Об объективной самооценке:)
Отвлекшись от основной на ближайшее десятилетие темы.
Во времена моего детства (пауза и почесывание затылка, чо там было-то, это ж какую память надо иметь), так вот, в те времена родители, как правило не страдали избыточной толерантностью, склонности детей к науке оценивали достаточно поверхностно, разводя их будущее в три основных русла - инженер, педагог и врач.
Еще меньше они заморачивались внешним видом своих дитяток, главное, чтобы одежда была чистая.
Моя подружка, дочь всемирно известного физика, в свои шестнадцать
просидела три недели в Паланге в номере с видом на море, так ни разу днем к этому морю не выйдя, у нее был ее старый детский ситцевый купальник, который по ее утверждению не открывал, а прикрывал. Родители на тихие слезы отвечали, что она приехала туда не замуж выходить.
Что до меня, то я до сих пор не могу разобраться в особенностях моего воспитания.
Мама очень следила за моим аккуратным внешним видом и за моими косами, двумя канатами до попы, каким-то чудом промывая мне их банным мылом в цинковой шайке в огромном душном зале Сандунов.
Косы это был ужас моего детства.
При этом мама, обладая прекрасным вкусом, совершенно не брала в голову направления детской моды, если таковые и были. Я вырастала, шли и покупали что-нибудь относительно добротное и при этом дешевое, на одежду вечно не было денег.
Добротность - второй кошмар моего детства, отрочества и юности. Прямо по классику:)
Отец … отец видимо вообще не понимал, что надо делать, чтобы вырастить из меня человека. Так это и звучало возмущенно: «Просто не понимаю, что надо делать, чтобы вырастить из тебя человека!»
Их росло три брата в семье, родившихся примерно с интервалом в два года. Все трое блестящие инженеры, выпускники МВТУ, впоследствии орденоносцы.
Как растут мальчики, он себе представлял, как растить девочек, видимо не представлял вовсе. Особенно тех, у которых не было склонности к точным наукам. И тех, которые не имели голоса и слуха, как одна его двоюродная сестра и не умели рисовать, как две другие его двоюродные сестры, зарабатывавшие себе на жизнь достойным для женщины образом.
Он строгал в соответствии с путаными чертежами в своей голове.
Видимо сам факт их запутанности приводил его в полное неистовство.
Глядя сейчас, на моего френда, охотника до мозга костей, глядя, как он растит своих девочек, растит амазонок, я улыбаюсь в душе, вспоминая отца, растившего из меня Туполева.
Но сейчас времена другие, а тогда унисекс правил бал в соответствии с лозунгами того времени о всеобщем равенстве и братстве.
Сроду не слышала от своих близких, что я хорошенькая, миленькая, писаная красавица короче, королева бала.
Ранний брак с ровесником , сложившийся в своей компании, в которой ты друг, товарищ и брат , тоже не способствовал оттопыриванию мизинчика, закатыванию глазок и прочим томно-игривым инструментам, которые может быть и действуют убойно на мужчин, но которыми мне, в силу вышеизложенных причин и косности, так и не удалось овладеть.
После института я пару лет работала в в НИСе Плехановского. Надо сказать , что структура эта была своеобразная, подкармливала профессорско-преподавательский состав и кому только я не таскала наши разработки на подписи. Весь цвет социалистическо-экономической мысли был там, от и поныне здравствующих академиков до молодого, шустрого и кудрявого Явлинского.
Обстановка для советских времен была несколько весело-карнавальная.
И был у нас дядька, не экономист, отставник. Роста он был двухметрового и мощи немереной. Боец, ходок, балагур и выпивоха. Пьяным не видела никогда по той простой причине, что на наших отдельских посиделках не было той бочки спирта, которая могла бы довести его до кондиции.
Когда я появилась в этом развеселом коллективе, совершенно офонаревшая от детей и дипломов в одном флаконе, наш Леонид, нет не Ильич, Иванович, просто сомлел от моей неземной красоты.
Он был меня немного старше - на двадцать один год без одного дня. Его младший сын был моим ровесником.
Сорок четыре не простой возраст в жизни мужчины. Я так и не поняла, что это была за игра вокруг меня, что это был за танец, уж точно не брачный.
