(no subject)
Полное ведро воспоминаний.
О-ло-ло…. Вы только поглядите на меня! Я стою в школьном коридоре с полным жестяным ведром. Вода плещется на колготки, собравшиеся гармошкой на моих ногах-спичках, на перепачканные мастикой тряпичные туфли. Интересно, школьные коридоры до сих пор натирают мастикой, или заменили ее каким-то другим составом, легче отстирывающимся с детской одежды? А пахнет в школе теперь по-другому? Я помню этот запах, запах мелового напитка (какао? кофе с молоком?), и чего-то творожного. И еще зеленые стены. В памяти от моей первой школы мало что осталось. Вот разве что этот эпизод в коридоре.
А он… Он стоит передо мной, вид у него совсем невеселый, он высокий, и я задираю голову и спрашиваю:
- А Вы правда от нас ушли? Совсем?
- Совсем, отвечает он мне грустно.
В этот момент из кабинета выглядывает наша математичка, и окликает его. Он идет к ней. Ее звали Маргарита, отчества не помню… Маргарита Львовна? Или, да простит меня Михаил Афанасьевич, Маргарита Николаевна? Вот хоть убейте, не помню… Странно, ведь она была целый год нашей классной руководительницей, ко мне хорошо относилась, ставила твердые четверки по математике, и даже сказала моей маме, которая пришла забрать мои документы из школы, что я - личность, и бабушка мне об этом рассказала, что было абсолютно непедагогично! И сейчас я не помню ее отчества, странная штука память. Дети вообще неблагодарные существа, не правда ли?
А вот его я помню, и фамилию его, и имя, и отчество помню, и что когда он пришел к нам в школу ему было лет двадцать пять или двадцать семь. Первого сентября в четвертом классе (который через неделю стал пятым классом, помните эту затею с прыжками через класс?) к нам вошел высокий светловолосый человек, в очках, с рыжеватой бородой и оспинками на щеках, одетый в джинсовый костюм. Он сказал, что он наш новый учитель истории, и по совместительству - классный руководитель. Не знаю, была ли у него семья. Наверное, тогда он еще не был женат, потому что нам он отдавал очень много. С ним было тепло. Мало про кого из учителей можно такое сказать, правда?
Он умел найти подход к каждому, даже к двоечнику Сереге Гашникову, даже к моему приятелю Максиму Рябову, дважды второгоднику, художнику и смутьяну. Он придумал, что пионерский отряд нашего класса будет называться Кентавр. И они с Максимом придумали и нарисовали эмблему отряда - кентавр, держащий на плечах земной шар, олицетворяющий школу. Еще мы ездили с ним в Коломенское, и он рассказывал нам о Петре Первом, и мы наблюдали за раскопками. Когда Макс залез в яму (очевидно, разрытую могилу) и выскочил с палками (очевидно, чьими-то костями), он не стал его ругать, а уговорил положить все на место, объяснив, что на костях может быть много заразы, и Макс безропотно ему повиновался. Потом мы мыли руки под каким-то краном, потом мы с Ольгой за рубль купили какой-то изразец, и он объяснял нам, что он не старинный, а состаренный, что есть такие специальные художественные техники, позволяющие состарить любой предмет.
Помню, что зимой, под Новый год каждый класс нашей школы должен был изображать какую-то страну, и показать спектакль. Мы были индусами. Он придумал, что мы покажем индийский фильм. Мы замотались в яркие отрезки ткани, и изображали индусов. Сюжет фильма был незамысловатым: мужчину-охотника в лес унес тигр, семья его ищет, и находит израненным, мы (семья) собираемся у изголовья умирающего и горюем. Вообщем, все умерли! Мы играли с полной отдачей, и не могли понять, отчего зрители в зале стонут от смеха. Тем не менее, мы заняли последнее или предпоследнее место, и Макс кричал, что это - не честно, ящики для голосования разносили по залу в тот момент, когда мы еще не закончили играть.
На 8-е марта у нас был огонек с исторической викториной, и я поняла, что история - мой любимый предмет. На весенние каникулы он водил нас в ЦДХ на выставку какого-то европейского или американского художника пост-модерниста. Это было потрясающе, потому что ничего подобного мы в жизни своей не видели. Мне больше всего запомнилась сконструированная из какого-то хлама машина, которая рисовала на бумаге фломастерами. Конечно же, я сунула ей свой пригласительный билет, и еще лет пять бережно хранила испещренный фломастерами глянцевый листочек. Потом он куда-то потерялся.
А осенью в шестом классе мы узнали, что он от нас ушел. Не знаю, что тогда произошло, но я подслушала разговор мамы с тетей Валей, Ольгиной мамой о том, что хорошие учителя у нас в школе не задерживаются. И еще через пару дней я встретила его в коридоре. Он ушел на зов полузабытой сегодня мною Маргариты, а я с ведром поплелась убираться в классе. Надеюсь, у него после встречи со мной случилось что-то хорошее, ведь я встретилась ему с полным ведром, а это хорошая примета. Почему-то мне помнится, что их с Маргаритой что-то связывало… Дружба, или что-то большее? Не помню.
Поколение i-Pad, поклонники творчества Валерии Гай Германики, дети Дома 2, вы убираете свои классы? Нет? Тогда я расскажу вам, как это делать правильно. Надо протереть парты, подмести класс, потом повозить по полу коричневой от мастики, вонючей тряпкой. Доску протереть, смочив губку сначала водой, и лишь затем - водой с сахаром (две ложки сахара на стакан воды), тогда на ней не останется меловых разводов. Еще можно полить цветы на шкафу, запрыгнув на парту. Вообще, это очень веселое занятие.
Года два-три назад, я попыталась найти его в социальных сетях. Безрезультатно, и, слава Богу! Вряд ли он меня помнит. А если даже помнит, о чем мы бы с ним разговаривали? Но я его помню! Ведь мы всегда помним тех, с кем нам было тепло.