Мученица Параскева Пятница: христианство и язычество
Историческая Параскева жила в малоазиатском городе Иконии во времена великого Диоклетиана. Её родители настолько чтили день страданий Иисуса, пятницу, что назвали свою дочь Параскевой, что и означает «пятница».
Житие говорит, что девушка всем сердцем возлюбила чистоту и высокую нравственность, дала обет безбрачия, желала посвятить всю свою жизнь Богу. Это, конечно, хорошо. Но «на этом праведном пути суждено было Параскеве, носившей в имени своём память о дне великих Страстей Иисусовых, приобщиться и в жизни Страстям Христовым через телесные муки». За упорство в вере злые язычники истязали Параскеву, а потом отсекли ей голову.
Вообще-то изначальное значение имени Параскева - «канун праздника, приготовление». В данном случае - приготовление к пасхальному жертвоприношению. Пятничное приготовление превратилось у христиан в название пятого дня недели. А у греков-язычников этот день был посвящён Афродите. Точно так же, как у других народов, он был посвящён их женским божествам: Астарте, Иштар, Венере, Фрейе. Память об этом сохранилась в названиях пятницы во многих европейских языках: Dies Veneris, Viernes, Vendredi, Venerdi, Vrijdag, Friday, Fredag, Freitag. Пятница - день божественной женственности. И совсем не случайно зачахший без женской ласки Робинзон Крузо назвал своего языческого дружка Man Friday, Пятница.
В славянских языках Венерин день обозначают производными от числительного «пять». Несмотря на некоторую абстрактность названия, славянская пятница тоже день, пронизанный женственным духом. Единство божественной Бабы и пятницы архетипично. Христианскую мученицу Параскеву в наших краях стали звать Петкой, Пятиной, Пятницей. Но простой люд мало интересовался её прошлым, её благочестием, её смертью. Народ точно выделил главное: связь Параскевы с женским пятничным днём. И стал почитать в ней свою древнюю богиню Мокошь. Которая в свою очередь стала называться Пятницей. Или Параскевой, наречённой Пятницей.
Мокошь - единственное божество женского пола, которое святой князь Владимир допустил в свой пантеон. Восемь лет простояла она на горе в Киеве, а потом, когда непостоянный князь принял христианство, была им же и ниспровергнута вместе с Перуном, Волосом и другими богами. Историки спорят о том, что представляли собой боги равноапостольного Владимира и в каких отношениях между собой состояли. Но есть вещи бесспорные. В частности, Вячеслав Вс. Иванов и Владимир Топоров показали, что отношения Перуна и Волоса восходят к индоевропейскому мифу о поединке бога грозы с божественным змеем. А Борис Успенский написал книгу о трансформации Перуна в Илью Пророка (и Георгия Победоносца), а Волоса - в Николая Чудотворца. Мокошь в этом контексте может рассматриваться как мать сыра земля, Великая Баба, за которую бьются Громовник и Змей. Разумеется, никакими прямыми свидетельствами этот миф не подтверждается, но, говоря о Мокоши, его надо иметь в виду.
Согласно этнографическим данным, Пятница покровительствует в первую очередь женщинам: в замужестве, деторождении, домашнем хозяйстве, прядении и ткачестве, которые были табу в пятницу. В жертву ей приносили ткани, нитки, льняную кудель, овечью шерсть. Всё это бросали в колодец, над которым стояла деревянная скульптура Пятницы. Этот обряд назывался «мокрида». От слава «мокрый». От того же корня идёт и имя древней славянской Мокоши. Русским бабам эта богиня обычно являлась в виде простоволосой большеголовой женщины с длинными руками.
Итак, спрятавшись за названием дня недели, Мокошь стала называться Пятницей. Но почитание Параскевы Пятницы как святой нетрудно отличить от почитания Пятницы как божества. Параскеву почитают 10 ноября, а Пятницу каждую неделю - в пятницу. В этот день нельзя работать. Никакой серьёзный бог не позволяет работать в день, посвящённый ему (вспомним хотя бы еврейскую субботу). Вот почему Пятница, застав женщину в пятницу за каким-нибудь делом (прядением, подметанием или купанием детей), таскает паршивку за волосы, колет спицами, выкручивает пальцы. Причём и сама является таким нерадивицам вся исколотая, в кровоподтёках, со слезящимися глазами. Как бы говорит: вот до чего ты меня довела - всю исколола, запорошили глаза, когда я невидимкой витала в свой святой день рядом с тобою. Логично: божество рядом с вами, так не предавайтесь же блуду труда, будьте праздны, внемлите. И до сих пор о любителях праздновать (не работать) говорят: «У него семь пятниц на неделе».
Впрочем, эта поговорка может означать и ещё кое-что. Дело в том, что Пятница не одна. Пятницами называют 12 богинь, более или менее равномерно распределённых по годовому кругу. Сведения о них сохранились, например, в «Сказании о двенадцати пятницах». Речь о тех пятницах, которые предшествуют большим православным праздникам. Вот они все наперечёт: 1-я приходится на первую неделю Великого поста, 2-я бывает пред Благовещением, 3-я - на Вербной неделе, 4-я - перед Вознесением, 5-я - перед Троицей, 6-я - перед Иваном Купалой, 7-я - перед Ильёю Пророком, 8-я - перед Успением, 9-я - перед архангелом Михаилом, 10-я - перед Косьмой и Дамианом, 11-я - перед Рождеством Христовым, 12-я - перед Богоявлением. У каждого времени своя Пятница.
