Ислам. «Нет принуждения в религии»
Если мы допускаем, в мировой истории религиозных форм ведения, присутствие промысла Божия (по определении. В. Лосского: Промысел Божий - есть согласование Божественной воли и человеческой свободы, в предвидение свободных действий твари). Если мы допускаем, что ислам (как мировая религия) попущен Богом и является Его действительным Откровением, то перед нами встает весьма трудная задача попытаться, хотя бы чуть-чуть приоткрыть дверь в «бездну» понимания того, почему христианская религия оказалась исторически недостаточной. Почему огромные массы византийско-христианского Востока приняли ислам и искренне обратили свой духовный взор к его последней истине (поскольку Мухаммад является последним пророком), её великой и неповторимой культуре? Почему в современном мире происходит столь мощное наступление ислама? Почему современное христианство (а не какая-то отдельно взятая конфессия) оказалось в обороняющей и даже отступающей позиции? Например, в России ислам (второе место после православия по числу верующих) занимает третье место по количеству зарегистрированных общин.
Мусульманское сообщество имеет 3650 зарегистрированных организаций. Однако еще большее количество исламских общин существует без государственной регистрации. В настоящее время в Западной Европе проживают от 15 до 24 миллионов мусульман. Реагируя на нынешние дебаты во Франции (по поводу ношения женщинами исповедующими ислам паранджи), президент Группы по изучению ислама в Швейцарии (GRIS) Стефан Латион, сказал корреспонденту Швейцарского информационного агентства, что хотя не так уж много женщин во Франции носят паранджу, «число их растет». Подобную же ситуацию эксперт отметил в Швейцарии, подчеркнув, что, поскольку основной приток мусульман в Швейцарию идет с Балкан, где в последнее время крепнут сафалистские тенденции, можно предположить, что паранджи появятся и здесь. По приблизительным подсчетам, общая численность мусульман на земном шаре достигает от 800 миллионов до 1. 400 миллиардов человек (около 90% из них сунниты), из которых более двух третей живет в зарубежной Азии, составляя свыше 20% населения этой части планеты, почти 30% - в Африке (49% населения континента). Из более чем 120 стран мира, в которых существуют мусульманские общины, в 35 мусульмане составляют большую часть населения - свыше 80% населения во всех странах Северной Африки, Западной Азии (за исключением Кипра, Ливана, Израиля), в Сенегале, Гамбии, Нигерии, Сомали, Афганистане, Пакистане, Бангладеш, Индонезии и некоторых других; в ряде стран последователей ислама насчитывается от половины до 80%жителей (Гвинея, Мали, Ливан, Чад, Судан), в Малайзии и Нигерии - почти половина, в некоторых странах они составляют влиятельное меньшинство (Гвинея-Бисау, Камерун, Буркина Фасо, Сьерра-Леоне и др.). Наиболее крупные по абсолютной численности мусульманские общины в Индонезии, Индии, Пакистане и Бангладеш; значительное число мусульман проживает в Китае, Таиланде, Эфиопии, Танзании, на Кипре, в некоторых странах Европы (Югославия, Албания, Великобритания, ФРГ, Франция и др.), Америки (США, Канада, Аргентина, Бразилия, Гайана, Суринам, Тринидад и Тобаго), в Австралии, на островах Фиджи.
В 28 афро-азиатских государствах ислам признан государственной (или официальной) религией, Это Египет, Кувейт, Саудовская Аравия, Иран, Пакистан и др. В некоторых странах слово "исламский" включено в их официальное название: Исламская Республика Иран, Исламская Республика Пакистан, Исламская Республика Мавритания и др. Сложившаяся в современном мире демографическая ситуация, указывает на возможность того, что рано или поздно Западная Европа станет неотъемлемой частью исламского мира. Широко бытует убеждение, что «чрево мусульманской женщины является наиболее эффективным средством исламизации Европы и всего мира». Многие приверженцы радикального ислама уверены в том, что уже в ближайшем будущем они возьмут «исторический реванш», что первой исламской страной Западной Европы станет Франция, из которой ислам начнет свое победное шествие по остальным странам континента и по всему миру. Приведет ли рост мусульманского населения к исламизации Европы? Многие исламские лидеры в этом не сомневаются. К примеру, имам мечети военной академии имени короля Фахда в столице Саудовской Аравии шейх Мухаммед ибн-Абдель-Рахман аль-Арифи после смерти Папы Римского Иоанна Павла II заявил: «Мы будем контролировать Ватикан, мы будем контролировать Рим и распространим там ислам, христианам же будет представлен только один выбор - принять ислам или платить джизью - налог, которым облагаются не мусульмане за право на проживание в исламской стране».
История первоначального ислама при Мухаммаде принадлежит, к одному из наиболее темных и спорных вопросов в современной истории. А между тем, этот вопрос имеет громадное значение, так как от его решения зависит очень многое в объяснении причин необычайно быстрого распространения ислама в тогдашних пределах восточной и южной провинциях Византийской империи: Сирии, Палестины, Египта и Северной Африки. И в этом отношении, ислам представляется удивительнейшим явлением в религиозной «системе» мира. Удивительным, потому, что ислам распространился главным образом на землях христианского Востока. Не менее удивительным чудом представляется и то, что на протяжение одного-двух поколений ислам создал великую цивилизации. Нечто похожее, мы найдём и на примере нашей отечественной истории, а именно, время принятия христианства Киевской Русью.Второе же чудо нам видится ещё и в том, что созданная столь стремительно исламская цивилизация, органически развиваясь (переживая естественные периоды упадка и взлётов), существует до сих пор. Вспомним слова Христа: «что не Отец Мой Небесный посадил, то искоренится». В настоящее время мы наблюдаем очень быструю и весьма мощную духовно-интеллектуальную экспансию ислама (особенно в Западной Европе). Более того, даже возникают религиозные и философско-сенкритические модели исламо-христианского видения мира. Исламизации современного мира становится очевиднейшим фактом. Обычно, в виде главной причины поразительных успехов арабов в VII веке в борьбе с Византией приводится религиозный энтузиазм, переходивший часто в религиозный фанатизм и полную нетерпимость (экстремизм). Однако, стоит согласиться с тем, что данная точка зрения в корне ложна и крайне опасна для нормального межрелигиозного диалога. Дело в том, что первоначальный ислам был религиозно терпим. Коран прямо говорит, что «Нет принуждения в религии» (2, 257). Нужно сказать, что в подавляющем большинстве случаев ислам принимался совершенно добровольно. Более того, огромные массы простого народа, во многих районах Византийской империи, встречали мусульман как освободителей от греческой тирании. Халифу Омару египетские христиане, подданные империи, постилали ткани, по которым шли кони его войск. Религиозный фанатизм и религиозная нетерпимость в исламе явление позднее, несвойственное арабской нации и объяснимое влиянием ревностных мусульман-прозелитов (в том числе и некоторых халифов). «В Сарудже (Месопотамия) один чрезмерно ревностный мусульманин в III/IX в. пытался вновь обратить в ислам тех христиан, которые переходили в ислам, а затем снова возвращались к старой вере, посредством всевозможных истязаний, за что, в конце концов, был по приговору кади брошен в турьму и убит (Михаил Сириец, стр. 535). Известно терпимое отношение первоначального ислама к христианам и иудеям («народам книги»). «Воистину, верующие, а также иудеи, сабии и христиане, которые уверовали в Аллаха и в Последний день и поступали праведно, не познают страха и не будут опечалены» (5, 69). Даже тогда, когда ислам покорил обширнейшие территории, став империей, и христианская церковь и иудейская синагога оставались как бы чужеземными государствами внутри исламской эйкумэны. Так, например, «иудейскими городами по Ефрату были Хилла - 10 тыс., Куфа - 7 тыс., и Басра - 2 тыс. ... Чем дальше на Восток, тем многочисленнее становятся иудейские общины: в Хамадане - 30 тыс., в Исфагане - 15 тыс., в Ширазе - 10. тыс., в Газне - 80 тыс., в Самарканде - 30 тыс.»…Что же касается численности христиан, то её удается установить лишь с большими пробелами. Первое распределение налогов в Вавилонии при Омаре I дало около 500 тыс. плательщиков подушной подати, т.е. приблизительно полтора миллиона покровительствуемых, откуда следует исключить иудеев. По данным переписи населения в Египте во II/VIII в., должны были платить подушную подать 5 млн. коптов, что дает возможность полагать наличие приблизительно 15 млн. коптских христиан… По существующим законам покровительствуемым не запрещалось занятие любой профессией (кроме службы в армии и занятие высокопоставленный правительственных постов - прим. iov75).
