Ассиметричный дуализм языкового знака
Еду я с румяным апрелем в маршрутке.
Маршрутке дела нет, что апрель румян.
В маршрутку, понятное дело, заходят люди. Садиться есть куда, но туда, куда есть, туда не хочется. Потому что там тесно. Попу приходится поджимать, а это ведь не всем нравится. Попы создания капризные. Одна девушка - цап за поручень - и встала рядом со мной. Я сижу. Я девушкам не уступаю. Чай, не мальчик. Аристократизм во мне зачах на корню. Плод воспитания давно надкушен. Сижу. На следующей остановке заходит рыжая бабушка с подведенными губами. Перед рыжими бабушками с подведенными губами я сразу пасую. Встал, чуть не раскланялся. Бабушка одобрила. Едем дальше.
Изучаю маршруточный народ.
Рядом стоит другая девушка. Вообще, наш город полон другими девушками. Но я уже привык к этой странности. Эта другая девушка говорит по телефону с мамой. Жалуется, понятно дело, на какого-то своего. Громко жалуется, но народ не внемлет. Народ слегка утомлен маршруткой и попутчиками. Пенсионер с колосками на месте волос жалостливо смотрит на девушку. Он хочет, чтобы она его приголубила. Он пытается вспомнить, как это - быть приголубленными другими девушками. Я ничем не могу помочь пенсионеру и смотрю на него с участием. Напротив пенсионера - сердитая тетя. Нет, нет, да и пронзает девушку взглядом. А я взглядом пронзать не умею, только щекочу понапрасну. Вот и занимаю собой всех троих. Потом нашел четвертого. То есть, четвертую.
Рядом с пенсионером сидит достойная дама. Она возмущается по телефону. Поминает кошмары, провозглашает ужасы, требует изобличительных надписей в жалобную книгу.
Я выхожу из маршрутки и сажусь на скамейку с почетным эскортом двух урн. Справа от меня в камне спрятался Пушкин. Его мало кто видит. Многим достаточно яйца, Кощеева. Русский народ не желает замечать свое неподкупное эхо.
Я сижу и мыслю. Набираю номер АЧ и говорю весело. Я помогу АЧ. Она благодарит. Милая, милая АЧ, не меня нужно благодарить, благодари апрель и Пушкина. Впрочем, ладно, и меня благодари. Я тоже хочу быть чьим-нибудь эхом. Хоть бы и подкупным. Но, кажется, мне это не грозит.
Я смеюсь в голос. Я представил, что ежедневно прихожу себя и читаю по главе "Евгения Онегина". Вслух. Апрелю, себе, камню и русском народу. Русский народ вдруг вспоминает что у него есть неподкупное эхо и смеется от удовольствия.
Капремонт на носу!