Россия: глобальный терроризм -- религиозно-политический аспект Ч I
Cегодня редко новостная лента не "трещит по швам" от сообщений о взрывах, убийствах (как правило, на почве этнической и религиозной нетерпимости) постоянно приходящих едва ли не во всех республиках Северного Кавказа. Порой создается устойчивое ощущение того, что терроризм стал неотъемлемой частью современного мира, "естественным" продуктом техногенной цивилизации. Многие уже "свыклись" с мыслью о том, что в любой момент и в любом многолюдном месте, можно прекратить свое земное существование, даже непоняв... за что. Пожалуй, не одно руководство ни одной из стран, сегодня не может дать гарантий того, что вы не окажетесь очередной жертвой теракта и завтрашнее солнце взойдет над вашей головой. Косвенным подтверждением этой мрачной действительности, служит недавний призыв президента Медведева (от 18 июля 2011 г), смысл которого в том, что ФСБ и власти регионов в борьбе с терроризмом должны опираться на духовенство. "Об этом он заявил на встрече с главой ФСБ А.Бортниковым, который докладывал об оперативной обстановке и проведении профилактических антитеррористических мероприятий в стране. http://www.rosbalt.ru/main/2011/07/18/870352.html ". С другой стороны, этим призывом подтверждается идея того, что проблему современного терроризма невозможно решить силовым путем, а с другой, "лекарство" находится в сакральной области.
При этом, я бы не стал игнорировать принципиально-важный аспект. Дело в том, что терроризм - это адский метод достижения политических целей с применением насилия против более сильных врагов, предусматривающий при этом гибель гражданского населения. Он весьма привлекателен для отдельных экстремистских группировок как реальный и крайне "эффективный" способ противоборства с целыми странами. Я солидарен с автором, который пишет: "Как внутренний, так и внешний терроризм суть следствия порочной политической системы общества и сообщества. Принимаемые способы лечения - снайперы Б.Ельцина, мочилы повсюду, профилактические антитеррористические мероприятия, а теперь еще и духовенство явно следуют ошибочному диагнозу заболевания, так как результатов лечения нет и, очевидно, не будет. Число жертв растет, выделяемые немалые денежные и прочие средства эффекта не дают. Этакий абсцесс, который давно надо было вскрыть, почистить и зашить на веки вечные, лечат массажем, иглоукалыванием и примочками. Причина перманентных неудач - неправильный диагноз болезни больного - вместо порочного общества - здоровых террористов. Лекари исходят из отличного здоровья государства и больных террористов - смертников, их помощников, инструкторов, организаторов, спонсоров и снабженцев убийц. Эдакая политическая близорукость вождей, ученых политических наук РАН, которые решили лечить террористов расстрелом на месте и не лечить болезнь общества. Решение, как всегда, мудрое, но не эффективное. Сколько еще должно быть жертв, чтобы лекари политически прозрели"?
Обратите внимание -- политических целей. Другое дело, и в этом есть своя правота, что современный терроризм, для достижения политических целей использует религиозный базис. Вопрос, почему... риторический, поскольку только религия, по настоящему и всецело может бесперебойна "поставлять": мученников, страдальцев и ... смертников. Кстати, наше русское "фанатик" происходит от др.греч "фанатос" = смертник (фанаты Спартака и т.д., без обид :). Впервые, применения религиозно-фанатичных смертников произошло в Ливане (1983 г.). Местное шиитское движение направило два набитых взрывчаткой грузовика с водителями-смертниками на казармы американских морских пехотинцев и французского экспедиционного корпуса в Бейруте. Погибли 241 американец и 58 французов. Сразу после этого иностранные войска покинули ливанскую территорию. Впечатляющий итог акции, проведенной двумя-тремя самоубийцами. Абсолютно недостижимый в открытом бою с технически превосходящим противником, чреватом потерей тысячи бойцов. Именно такой ошеломляющий эффект очень привлекает некоторые религиозно-политические организации. Таким образом, подготовка и применение религиозных террористов-смертников, которых можно сравнить с самонаводящимся снарядом - дешевое и весьма эффективное оружие. "Противостояние на Кавказе все больше напоминает сражение с гидрой, у которой вместо одной отрубленной головы вырастают две новые. Чем больше успешных спецопераций, тем больше новых спецопераций - если не врет математика, то рано или поздно такой бой закончится победой гидры. Обычно так бывает, когда сражающийся не видит в своем враге чего-то главного. Опыт успешных войн человечества подсказывает, что помимо силы пора подключать разум и даже сердце" -- пишет в статье:
"Понять дракона. Почему нам не удается справиться с исламским террористическим подпольем". Всем думающим очень рекомендую эту статью.
Религиозный экстремизм как особый феномен, связывают с серединой 1970-х, когда проявились такие явления, как рост христианского экстремизма в протестантских церквах США и Латинской Америке, с типологически схожими католическими движениями (например, Opus Dei), с "исламским фундаментализмом" аятоллы Хомейни, израильским движением Gush Emunim и др. Интересно то, что религиозные экстремисты считают себя избранным народом, призванным обеспечить победу Бога в истории (христианский милленаризм, иудейский мессианизм, претензии мусульман на универсальную значимость своей религии и образа жизни). В связи с усилившимися процессами: глобализации, экономической интеграции стран (глобализацией и сопутствующей ей кризисами и разрушением традиционно-религиозной ментальности), либерализации и секуляризации, а главное - эсхатологических и апокалипсических настроений, религиозный экстремизм (и его крайняя форма терроризм) будет набирать невиданную до сих пор силу. Религиозный экстремизм, уже носит глобальный характер. У него есть своя современная история (но будем помнить о глубоких корнях заложенных много веков назад). Чаще всего исламские идеологи террора ссылаются на такие суры Корана, как 9-я «Ат-Тауба» (покаяние), цитируя призыв применять против иноверцев засады и различные меры по их устрашению. "В чем практическое преимущество такой идеологии над другими концептуальными системами взглядов и идей? Ресурсная база любого национального движения крайне ограничена. Так, чеченский национализм времен генерала Джохара Дудаева мог опираться примерно на один миллион чеченцев в России и несколько десятков тысяч соплеменников вне ее, которые готовы были чем-то помогать и жертвовать. В какой-то степени и на поддержку спецслужб некоторых заинтересованных государств. Это серьезные, но все же ограниченные возможности. А вот перевод этой борьбы в исламско-религиозные рамки позволил сразу задействовать потенциал религиозных экстремистов всего Северного Кавказа, причем самых разных национальностей. Кроме того, позволил привлечь кадровый и финансовый ресурс таких террористических организаций, как «Аль-Каида». Та база, которую Шамиль Басаев имел как националист, не шла ни в какое сравнение с возможностями, которые он приобрел, поменяв формат с борьбы за национальное освобождение республики на участие в глобальном джихаде".