Предновогодняя джатака
Штурман Тюленев смотрит на карту, а на карте сплошная дыра.
Штурман Тюленев ловит позывы - в тундру идти пора.
Туда, где кромешный лед и пламень, там, где сидит дундук
И варит кофе, крутит пельмени - а под дундуком сундук.
Пора бы сдвинуть сундук, пора бы, пора б дундука прогнать,
Но тот не гнется, Тюленев мнется, ну как дундука связать?
В том сундуке рундук поменьше, в том рундуке - сундук,
В том сундуке - рундучок-шкатулка. В шкатулке - новый дундук.
Вот так, товарищи, так происходит. Я вечно в долгу у себя.
В тундре царят дундуки и льдины, в тундре туман с утра.
Везде дундуки крепко стиснули задом увесистые сундуки.
Ну что бы не сдвинуться им - ведь надо! Пустите же, мужики!!!
Пустите, черти. Отдайте, гады. Уж я б распахнул его.
Делить не стал бы, себе забрал бы - сундук ведь для одного!
Брожу по тундре, сверкаю глазом: полным-полно сундуков.
И в каждом на дне написано криво: "Только для мудаков".
***
Желаю себе желать только по любви, и никогда - по тщеславию.
И вам - того же.
Штурман Тюленев ловит позывы - в тундру идти пора.
Туда, где кромешный лед и пламень, там, где сидит дундук
И варит кофе, крутит пельмени - а под дундуком сундук.
Пора бы сдвинуть сундук, пора бы, пора б дундука прогнать,
Но тот не гнется, Тюленев мнется, ну как дундука связать?
В том сундуке рундук поменьше, в том рундуке - сундук,
В том сундуке - рундучок-шкатулка. В шкатулке - новый дундук.
Вот так, товарищи, так происходит. Я вечно в долгу у себя.
В тундре царят дундуки и льдины, в тундре туман с утра.
Везде дундуки крепко стиснули задом увесистые сундуки.
Ну что бы не сдвинуться им - ведь надо! Пустите же, мужики!!!
Пустите, черти. Отдайте, гады. Уж я б распахнул его.
Делить не стал бы, себе забрал бы - сундук ведь для одного!
Брожу по тундре, сверкаю глазом: полным-полно сундуков.
И в каждом на дне написано криво: "Только для мудаков".
***
Желаю себе желать только по любви, и никогда - по тщеславию.
И вам - того же.