А.В. Колчак и разработка "Программы усиленного судостроения Балтийского флота Часть 1
К.Л. Козюренок. Архив адмирала Н.О. Фон Эссена
Н.О. Фон Эссен, А.В. Колчак и разработка "Программы усиленного судостроения Балтийского флота на 1911-1915 гг."
В отечественной историографии "Программа усиленного судостроения 1912-1916 гг." для Балтики рассматривалась неоднократно, прежде всего с точки зрения ее места в развитии флота и вооруженных сил в целом накануне Первой мировой войны, истории отечественного кораблестроения.
Определенное внимание уделялось обстоятельствам обсуждения и утверждения программы Государственной Думой.
Сам же процесс ее разработки морским ведомством до сих пор остается малоизученным.
Почти неисследованным аспектом данной темы следует признать роль командования Балтийского флота в создании судостроительной программы, степень и характер его влияния на Морской генеральный штаб (МГШ) и Морское министерство в указанном вопросе.
В литературе существуют два мнения на этот счет, правда, не подкрепленные развернутым фактическим обоснованием. И.Ф. Цветков считает, что предусмотренные оперативными планами флота задачи непосредственно воздействовали на разработку программы судостроения. Согласно Е.Ф. Подсобляеву "результаты больших маневров оказывали влияние на корректировку планов войны на Балтийском море, но, к сожалению, очень мало влияли на выработку программы строительства флота". Пролить свет на данный вопрос может хранящаяся в фондах Российского государственного архива военно-морского флота докладная записка начальника Действующего флота Балтийского моря вице-адмирала Н.О. фон Эссена, поданная им морскому министру И.К. Григоровичу при секретном рапорте от 23 марта 1911 г., публикация которой предлагается вниманию читателей.
Записку можно условно разделить на две части. В первой доказывается необходимость экстренного усиления Балтийского флота, вторая, по сути, является проектом судостроительной программы на 1911-1915 гг. Сам факт представления такого документа морскому министру именно в конце марта 1911 г. вызывает ряд вопросов.
Известно, что И.К. Григорович проявил себя на министерском посту горячим поборником необходимости строительства новых боевых кораблей, так что лишний раз убеждать его в этом вряд ли было необходимо. Вторая же часть записки практически полностью совпадает с уже произведенными к тому времени разработками МГШ, представленными морским министром Николаю II менее двух недель спустя в виде "Программы усиленного судостроения Балтийского флота на 1911-1915 гг.".
По нашему мнению, для выяснения причин появления докладной записки Н.О. фон Эссена необходимо предварительно обратиться к общей последовательности событий, связанных с разработкой и утверждением судостроительных программ в 1909-1911 гг. Известно, что в первое пятилетие после русско-японской войны Балтийский флот едва ли можно было рассматривать как серьезную боевую силу.
В зимний же период, когда Отдельный отряд для плаваний с гардемаринами (т.н. Балтийский отряд), включавший немногие имевшиеся крупные корабли, бороздил лазурные воды Средиземного моря, в распоряжении командующего флотом оставались лишь несколько устаревших крейсеров, миноносцы и транспорты. Резкое обострение отношений с Австро-Венгрией и Германией в ходе боснийского кризиса второй половины 1908 - первой половины 1909 гг. продемонстрировало вопиющую слабость российских военно-морских сил, которые не в состоянии были оказать никакого содействия терпевшей "дипломатическую Цусиму" отечественной внешней политике.
Более того, 14 февраля 1909 г., в самый разгар чреватого войной международного кризиса, четвертый месяц находившийся в должности начальника соединенных отрядов Балтийского моря контр- адмирал Н.О. фон Эссен обратился к морскому министру С.А. Воеводскому с секретным письмом, в котором требовал немедленного возврата Балтийского отряда из заграничного плавания в Финский залив, в противном случае не гарантируя, что флот сможет противостоять военно-морским силам даже и одной Швеции.
Думается, что именно это отчаянное положение подвигло начальника соединенных отрядов на составление "зимнего варианта плана №18" (войны с Германией и Швецией), согласно которому несколько имевшихся крейсеров и 1-я минная дивизия должны были нанести упреждающий удар из Либавы, совершив рейд по Балтике для постановки минных заграждений у германских портов и налета на базы шведского флота. Н.О. фон Эссен полагал, что в сложившихся условиях предусмотренная утвержденным МГШ в 1908 г. планом №18 оборона Гогландской минно-артиллерийской позиции бесполезна, поскольку она не может быть достаточным образом оборудована к весне из-за льда, а запертый в Кронштадте флот окажется в положении 1-й Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре.
