Я или Придумай меня вместе - 2
Начало
Дорога из белого кирпича
Дорога из белого кирпича привела Илью к рябому басмачу Кузьмичу. Басмач был дылда, держался вальяжно и с достоинством. Имел какую-то штуковину с дырочкой на конце.
- Стреляет? - опасливо поинтересовался Илья.
Дылда смерил Илья рябым взглядом и нехотя кивнул.
- Ну, я пошел, - предположил Илья.
Дылда отвернулся и подзевнул.
Но только Илья тронулся в путь, как был пленен, спеленут, скомкан, отброшен и попран могучими ногами.
- Пусти, дяденька, - попискивал Илья.
- Я бы стрельнул раза, и иди, - вежливо предложил Илье басмач. - Будешь брякаться - зубы стучать, вылетать, новые покупать, денег нема, идешь батрачить, дохнешь в судорогах.
Такая перспектива Илью ошеломила. Его робкое воображение пыталось оживить картину ужасных страданий, но экзистенциальная пропасть между нежелательным трудоустройством и судорожным издыханием была непреодолима.
- Из этой штуки по мне не попадешь, - сообщил Илья Кузьмичу и ткнул пальцем в штуковину с дырочкой на конце.
Дылда с сомнением повертел в руках свое оружие, отложил его и достал другое, более совершенное. Выглядело оно как дырочка со штуковиной в начале.
- Из этой попаду! - уверенно сказал басмач.
- А если - нет? - заспорил Илья. - Калекой оставишь, компенсация, страховка, у тебя денег нет, идешь на паперть, рыдаешь, сдо… умираешь в судорогах.
- Неа, - весело отвечал Кузьмич, - Моя - безучастна и нетороплива. Твоя - суматошна и дурна. Ха-ха… Судороги - удел жирных духом.
Илья насупился.
- Кто это тут жирный духом?
Кузьмич поднял свою дырочку со штуковиной и приказал: «Равняйсь, смирно, к стенке шагом арш».
Пока Илья шел к прозрачной стенке, в голове его вертелась одна мысль - приятная и назойливая одновременно. Мысль была облечена в двустишие, подозрительно знакомое: «Аршином общим не измерить, в Илюшу можно только верить». Такая вдруг любовь к себе возникла - просто неприличная.
- Додумал мысль? - поинтересовался дылда. - Уже стреляю.
- Погоди! - взмолился Илья. - Дай хоть последнее слово, желание последнее.
- Слово - дам, желание - не проси. Дать?
Илья благодарно кивнул.
- Бери. И - к стенке.
- А как же слово?
- Я его уже сказал.
Илья понял, что над ним жестоко посмеялись. В следующий раз, - решил Илья, - буду уточнять, чье именно последнее слово я прошу.
- Следующего раза не будет! - громогласно объявил басмач.
- Как же это? - заволновался, засопел Илья. - Это же что же, по настоящему все? Я - такой молодой, такой замечательный - и вдруг насовсем умру. Вот прямо так, в самом начале?
Дылда довольно и обстоятельно кивал.
- Нет, дяденька Кузьбач, не проведете.
- Проведу… Хотя непросто будет.
Илья зыркнул по сторонам - голая степь кругом, дорога из белого кирпича тянулась куда-то вдаль, скользила, упиралась в небосвод.
Кузьмич ухмыльнулся и прицелился.
- Врешь, - заорал Илья, - Не убьешь!
И дал стрекача через нивы и пажити, нескошенные травы и травяные нескошити.
Вслед ему летело что-то звонкое, косило травы и выстригало пажити.
Илья увидел калитку и поднажал. Переваливаясь через порог, он ощутил-таки, как что-то впилось под его правую лопатку и вышло сквозь левую.
- Попал, гад! - подумал Илья и хлопнулся в ОКО, то есть Очень Качественный Обморок.
Продолжение следут. Очень неспешно.
Дорога из белого кирпича
Дорога из белого кирпича привела Илью к рябому басмачу Кузьмичу. Басмач был дылда, держался вальяжно и с достоинством. Имел какую-то штуковину с дырочкой на конце.
- Стреляет? - опасливо поинтересовался Илья.
Дылда смерил Илья рябым взглядом и нехотя кивнул.
- Ну, я пошел, - предположил Илья.
Дылда отвернулся и подзевнул.
Но только Илья тронулся в путь, как был пленен, спеленут, скомкан, отброшен и попран могучими ногами.
- Пусти, дяденька, - попискивал Илья.
- Я бы стрельнул раза, и иди, - вежливо предложил Илье басмач. - Будешь брякаться - зубы стучать, вылетать, новые покупать, денег нема, идешь батрачить, дохнешь в судорогах.
Такая перспектива Илью ошеломила. Его робкое воображение пыталось оживить картину ужасных страданий, но экзистенциальная пропасть между нежелательным трудоустройством и судорожным издыханием была непреодолима.
- Из этой штуки по мне не попадешь, - сообщил Илья Кузьмичу и ткнул пальцем в штуковину с дырочкой на конце.
Дылда с сомнением повертел в руках свое оружие, отложил его и достал другое, более совершенное. Выглядело оно как дырочка со штуковиной в начале.
- Из этой попаду! - уверенно сказал басмач.
- А если - нет? - заспорил Илья. - Калекой оставишь, компенсация, страховка, у тебя денег нет, идешь на паперть, рыдаешь, сдо… умираешь в судорогах.
- Неа, - весело отвечал Кузьмич, - Моя - безучастна и нетороплива. Твоя - суматошна и дурна. Ха-ха… Судороги - удел жирных духом.
Илья насупился.
- Кто это тут жирный духом?
Кузьмич поднял свою дырочку со штуковиной и приказал: «Равняйсь, смирно, к стенке шагом арш».
Пока Илья шел к прозрачной стенке, в голове его вертелась одна мысль - приятная и назойливая одновременно. Мысль была облечена в двустишие, подозрительно знакомое: «Аршином общим не измерить, в Илюшу можно только верить». Такая вдруг любовь к себе возникла - просто неприличная.
- Додумал мысль? - поинтересовался дылда. - Уже стреляю.
- Погоди! - взмолился Илья. - Дай хоть последнее слово, желание последнее.
- Слово - дам, желание - не проси. Дать?
Илья благодарно кивнул.
- Бери. И - к стенке.
- А как же слово?
- Я его уже сказал.
Илья понял, что над ним жестоко посмеялись. В следующий раз, - решил Илья, - буду уточнять, чье именно последнее слово я прошу.
- Следующего раза не будет! - громогласно объявил басмач.
- Как же это? - заволновался, засопел Илья. - Это же что же, по настоящему все? Я - такой молодой, такой замечательный - и вдруг насовсем умру. Вот прямо так, в самом начале?
Дылда довольно и обстоятельно кивал.
- Нет, дяденька Кузьбач, не проведете.
- Проведу… Хотя непросто будет.
Илья зыркнул по сторонам - голая степь кругом, дорога из белого кирпича тянулась куда-то вдаль, скользила, упиралась в небосвод.
Кузьмич ухмыльнулся и прицелился.
- Врешь, - заорал Илья, - Не убьешь!
И дал стрекача через нивы и пажити, нескошенные травы и травяные нескошити.
Вслед ему летело что-то звонкое, косило травы и выстригало пажити.
Илья увидел калитку и поднажал. Переваливаясь через порог, он ощутил-таки, как что-то впилось под его правую лопатку и вышло сквозь левую.
- Попал, гад! - подумал Илья и хлопнулся в ОКО, то есть Очень Качественный Обморок.
Продолжение следут. Очень неспешно.