Как раз наиболее доходные места были заняты христианами и иудеями, сидевшими на них плотно и крепко, особенно среди банкиров, торговой плутократии, торговцев полотном, крупных землевладельцев и врачей. Сами они распределились таким образом, что в Сирии, например, большинство финансистов были иудеи, а подавляющее число врачей и «писцов» - христиане. Так же и в Багдаде во главе христианской общины стояли придворные врачи, а во главе иудейской - придворные банкиры… В дела отправления религиозных культов правительство не вмешивалось, наоборот, зачастую даже поощряло шумные христианские праздники. Только во время засухи, когда государственные власти организовывали молебственные шествия, «в них принимали участие христиане во главе с епископом и иудеи со своими трубами» (См. Адам Мец «Мусульманский Ренессанс» М.1973). Правда, отношения, установившиеся между арабами и населением Сирии, Палестины и Египта, сильно отличались от отношений, создавшихся в Северной Африке, т.е. в современных Триполи, Тунисе, Алжире и Марокко. В Сирии, Палестине и Египте арабы, не встретив со стороны местного населения сопротивления, а скорее, найдя в нем поддержку и сочувствие, относились к своим новым подданным терпимо. Они оставили христианам, за немногими исключениями, их храмы и право совершать богослужение но требовали за это правильной уплаты определенной подати и политической верности. Интересной исторической фигурой представляется (время крестовых походов) Данишменд Мелика-Гази, эмир Сивасский (на Галисе). Оставшись позади крестоносцев, Данишменды успели настолько усилиться, что после окончательного ослабления иконийского султана выступили в 1101 г. главным оплотом мусульманства в Азии. Несколько монет, сохранившихся от этого времени, дают нам весьма любопытный и в высшей степени драгоценный материал для уяснения положения дел в эту эпоху. Монеты принадлежат царству Данишмендов; на одной стороне изображен Иисус Христос, на другой стороне греческими литерами выбито: «Мелик-Гази, царь Романии и Анатолии» - явление в высшей степени знаменательное; оно прямо характеризует нам Мелика-Гази. Он не был похож на тех диких турецких завоевателей, которые жгли, опустошали и уничтожали все, что было вне ислама. Мелик-Гази проводил принцип веротерпимости, предоставляя подчиненным народам политическую свободу, оставляя неприкосновенными греческий язык и греческое письмо» (См Ф. И. Успенский «История крестовых походов» Спб., 1900-1901 г.). Не менее интересным, представляется факт того насколько быстро и глубоко арабский язык и культура в последствии распространились в Испании. Большое количество горожан-христиан приняли арабскую культуру, хотя они и не приняли ислам. Их было достаточно много для того, чтобы сформировать социальный класс, названный словом арабского происхождения - «мусарабы», то есть арабизированные. В IX веке епископ Кордовы Альваро жаловался в одной из своих проповедей: «Многие из моих единоверцев читают стихи и волшебные сказки арабов, изучают сочинения исламских философов и теологов не для того, чтобы опровергать их, однако для того, чтобы научиться самим выражаться по-арабски правильнее и элегантнее. Кто из них изучает Евангелия, Пророков и Апостолов? Увы! Все способные молодые христиане знают только язык и литературу арабов, читают и с усердием изучают арабские книги... Если кто-либо заговаривает о христианских книгах, они с презрением отвечают, что эти книги не заслуживают какого-либо внимания. Горе! Христиане забыли свой собственный язык и едва ли можно найти одного на тысячу, кто был бы способен написать другу приличное поздравительное письмо по-латински. Однако неисчислимо множество тех, кто выражается весьма элегантно по-арабски и сочиняет стихи с большей красотой и изяществом, чем сами арабы». Подобный процесс можно отметить и в Египте, 699-й год, когда арабский язык стал обязательным в государственном делопроизводстве, положил конец греческой и египетской литературе на египетской почве. После этой даты мы имеем эру переводов коптских сочинений на арабский.
Интересно отметить, что вначале интеллектуальные христиане Византии, видели в учения Мухаммада своеобразную христианскую секту (смесь арианства, несторианства и отчасти монофизитства). Византийская апологетическая и полемическая литература выступает против ислама так же, как против монофизитов, монофелитов и представителей других еретических учений. Позднее, в представлении средневековой Западной Европы мусульманство не воспринимается как особая и отдельная религия, а скорее как одна из христианских сект. Крайне интересно, что даже во второй половине Средних веков Данте в своей «Божественной комедии» относит учение Мухаммада к ересям, называя его одним из «сеятелей соблазна и раскола».
Итак, в чём же секрет столь стремительного распространения ислама в тогдашнем (а в итоге мы позже поймем, что и в современном мире) византийском мире. Полагаю, что причину надо искать в религиозной «системе» тогдашнего мировоззрения. Еще со времен позднего правления Юстиниана во внутренне-политической жизни империи царили беспорядок и смута. Бесконечные войны, наглость и крайняя скупость крупных землевладельцев, непомерная тяжесть налогооблажения и религиозная нетерпимость порождали крайне духовное истощение. Религиозная ненависть между православными и монофизитами еще более увеличивали внутренние несогласия и создавали очень тревожную обстановку. Юстиниан очень жёстко подавлял всякую религиозную оппозицию. Юстиниан видел и понимал недостатки внутренней администрации государства, выражавшиеся в продажности, воровстве, вымогательстве и влекшие за собой бедность, разорение, а за ними неизбежную смуту; он давал себе отчет в том, что подобное положение страны вредно отзывалось на общественной безопасности, на городских финансах и на состоянии земледелия, что финансовое расстройство вносило в страну беспорядок. Когда сильная фигура Юстиниана сошла со сцены, то вся его искусственная государственная система, временно удерживавшая империю в состоянии равновесия, разрушилась. Время с 565 по 610 гг. принадлежит к одному из самых безотрадных периодов византийской истории, когда анархия, нищета и эпидемия свирепствовали внутри страны. Царившая тогда смута заставляла говорить жившего в эпоху Юстина II историка Иоанна Эфесского о близости кончины мира. Английский историк Финлей писал об этом времени: «Может быть, не было периода в истории, когда общество находилось в состоянии такой всеобщей деморализации». На фоне этой ужасной деморализации поражает тупая близорукость и непомерное властолюбие тогдашних константинопольских патриархов. Мы располагаем интересным письмом папы Григория Великого к императору Маврикию, где говорится следующее: «Я должен, - писал папа, - при этом воскликнуть и произнести «о, времена! о, нравы!» (о, tempora, о, mores). В такое время, когда вся Европа подпала под власть варваров, когда города разрушены, крепости срыты, провинции опустошены; когда поля остаются без рук, идолопочитатели свирепствуют и господствуют на погибель верующим, - и в такое-то время священнослужители домогаются тщеславных титулов и гордятся тем, что носят новые, безбожные наименования, вместо того чтобы повергаться в прах, обливаясь слезами. Разве я защищаю, благочестивейший государь, свое собственное дело? Неужели я хочу, говоря так, отомстить личную свою обиду? Нет, я говорю в защиту дела Всемогущего Бога и дела вселенской церкви... Кто оскорбляет святую вселенскую церковь, в чьем сердце бушует гордость, кто хочет пользоваться особенными титулами и, наконец, хочет этим титулом поставить себя выше прерогативы вашей власти - того нужно наказать».