Вице-адмирал понимал, что ввиду слабого судового состава "в какой бы дислокации ни расположился флот, его влияние на действия сильного противника не будет иметь практического значения в ходе войны...".
В этой тяжелой ситуации Эссен придерживался следующей точки зрения:
"Не оспаривая рискованности и в окончательном результате материальной бесплодности действий Балтийского флота и при всякой иной его дислокации, я, тем не менее, нахожу, что флот должен быть введен в войну и принять в ней участие ради причин характера морального, а личный состав его, это ядро будущего флота, воспитан и воодушевлен в стремлениях и привычках быть готовым жертвовать собой, идти на опасность...".
Иными словами, хотя флоту предстояла неминуемая гибель, в отличие от Артурских кораблей погибнуть он должен был с честью. Отвечая Эссену, начальник МГШ вице-адмирал А.А. Эбергард резонно заметил: "...операция, задуманная вашим превосходительством, рассчитана не столько на достижение вашей реальной цели, сколько на моральное значение первого успеха для состояния духа наших вооруженных сил. Больше данных, что первый и значительный успех будет на стороне противника..."
Впрочем, Эссен отдавал себе в этом отчет и в секретной памятной записке А.А. Эбергарду от 7 мая 1909 г. признавал, что в случае заблаговременной надлежащей подготовки Гогландской позиции главной защитой столицы являются все же именно минные заграждения и береговая артиллерия, тогда как флот, по слабости линейных сил, вне их ограничиться оборонительными действиями миноносцев.
Исходя из этого, командующий считал необходимым ежегодно строить на Балтике по 1 современному минному заградителю, 5 миноносцам, 5 подводным лодкам, 3 легким крейсерам для поддержки минных сил и 2 "мелкосидящим броненосцам" для обороны шхер. В свете этого представляется необоснованным мнение И.Ф. Цветкова, согласно которому именно наличие у Н.О. фон Эссена весной 1909 г. вышеуказанного плана "...безусловно повлияло на разработку судостроительных программ для Балтийского моря" в смысле преимущественного включения в них "...большего количества кораблей, способных ставить мины в любых погодных условиях на большом удалении от своих баз".
Однако само обращение Н.О. фон Эссена в МГШ с предложениями о "необходимых мероприятиях по судостроению" уже весьма показательно: он имел на этот счет собственное мнение и занимал активную позицию. Специфику такого планирования контр-адмирал знал хорошо, так как в бытность капитаном 2-го ранга являлся одним из разработчиков программы судостроения на 1903-1923 гг., а по возвращении из Порт-Артура в 1905 г. некоторое время занимал должность начальника стратегической части военно-морского отдела Главного морского штаба - непосредственного предшественника МГШ.
Руководство морского ведомства прекрасно понимало срочную необходимость создания и реализации четкого плана развития флота империи.
В феврале 1909 г. морской министр и начальник МГШ обратились к императору с докладом, прося разрешения составить программу судостроения на ближайшее десятилетие. Получив таковое, МГШ 9 мая 1909 г. представил в Совет Министров "Программу развития морских вооруженных сил на 1909-1919 гг.", основное внимание в которой было уделено воссозданию Балтийского флота.
На этом театре предполагалось строительство 8 линкоров, 4 линейных и 9 легких крейсеров, 36 эсминцев, стольких же "шхерных миноносцев" и 20 подводных лодок. В процессе обсуждения документа в августе 1909 - феврале 1910 гг. особым совещанием в составе министров финансов, иностранных дел, военного, морского и обоих начальников генеральных штабов, из программы для Балтики в целях экономии бюджета были исключены 4 линейных корабля, 5 легких крейсеров, половина эсминцев, все миноносцы, 8 подлодок. Согласованный документ 24 февраля 1910 г. был одобрен Советом Министров, а месяц спустя - Николаем II.
Далее последовало внесение судостроительной программы в Государственную Думу. МГШ очень серьезно готовился к парламентским баталиям за выделение кредитов. 31 марта 1910 г. он затребовал через морского министра у Морского технического комитета и Главного управления кораблестроения и снабжения подробные, согласованные и выверенные сметы на судостроение, возведение береговых сооружений, подготовку разнообразных запасов "для объяснений по программе развития морских вооруженных сил в комиссиях законодательных учреждений".
