Лети, кораблик
У Иосифа Александровича Бродского сегодня день рождения. Ему исполнилось бы 73, всего-ничего.
Был в моей жизни период, когда я страстно любила его творчество, когда оно было очень созвучно мне. Удивительное дело, но человек всё-таки меняется. Если очень хочет. Изменилась и я. Вышла в какой-то новый «коридор». И, перечитывая Бродского, уже не нахожу того созвучия, что раньше.
Но я по-прежнему люблю Вас, Иосиф Александрович. За Вашу любовь и преданность словесности, за Вашу горькую судьбу, наполненную одиночеством и изгнанием, за Вашу искренность, самоиронию и благодарность за всё.
[Лети...]
Лети по воле волн, кораблик.
Твой парус похож на помятый рублик.
Из трюма доносится визг республик.
Скрипят борта.
Трещит обшивка по швам на ребрах.
Кормщик болтает о хищных рыбах.
Пища даже у самых храбрых
валится изо рта.
Лети, кораблик, не бойся бури.
Неистовей, но бесцельней пули,
она и сама не знает, в ту ли
сторону ей
кинуться, или в эту. Или
в третью. Их вообще четыре.
Ты в этом смысле почти в квартире;
владелец - Гиперборей.
Лети, кораблик! не бойся острых
скал. Так открывают остров,
где после белеют кресты матросов,
где, век спустя,
письма, обвязанные тесемкой,
вам продает, изумляя синькой
взора, прижитое с туземкой
ласковое дитя.
Не верь, дружок, путеводным звездам,
схожим вообще с офицерским съездом.
Тебе привязанность к праздным безднам
скорей вредна.
Верь только подлинно постоянной
демократии волн с еённой
на губах возникающей в спорах пеной
и чувством дна.
Одни плывут вдаль проглотить обиду.
Другие - чтоб насолить Эвклиду.
Третьи - просто пропасть из виду.
Им по пути.
Но ты, кораблик, чей кормщик Боря,
не отличай горизонт от горя.
Лети по волнам стать частью моря,
лети, лети.
(Бродский, Подражание Горацию. 1993)
Был в моей жизни период, когда я страстно любила его творчество, когда оно было очень созвучно мне. Удивительное дело, но человек всё-таки меняется. Если очень хочет. Изменилась и я. Вышла в какой-то новый «коридор». И, перечитывая Бродского, уже не нахожу того созвучия, что раньше.
Но я по-прежнему люблю Вас, Иосиф Александрович. За Вашу любовь и преданность словесности, за Вашу горькую судьбу, наполненную одиночеством и изгнанием, за Вашу искренность, самоиронию и благодарность за всё.
[Лети...]
Лети по воле волн, кораблик.
Твой парус похож на помятый рублик.
Из трюма доносится визг республик.
Скрипят борта.
Трещит обшивка по швам на ребрах.
Кормщик болтает о хищных рыбах.
Пища даже у самых храбрых
валится изо рта.
Лети, кораблик, не бойся бури.
Неистовей, но бесцельней пули,
она и сама не знает, в ту ли
сторону ей
кинуться, или в эту. Или
в третью. Их вообще четыре.
Ты в этом смысле почти в квартире;
владелец - Гиперборей.
Лети, кораблик! не бойся острых
скал. Так открывают остров,
где после белеют кресты матросов,
где, век спустя,
письма, обвязанные тесемкой,
вам продает, изумляя синькой
взора, прижитое с туземкой
ласковое дитя.
Не верь, дружок, путеводным звездам,
схожим вообще с офицерским съездом.
Тебе привязанность к праздным безднам
скорей вредна.
Верь только подлинно постоянной
демократии волн с еённой
на губах возникающей в спорах пеной
и чувством дна.
Одни плывут вдаль проглотить обиду.
Другие - чтоб насолить Эвклиду.
Третьи - просто пропасть из виду.
Им по пути.
Но ты, кораблик, чей кормщик Боря,
не отличай горизонт от горя.
Лети по волнам стать частью моря,
лети, лети.
(Бродский, Подражание Горацию. 1993)