Церковные власти, понимая, что христианством тут и не пахнет, запрещали праздновать эти пятницы. Но народ их всё-таки праздновал. «Стоглав» по этому поводу возмущается: «По погостам и по сёлам лживые пророки мужики, и жёнки, и девки, и старыя бабы, нагия и босыя, волосы отрастив и распустив, трясутся и убиваются, и говорят, что им являются святая Пятница». Тут не сказано, какая именно из Пятниц является. А между тем в народе Пятниц очень даже различали. И представляли их вполне конкретными живыми существами, девицами. Сергей Максимов в своей классической книжке «Нечистая, неведомая и крестная сила» сообщает, что к ним обращались с молитвами, а о людях, нарушивших клятву, говорили: «И как его Девятая Пятница не убила». Или: «Хоть бы его матушка Ильинская Пятница покарала». Пятницей также божились: «Вот те Пятница».
Нас не должно смущать то, что Пятниц (Мокошей) много. Божественная сущность Бабы едина, но воплощаться она может в разные времена и в разных местах - в разных формах. Это азы теологии. Обычно Мокошь живёт в низинах у воды. Места силы этих русских наяд легко узнаются по роднику, бьющему под горой на берегу реки. Впрочем, часто подойдёшь, прочтёшь надпись и обнаружишь, что родник-то не Пятницкий, а Никольский. Ничего удивительного. Никола, заменивший древнего Волоса, и должен быть связан с Мокошью. Как правило, они рядом. В легендах это иногда отражается своеобразно. Например, в Ивановской области есть Николо-Шартомский монастырь, основанный в конце XIV века в устье речки Шартомы на месте явления Никольской иконы. Построенный на Шартоме деревянный монастырь вскоре смыло половодьем, и он оказался тремя километрами ниже по течению, возле села Пупки, где находится Пятницкая церковь. Никола как бы приплыл к своей Пятнице по реке да там и остался, монастырь назад не перенесли (подробнее здесь).
Конечно, человеческие представления о богах со временем меняются. Одно дело богиня крестьянского быта, которую описывают этнографы, и совсем другое - то женское божество, которое было допущено князем Владимиром в его киевский пантеон. Первая из них совершенно замордована церковными властями, вторая тоже, конечно, принижена богами патриархальной эпохи, но всё же довольно близка по статусу к первобытной Бабе, Великой матери периода матриархата. Эта реликтовая Баба-яга обитает на границе между жизнью и смертью, коротает вечность в поворачивающейся избушке на курьих ножках. Через дверь этой баньки с пауками по углам человек приходит в наш мир и возвращается обратно. Такую богиню убить невозможно, ибо она живёт в душе человека, а не только в потерявших смысл обрядах и детских сказках.
И, кстати, легко проникает в высокую литературу. Соня Мармеладова, Соня из «Войны и мира», Катерина из «Грозы» - всё это Пятницы русской классической мифологи, литературные Софьи Премудрости русского быта. Параша из поэмы Пушкина «Медный всадник» - из того же ряда. Её имя говорит само за себя (Прасковья), но дело не только в имени. Параша по всем признакам Мокошь. Среда её обитания: «Почти у самого залива - / Забор некрашеный да ива». В мечтах Евгения она буквально премудрость быта: «Параше / Препоручу хозяйство наше / И воспитание ребят...» Мечтам, однако, не дано сбыться. Наводнение, описанное как бунт и разбой, - результат произвола того, кто стоит «в неколебимой вышине, / Над возмущённою Невою». В реальной жизни «кумир на бронзовом коне» давит змею на постаменте, а в поэме скачет за свихнувшимся Евгением, который с тех пор, как потерял свою Парашу, ведёт жизнь прибрежного змея: спит на пристани, питается чем бог пошлёт, оглушён шумом внутренней тревоги, первобытным хаосом. «И так он свой несчастный век / Влачил, ни зверь, ни человек». В конце концов, его «хладный труп» находят у порога той самой избушки, где жила Параша, «ветхого домика».
Типичная история Змея, побиваемого Громовержцем, схватка Перуна с Волосом, который, убегая, «слышит за собой - / Как будто грома грохотанье». Такая схватка всегда заканчивается одинаково: Змей пригвождён к земле, земля (Параша) отнята у Змея. О деталях мифологии Змея я предполагаю поговорить 19 декабря (в день Николы Зимнего это будет очень уместно), а сейчас спешу успокоить читателей: Параша не утонула, ибо нимфы не тонут. Громовержущий всадник просто отнял её у Евгения, «лишнего человека», обнищавшего потомка древних родов, который играет в поэме роль виртуального хозяина Русской земли, древнего Волоса (от этого имени происходят и волость, и власть).
Социальная подоплёка Петровских реформ в этой истории вполне очевидна. Но вот вещь совершенно неочевидная и, кажется, пропущенная пушкинистами: наводнение случилось 20 ноября 1824 года, ровно в пятницу. А на следующий день пришёлся день Михаила Архангела. Пятница накануне этого дня называется Десятой. По народным поверьям, это самая старшая и самая страшная из всех двенадцати Пятниц.
Источник: Частный корреспондент