Значение, которое придавалось этому документу МГШ, видно из того, что 8 апреля в докладе С.А. Воеводскому было выдвинуто предложение "при технических и хозяйственных соображениях по проектированию и постройке новых судов руководствоваться исключительно программой, внесенной в законодательные учреждения, и до ее утверждения не начинать постройки никаких боевых судов".
Однако обсуждение законопроекта в Государственной Думе так и не состоялось, поскольку пребывавший в перманентном конфликте с Морским министерством парламент из года в год упорно пытался не дать кредитов даже для строительства уже заложенных 4 дредноутов типа "Севастополь". О выделении же почти 700 млн. рублей по судостроительной программе 1909-1919 гг. думцы просто не желали слышать. По этому поводу в отчете о деятельности МГШ за 1910 г. грустно констатировалось: "...к сожалению, приходится отметить, что, несмотря на первостепенную важность усиления наших морских сил на Балтийском море, законодательные учреждения до сих пор к рассмотрению внесенной программы не приступали".
Мы не располагаем сведениями о причастности Н.О. фон Эссена к разработке программы 1909-1919 гг., тем более что она во многом повторяла представленную императору еще в 1907 г. так называемую "малую" судостроительную программу. Однако можно уверенно утверждать, что контр-адмирал целиком и полностью разделял ее основные положения.
Это видно из его отношения к утвержденному 5 апреля 1910 г. новому "Плану стратегического развертывания Балтийского флота на случай европейской войны". Разработчики документа из МГШ рассчитывали на вступление в строй двух линкоров типа "Андрей Первозванный", двух крейсеров типа "Адмирал Макаров", нескольких подлодок и минных заградителей, заканчивавшего ремонт крейсера "Громобой". Согласно этому плану отряд линкоров и крейсеров должен был дать бой неприятелю под прикрытием заранее выставленных минных заграждений между линиями Ревель-Порккалаудд и Гогланд, минные дивизии - атаковать его из шхер северного берега Финского залива. Основная задача: "...задержать противника в восточной части Финского залива на срок хотя бы 12-14 дней". Положения этого плана проигрывались на состоявшихся в августе 1910 г. маневрах Балтийского флота.
Учения состояли из двух эпизодов: противодействие прорывающемуся к Кронштадту через минно- артиллерийскую позицию у Гогланда германскому флоту и защита финских шхер от шведских броненосцев береговой обороны и миноносцев, поддержанных немецкими легкими крейсерами. При этом Н.О. фон Эссен исходил из наличных сил своего флота, поскольку, вопреки надеждам Генмора, вступление в строй новых кораблей затягивалось. Ни одну из задач оборонявшейся стороне решить не удалось. Датированный 3 ноября 1910 г. отчет о маневрах начальник Действующего флота Балтийского моря окончил так: "В заключение считаю долгом высказать, что все принятые меры для выполнения задачи, возложенной на все морское ведомство - паллиатив, пока не будет достаточно сильного и боеспособного флота открытого моря".
Однако "под шпицем" в Петербурге осенью 1910 г. преобладали гораздо более оптимистические настроения. Еще в начале этого года, в секретной аналитической работе офицера МГШ лейтенанта графа П.Ф. Келлера "Предположения о первоначальных действиях флотов в случае войны Тройственного союза с Двойственным", выводы которой легли в основу "Плана стратегического развертывания" Балтфлота, указывалось, что в Финский залив будут прорываться главные силы германского флота - 7 дредноутов, 5 броненосных и 13 легких крейсеров, 22 эсминца, поддержанные 8 броненосцами береговой обороны.
Тягаться с ними существовавший на тот момент русский флот, конечно, не мог, даже в усиленном варианте, чем и диктовались его сугубо оборонительные задачи на подходах к столице. Но уже несколько месяцев спустя возобладала иная точка зрения. Источником ее послужило в первую очередь резкое обострение англо-германского военно-морского соперничества, следствием чего стала жесткая позиция Лондона на заключительном этапе боснийского кризиса 1909 г. Последовал мощный виток гонки морских вооружений в обеих странах. В результате специалисты МГШ пришли к выводу, что с началом войны основная часть кайзеровских военно-морских сил будет находиться в Северном море, тогда как "против России Германия будет в состоянии выставить второстепенные силы в составе судов учебных отрядов и резервного флота".
