвиженской церкви продолжали использоваться до полной амортизации. Ремонт их был запрещен только с принятием постановления о каменных кварталах; «...не только возбраняется возведение новых деревянных построек, но и такового рода исправления существующих, при коем они могут быть обеспечены от обветшания на неопределеннее время, например, подведение новых нижних венцов и обновление тесовой обшивки фасада» (26).
Процитированный выше документ фиксирует официальный ход событий, в реальности все выглядело несколько иначе.
После первого постановления думы, от 19 августа 1881 г., в течение 1882 г. городская управа продолжала давать согласие на деревянные сооружения по линии вышеназванных улиц. Но после выхода второго постановления (апрель 1883 г.) было решено «отобрать подписки и планы от всех домовладельцев, не начавших производить деревянные постройки на указанных улицах» (27). В связи с такими полуправовыми действиями городской управы возникали конфликтные ситуации. Например, 23 июля 1882 г. иркутскому мещанину П.А. Зонову было разрешено строительство деревянного двухэтажного дома по линии ул. Амурской и двухэтажного же амбара на надворном месте (квартал 91). Поскольку к выходу второго постановления думы работы начаты не были, он получил предупреждение от городской управы «о недозволении производить помянутые постройки». Не имея средств на возведение каменного дома, он самовольно «выстроил на надворном месте вместе с разрешенным... деревянным двухэтажным амбаром под один фасад и крышу таковой же флигель» (28). Управа после выполнения домовладельцем некоторых условий узаконила существование флигеля-амбара, а город получил в наследство уникальную полифункциональную постройку. Внешний вид ее можно рассмотреть на открытке 1898-1900 гг. Снесена она в 1950-е гг., в процессе строительства жилого пятиэтажного дома по ул. Ленина, 25.
Согласно летописным сообщениям, за четыре послепожарных месяца 1879 г. на Амурской были развернуты работы по сооружению двух каменных и двух деревянных зданий (29). И эта цифра, казалось бы, свидетельствует о начале активного строительства, но это был лишь первый всплеск. За 1879 г. по Амурской улице нам известен лишь один документ - заявление мещанина Г.А. Корюхова, датированное декабрём, с просьбой о разрешении постройки каменного одноэтажного дома, трех деревянных одноэтажных флигелей, деревянного амбара и завозни в усадьбе, выходящей на три улицы: Амурскую, Харлампиевскую и Луговую (ныне здесь дом по ул. Ленина, 24) (30). Но из всего задуманного в 1880 г. был возведен только каменный дом, стоящий на углу Амурской и Харлампиевской. Один из задуманных флигелей (по ул. Луговой) сделали только к 1895 г., а еще два - к 1899 г. (31).
Найденные проекты за 1880 г. (их два) свидетельствуют о том. что хозяева начинают пока застраивать дворовую часть (а одном случае - деревянный амбар, в другом - караульный дом. явно временная постройка), красная линия остается без изменений, но на ней фиксируются каменные подвалы от сгоревших деревянных домов, обгоревшие и исправленные каменные здания (32). Поскольку «вопрос о каменных кварталах и улицах будировался Городским общественным управлением... как превентивная противопожарная мера задами и не раз еще до пожаров 1879 г.» (33), то домовладельцы, понимая серьезность нынешнего положения, выжидали, сдерживаемые не только финансовыми затруднениями.
Управа, являясь гарантом паритетных отношений города и домовладельцев, не случайно еще в 1885 г. парировала предложение о каменных кварталах финансовой невозможностью исполнения. Так, в сентябре 1882 г. иркутский купец Б.Г. Патушинский утвердил план на возведение каменных дома и служб в своей еще незастроенной усадьбе. Проект не был реализован, в декабре 1886 г. Патушинский обращается в городскую управу с новым проектом дома и служб, но уже деревянных (34). Большой деревянный дом он выстроил в глубине участка, с отступом от линии улицы в 10 саженей, как предписывалось Обязательным Постановлением думы. На красную линию Амурской выходил сад.
Таким образом, из приведенных выше примеров мы видим, что процесс послепожарной застройки улицы шел эволюционным путем и среди нескольких факторов, его обуславливающих, основным оставался финансовый потенциал домовладельцев.
И еще один любопытный факт нужно отметить, говоря о влиянии пожара и противопожарных постановлений думы на застройку улицы.
