Одуванчики надули щеки.
Ох, надули, надули.
Дули, дули - и надули.
Ветер пыхтит, старается, очень уж хочется ему сдуть щеки, а одуванчики хихикают, берегут щеки. Красивые мы - говоря - со щеками-то. Без щек - тоже ничего, а со щеками - красивее.
А есть рядом те, кто поддался ветру. Сдул щеки. Стоят теперь - бледные, малохольные, качаются.
- Тощенькие наши братья и сестры, - подает голос один из самых щекастых. - Хорошо ли вы послужили одуванчиковому делу Земли?
- А то, - говорят малахольные, - послужили, что надо. Чего спрашиваешь, видишь же - от усердия качаемся.
Господи, сколько одуванчиков вокруг.
Выйдешь в детстве на луг, как по сну идешь. Сверху - солнце, снизу - одуванчики. Посередине - ветер.
А то, бывало, откроешь рот, засунешь в него одуванчик, думаешь - сладко! ... ан, нет - не сладко... ворочаешь языком, выискиваешь парашютики, а они стесняются.
Не выйти ли? Не открыть рот?
Ишь, шеи вытянули. Пушистые жирафы.
А все ж таки и тощенькие - чудесные. Похожи на героев Фолкнера. Несгибаемые.
Дули, дули - и надули.
Ветер пыхтит, старается, очень уж хочется ему сдуть щеки, а одуванчики хихикают, берегут щеки. Красивые мы - говоря - со щеками-то. Без щек - тоже ничего, а со щеками - красивее.
А есть рядом те, кто поддался ветру. Сдул щеки. Стоят теперь - бледные, малохольные, качаются.
- Тощенькие наши братья и сестры, - подает голос один из самых щекастых. - Хорошо ли вы послужили одуванчиковому делу Земли?
- А то, - говорят малахольные, - послужили, что надо. Чего спрашиваешь, видишь же - от усердия качаемся.
Господи, сколько одуванчиков вокруг.
Выйдешь в детстве на луг, как по сну идешь. Сверху - солнце, снизу - одуванчики. Посередине - ветер.
А то, бывало, откроешь рот, засунешь в него одуванчик, думаешь - сладко! ... ан, нет - не сладко... ворочаешь языком, выискиваешь парашютики, а они стесняются.
Не выйти ли? Не открыть рот?
Ишь, шеи вытянули. Пушистые жирафы.
А все ж таки и тощенькие - чудесные. Похожи на героев Фолкнера. Несгибаемые.