Этот принципиально важный тезис, ставший краеугольным камнем всего стратегического планирования российского военно-морского флота вплоть до Первой мировой войны, был впервые официально сформулирован в секретном докладе начальника МГШ вице-адмирала А.А. Эбергарда морскому министру С.А. Воеводскому от 30 сентября 1910 г.
В такой ситуации МГШ полагал, что с готовностью перечисленных выше достраивавшихся и ремонтировавшихся кораблей "относительный вес наших морских сил в Балтийском море значительно изменится в нашу пользу". Будучи в силах самостоятельно принять бой с германскими кораблями второй линии, они заставят противника вступить в борьбу за господство на море, которая вынудит последнего даже и в случае успеха отложить десантную операцию в Финском заливе на длительный срок, а также отсрочит вступление Швеции в войну. Поэтому ввод в строй в 1911 г. "Андрея Первозванного", "Императора Павла I" и других кораблей, по мнению МГШ, было "необходимо признать государственно-важным", чтобы уже весной этого года создать из них боеспособную в сложившихся условиях эскадру.
Интересно, что сформулированные в докладе А.А. Эбергарда аргументы в пользу этой меры позднее почти без изменений использовались для обоснования последующих судостроительных программ для Балтфлота: "Сформирование такой эскадры будет иметь такие следствия: 1) Явится возможность полностью использовать благоприятную стратегическую обстановку. 2) Может побудить Германию изменить развертывание как сухопутных, так и морских сил. 3) Придаст вес и облегчит нашу дипломатическую подготовку. 4) Облегчит наше сухопутное развертывание и подымет значение флота в глазах военно- сухопутных властей, благодаря чему облегчится разрешение многих вопросов по разграничению властей и др. 5) Будет способствовать подъему духа во флоте, который, несомненно, произойдет, как результат организации, дающей флоту объединение и ставящей ему более широкие и более активные задачи. 6) Явится важным фактором в деле внутренней политики морского министерства, дав законодательным учреждениям и общественному мнению доказательства оживления флота, что в свою очередь отразится на результатах обсуждения как судостроительной программы, так и бюджета на предстоящий год".
Продолжение: http://irkol.livejournal.com/24211.html
Н.О. Фон Эссен, А.В. Колчак и разработка "Программы усиленного судостроения Балтийского флота на 1911-1915 гг."
В отечественной историографии "Программа усиленного судостроения 1912-1916 гг." для Балтики рассматривалась неоднократно, прежде всего с точки зрения ее места в развитии флота и вооруженных сил в целом накануне Первой мировой войны, истории отечественного кораблестроения.
Определенное внимание уделялось обстоятельствам обсуждения и утверждения программы Государственной Думой.
Сам же процесс ее разработки морским ведомством до сих пор остается малоизученным.
Почти неисследованным аспектом данной темы следует признать роль командования Балтийского флота в создании судостроительной программы, степень и характер его влияния на Морской генеральный штаб (МГШ) и Морское министерство в указанном вопросе.
В литературе существуют два мнения на этот счет, правда, не подкрепленные развернутым фактическим обоснованием. И.Ф. Цветков считает, что предусмотренные оперативными планами флота задачи непосредственно воздействовали на разработку программы судостроения. Согласно Е.Ф. Подсобляеву "результаты больших маневров оказывали влияние на корректировку планов войны на Балтийском море, но, к сожалению, очень мало влияли на выработку программы строительства флота". Пролить свет на данный вопрос может хранящаяся в фондах Российского государственного архива военно-морского флота докладная записка начальника Действующего флота Балтийского моря вице-адмирала Н.О. фон Эссена, поданная им морскому министру И.К. Григоровичу при секретном рапорте от 23 марта 1911 г., публикация которой предлагается вниманию читателей.
Записку можно условно разделить на две части. В первой доказывается необходимость экстренного усиления Балтийского флота, вторая, по сути, является проектом судостроительной программы на 1911-1915 гг. Сам факт представления такого документа морскому министру именно в конце марта 1911 г. вызывает ряд вопросов.
Известно, что И.К. Григорович проявил себя на министерском посту горячим поборником необходимости строительства новых боевых кораблей, так что лишний раз убеждать его в этом вряд ли было необходимо. Вторая же часть записки практически полностью совпадает с уже произведенными к тому времени разработками МГШ, представленными морским министром Николаю II менее двух недель спустя в виде "Программы усиленного судостроения Балтийского флота на 1911-1915 гг.".