Красная линия улицы в восьмом квартале (между ул. Большой и Харлампиевской) после пожара осталась незастроенной, не считая здания городского Александро-Мариинского пятиклассного училища, которое фиксировало угол Большой и Амурской. Не имея возможности делать каменные дома, хозяева трех находящихся здесь усадеб поставили в глубине участка деревянные (до принятия постановления о каменных кварталах). На улицу выходили большие сады, давая защиту от «шума городского» и комфортность бытия. Сложился как бы новый тип застройки городской усадьбы - «дачный, загородный».
На открытке 1911 г. по линии улицы на этом участке проходит одинаковая каменная ограда с четырьмя воротами для входа в усадьбы. По логике вещей, каждый хозяин мог устроить заплот по собственному рисунку, и, вероятно, на послепожарном этапе так и было, но в связи с тем, что ограды здесь выполняли функцию лицевой фасадности усадеб и находились в центре города, в дальнейшем их сделали по одному проекту. Произошло это, вероятно, после постройки Александро-Мариинского училища (1895 г.), и автором ограждения явился В.А. Рассушин. А возможно, это сооружение появилось после принятия постановления о каменных кварталах.
Общегородское значение Амурской улицы естественно обозначено социальным составом ее землевладельцев. При этом нужно отметить закономерную историческую эволюции i в этом плане. Если на первом этапе, когда город был мал (XVIII - начала XIX в.), состав жителей более престижной части улицы, то есть находящейся ближе к месту основания острога, отличался от окраинной, то в процессе развития Иркутска вся улица стала центральной, и произошло его относительное выравнивание.
Так, на 1836 г., а к этому времени относится первый документ, знакомящий нас с социальным составом домовладельцев, на улице находилось 64 усадебных места (35). Из них большая часть - 23 участка (чуть больше 1/3) - принадлежала чиновникам, мещанам - 14. купцам - 12, священникам - 4, военным и цеховым - по 2; 6 участков занимали общественные здания. На улице был представлен весь спектр городского общества.
Анализ окладных алфавитных книг домовладельцев за 1873, 1876 и 1882 гг. показывает, что количество усадебных мест на улице сокращается за счет укрупнения землевладений, особенно на участке от ул. Большой до Крестовоздвиженской церкви. Число чиновников уменьшается, а купцов - увеличивается, и их становятся примерно одинаково. Вместе они составляют более половины всех хозяев домов. Также присутствуют мещане, но в гораздо меньшей степени, чем на других улицах, все другие сословные группы представлены единично (36).
Следует отметить, что к концу XIX н. в общегородском масштабе чиновники как сословная группа заметно вытесняются из числа домовладельцев, т.к. домодержание (квартиросдача) становится видом предпринимательства. На нашей улице, где квартиры пользовались большим спросом, этот процесс происходит достаточно активно. «Алфавит лиц, служащих в правительственных и частных учреждениях г. Иркутска» за 1901 г. представляет нам большой список чиновников различного ранга (от не имеющих чина до действительных статских советников), проживавших на Амурской улице в качестве квартиросъемщиков. В количественном отношении за ними следуют преподаватели учебных заведений, священнослужители, и совсем мал процент торговцев (37). И в этом также проявилась специфика главной улицы города.
В конце XIX в. на ул. Амурской увеличивается число общественных зданий, стоящих на казенной земле, а также расположенных в арендованных у частников строениях (38). В 1915 г, из 58 усадебных мест 21 было занято зданиями общественного потребления, не считая арендованных. Одно перечисление их характеризует улицу как деловую общественно-административную магистраль города: Губернское казначейство, отделение Государственного банка, городская дума и управа, Иркутская губернская мужская гимназия, Русско-Азиатский банк, городское Александро-Мариинское пятиклассное училище, Первое Общественное собрание и др. Согласно расценочным ведомостям земли, с коммерческой точки зрения ул. Амурская занимала далеко не первое место в городе. Цена на землю здесь была разной. Самым дорогим (20 рублей за квадратную сажень) в начале века считался отрезок от ул. Харлампиевской до Графо-Кутайсовской, к 1909 г. он протянулся до ул. Преображенской. В течение 1908-1911 гг. (период, за который известны городские расценочные ведомости) цена земли здесь почти не менялась, по сравнению с повышением ее в местах активной торговли. Если в 1908 г. по стоимости участков среди улиц города Амурская занимала седьмое место, то 8 1911 г. уже десятое (39).