Выше уже неоднократно отмечалось все усиливавшееся недовольство этих провинций из-за религиозных мотивов. Будучи большей частью монофизитскими и встречая, особенно после смерти Юстиниана Великого, ярко выраженную неуступчивость центрального правительства в отношении их монофизитских убеждений, эти провинции готовы были отделиться от Византии и предпочитали очутиться под владычеством арабов, которые отличались религиозной терпимостью и для которых важно лишь было, чтобы новые подданные платили определенные налоги; религиозные же их верования мало интересовали арабов. С другой стороны, православная часть населения восточных провинций была также недовольна политикой центральной власти из-за некоторых уступок монофизитам, особенно в VII веке. В связи с монофелитской тенденцией Ираклия Евтихий, арабский христианский историк Х века, говорил, что граждане Эмессы (Химса) называли императора «Маронитом (монофелитом) и врагом нашей веры», а Белазури, арабский историк IX века, говорил, что затем они обратились к арабам, говоря: “Ваша власть и правосудие приятнее нам, чем та тирания и те оскорбления, которым мы подвергались». Это, конечно, арабское свидетельство, однако оно точно отражает образ мысли православного населения. Кроме того, большая часть населения византийских областей Сирии и Палестины в своей большей части принадлежало к семитской расе и, главным образом, к арабской народности. Поэтому арабы-завоеватели в покоренной стране встретили единоплеменное население, говорившее на их же языке. Таким образом, список основных причин успеха арабов включает религиозную ситуацию в Сирии, Палестине и Египте, этническое родство населения первых двух стран с жителями Аравии, слабость вооруженных сил, недостаточность военного руководства и слабость гражданской администрации, а также классовые отношения в Египте.
При жизни Мухаммада лишь отдельные отряды бедуинов переходили византийскую границу. Но при втором халифе Омаре события развернулись с большой быстротой. Хронология военных событий тридцатых и сороковых годов VII столетия очень темна и запутана. По всей вероятности, события шли в таком порядке: в 634 году в руки арабов перешла византийская крепость в Заиорданье Босра; в 635 году пал сирийский город Дамаск; в 636 году сражение при реке Ярмуке отдало в руки арабов всю Сирию, и в 637 или 638 году, после двухлетней осады, арабам сдался Иерусалим. С одновременным завоеванием Месопотамии и Персии закончился первый период арабских завоеваний в Азии. В конце тридцатых годов арабский вождь Амр появился у восточной границы Египта и начал его завоевание. Уже после смерти Ираклия арабы в 641 или 642 году завоевали Александрию. Завоевание Египта сопровождалось дальнейшим продвижением арабов на запад по побережью Северной Африки. К 650 году Сирия, часть Малой Азии и Верхняя Месолотамия, Палестина, Египет и часть византийских провинций в Северной Африке были уже под властью арабов. Начиная уже с пятидесятых годов VII века, т.е. при Константине III, арабские суда Моавии начинают нападения; они в эти годы овладели важной византийской морской базой, островом Кипром, разгромили византийский флот, находившийся под начальством самого императора, у южных берегов Малой Азии, захватили остров Родос, на котором разбили знаменитый колосс Родосский, доходили до Крита и Сицилии и начали угрожать Эгейскому морю. Дальнейшие завоевания арабов в Северной Африке на некоторое время приостановились из-за энергичного сопротивления берберов и междоусобной войны, вспыхнувшей между последним «правоверным халифом» Али и сирийским наместником Моавией. Эта кровопролитная война закончилась в 661 году насильственной смертью Али и появлением на престоле Моавии, который начал династию Омейядов и сделал столицей государства Дамаск. Начиная с шестидесятых годов арабы стали продвигаться на запад в Северной Африке, где в самом конце VII века перешел в руки мусульман Карфаген, столица Африканского экзархата, а в начале VIII века крепость у Геркулесовых Столпов Септем (Septem, теперь испанская крепость Сеута). В начале того же VIII века арабы, под начальством полководца Тарика, переправились из Африки в Испанию и быстро завоевали у вестготов большую часть полуострова. От имени Тарика, как известно, произошло современное арабское название Гибралтара, что в переводе означает «Гора Тарика» (См. А.А. Васильев «История Византийской империи» Т.1). Но это взгляд с внешне-исторической стороны. Попробуем посмотреть иначе.
В 5 суре 3 аяте есть такие замечательные слова Бога: «Сегодня Я ради вас усовершенствовал вашу религию, довёл до конца Мою милость к вам и одобрил для вас в качестве религии ислам» (здесь и далее «Коран» перевод смыслов Э.Р. Кулиева). Ислам - «покорность» (араб.), заметим не любовь, а именно покорность. В этом смысле ислам приближается к идее покорности послехрамового иудаизма. Но если Израиль следует в покорности «букве закона», то ислам следует в покорности «духу закона». Хотя закон в исламе играет не менее важную роль, однако он не стал подобен Торе или Талмуду иудаистов. Если иудаизм - это религия надежды (мессианские чаяния), христианство - религия любви (исторически никогда не реализуемая), то ислам - есть религия веры (преимущественно). Вера - по араб. иман - «вера», «безопасность»; неверие - куфр - «сокрытие» (от себя милости Бога), «неблагодарность». В содержательном отношении, понятие иман было раскрыто в 433 / 1041 г. при халифе ал-Кадире издавшем символ веры, торжественно обнародованном в Багдаде и являющимся обязательным для всякого человека исповедующего ислам. «Следует также знать: вера - это слово, дело и разум. Слово - посредством языка, дело - посредством <опор> аркан и членов (джаварих). Вера может становиться и больше и меньше, больше - путем повиновения, а меньше - путем ослушания. Вера имеет различные ступени и отделы. Высшая ступень есть признание: Нет божества кроме Аллаха! Воздержание есть один из отделов веры, но терпение есть в вере то же, что голова на теле. Человек не ведает о том, что записано у Аллаха и что лежит ему у него под печатью, а посему говорим мы: Он верующий если пожелает Аллах; или: Я надеюсь, что я верующий. Нет иного пути к спасению, кроме надежды: пусть не сомневается он в этом и не проявляет недоверия, ибо ею достигнет он того, что скрыто от него в будущем, в судьбе и во всем, что ведет к Аллаху. С чистым намерением должен он покорно исполнять законы и обязанности и в избытке совершать добрые дела, ибо все это принадлежит к вере. И нет конца вере, ибо никогда не имеют пределы избыточные добрые деяния». Главной историософской логикой Мухаммада, является то, что настоящая линия преемства от Авраама идет не через Исаака, а чрез Измаила (поскольку он является первенцем (от первой жены), тогда как Исаак является вторым ребёнком от второй жены Сарры), именно Измаил построил святилище Каабы и заложил основание истинной веры. Таким образом, в самом факте существования ислама, как нам думается, сбылись слова Божии: «И о Измаиле Я услышал тебя: вот, Я благословлю его, и возращу его, и весьма, весьма размножу; двенадцать князей родятся от него; и Я произведу от него великий народ» (Быт.17; 20). Мухаммад же является восстановителем веры Авраама и Измаила, тем самым возвращая народ к единобожию. Слово «мусли» - «мусульманский», это ничто иное как «причастие» от корня «аслама» - «покорность», «покорный». Мир до ислама, исповедовал и словами уст своих славословил Бога, но не был духовно покорен Ему. Одной из главных задач Мухаммада было вывести арабов из состояния их духовно- мрачного варварства (по-арабски джахилийя) - до исламская эпоха. Сутью ислама является формула (шахада), так сказать исламский «символ веры»: «Нет божества кроме Аллаха и Мухаммад пророк Его». «Основа» ислама («основой» понимается незыблемое, установленное не подлежащими сомнению источниками т.е. Кораном и сунной) - есть принципиальный монотеизм, то есть положение которое не может ни отрицаться, ни подвергаться сомнению, ни перетолковываться никаким существенным образом. Так, например, в тексте Абу Ханифа, Ну‘ман Ибн Сабит «БОЛЬШОЙ ФИКХ» читаем: Коран - речь Всевышнего Бога, в свитках записанная, в сердце хранимая, языком (лисан) произносимая, пророку ниспосланная. Наше произнесение, писание и чтение Корана сотворены, а Коран не сотворен. Все, что Всевышний Бог, рассказывая о Моисее и прочих пророках, а также фараоне и Иблисе, упомянул в Коране - все это речь Божья, об оных сообщающая. Речь Бога не сотворена, а речь Моисея и прочих тварей сотворена. Коран- речь Всевышнего, и это она, а не их речь, вечна (кадим).
