(no subject)
Вчера встретила много-много знакомых людей, тех с кем еще прошлым летом познакомилась. Но вдруг оказалось еще очень много новых лиц, которые я даже не предполагала увидеть. Это было неожиданно. Они быль новички, вдруг вспомнила, как пара теток на Триумфалке, когда Стратегия, вдруг орут тебе - ты вообще кто, мы уже лет десять выходим, где вы все были раньше? Нет, ну не так конечно, чтобы я на кого-то за что-то обижалась. Просто пару раз мне какие-то прекрасные люди делали замечания, что я с омоном плохо разговариваю, а точнее, не выполняю их приказы, выдираюсь и объясняю им, куда им, омону надо идти.
Они все еще смотрели на это с позиции - подставь вторую щеку. Но когда тебя один из этой биомассы бьет по почкам, трудно быть с ним вежливым. К тому же, к сожалению, давно уже нет иллюзий насчет них, что они тоже люди и с ними можно договориться. Стоит отвернуться и тут же получишь. И еще, они боятся силы. Но когда пытаешься объяснить этим, вновь прибывшим, делающим тебе замечание, что как только вы сами годик в стычах с омоном побываете, так сразу вся вежливость куда-то денется. Трудно оставаться вежливым в обществе, где каждый норовит тебя пнуть и обидеть.
А еще, когда громкий голос доносился из автозака: Свободу, не расходитесь, свободу всем!
- Это Рей что-ли кричит? - спросила я сама себя
И рядом стоящий молодой человек ответил:
- А кто же еще, кто еще так громко умеет орать?
- А кто такой Рей? - спросил другой молодой человек.
- Ну одна из тех, кто постоянно в разных акциях участвует, активист.
- Ну она вообще-то девочка, - сказал первый.
А еще ребята стояли в сцепке. Тема отрастил такую бородку, что теперь - вылитый ваххабит.
- Тема, теперь, глядя на фотографии, народ будет говорить, что ваххабиты защищают Навального, - улыбается.
А еще с ними стоял молодой человек - из кармана торчат документы и кошелек. В коротких шортах.
- Молодой человек, вы же сейчас, если омон пойдет, документы потеряете.
- Да, я уже подумал, что плохо подготовился.
- Первый раз, да? - улыбаюсь я, - и штаны короткие, по асфальту если тащить, мало не покажется. Больно будет.
- А я специально одел старые джинсы, - говорит Виктор, стоящий рядом.
- Первый раз, да, - говорит молодой человек, - не смог не выйти. Но не подготовился.
Еще был прекрасный момент, когда перекрыли Тверскую минут на пять. Несколько человек рванули на середину и за ними узенький ручеек. Но все остальные законопослушные граждане остались на тротуарах. Машины остановились, люди вышли из машин. Кто-то был недоволен, кто-то улыбался. Хотя даже если бы толпа перекрыла Тверскую, что было бы делать дальше. Нет пока четкого понимания, как менять власть.
Вчера полиция применила новую тактику. Нет, вначале они подрастерялись, видно было. Сначала они выхватывали из толпы народ, ну почему-почему своих не отбивают, их же не так много этих полицаев, своих можно отстоять. Позже стали делить толпу цепочками омона и вытеснять. В итоге долго никого не трогали, ждали пока толпа подразойдется и начали вытеснять-зачищать. А под конец уже брали просто всех подряд, кто под руку попадается, в том числе и журналистов. Преимущественно, мужского пола.
Не знаю, многие преисполнены оптимизма, что да, нас вышло, нас вышло много. Но что такое много, даже если допустим было двадцать-тридцать тысяч, как сказал мне знакомый омоновец в миллионой Москве?
Власти попросту на всех нас с высокой горы. Она нас не боится. Никто не хочет революций, это и дураку понятно, но как можно поменять власть, я не понимаю. Совсем не понимаю.
Омоновцы вчера вели прекрасные разговоры между собой. Парочка все возмущалась, что никак не дадут команду разгонять толпу, что как прекрасно бы сейчас этих недоумков, в смысле нас, гнали бы до самого мкада. И что, мы - недоумки, бежали бы как миленькие. Многие верят, что мы выходим за деньги. И не переубедить их никак. И в очередной раз отметила, с каким удовольствием они бьют и толкают в спину. И как только поворачиваешься посмотреть в лицо и спросить: это еще с какой стати вы себе это позволяете? Как тут же начинают глазки бегать и большой бугай в сером говорит тебе: "Это не я, это меня толкают".
А когда нас уже почти выдавили, а мне не хотелось идти к Сретенке, куда толкал нас Омон, ушла в переулок, тут меня выцепил полковник со своим дружбаном.
Мы с ним год назад где-то на Абаях познакомились. Под его руководством тогда омон нас с Абая вычищал. Можно сказать дружбаны.
