Сердечные записки
- Вот, Сережа, моя любимая скамейка, - сказал дядя Вася и погладил старую рассохшуюся скамейку, один конец которой врос в ствол древней липы.
- Тут и надписи ножичком должны быть.
Дядя Вася подлез под скамейку, чтобы посмотреть на выцарапанную фразу: "Кукумаева,ты прекрасна!"
- Гляди, гляди, - я тут в любви объяснился.
Сережа нехотя засунул голову под скамейку и пощупал надпись.
- Как же ты сюда подлез, дядь Вася?
- От сердечной раны, - пояснил дядя и, покряхтывая, выбрался наружу. - Давай кефира попьем, и я тебе расскажу.
Они сели под цветущую липу. Сережка достал два пакета кефира, пару пластиковых стаканчиков. Разлили - выпили.
- Как же дело было? - спросил Сережа, поглядывая на часы.
- Торопишься куда?
- Нет. Просто у меня привычка такая - на часы смотреть.
- А у меня, Сережка, была привычка смотреть на Кукумаеву. Она ходила тут... с подругами.
Дядя Вася обвел руками двор.
- Я смотрел на нее с балкона, а она играла в мяч. И орала звонко-звонко. Однажды вечерком я вышел погулять, а она мне и говорит, не мешай нам в мяч играть. Я с горя залез под скамейку и написал тут: "Кукумаева - дура".
- Там же другое написано!? - удивился Сережа.
- Это лавка все исправила.
- Как так?
- Прочла мои тайные мысли.
- Не ври, дядя Вася. Будешь еще кефиру?
Дядя подставил стаканчик, покачал его, выпил и похлопал ладошкой по скамейке со словами:
- Красавица ты моя. Я ведь эту лавку с детства помню. Ее резчик Семен смастерил. Мы и в домино на ней играли, и целовались, и пили пили, и ручкались. Давай поручкаемся?
Они поручкались. Сережа, поднатужившись, уложил задумчивого дядю.
- Сдаешь, дядько, - ухмыльнулся Сережа.
Не говоря ни слова, дядя выставил левую руку и легко победил племянника. Потом они ручкались еще раз десять и дядя неизменно выходил победителем.
Сережа загрустил. Он допил остаток кефира и бросил стаканчик через плечо.
Дядя укоризненно посмотрел на племянника, подобрал стаканчик, скомкал его и засунул в сумку.
- А все-таки, ты врешь, - сердито сказал племянник. - Выдумал тут волшебную скамейку. Она вообще... паралитик. Все, я домой пошел.
- Лук порежь для скумбрии! - выкрикнул ему в спину дядя.
Сережа, не оглядываясь, махнул рукой.
Дядя дождался пока племянник скроется в подъезде, оглянулся влево-вправо и опять подлез под скамейку. Он лизнул языком вызубрины и ощутил вкус древесной пыли и - почему-то - теплой стали. У него заныли зубы, сердце побежало под горку, ступни похолодели.
- Мужик под скамейкой лежит, - услышал дядя Вася.
Тут же под скамейку забрался щуплый пацан с перочинным ножиком.
- Вы чего тут лежите? - требовательно спросил пацан. - Сердце прихватило?
- Нет, - сказал дядя Вася. - Я дерево нюхаю.
Пацан ничего не ответил, а деловито принялся вырезать на усталом теле скамейки.
Закончив с фамилией "Серебрякова" мальчишка задумался. Поставил тире. И еще глубже задумался.
Дядя Вася ему не мешал.
Наконец, пацан решился. Он воткнул нож в скамейку, вытащил его, потом воткнул еще раз шесть, но дальше дело не шло. Мальчишка вздохнул, лизнул выцарапанную фамилию, повернулся к дяде Васе и спросил:
- Чего писать-то?
Дядя Вася смотрел прямо в глаза мальчика, там, в зрачках трепетала и билась Серебрякова.
- Дядь, - ошарашенно сказал пацан, - у тебя в глазах какая-то Кукумаева летает.