Далее, с точки зрения ислама, не Мухаммад привносит что то новое в мир религии от Лица Всевышнего, а это иудеи и христиане извращают данное Богом для них Откровение (это принципиальный момент для возможного диалога). Дело в том, что ислам - это изначальная вера человека. Так верил Адам в раю, Авраам, так верили пророки, Моисей и Иисус. И иудеи и христиане хотя и учат правильно остаются лжецами поскольку в своей действительной жизни своим поведением не свидетельствуют о том учении, которое они проповедуют. Думается, что это вполне серьёзный и, боюсь, что не безосновательный аргумент. «Мы ниспослали Таурат (Тору), в котором содержится верное руководство и свет». «Пусть люди Инджила (Евангелия) судят согласно тому, что Аллах ниспослал в нем». «Каждому из вас Мы установили закон и путь. Если бы Аллах пожелал, то сделал бы вас одной общиной, однако Он разделил вас, чтобы испытать вас тем, что Он даровал вам. Состязайтесь же в добрых делах. Всем вам предстоит вернуться к Аллаху, и Он поведает вам о том, в чем вы расходились во мнениях». (5 сура, 44,47,48 аяты). Бог говорит в Коране, что Он обращается к «средним людям». «Мы сделали вас общиной, придерживающейся середины, чтобы вы свидетельствовали обо всем человечестве, а Посланник свидетельствовал о вас самих» (2;143).
Ислам - это средний путь (и в этом его Истина). Не грубый материализм (циничный отказ от Бога) и не высокий спиритуализм (непосильное для большинства людей ноша), являются эталоном истинной веры, а достаточно уравновешенное, срединное состояние человеческого духа. И действительно, в практическом отношении (а именно в этом сила ислама), буквальное следование евангельским заповедям или заповеди: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (5;48), неприемлемо для огромного большинства людей (ни в прошлом, ни в будущем). Заповеди Нового Завета, как поучает нас преп. Сисой Великий, учат христианина видению собственной немощи. Отдача себя полностью в руки Божии (всё или ничего), удел редких титанов духа. Христианские заповеди, в своей абсолютной неосуществимости даны скорее (в пропедевтическом смысле) для понимания того, что вне Христа, я абсолютное ничто, а в духовном дают некие ориентиры для понимания законов Царства Божия. Христианство по самой своей сути проблематичная и крайне драматичное стояние «ума в Боге» (тот, кто читал преп. Силуана (Афонского) или архим. Софорония (Сахарова) с лёгкостью поймет, что я имею в виду), наполненное невыносимыми для обывателя страданиями в космической битве со вселенским злом. Один преп. Симеон Столпник чего стоит. Не справляясь, в большинстве случаев с этим, история христианской Церкви (как и современность) наполнена всевозможными «грехами и падениями» её членов. Человечество, в средние века, искренно и честно пыталось осуществить неосуществимое. Сейчас, оно устало. Тогда как заповеди Божии данные в Коране реальны и осуществимы. Ислам не говорит о тотальной испорченности человеческой природы, он не ставит перед людьми непосильной и невыносимой задачи. Он предлагает «средний путь», и в этом содержится возможный путь к пониманию ислама, как Божьей религии всемирного значения и ответ на вопрос поставленный в начале статьи.
P/S. И последнее. Несколько слов о политико-социальной сущности Ислама. Христианская Церковь, прошедшая через горнило гонений языческого Рима, выйдя из подполья, восприняла с достаточной лёгкостью идею того, что император (теперь уже христианский), есть помазанник Божий, являясь верховным земным владыкой всех христиан, включая и Церковь. Сам факт того, что Константин Великий формально оставаясь язычником созвал I Вселенский Собор, председательствовал на нем, вмешиваясь в богословские споры, и принял крещение (от арианина-епископа) только на смертном одре, говорит о том, что для императора, в отличие от простых смертных, крещальная и евхаристическая жизнь Церкви необязательна. Более того, христиане, которых мучили и истязали за то, что они отказываются оказывать божественные почести императорам-язычникам (поскольку только Христос есть Кириос), теперь с радостью готовы были обожествлять императора-христианина. В нашей Отечественной истории, такой божественный пиетет перед императором можно увидеть на примере унизительнейшего петровско-феофановской «Присяги» для членов Святейшего Синода. «Исповедую же с клятвою крайнего судию Духовной сей Коллегии быти самого Всероссийского монарха государя нашего всемилостивейшего». Эта присяга просуществовала до 1901 года, почти 200 лет. В «Духовном регламенте» недвусмысленно провозглашалось, что «Коллегиум правительственное под державным монархом есть и от монарха уставлено». Монарх же с помощью соблазнительной игры слов вместо традиционного наименования его «помазанником» именуется в «Регламенте» «христом Господним» (См. о. Владислав Цыпин. «История РПЦ Синодальный период Новейший период»). Церковь тут сводится только «к духовному чину», подвластному непосредственно императору. Не то мы видим на примере ислама.
С самого начала власть и вера - едины. Будучи наиболее консервативным среди современных мировых религий ислам, при этом является и наиболее политизированной и социально ориентированной среди них (и в этом его огромная сила). Там, где это возможно, ислам стремится определять содержание не только мировоззренческих ориентаций людей, но и социально-политических норм, институтов, способов поведения и участия людей в реальной жизни. Следует отметить, что если ранее ислам боролся с христианством, то сегодня главным врагом исламской идеократии является новое глобальное идеологическое течение - модернизм. Его воплощением для современного ислама является Запад и его агрессивное ядро - США. Поэтому исламская информационная пропаганда ведется с позиций антимодернизма, антивестернизма, антиамериканизма. Беспощадной критике подвергается и такое социальное явление как либерализация современной экономики, которая приводит к негативным социальным последствиям. Культ денег, огромная роль в мире финансовой плутократии, рост бездуховности, алкоголизм, наркомания, проституция. Современная однополярная прозападная «шкала ценностей» означало бы гибель «ядра» исламской цивилизации. (Данилевский, Хоссе Ортега-и-Гассет). Другим негативным последствием либерализации экономики является резкая социальная и имущественная поляризация общества, в которой узкой прослойке богатых и сверхбогатых противостоит громадная масса бедных и маргинализированных слоев общества. Именно от лица этих гигантских и обездоленных слоев общества ислам и выступает в своей священной борьбе.
При этом в исламе имеется внутренний парадокс (который в будущем ещё даст о себе знать), а именно древний ислам не признает и не знает института царской власти. Царская власть осуждается («мульк» - «царь», это ругательное слово). Дело в том, что в исламе правит «умма» (община), пророк же является только посредником между общинной и Богом (поскольку именно Бог его избрал). Мухаммад посланник Бога, а его преемники являются «наместниками посланника Божия». Халифа выбирает умма, в этом смысле для ислама идея республики значительно ближе, чем идея монархии. Вот почему факт наличия в современном мире исламской монархии двусмысленнен, как с точки зрения мусульманской религиозной традиции, так и с точки зрения исламского богословия. Так, например, король Марокко Мохаммед VI носит титул «Повелителя правоверных». Возможно, что именно эта политическая двусмысленность порождала «кровавость политической истории власти». Немного истории. В 644 г. праведный халиф Омар был убит Политика Омара на покоренных территориях отличалась веротерпимостью. Например, Омар дал охранную грамоту христианам в Дамаске, которая гарантировала сохранность жизни, собственности и свободу вероисповедания и, кстати, продолжает действовать до сих пор. Следующим был убит мудрейший Усман, именно ему принадлежит честь составления канонического текста Корана. После смерти Усмана, умма избрала халифом Али бен Аби Талиба, известного своим мужеством, справедливостью и заслугами перед исламом. Он при жизни почитался святым мужем. В 661 г. Али погиб от руки предателя. На этом и заканчивается власть четырё праведных халифов. После смерти Али халифом стал его сын Хасан, который счел благоразумным и полезным для населения прекратить войну и позволил Муавии (двоюродный брат Усмана и наместник Сирии) прийти к власти. Скоро Хасан умер в Медине, а некоторые говорят, что он был отравлен. После смерти Муавии престол занял его сын, обделенный всеми достоинствами, Язид. Брат Хасана Хусейн был приглашен жителями Куфы, чтобы управлять ими. Но Язид узнал об этом, послал войско в Ирак. Куфийцы испугались и помогли ему в борьбе против Хусейна. В 681 году в Ираке в местечке Кербела Хусейн и его семья были окружены воинами Язида, которыми командовал некий Шимр. Чтобы не брать на себя грех за убийство внука Пророка, они всей толпой напали на Хусейна и изрубили его. Голову Хусейна Шимр доставил Язиду, который, посмеиваясь, стал тыкать в нее палкой. После гибели Хусейна, у власти утвердились Омеяды.