По нашему мнению, для выяснения причин появления докладной записки Н.О. фон Эссена необходимо предварительно обратиться к общей последовательности событий, связанных с разработкой и утверждением судостроительных программ в 1909-1911 гг. Известно, что в первое пятилетие после русско-японской войны Балтийский флот едва ли можно было рассматривать как серьезную боевую силу.
В зимний же период, когда Отдельный отряд для плаваний с гардемаринами (т.н. Балтийский отряд), включавший немногие имевшиеся крупные корабли, бороздил лазурные воды Средиземного моря, в распоряжении командующего флотом оставались лишь несколько устаревших крейсеров, миноносцы и транспорты. Резкое обострение отношений с Австро-Венгрией и Германией в ходе боснийского кризиса второй половины 1908 - первой половины 1909 гг. продемонстрировало вопиющую слабость российских военно-морских сил, которые не в состоянии были оказать никакого содействия терпевшей "дипломатическую Цусиму" отечественной внешней политике.
Более того, 14 февраля 1909 г., в самый разгар чреватого войной международного кризиса, четвертый месяц находившийся в должности начальника соединенных отрядов Балтийского моря контр- адмирал Н.О. фон Эссен обратился к морскому министру С.А. Воеводскому с секретным письмом, в котором требовал немедленного возврата Балтийского отряда из заграничного плавания в Финский залив, в противном случае не гарантируя, что флот сможет противостоять военно-морским силам даже и одной Швеции.
Думается, что именно это отчаянное положение подвигло начальника соединенных отрядов на составление "зимнего варианта плана №18" (войны с Германией и Швецией), согласно которому несколько имевшихся крейсеров и 1-я минная дивизия должны были нанести упреждающий удар из Либавы, совершив рейд по Балтике для постановки минных заграждений у германских портов и налета на базы шведского флота. Н.О. фон Эссен полагал, что в сложившихся условиях предусмотренная утвержденным МГШ в 1908 г. планом №18 оборона Гогландской минно-артиллерийской позиции бесполезна, поскольку она не может быть достаточным образом оборудована к весне из-за льда, а запертый в Кронштадте флот окажется в положении 1-й Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре.
Вице-адмирал понимал, что ввиду слабого судового состава "в какой бы дислокации ни расположился флот, его влияние на действия сильного противника не будет иметь практического значения в ходе войны...".
В этой тяжелой ситуации Эссен придерживался следующей точки зрения:
"Не оспаривая рискованности и в окончательном результате материальной бесплодности действий Балтийского флота и при всякой иной его дислокации, я, тем не менее, нахожу, что флот должен быть введен в войну и принять в ней участие ради причин характера морального, а личный состав его, это ядро будущего флота, воспитан и воодушевлен в стремлениях и привычках быть готовым жертвовать собой, идти на опасность...".
Иными словами, хотя флоту предстояла неминуемая гибель, в отличие от Артурских кораблей погибнуть он должен был с честью. Отвечая Эссену, начальник МГШ вице-адмирал А.А. Эбергард резонно заметил: "...операция, задуманная вашим превосходительством, рассчитана не столько на достижение вашей реальной цели, сколько на моральное значение первого успеха для состояния духа наших вооруженных сил. Больше данных, что первый и значительный успех будет на стороне противника..."
Впрочем, Эссен отдавал себе в этом отчет и в секретной памятной записке А.А. Эбергарду от 7 мая 1909 г. признавал, что в случае заблаговременной надлежащей подготовки Гогландской позиции главной защитой столицы являются все же именно минные заграждения и береговая артиллерия, тогда как флот, по слабости линейных сил, вне их ограничиться оборонительными действиями миноносцев.
Исходя из этого, командующий считал необходимым ежегодно строить на Балтике по 1 современному минному заградителю, 5 миноносцам, 5 подводным лодкам, 3 легким крейсерам для поддержки минных сил и 2 "мелкосидящим броненосцам" для обороны шхер. В свете этого представляется необоснованным мнение И.Ф. Цветкова, согласно которому именно наличие у Н.О. фон Эссена весной 1909 г. вышеуказанного плана "...безусловно повлияло на разработку судостроительных программ для Балтийского моря" в смысле преимущественного включения в них "...большего количества кораблей, способных ставить мины в любых погодных условиях на большом удалении от своих баз".