- Да ну их всех, - сказал дядя Вася и щелкнул себя по прикрытому веку. - Давай лучше поручкаемся.
- Тут и надписи ножичком должны быть.
Дядя Вася подлез под скамейку, чтобы посмотреть на выцарапанную фразу: "Кукумаева,ты прекрасна!"
- Гляди, гляди, - я тут в любви объяснился.
Сережа нехотя засунул голову под скамейку и пощупал надпись.
- Как же ты сюда подлез, дядь Вася?
- От сердечной раны, - пояснил дядя и, покряхтывая, выбрался наружу. - Давай кефира попьем, и я тебе расскажу.
Они сели под цветущую липу. Сережка достал два пакета кефира, пару пластиковых стаканчиков. Разлили - выпили.
- Как же дело было? - спросил Сережа, поглядывая на часы.
- Торопишься куда?
- Нет. Просто у меня привычка такая - на часы смотреть.
- А у меня, Сережка, была привычка смотреть на Кукумаеву. Она ходила тут... с подругами.
Дядя Вася обвел руками двор.
- Я смотрел на нее с балкона, а она играла в мяч. И орала звонко-звонко. Однажды вечерком я вышел погулять, а она мне и говорит, не мешай нам в мяч играть. Я с горя залез под скамейку и написал тут: "Кукумаева - дура".
- Там же другое написано!? - удивился Сережа.
- Это лавка все исправила.
- Как так?
- Прочла мои тайные мысли.
- Не ври, дядя Вася. Будешь еще кефиру?
Дядя подставил стаканчик, покачал его, выпил и похлопал ладошкой по скамейке со словами:
- Красавица ты моя. Я ведь эту лавку с детства помню. Ее резчик Семен смастерил. Мы и в домино на ней играли, и целовались, и пили пили, и ручкались. Давай поручкаемся?
Они поручкались. Сережа, поднатужившись, уложил задумчивого дядю.
- Сдаешь, дядько, - ухмыльнулся Сережа.
Не говоря ни слова, дядя выставил левую руку и легко победил племянника. Потом они ручкались еще раз десять и дядя неизменно выходил победителем.
Сережа загрустил. Он допил остаток кефира и бросил стаканчик через плечо.
Дядя укоризненно посмотрел на племянника, подобрал стаканчик, скомкал его и засунул в сумку.
- А все-таки, ты врешь, - сердито сказал племянник. - Выдумал тут волшебную скамейку. Она вообще... паралитик. Все, я домой пошел.
- Лук порежь для скумбрии! - выкрикнул ему в спину дядя.
Сережа, не оглядываясь, махнул рукой.
Дядя дождался пока племянник скроется в подъезде, оглянулся влево-вправо и опять подлез под скамейку. Он лизнул языком вызубрины и ощутил вкус древесной пыли и - почему-то - теплой стали. У него заныли зубы, сердце побежало под горку, ступни похолодели.
- Мужик под скамейкой лежит, - услышал дядя Вася.
Тут же под скамейку забрался щуплый пацан с перочинным ножиком.
- Вы чего тут лежите? - требовательно спросил пацан. - Сердце прихватило?
- Нет, - сказал дядя Вася. - Я дерево нюхаю.
Пацан ничего не ответил, а деловито принялся вырезать на усталом теле скамейки.
Закончив с фамилией "Серебрякова" мальчишка задумался. Поставил тире. И еще глубже задумался.
Дядя Вася ему не мешал.
Наконец, пацан решился. Он воткнул нож в скамейку, вытащил его, потом воткнул еще раз шесть, но дальше дело не шло. Мальчишка вздохнул, лизнул выцарапанную фамилию, повернулся к дяде Васе и спросил:
- Чего писать-то?
Дядя Вася смотрел прямо в глаза мальчика, там, в зрачках трепетала и билась Серебрякова.
- Дядь, - ошарашенно сказал пацан, - у тебя в глазах какая-то Кукумаева летает.
- Да ну их всех, - сказал дядя Вася и щелкнул себя по прикрытому веку. - Давай лучше поручкаемся.