(из старого)
P/S.
Я полагаю, что у людей исповедующих Единого Бога, может быть только один враг - безбожие, безверие и человеконенавистничество. Иблис, как и Денница не признали и возненавидели творение Божие - Человека!
Мусульманское сообщество имеет 3650 зарегистрированных организаций. Однако еще большее количество исламских общин существует без государственной регистрации. В настоящее время в Западной Европе проживают от 15 до 24 миллионов мусульман. Реагируя на нынешние дебаты во Франции (по поводу ношения женщинами исповедующими ислам паранджи), президент Группы по изучению ислама в Швейцарии (GRIS) Стефан Латион, сказал корреспонденту Швейцарского информационного агентства, что хотя не так уж много женщин во Франции носят паранджу, «число их растет». Подобную же ситуацию эксперт отметил в Швейцарии, подчеркнув, что, поскольку основной приток мусульман в Швейцарию идет с Балкан, где в последнее время крепнут сафалистские тенденции, можно предположить, что паранджи появятся и здесь. По приблизительным подсчетам, общая численность мусульман на земном шаре достигает от 800 миллионов до 1. 400 миллиардов человек (около 90% из них сунниты), из которых более двух третей живет в зарубежной Азии, составляя свыше 20% населения этой части планеты, почти 30% - в Африке (49% населения континента). Из более чем 120 стран мира, в которых существуют мусульманские общины, в 35 мусульмане составляют большую часть населения - свыше 80% населения во всех странах Северной Африки, Западной Азии (за исключением Кипра, Ливана, Израиля), в Сенегале, Гамбии, Нигерии, Сомали, Афганистане, Пакистане, Бангладеш, Индонезии и некоторых других; в ряде стран последователей ислама насчитывается от половины до 80%жителей (Гвинея, Мали, Ливан, Чад, Судан), в Малайзии и Нигерии - почти половина, в некоторых странах они составляют влиятельное меньшинство (Гвинея-Бисау, Камерун, Буркина Фасо, Сьерра-Леоне и др.). Наиболее крупные по абсолютной численности мусульманские общины в Индонезии, Индии, Пакистане и Бангладеш; значительное число мусульман проживает в Китае, Таиланде, Эфиопии, Танзании, на Кипре, в некоторых странах Европы (Югославия, Албания, Великобритания, ФРГ, Франция и др.), Америки (США, Канада, Аргентина, Бразилия, Гайана, Суринам, Тринидад и Тобаго), в Австралии, на островах Фиджи.
В 28 афро-азиатских государствах ислам признан государственной (или официальной) религией, Это Египет, Кувейт, Саудовская Аравия, Иран, Пакистан и др. В некоторых странах слово "исламский" включено в их официальное название: Исламская Республика Иран, Исламская Республика Пакистан, Исламская Республика Мавритания и др. Сложившаяся в современном мире демографическая ситуация, указывает на возможность того, что рано или поздно Западная Европа станет неотъемлемой частью исламского мира. Широко бытует убеждение, что «чрево мусульманской женщины является наиболее эффективным средством исламизации Европы и всего мира». Многие приверженцы радикального ислама уверены в том, что уже в ближайшем будущем они возьмут «исторический реванш», что первой исламской страной Западной Европы станет Франция, из которой ислам начнет свое победное шествие по остальным странам континента и по всему миру. Приведет ли рост мусульманского населения к исламизации Европы? Многие исламские лидеры в этом не сомневаются. К примеру, имам мечети военной академии имени короля Фахда в столице Саудовской Аравии шейх Мухаммед ибн-Абдель-Рахман аль-Арифи после смерти Папы Римского Иоанна Павла II заявил: «Мы будем контролировать Ватикан, мы будем контролировать Рим и распространим там ислам, христианам же будет представлен только один выбор - принять ислам или платить джизью - налог, которым облагаются не мусульмане за право на проживание в исламской стране».
История первоначального ислама при Мухаммаде принадлежит, к одному из наиболее темных и спорных вопросов в современной истории. А между тем, этот вопрос имеет громадное значение, так как от его решения зависит очень многое в объяснении причин необычайно быстрого распространения ислама в тогдашних пределах восточной и южной провинциях Византийской империи: Сирии, Палестины, Египта и Северной Африки. И в этом отношении, ислам представляется удивительнейшим явлением в религиозной «системе» мира. Удивительным, потому, что ислам распространился главным образом на землях христианского Востока. Не менее удивительным чудом представляется и то, что на протяжение одного-двух поколений ислам создал великую цивилизации. Нечто похожее, мы найдём и на примере нашей отечественной истории, а именно, время принятия христианства Киевской Русью.Второе же чудо нам видится ещё и в том, что созданная столь стремительно исламская цивилизация, органически развиваясь (переживая естественные периоды упадка и взлётов), существует до сих пор. Вспомним слова Христа: «что не Отец Мой Небесный посадил, то искоренится». В настоящее время мы наблюдаем очень быструю и весьма мощную духовно-интеллектуальную экспансию ислама (особенно в Западной Европе). Более того, даже возникают религиозные и философско-сенкритические модели исламо-христианского видения мира. Исламизации современного мира становится очевиднейшим фактом. Обычно, в виде главной причины поразительных успехов арабов в VII веке в борьбе с Византией приводится религиозный энтузиазм, переходивший часто в религиозный фанатизм и полную нетерпимость (экстремизм). Однако, стоит согласиться с тем, что данная точка зрения в корне ложна и крайне опасна для нормального межрелигиозного диалога. Дело в том, что первоначальный ислам был религиозно терпим. Коран прямо говорит, что «Нет принуждения в религии» (2, 257). Нужно сказать, что в подавляющем большинстве случаев ислам принимался совершенно добровольно. Более того, огромные массы простого народа, во многих районах Византийской империи, встречали мусульман как освободителей от греческой тирании. Халифу Омару египетские христиане, подданные империи, постилали ткани, по которым шли кони его войск. Религиозный фанатизм и религиозная нетерпимость в исламе явление позднее, несвойственное арабской нации и объяснимое влиянием ревностных мусульман-прозелитов (в том числе и некоторых халифов). «В Сарудже (Месопотамия) один чрезмерно ревностный мусульманин в III/IX в. пытался вновь обратить в ислам тех христиан, которые переходили в ислам, а затем снова возвращались к старой вере, посредством всевозможных истязаний, за что, в конце концов, был по приговору кади брошен в турьму и убит (Михаил Сириец, стр. 535). Известно терпимое отношение первоначального ислама к христианам и иудеям («народам книги»). «Воистину, верующие, а также иудеи, сабии и христиане, которые уверовали в Аллаха и в Последний день и поступали праведно, не познают страха и не будут опечалены» (5, 69). Даже тогда, когда ислам покорил обширнейшие территории, став империей, и христианская церковь и иудейская синагога оставались как бы чужеземными государствами внутри исламской эйкумэны. Так, например, «иудейскими городами по Ефрату были Хилла - 10 тыс., Куфа - 7 тыс., и Басра - 2 тыс. ... Чем дальше на Восток, тем многочисленнее становятся иудейские общины: в Хамадане - 30 тыс., в Исфагане - 15 тыс., в Ширазе - 10. тыс., в Газне - 80 тыс., в Самарканде - 30 тыс.»…Что же касается численности христиан, то её удается установить лишь с большими пробелами. Первое распределение налогов в Вавилонии при Омаре I дало около 500 тыс. плательщиков подушной подати, т.е. приблизительно полтора миллиона покровительствуемых, откуда следует исключить иудеев. По данным переписи населения в Египте во II/VIII в., должны были платить подушную подать 5 млн. коптов, что дает возможность полагать наличие приблизительно 15 млн. коптских христиан… По существующим законам покровительствуемым не запрещалось занятие любой профессией (кроме службы в армии и занятие высокопоставленный правительственных постов - прим. iov75).