Однако само обращение Н.О. фон Эссена в МГШ с предложениями о "необходимых мероприятиях по судостроению" уже весьма показательно: он имел на этот счет собственное мнение и занимал активную позицию. Специфику такого планирования контр-адмирал знал хорошо, так как в бытность капитаном 2-го ранга являлся одним из разработчиков программы судостроения на 1903-1923 гг., а по возвращении из Порт-Артура в 1905 г. некоторое время занимал должность начальника стратегической части военно-морского отдела Главного морского штаба - непосредственного предшественника МГШ.
Руководство морского ведомства прекрасно понимало срочную необходимость создания и реализации четкого плана развития флота империи.
В феврале 1909 г. морской министр и начальник МГШ обратились к императору с докладом, прося разрешения составить программу судостроения на ближайшее десятилетие. Получив таковое, МГШ 9 мая 1909 г. представил в Совет Министров "Программу развития морских вооруженных сил на 1909-1919 гг.", основное внимание в которой было уделено воссозданию Балтийского флота.
На этом театре предполагалось строительство 8 линкоров, 4 линейных и 9 легких крейсеров, 36 эсминцев, стольких же "шхерных миноносцев" и 20 подводных лодок. В процессе обсуждения документа в августе 1909 - феврале 1910 гг. особым совещанием в составе министров финансов, иностранных дел, военного, морского и обоих начальников генеральных штабов, из программы для Балтики в целях экономии бюджета были исключены 4 линейных корабля, 5 легких крейсеров, половина эсминцев, все миноносцы, 8 подлодок. Согласованный документ 24 февраля 1910 г. был одобрен Советом Министров, а месяц спустя - Николаем II.
Далее последовало внесение судостроительной программы в Государственную Думу. МГШ очень серьезно готовился к парламентским баталиям за выделение кредитов. 31 марта 1910 г. он затребовал через морского министра у Морского технического комитета и Главного управления кораблестроения и снабжения подробные, согласованные и выверенные сметы на судостроение, возведение береговых сооружений, подготовку разнообразных запасов "для объяснений по программе развития морских вооруженных сил в комиссиях законодательных учреждений".
Значение, которое придавалось этому документу МГШ, видно из того, что 8 апреля в докладе С.А. Воеводскому было выдвинуто предложение "при технических и хозяйственных соображениях по проектированию и постройке новых судов руководствоваться исключительно программой, внесенной в законодательные учреждения, и до ее утверждения не начинать постройки никаких боевых судов".
Однако обсуждение законопроекта в Государственной Думе так и не состоялось, поскольку пребывавший в перманентном конфликте с Морским министерством парламент из года в год упорно пытался не дать кредитов даже для строительства уже заложенных 4 дредноутов типа "Севастополь". О выделении же почти 700 млн. рублей по судостроительной программе 1909-1919 гг. думцы просто не желали слышать. По этому поводу в отчете о деятельности МГШ за 1910 г. грустно констатировалось: "...к сожалению, приходится отметить, что, несмотря на первостепенную важность усиления наших морских сил на Балтийском море, законодательные учреждения до сих пор к рассмотрению внесенной программы не приступали".
Мы не располагаем сведениями о причастности Н.О. фон Эссена к разработке программы 1909-1919 гг., тем более что она во многом повторяла представленную императору еще в 1907 г. так называемую "малую" судостроительную программу. Однако можно уверенно утверждать, что контр-адмирал целиком и полностью разделял ее основные положения.
Это видно из его отношения к утвержденному 5 апреля 1910 г. новому "Плану стратегического развертывания Балтийского флота на случай европейской войны". Разработчики документа из МГШ рассчитывали на вступление в строй двух линкоров типа "Андрей Первозванный", двух крейсеров типа "Адмирал Макаров", нескольких подлодок и минных заградителей, заканчивавшего ремонт крейсера "Громобой". Согласно этому плану отряд линкоров и крейсеров должен был дать бой неприятелю под прикрытием заранее выставленных минных заграждений между линиями Ревель-Порккалаудд и Гогланд, минные дивизии - атаковать его из шхер северного берега Финского залива. Основная задача: "...задержать противника в восточной части Финского залива на срок хотя бы 12-14 дней". Положения этого плана проигрывались на состоявшихся в августе 1910 г. маневрах Балтийского флота.
