Бывает ветер
Бывает ветер - только стихнет -
Поднимется и стихнет вновь.
И вновь начнет и вновь затихнет,
И сильно будоражит бровь, -
сказал Серафим Павлович.
- Вчера был сильный ветер, Серафим Павлович, - промолвила Ираида Степановна. - Сильный-пресильный. Зинка Мохова замуж выходила, так ейную фату так и кидало то направо, то налево, то куда не разберешь.
- Вы и не разобрали... - сказал Серафим Павлович.
- Не разобрала. А как разобрать-то было, если ветер сильный? Так и кидал, так и подбрасывал фату-то. Туда-сюда, она так и шлендалась.
- Шлендалась, значит, - грустно сказал Серафим Павлович.
- Да еще как, Серафим Павлович. - Туда-сюда, сюда-туда, как занавеска все равно. Только фата, а не занавеска. А похоже.
- Похоже... - тоскливо сказал Серафим Павлович.
- Очень похоже, Серафим Павлович. А Зинки Моховой жених так прямо за фату и хватал. Все хватал ейную фату, да на место, а она опять - фьють - и улетела. А Зинка румяна вся, красавица. И груди прыг-прыг, декольт такой, прямо все наружу. И фата еще летает. Вот свадьба...
Серафим Павлович поднялся со стула, смахнул порыжелый лист с брючины и пошел к дому.
- Да вы посидите еще, я еще кой-что расскажу! - заволновалась Ираида Степановна.
Около капустной грядки гость остановился.
- Удалась капуста, - сказал он негромко.
И повторил еще раз в направлении Ираиды Степановны: "Удалась капуста, говорю!".
- Да тля там, присмотритесь. Я ее тряпкой с мыльцем.
- А то еще клопы бывают крестоцветные! - гневно заорал Серафим Павлович и побежал в свой палисадник.
Ираида Степановна обтерла ладони о юбку. Потом подбоченилась, пнула яблочный паданец.и ненадолго задумалась.
- Может, живот вспучило. Может, еще чего, - сказала она самой себе. - ... Чего-то у него будоражило там.
Она стащила со стола тюлевую скатерть, приложила к плечам.
Потом потрясла скатертью и натужно засмеялась.
- Фьють - и улетела! - сказала она, скомкала скатерть и поплелась в дом.
Поднимется и стихнет вновь.
И вновь начнет и вновь затихнет,
И сильно будоражит бровь, -
сказал Серафим Павлович.
- Вчера был сильный ветер, Серафим Павлович, - промолвила Ираида Степановна. - Сильный-пресильный. Зинка Мохова замуж выходила, так ейную фату так и кидало то направо, то налево, то куда не разберешь.
- Вы и не разобрали... - сказал Серафим Павлович.
- Не разобрала. А как разобрать-то было, если ветер сильный? Так и кидал, так и подбрасывал фату-то. Туда-сюда, она так и шлендалась.
- Шлендалась, значит, - грустно сказал Серафим Павлович.
- Да еще как, Серафим Павлович. - Туда-сюда, сюда-туда, как занавеска все равно. Только фата, а не занавеска. А похоже.
- Похоже... - тоскливо сказал Серафим Павлович.
- Очень похоже, Серафим Павлович. А Зинки Моховой жених так прямо за фату и хватал. Все хватал ейную фату, да на место, а она опять - фьють - и улетела. А Зинка румяна вся, красавица. И груди прыг-прыг, декольт такой, прямо все наружу. И фата еще летает. Вот свадьба...
Серафим Павлович поднялся со стула, смахнул порыжелый лист с брючины и пошел к дому.
- Да вы посидите еще, я еще кой-что расскажу! - заволновалась Ираида Степановна.
Около капустной грядки гость остановился.
- Удалась капуста, - сказал он негромко.
И повторил еще раз в направлении Ираиды Степановны: "Удалась капуста, говорю!".
- Да тля там, присмотритесь. Я ее тряпкой с мыльцем.
- А то еще клопы бывают крестоцветные! - гневно заорал Серафим Павлович и побежал в свой палисадник.
Ираида Степановна обтерла ладони о юбку. Потом подбоченилась, пнула яблочный паданец.и ненадолго задумалась.
- Может, живот вспучило. Может, еще чего, - сказала она самой себе. - ... Чего-то у него будоражило там.
Она стащила со стола тюлевую скатерть, приложила к плечам.
Потом потрясла скатертью и натужно засмеялась.
- Фьють - и улетела! - сказала она, скомкала скатерть и поплелась в дом.