Как раз наиболее доходные места были заняты христианами и иудеями, сидевшими на них плотно и крепко, особенно среди банкиров, торговой плутократии, торговцев полотном, крупных землевладельцев и врачей. Сами они распределились таким образом, что в Сирии, например, большинство финансистов были иудеи, а подавляющее число врачей и «писцов» - христиане. Так же и в Багдаде во главе христианской общины стояли придворные врачи, а во главе иудейской - придворные банкиры… В дела отправления религиозных культов правительство не вмешивалось, наоборот, зачастую даже поощряло шумные христианские праздники. Только во время засухи, когда государственные власти организовывали молебственные шествия, «в них принимали участие христиане во главе с епископом и иудеи со своими трубами» (См. Адам Мец «Мусульманский Ренессанс» М.1973). Правда, отношения, установившиеся между арабами и населением Сирии, Палестины и Египта, сильно отличались от отношений, создавшихся в Северной Африке, т.е. в современных Триполи, Тунисе, Алжире и Марокко. В Сирии, Палестине и Египте арабы, не встретив со стороны местного населения сопротивления, а скорее, найдя в нем поддержку и сочувствие, относились к своим новым подданным терпимо. Они оставили христианам, за немногими исключениями, их храмы и право совершать богослужение но требовали за это правильной уплаты определенной подати и политической верности. Интересной исторической фигурой представляется (время крестовых походов) Данишменд Мелика-Гази, эмир Сивасский (на Галисе). Оставшись позади крестоносцев, Данишменды успели настолько усилиться, что после окончательного ослабления иконийского султана выступили в 1101 г. главным оплотом мусульманства в Азии. Несколько монет, сохранившихся от этого времени, дают нам весьма любопытный и в высшей степени драгоценный материал для уяснения положения дел в эту эпоху. Монеты принадлежат царству Данишмендов; на одной стороне изображен Иисус Христос, на другой стороне греческими литерами выбито: «Мелик-Гази, царь Романии и Анатолии» - явление в высшей степени знаменательное; оно прямо характеризует нам Мелика-Гази. Он не был похож на тех диких турецких завоевателей, которые жгли, опустошали и уничтожали все, что было вне ислама. Мелик-Гази проводил принцип веротерпимости, предоставляя подчиненным народам политическую свободу, оставляя неприкосновенными греческий язык и греческое письмо» (См Ф. И. Успенский «История крестовых походов» Спб., 1900-1901 г.). Не менее интересным, представляется факт того насколько быстро и глубоко арабский язык и культура в последствии распространились в Испании. Большое количество горожан-христиан приняли арабскую культуру, хотя они и не приняли ислам. Их было достаточно много для того, чтобы сформировать социальный класс, названный словом арабского происхождения - «мусарабы», то есть арабизированные. В IX веке епископ Кордовы Альваро жаловался в одной из своих проповедей: «Многие из моих единоверцев читают стихи и волшебные сказки арабов, изучают сочинения исламских философов и теологов не для того, чтобы опровергать их, однако для того, чтобы научиться самим выражаться по-арабски правильнее и элегантнее. Кто из них изучает Евангелия, Пророков и Апостолов? Увы! Все способные молодые христиане знают только язык и литературу арабов, читают и с усердием изучают арабские книги... Если кто-либо заговаривает о христианских книгах, они с презрением отвечают, что эти книги не заслуживают какого-либо внимания. Горе! Христиане забыли свой собственный язык и едва ли можно найти одного на тысячу, кто был бы способен написать другу приличное поздравительное письмо по-латински. Однако неисчислимо множество тех, кто выражается весьма элегантно по-арабски и сочиняет стихи с большей красотой и изяществом, чем сами арабы». Подобный процесс можно отметить и в Египте, 699-й год, когда арабский язык стал обязательным в государственном делопроизводстве, положил конец греческой и египетской литературе на египетской почве. После этой даты мы имеем эру переводов коптских сочинений на арабский.
Интересно отметить, что вначале интеллектуальные христиане Византии, видели в учения Мухаммада своеобразную христианскую секту (смесь арианства, несторианства и отчасти монофизитства). Византийская апологетическая и полемическая литература выступает против ислама так же, как против монофизитов, монофелитов и представителей других еретических учений. Позднее, в представлении средневековой Западной Европы мусульманство не воспринимается как особая и отдельная религия, а скорее как одна из христианских сект. Крайне интересно, что даже во второй половине Средних веков Данте в своей «Божественной комедии» относит учение Мухаммада к ересям, называя его одним из «сеятелей соблазна и раскола».
Итак, в чём же секрет столь стремительного распространения ислама в тогдашнем (а в итоге мы позже поймем, что и в современном мире) византийском мире. Полагаю, что причину надо искать в религиозной «системе» тогдашнего мировоззрения. Еще со времен позднего правления Юстиниана во внутренне-политической жизни империи царили беспорядок и смута. Бесконечные войны, наглость и крайняя скупость крупных землевладельцев, непомерная тяжесть налогооблажения и религиозная нетерпимость порождали крайне духовное истощение. Религиозная ненависть между православными и монофизитами еще более увеличивали внутренние несогласия и создавали очень тревожную обстановку. Юстиниан очень жёстко подавлял всякую религиозную оппозицию. Юстиниан видел и понимал недостатки внутренней администрации государства, выражавшиеся в продажности, воровстве, вымогательстве и влекшие за собой бедность, разорение, а за ними неизбежную смуту; он давал себе отчет в том, что подобное положение страны вредно отзывалось на общественной безопасности, на городских финансах и на состоянии земледелия, что финансовое расстройство вносило в страну беспорядок. Когда сильная фигура Юстиниана сошла со сцены, то вся его искусственная государственная система, временно удерживавшая империю в состоянии равновесия, разрушилась. Время с 565 по 610 гг. принадлежит к одному из самых безотрадных периодов византийской истории, когда анархия, нищета и эпидемия свирепствовали внутри страны. Царившая тогда смута заставляла говорить жившего в эпоху Юстина II историка Иоанна Эфесского о близости кончины мира. Английский историк Финлей писал об этом времени: «Может быть, не было периода в истории, когда общество находилось в состоянии такой всеобщей деморализации». На фоне этой ужасной деморализации поражает тупая близорукость и непомерное властолюбие тогдашних константинопольских патриархов. Мы располагаем интересным письмом папы Григория Великого к императору Маврикию, где говорится следующее: «Я должен, - писал папа, - при этом воскликнуть и произнести «о, времена! о, нравы!» (о, tempora, о, mores). В такое время, когда вся Европа подпала под власть варваров, когда города разрушены, крепости срыты, провинции опустошены; когда поля остаются без рук, идолопочитатели свирепствуют и господствуют на погибель верующим, - и в такое-то время священнослужители домогаются тщеславных титулов и гордятся тем, что носят новые, безбожные наименования, вместо того чтобы повергаться в прах, обливаясь слезами. Разве я защищаю, благочестивейший государь, свое собственное дело? Неужели я хочу, говоря так, отомстить личную свою обиду? Нет, я говорю в защиту дела Всемогущего Бога и дела вселенской церкви... Кто оскорбляет святую вселенскую церковь, в чьем сердце бушует гордость, кто хочет пользоваться особенными титулами и, наконец, хочет этим титулом поставить себя выше прерогативы вашей власти - того нужно наказать».
Выше уже неоднократно отмечалось все усиливавшееся недовольство этих провинций из-за религиозных мотивов. Будучи большей частью монофизитскими и встречая, особенно после смерти Юстиниана Великого, ярко выраженную неуступчивость центрального правительства в отношении их монофизитских убеждений, эти провинции готовы были отделиться от Византии и предпочитали очутиться под владычеством арабов, которые отличались религиозной терпимостью и для которых важно лишь было, чтобы новые подданные платили определенные налоги; религиозные же их верования мало интересовали арабов. С другой стороны, православная часть населения восточных провинций была также недовольна политикой центральной власти из-за некоторых уступок монофизитам, особенно в VII веке. В связи с монофелитской тенденцией Ираклия Евтихий, арабский христианский историк Х века, говорил, что граждане Эмессы (Химса) называли императора «Маронитом (монофелитом) и врагом нашей веры», а Белазури, арабский историк IX века, говорил, что затем они обратились к арабам, говоря: “Ваша власть и правосудие приятнее нам, чем та тирания и те оскорбления, которым мы подвергались». Это, конечно, арабское свидетельство, однако оно точно отражает образ мысли православного населения. Кроме того, большая часть населения византийских областей Сирии и Палестины в своей большей части принадлежало к семитской расе и, главным образом, к арабской народности. Поэтому арабы-завоеватели в покоренной стране встретили единоплеменное население, говорившее на их же языке. Таким образом, список основных причин успеха арабов включает религиозную ситуацию в Сирии, Палестине и Египте, этническое родство населения первых двух стран с жителями Аравии, слабость вооруженных сил, недостаточность военного руководства и слабость гражданской администрации, а также классовые отношения в Египте.