Заявив общественности, что он меня любит, он холил меня и лелеял на протяжении всего времени, что я там работала. Если я утром приходила расстроенная, что бывало в те непростые времена бездомья и безденежья не редко, он не отходил от меня, пока я не начинала улыбаться. Он не отходил от меня весь день, не давая мне сосредоточиться, заваривая чай, кофе, бегая за пирожками за мои деньги, денег у него сроду не было, заталкивая меня своими ручищами в дверь троллейбуса, прикрывая мощными плечами, одновременно сохраняя между нами дистанцию и т.д. и т.п.
Некоторое своеобразие этого одностороннего служебного романа вызывало легкий дискомфорт, но отдел у нас был молодой, дружный, стариков вроде него больше не было, ему прощали, в т.ч. и я.
Все курили, тогда в коридоре. Когда Леонид Иванович собирался покурить, он поднимал меня вместе со стулом и в тесноте нашей маленькой комнаты выносил дрыгающее ногами тело в коридор под громкий хохот окружающих.
Удивительные были отношения и удивительное было время.
Через пару лет этот бедлам всем несколько приелся и мы начали менять работу, разбежавшись навсегда.
Одной из первых была я. Перемена блюд мест была крайне неудачной и привела к тому, что из свободного режима я уже до девяностых попала за клацкающую проходную, что создавало большие трудности в деле исполнения семейного долга.
А те давно забытые времена я вспомнила, пересказывая в очередной раз очередной славной девочке завет Леонида Ивановича.
Когда я жаловалась, а я жаловалась, что кто-то из близких на меня наехал, что кто-то мною опять недоволен, он, наклонившись надо мной в нашем прокуренном коридоре, говорил:
«Ласточка, когда же ты наконец, запомнишь? У тебя масса недостатков, но все они с лихвой перекрываются твоими достоинствами».
Я запомнила, Леонид Иванович, тогда и запомнила.
И всю жизнь передаю этот тезис дальше, как эстафету.
Вот и сейчас передаю его дальше:)
Девочки, у вас, как и у всех, масса недостатков, но все они с лихвой перекрываются вашими достоинствами.
Помните об этом всегда.
Во времена моего детства (пауза и почесывание затылка, чо там было-то, это ж какую память надо иметь), так вот, в те времена родители, как правило не страдали избыточной толерантностью, склонности детей к науке оценивали достаточно поверхностно, разводя их будущее в три основных русла - инженер, педагог и врач.
Еще меньше они заморачивались внешним видом своих дитяток, главное, чтобы одежда была чистая.
Моя подружка, дочь всемирно известного физика, в свои шестнадцать
просидела три недели в Паланге в номере с видом на море, так ни разу днем к этому морю не выйдя, у нее был ее старый детский ситцевый купальник, который по ее утверждению не открывал, а прикрывал. Родители на тихие слезы отвечали, что она приехала туда не замуж выходить.
Что до меня, то я до сих пор не могу разобраться в особенностях моего воспитания.
Мама очень следила за моим аккуратным внешним видом и за моими косами, двумя канатами до попы, каким-то чудом промывая мне их банным мылом в цинковой шайке в огромном душном зале Сандунов.
Косы это был ужас моего детства.
При этом мама, обладая прекрасным вкусом, совершенно не брала в голову направления детской моды, если таковые и были. Я вырастала, шли и покупали что-нибудь относительно добротное и при этом дешевое, на одежду вечно не было денег.
Добротность - второй кошмар моего детства, отрочества и юности. Прямо по классику:)
Отец … отец видимо вообще не понимал, что надо делать, чтобы вырастить из меня человека. Так это и звучало возмущенно: «Просто не понимаю, что надо делать, чтобы вырастить из тебя человека!»
Их росло три брата в семье, родившихся примерно с интервалом в два года. Все трое блестящие инженеры, выпускники МВТУ, впоследствии орденоносцы.
Как растут мальчики, он себе представлял, как растить девочек, видимо не представлял вовсе. Особенно тех, у которых не было склонности к точным наукам. И тех, которые не имели голоса и слуха, как одна его двоюродная сестра и не умели рисовать, как две другие его двоюродные сестры, зарабатывавшие себе на жизнь достойным для женщины образом.