Таким образом. Амурская - одна из первых улиц городе, возникшая обустройством магистрального направления на восток, - на протяжении всей своей эволюции была и остается главной в городе. В 1930-50-е гг. она реконструирована в соответствии с представлениями того времени о центральной улице. Уничтожение в 1930-е гг. двух храмов - Казанского кафедрального собора и Тихвинской церкви - не только лишило ее духовных ориентиров, но и снизило историко-культурную содержательность.
Примечания:
1. Архив Академии наук.
2. Иркутская летопись. Летописи П.И. Пежемского и В.А. Кротова. Иркутск, 1911. С. 31.
3. Так назывался деревянный храм, стоявший на месте нынешней Крестовоздвиженской церкви (Крючкова Т.А. ...усердием и капиталом: О меценатстве при строительстве иркутских церквей // Земля Иркутская. 1996. № 5. С. 67).
4. Поклонный крест, у которого отъезжающие творили молитву перед дальней дорогой, стоял в начале тракта, ведущего на Байкал (Шободоев Е.Б. Комментарии //Летопись города Иркутска XVII-XIX вв. Иркутск, 1996. C.271).
5. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг. Иркутск, 1994. С. 148.
6. Летопись города Иркутска XVII-XIX вв. С. 81,86.
7. Там же. С. 39.
8. Там же. С. 197.
9. Геттинген, библиотека Нижнесаксонского университета, отдел рукописей, № 267.
10. Описание Иркутского наместничества 1792 г. Новосибирск, 1988. С.62.
11. РГВИА, ф. ВУА, д.21981.
12. Иркутская летопись. С. 85, 96, 107, 122, 181.
13. ГАИО, ф.70. оп.1. д.3427. лл.34-38.
14. ИГОМ, фонды, № 11 А/3.
15. РГИА, ф.1293. оп.166, д.5, а.З.
16. РНБ, отдел рукописей, ф.342 и 577.
17. Колмаков Ю.П. По улице Ленина. Иркутск, 1985. С.27.
18. Романов Н.С. Указ. соч. С.423.
19. ГАИО. ф.70. оп.2. д.1800. лл.43. 52. 313. 334.
20. Там же, д.ЗО52, лл.197-198; оп.З. д.3655. лл.1-2.
21. Романов Н.С. Указ. соч. С.111.
22. Иркутская летопись: 1857-1880 гг. / Сост. Н.С.Романов. Иркутск, 1914. С.53.
23. РГИА. ф.1287, ОИ.39. д.363, л.156.
24. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг. Иркутск, 1993. С.71-72.
25. ГАИО, ф.70. ГЯ1.2. д.1800. лл.39, 319-320; оп.З, д.849. т.2, л.43.
26. Устав Строительный, ст. 298. примеч. третье. Цит. по: ГАИО. ф.70, оп.З, д.2009, лл.70-71.
27. ГАИО, ф.70, 011.46. д.39, л.4* (здесь и далее дела, обозначенные звездочкой, даются по старой индексации).
28. Там же, оп.2, д.1465. л.13.
29. Иркутская летопись: 1857-1880 гг. С. 398.
30. ГАИО. ф.70. оп.2. д.618, л.448.
31. РГИА г. Москвы, ф.278. оп.З. д.1853, лл.20, 96; оп.5, д.415, лл.18-19; оп.З, д.1853. л.20; ГАИО. ф.70. оп.З, д.342, л.127.
32. ГАИО. ф.70. оп.2. д.840, л.484; д.842, л.54.
33. Архив ЦСН. Щербин В.Т. Улица К.Маркса, 15а: Предпроектные исследования с предложениями по регенерации фрагмента квартальной территории. Рукопись. С.42.
34. ГАИО, ф.70. оп.2. д.1266. лл.337-338; д.2189, лл.2а-3.
35. Там же. оп.1, д.3427. лл.34об.-37.
36. Там же. оп.2. д.14.16.330.332: ф.70. оп.2, д.13053*.
37. Адрес-календарь г. Иркутска: Справочная книга. Иркутск.1901. С.29-367.
38. Справочник по городу Иркутску и Иркутской губернии на 1915 год. Иркутск, 1915-Отд.1. С.1.
39. ГАИО. ф.70. оп.4в, д.1011. лл.2,10*; РГИА г. Москвы, ф.278,оп.4, д.293. л.30; ф.280, оп.8, д. 55. л.5.