При жизни Мухаммада лишь отдельные отряды бедуинов переходили византийскую границу. Но при втором халифе Омаре события развернулись с большой быстротой. Хронология военных событий тридцатых и сороковых годов VII столетия очень темна и запутана. По всей вероятности, события шли в таком порядке: в 634 году в руки арабов перешла византийская крепость в Заиорданье Босра; в 635 году пал сирийский город Дамаск; в 636 году сражение при реке Ярмуке отдало в руки арабов всю Сирию, и в 637 или 638 году, после двухлетней осады, арабам сдался Иерусалим. С одновременным завоеванием Месопотамии и Персии закончился первый период арабских завоеваний в Азии. В конце тридцатых годов арабский вождь Амр появился у восточной границы Египта и начал его завоевание. Уже после смерти Ираклия арабы в 641 или 642 году завоевали Александрию. Завоевание Египта сопровождалось дальнейшим продвижением арабов на запад по побережью Северной Африки. К 650 году Сирия, часть Малой Азии и Верхняя Месолотамия, Палестина, Египет и часть византийских провинций в Северной Африке были уже под властью арабов. Начиная уже с пятидесятых годов VII века, т.е. при Константине III, арабские суда Моавии начинают нападения; они в эти годы овладели важной византийской морской базой, островом Кипром, разгромили византийский флот, находившийся под начальством самого императора, у южных берегов Малой Азии, захватили остров Родос, на котором разбили знаменитый колосс Родосский, доходили до Крита и Сицилии и начали угрожать Эгейскому морю. Дальнейшие завоевания арабов в Северной Африке на некоторое время приостановились из-за энергичного сопротивления берберов и междоусобной войны, вспыхнувшей между последним «правоверным халифом» Али и сирийским наместником Моавией. Эта кровопролитная война закончилась в 661 году насильственной смертью Али и появлением на престоле Моавии, который начал династию Омейядов и сделал столицей государства Дамаск. Начиная с шестидесятых годов арабы стали продвигаться на запад в Северной Африке, где в самом конце VII века перешел в руки мусульман Карфаген, столица Африканского экзархата, а в начале VIII века крепость у Геркулесовых Столпов Септем (Septem, теперь испанская крепость Сеута). В начале того же VIII века арабы, под начальством полководца Тарика, переправились из Африки в Испанию и быстро завоевали у вестготов большую часть полуострова. От имени Тарика, как известно, произошло современное арабское название Гибралтара, что в переводе означает «Гора Тарика» (См. А.А. Васильев «История Византийской империи» Т.1). Но это взгляд с внешне-исторической стороны. Попробуем посмотреть иначе.
В 5 суре 3 аяте есть такие замечательные слова Бога: «Сегодня Я ради вас усовершенствовал вашу религию, довёл до конца Мою милость к вам и одобрил для вас в качестве религии ислам» (здесь и далее «Коран» перевод смыслов Э.Р. Кулиева). Ислам - «покорность» (араб.), заметим не любовь, а именно покорность. В этом смысле ислам приближается к идее покорности послехрамового иудаизма. Но если Израиль следует в покорности «букве закона», то ислам следует в покорности «духу закона». Хотя закон в исламе играет не менее важную роль, однако он не стал подобен Торе или Талмуду иудаистов. Если иудаизм - это религия надежды (мессианские чаяния), христианство - религия любви (исторически никогда не реализуемая), то ислам - есть религия веры (преимущественно). Вера - по араб. иман - «вера», «безопасность»; неверие - куфр - «сокрытие» (от себя милости Бога), «неблагодарность». В содержательном отношении, понятие иман было раскрыто в 433 / 1041 г. при халифе ал-Кадире издавшем символ веры, торжественно обнародованном в Багдаде и являющимся обязательным для всякого человека исповедующего ислам. «Следует также знать: вера - это слово, дело и разум. Слово - посредством языка, дело - посредством <опор> аркан и членов (джаварих). Вера может становиться и больше и меньше, больше - путем повиновения, а меньше - путем ослушания. Вера имеет различные ступени и отделы. Высшая ступень есть признание: Нет божества кроме Аллаха! Воздержание есть один из отделов веры, но терпение есть в вере то же, что голова на теле. Человек не ведает о том, что записано у Аллаха и что лежит ему у него под печатью, а посему говорим мы: Он верующий если пожелает Аллах; или: Я надеюсь, что я верующий. Нет иного пути к спасению, кроме надежды: пусть не сомневается он в этом и не проявляет недоверия, ибо ею достигнет он того, что скрыто от него в будущем, в судьбе и во всем, что ведет к Аллаху. С чистым намерением должен он покорно исполнять законы и обязанности и в избытке совершать добрые дела, ибо все это принадлежит к вере. И нет конца вере, ибо никогда не имеют пределы избыточные добрые деяния». Главной историософской логикой Мухаммада, является то, что настоящая линия преемства от Авраама идет не через Исаака, а чрез Измаила (поскольку он является первенцем (от первой жены), тогда как Исаак является вторым ребёнком от второй жены Сарры), именно Измаил построил святилище Каабы и заложил основание истинной веры. Таким образом, в самом факте существования ислама, как нам думается, сбылись слова Божии: «И о Измаиле Я услышал тебя: вот, Я благословлю его, и возращу его, и весьма, весьма размножу; двенадцать князей родятся от него; и Я произведу от него великий народ» (Быт.17; 20). Мухаммад же является восстановителем веры Авраама и Измаила, тем самым возвращая народ к единобожию. Слово «мусли» - «мусульманский», это ничто иное как «причастие» от корня «аслама» - «покорность», «покорный». Мир до ислама, исповедовал и словами уст своих славословил Бога, но не был духовно покорен Ему. Одной из главных задач Мухаммада было вывести арабов из состояния их духовно- мрачного варварства (по-арабски джахилийя) - до исламская эпоха. Сутью ислама является формула (шахада), так сказать исламский «символ веры»: «Нет божества кроме Аллаха и Мухаммад пророк Его». «Основа» ислама («основой» понимается незыблемое, установленное не подлежащими сомнению источниками т.е. Кораном и сунной) - есть принципиальный монотеизм, то есть положение которое не может ни отрицаться, ни подвергаться сомнению, ни перетолковываться никаким существенным образом. Так, например, в тексте Абу Ханифа, Ну‘ман Ибн Сабит «БОЛЬШОЙ ФИКХ» читаем: Коран - речь Всевышнего Бога, в свитках записанная, в сердце хранимая, языком (лисан) произносимая, пророку ниспосланная. Наше произнесение, писание и чтение Корана сотворены, а Коран не сотворен. Все, что Всевышний Бог, рассказывая о Моисее и прочих пророках, а также фараоне и Иблисе, упомянул в Коране - все это речь Божья, об оных сообщающая. Речь Бога не сотворена, а речь Моисея и прочих тварей сотворена. Коран- речь Всевышнего, и это она, а не их речь, вечна (кадим).
Далее, с точки зрения ислама, не Мухаммад привносит что то новое в мир религии от Лица Всевышнего, а это иудеи и христиане извращают данное Богом для них Откровение (это принципиальный момент для возможного диалога). Дело в том, что ислам - это изначальная вера человека. Так верил Адам в раю, Авраам, так верили пророки, Моисей и Иисус. И иудеи и христиане хотя и учат правильно остаются лжецами поскольку в своей действительной жизни своим поведением не свидетельствуют о том учении, которое они проповедуют. Думается, что это вполне серьёзный и, боюсь, что не безосновательный аргумент. «Мы ниспослали Таурат (Тору), в котором содержится верное руководство и свет». «Пусть люди Инджила (Евангелия) судят согласно тому, что Аллах ниспослал в нем». «Каждому из вас Мы установили закон и путь. Если бы Аллах пожелал, то сделал бы вас одной общиной, однако Он разделил вас, чтобы испытать вас тем, что Он даровал вам. Состязайтесь же в добрых делах. Всем вам предстоит вернуться к Аллаху, и Он поведает вам о том, в чем вы расходились во мнениях». (5 сура, 44,47,48 аяты). Бог говорит в Коране, что Он обращается к «средним людям». «Мы сделали вас общиной, придерживающейся середины, чтобы вы свидетельствовали обо всем человечестве, а Посланник свидетельствовал о вас самих» (2;143).