Он строгал в соответствии с путаными чертежами в своей голове.
Видимо сам факт их запутанности приводил его в полное неистовство.
Глядя сейчас, на моего френда, охотника до мозга костей, глядя, как он растит своих девочек, растит амазонок, я улыбаюсь в душе, вспоминая отца, растившего из меня Туполева.
Но сейчас времена другие, а тогда унисекс правил бал в соответствии с лозунгами того времени о всеобщем равенстве и братстве.
Сроду не слышала от своих близких, что я хорошенькая, миленькая, писаная красавица короче, королева бала.
Ранний брак с ровесником , сложившийся в своей компании, в которой ты друг, товарищ и брат , тоже не способствовал оттопыриванию мизинчика, закатыванию глазок и прочим томно-игривым инструментам, которые может быть и действуют убойно на мужчин, но которыми мне, в силу вышеизложенных причин и косности, так и не удалось овладеть.
После института я пару лет работала в в НИСе Плехановского. Надо сказать , что структура эта была своеобразная, подкармливала профессорско-преподавательский состав и кому только я не таскала наши разработки на подписи. Весь цвет социалистическо-экономической мысли был там, от и поныне здравствующих академиков до молодого, шустрого и кудрявого Явлинского.
Обстановка для советских времен была несколько весело-карнавальная.
И был у нас дядька, не экономист, отставник. Роста он был двухметрового и мощи немереной. Боец, ходок, балагур и выпивоха. Пьяным не видела никогда по той простой причине, что на наших отдельских посиделках не было той бочки спирта, которая могла бы довести его до кондиции.
Когда я появилась в этом развеселом коллективе, совершенно офонаревшая от детей и дипломов в одном флаконе, наш Леонид, нет не Ильич, Иванович, просто сомлел от моей неземной красоты.
Он был меня немного старше - на двадцать один год без одного дня. Его младший сын был моим ровесником.
Сорок четыре не простой возраст в жизни мужчины. Я так и не поняла, что это была за игра вокруг меня, что это был за танец, уж точно не брачный.
Заявив общественности, что он меня любит, он холил меня и лелеял на протяжении всего времени, что я там работала. Если я утром приходила расстроенная, что бывало в те непростые времена бездомья и безденежья не редко, он не отходил от меня, пока я не начинала улыбаться. Он не отходил от меня весь день, не давая мне сосредоточиться, заваривая чай, кофе, бегая за пирожками за мои деньги, денег у него сроду не было, заталкивая меня своими ручищами в дверь троллейбуса, прикрывая мощными плечами, одновременно сохраняя между нами дистанцию и т.д. и т.п.
Некоторое своеобразие этого одностороннего служебного романа вызывало легкий дискомфорт, но отдел у нас был молодой, дружный, стариков вроде него больше не было, ему прощали, в т.ч. и я.
Все курили, тогда в коридоре. Когда Леонид Иванович собирался покурить, он поднимал меня вместе со стулом и в тесноте нашей маленькой комнаты выносил дрыгающее ногами тело в коридор под громкий хохот окружающих.
Удивительные были отношения и удивительное было время.
Через пару лет этот бедлам всем несколько приелся и мы начали менять работу, разбежавшись навсегда.
Одной из первых была я. Перемена блюд мест была крайне неудачной и привела к тому, что из свободного режима я уже до девяностых попала за клацкающую проходную, что создавало большие трудности в деле исполнения семейного долга.
А те давно забытые времена я вспомнила, пересказывая в очередной раз очередной славной девочке завет Леонида Ивановича.
Когда я жаловалась, а я жаловалась, что кто-то из близких на меня наехал, что кто-то мною опять недоволен, он, наклонившись надо мной в нашем прокуренном коридоре, говорил:
«Ласточка, когда же ты наконец, запомнишь? У тебя масса недостатков, но все они с лихвой перекрываются твоими достоинствами».
Я запомнила, Леонид Иванович, тогда и запомнила.
И всю жизнь передаю этот тезис дальше, как эстафету.
Вот и сейчас передаю его дальше:)
Девочки, у вас, как и у всех, масса недостатков, но все они с лихвой перекрываются вашими достоинствами.
Помните об этом всегда.