Учения состояли из двух эпизодов: противодействие прорывающемуся к Кронштадту через минно- артиллерийскую позицию у Гогланда германскому флоту и защита финских шхер от шведских броненосцев береговой обороны и миноносцев, поддержанных немецкими легкими крейсерами. При этом Н.О. фон Эссен исходил из наличных сил своего флота, поскольку, вопреки надеждам Генмора, вступление в строй новых кораблей затягивалось. Ни одну из задач оборонявшейся стороне решить не удалось. Датированный 3 ноября 1910 г. отчет о маневрах начальник Действующего флота Балтийского моря окончил так: "В заключение считаю долгом высказать, что все принятые меры для выполнения задачи, возложенной на все морское ведомство - паллиатив, пока не будет достаточно сильного и боеспособного флота открытого моря".
Однако "под шпицем" в Петербурге осенью 1910 г. преобладали гораздо более оптимистические настроения. Еще в начале этого года, в секретной аналитической работе офицера МГШ лейтенанта графа П.Ф. Келлера "Предположения о первоначальных действиях флотов в случае войны Тройственного союза с Двойственным", выводы которой легли в основу "Плана стратегического развертывания" Балтфлота, указывалось, что в Финский залив будут прорываться главные силы германского флота - 7 дредноутов, 5 броненосных и 13 легких крейсеров, 22 эсминца, поддержанные 8 броненосцами береговой обороны.
Тягаться с ними существовавший на тот момент русский флот, конечно, не мог, даже в усиленном варианте, чем и диктовались его сугубо оборонительные задачи на подходах к столице. Но уже несколько месяцев спустя возобладала иная точка зрения. Источником ее послужило в первую очередь резкое обострение англо-германского военно-морского соперничества, следствием чего стала жесткая позиция Лондона на заключительном этапе боснийского кризиса 1909 г. Последовал мощный виток гонки морских вооружений в обеих странах. В результате специалисты МГШ пришли к выводу, что с началом войны основная часть кайзеровских военно-морских сил будет находиться в Северном море, тогда как "против России Германия будет в состоянии выставить второстепенные силы в составе судов учебных отрядов и резервного флота".
Этот принципиально важный тезис, ставший краеугольным камнем всего стратегического планирования российского военно-морского флота вплоть до Первой мировой войны, был впервые официально сформулирован в секретном докладе начальника МГШ вице-адмирала А.А. Эбергарда морскому министру С.А. Воеводскому от 30 сентября 1910 г.
В такой ситуации МГШ полагал, что с готовностью перечисленных выше достраивавшихся и ремонтировавшихся кораблей "относительный вес наших морских сил в Балтийском море значительно изменится в нашу пользу". Будучи в силах самостоятельно принять бой с германскими кораблями второй линии, они заставят противника вступить в борьбу за господство на море, которая вынудит последнего даже и в случае успеха отложить десантную операцию в Финском заливе на длительный срок, а также отсрочит вступление Швеции в войну. Поэтому ввод в строй в 1911 г. "Андрея Первозванного", "Императора Павла I" и других кораблей, по мнению МГШ, было "необходимо признать государственно-важным", чтобы уже весной этого года создать из них боеспособную в сложившихся условиях эскадру.
Интересно, что сформулированные в докладе А.А. Эбергарда аргументы в пользу этой меры позднее почти без изменений использовались для обоснования последующих судостроительных программ для Балтфлота: "Сформирование такой эскадры будет иметь такие следствия: 1) Явится возможность полностью использовать благоприятную стратегическую обстановку. 2) Может побудить Германию изменить развертывание как сухопутных, так и морских сил. 3) Придаст вес и облегчит нашу дипломатическую подготовку. 4) Облегчит наше сухопутное развертывание и подымет значение флота в глазах военно- сухопутных властей, благодаря чему облегчится разрешение многих вопросов по разграничению властей и др. 5) Будет способствовать подъему духа во флоте, который, несомненно, произойдет, как результат организации, дающей флоту объединение и ставящей ему более широкие и более активные задачи. 6) Явится важным фактором в деле внутренней политики морского министерства, дав законодательным учреждениям и общественному мнению доказательства оживления флота, что в свою очередь отразится на результатах обсуждения как судостроительной программы, так и бюджета на предстоящий год".
Продолжение: http://irkol.livejournal.com/24211.html