Ислам - это средний путь (и в этом его Истина). Не грубый материализм (циничный отказ от Бога) и не высокий спиритуализм (непосильное для большинства людей ноша), являются эталоном истинной веры, а достаточно уравновешенное, срединное состояние человеческого духа. И действительно, в практическом отношении (а именно в этом сила ислама), буквальное следование евангельским заповедям или заповеди: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (5;48), неприемлемо для огромного большинства людей (ни в прошлом, ни в будущем). Заповеди Нового Завета, как поучает нас преп. Сисой Великий, учат христианина видению собственной немощи. Отдача себя полностью в руки Божии (всё или ничего), удел редких титанов духа. Христианские заповеди, в своей абсолютной неосуществимости даны скорее (в пропедевтическом смысле) для понимания того, что вне Христа, я абсолютное ничто, а в духовном дают некие ориентиры для понимания законов Царства Божия. Христианство по самой своей сути проблематичная и крайне драматичное стояние «ума в Боге» (тот, кто читал преп. Силуана (Афонского) или архим. Софорония (Сахарова) с лёгкостью поймет, что я имею в виду), наполненное невыносимыми для обывателя страданиями в космической битве со вселенским злом. Один преп. Симеон Столпник чего стоит. Не справляясь, в большинстве случаев с этим, история христианской Церкви (как и современность) наполнена всевозможными «грехами и падениями» её членов. Человечество, в средние века, искренно и честно пыталось осуществить неосуществимое. Сейчас, оно устало. Тогда как заповеди Божии данные в Коране реальны и осуществимы. Ислам не говорит о тотальной испорченности человеческой природы, он не ставит перед людьми непосильной и невыносимой задачи. Он предлагает «средний путь», и в этом содержится возможный путь к пониманию ислама, как Божьей религии всемирного значения и ответ на вопрос поставленный в начале статьи.
P/S. И последнее. Несколько слов о политико-социальной сущности Ислама. Христианская Церковь, прошедшая через горнило гонений языческого Рима, выйдя из подполья, восприняла с достаточной лёгкостью идею того, что император (теперь уже христианский), есть помазанник Божий, являясь верховным земным владыкой всех христиан, включая и Церковь. Сам факт того, что Константин Великий формально оставаясь язычником созвал I Вселенский Собор, председательствовал на нем, вмешиваясь в богословские споры, и принял крещение (от арианина-епископа) только на смертном одре, говорит о том, что для императора, в отличие от простых смертных, крещальная и евхаристическая жизнь Церкви необязательна. Более того, христиане, которых мучили и истязали за то, что они отказываются оказывать божественные почести императорам-язычникам (поскольку только Христос есть Кириос), теперь с радостью готовы были обожествлять императора-христианина. В нашей Отечественной истории, такой божественный пиетет перед императором можно увидеть на примере унизительнейшего петровско-феофановской «Присяги» для членов Святейшего Синода. «Исповедую же с клятвою крайнего судию Духовной сей Коллегии быти самого Всероссийского монарха государя нашего всемилостивейшего». Эта присяга просуществовала до 1901 года, почти 200 лет. В «Духовном регламенте» недвусмысленно провозглашалось, что «Коллегиум правительственное под державным монархом есть и от монарха уставлено». Монарх же с помощью соблазнительной игры слов вместо традиционного наименования его «помазанником» именуется в «Регламенте» «христом Господним» (См. о. Владислав Цыпин. «История РПЦ Синодальный период Новейший период»). Церковь тут сводится только «к духовному чину», подвластному непосредственно императору. Не то мы видим на примере ислама.
С самого начала власть и вера - едины. Будучи наиболее консервативным среди современных мировых религий ислам, при этом является и наиболее политизированной и социально ориентированной среди них (и в этом его огромная сила). Там, где это возможно, ислам стремится определять содержание не только мировоззренческих ориентаций людей, но и социально-политических норм, институтов, способов поведения и участия людей в реальной жизни. Следует отметить, что если ранее ислам боролся с христианством, то сегодня главным врагом исламской идеократии является новое глобальное идеологическое течение - модернизм. Его воплощением для современного ислама является Запад и его агрессивное ядро - США. Поэтому исламская информационная пропаганда ведется с позиций антимодернизма, антивестернизма, антиамериканизма. Беспощадной критике подвергается и такое социальное явление как либерализация современной экономики, которая приводит к негативным социальным последствиям. Культ денег, огромная роль в мире финансовой плутократии, рост бездуховности, алкоголизм, наркомания, проституция. Современная однополярная прозападная «шкала ценностей» означало бы гибель «ядра» исламской цивилизации. (Данилевский, Хоссе Ортега-и-Гассет). Другим негативным последствием либерализации экономики является резкая социальная и имущественная поляризация общества, в которой узкой прослойке богатых и сверхбогатых противостоит громадная масса бедных и маргинализированных слоев общества. Именно от лица этих гигантских и обездоленных слоев общества ислам и выступает в своей священной борьбе.
При этом в исламе имеется внутренний парадокс (который в будущем ещё даст о себе знать), а именно древний ислам не признает и не знает института царской власти. Царская власть осуждается («мульк» - «царь», это ругательное слово). Дело в том, что в исламе правит «умма» (община), пророк же является только посредником между общинной и Богом (поскольку именно Бог его избрал). Мухаммад посланник Бога, а его преемники являются «наместниками посланника Божия». Халифа выбирает умма, в этом смысле для ислама идея республики значительно ближе, чем идея монархии. Вот почему факт наличия в современном мире исламской монархии двусмысленнен, как с точки зрения мусульманской религиозной традиции, так и с точки зрения исламского богословия. Так, например, король Марокко Мохаммед VI носит титул «Повелителя правоверных». Возможно, что именно эта политическая двусмысленность порождала «кровавость политической истории власти». Немного истории. В 644 г. праведный халиф Омар был убит Политика Омара на покоренных территориях отличалась веротерпимостью. Например, Омар дал охранную грамоту христианам в Дамаске, которая гарантировала сохранность жизни, собственности и свободу вероисповедания и, кстати, продолжает действовать до сих пор. Следующим был убит мудрейший Усман, именно ему принадлежит честь составления канонического текста Корана. После смерти Усмана, умма избрала халифом Али бен Аби Талиба, известного своим мужеством, справедливостью и заслугами перед исламом. Он при жизни почитался святым мужем. В 661 г. Али погиб от руки предателя. На этом и заканчивается власть четырё праведных халифов. После смерти Али халифом стал его сын Хасан, который счел благоразумным и полезным для населения прекратить войну и позволил Муавии (двоюродный брат Усмана и наместник Сирии) прийти к власти. Скоро Хасан умер в Медине, а некоторые говорят, что он был отравлен. После смерти Муавии престол занял его сын, обделенный всеми достоинствами, Язид. Брат Хасана Хусейн был приглашен жителями Куфы, чтобы управлять ими. Но Язид узнал об этом, послал войско в Ирак. Куфийцы испугались и помогли ему в борьбе против Хусейна. В 681 году в Ираке в местечке Кербела Хусейн и его семья были окружены воинами Язида, которыми командовал некий Шимр. Чтобы не брать на себя грех за убийство внука Пророка, они всей толпой напали на Хусейна и изрубили его. Голову Хусейна Шимр доставил Язиду, который, посмеиваясь, стал тыкать в нее палкой. После гибели Хусейна, у власти утвердились Омеяды.
(из старого)
P/S.
Я полагаю, что у людей исповедующих Единого Бога, может быть только один враг - безбожие, безверие и человеконенавистничество. Иблис, как и Денница не признали и возненавидели творение Божие - Человека!