- Рад видеть, - сказал полковник.
- Что-то вы сегодня себя странно вели, - говорю, - тактику изменили. Полицейские ваши необычно грубы были.
- Камеру выключила? - спрашивает, - нет, сегодня вроде не было указаний плохо себя вести. Мои вели себя предельно корректно. Знаешь, сегодня я вас понимаю. Он не прав. Мне не нравится Навальный. Я не хочу, чтобы он был нашим президентом. Но знаешь, зря они с ним так. Глупо очень. Сегодня я вас очень понимаю.
А еще мне полковник сказал, что он перевелся в другую часть, где меньше подчиненных.
- Ты видела, кого набрали? - кивнул он вслед идущей цепочке ментов.
- Гопота в погонах, узаконенные мелкие бандиты? - спрашиваю
- Да, - отвечает, - с ними невозможно работать. Я двадцать восемь лет в профессии, но такого еще никогда не видел.
А еще к нам подошел представитель ББС, просил дать комментарии. Меня он слушать не хотел, хотел слушать полковника. Полковник ему отказал.
Ну и забавно, конечно, стоять и беседовать, улыбаться, похлопывать по плечу, человека из другого лагеря. Думаю, что видя это, некоторые тут же решат, что казачок-то засланный. Но тут вот даже я сама себе противоречу. С одной стороны, в последнее время серая биомасса в погонах вызывает отвращение безумное. Но тут же отдельно взятый человек оказывается вполне себе симпатичным. Хотя чуть позже, просматривая фотографии, обнаружила, что дружбан его, не знаю в каком чине, как раз позволял себе бить задержанных. В общем, все меньше и меньше положительных мыслей о том, что у нашего общества есть надежда. Но это не значит, что надо отступать. И хочется это шоу досмотреть до конца
Они все еще смотрели на это с позиции - подставь вторую щеку. Но когда тебя один из этой биомассы бьет по почкам, трудно быть с ним вежливым. К тому же, к сожалению, давно уже нет иллюзий насчет них, что они тоже люди и с ними можно договориться. Стоит отвернуться и тут же получишь. И еще, они боятся силы. Но когда пытаешься объяснить этим, вновь прибывшим, делающим тебе замечание, что как только вы сами годик в стычах с омоном побываете, так сразу вся вежливость куда-то денется. Трудно оставаться вежливым в обществе, где каждый норовит тебя пнуть и обидеть.
А еще, когда громкий голос доносился из автозака: Свободу, не расходитесь, свободу всем!
- Это Рей что-ли кричит? - спросила я сама себя
И рядом стоящий молодой человек ответил:
- А кто же еще, кто еще так громко умеет орать?
- А кто такой Рей? - спросил другой молодой человек.
- Ну одна из тех, кто постоянно в разных акциях участвует, активист.
- Ну она вообще-то девочка, - сказал первый.
А еще ребята стояли в сцепке. Тема отрастил такую бородку, что теперь - вылитый ваххабит.
- Тема, теперь, глядя на фотографии, народ будет говорить, что ваххабиты защищают Навального, - улыбается.
А еще с ними стоял молодой человек - из кармана торчат документы и кошелек. В коротких шортах.
- Молодой человек, вы же сейчас, если омон пойдет, документы потеряете.
- Да, я уже подумал, что плохо подготовился.
- Первый раз, да? - улыбаюсь я, - и штаны короткие, по асфальту если тащить, мало не покажется. Больно будет.
- А я специально одел старые джинсы, - говорит Виктор, стоящий рядом.
- Первый раз, да, - говорит молодой человек, - не смог не выйти. Но не подготовился.
Еще был прекрасный момент, когда перекрыли Тверскую минут на пять. Несколько человек рванули на середину и за ними узенький ручеек. Но все остальные законопослушные граждане остались на тротуарах. Машины остановились, люди вышли из машин. Кто-то был недоволен, кто-то улыбался. Хотя даже если бы толпа перекрыла Тверскую, что было бы делать дальше. Нет пока четкого понимания, как менять власть.
Вчера полиция применила новую тактику. Нет, вначале они подрастерялись, видно было. Сначала они выхватывали из толпы народ, ну почему-почему своих не отбивают, их же не так много этих полицаев, своих можно отстоять. Позже стали делить толпу цепочками омона и вытеснять. В итоге долго никого не трогали, ждали пока толпа подразойдется и начали вытеснять-зачищать. А под конец уже брали просто всех подряд, кто под руку попадается, в том числе и журналистов. Преимущественно, мужского пола.
Не знаю, многие преисполнены оптимизма, что да, нас вышло, нас вышло много. Но что такое много, даже если допустим было двадцать-тридцать тысяч, как сказал мне знакомый омоновец в миллионой Москве?
Власти попросту на всех нас с высокой горы. Она нас не боится. Никто не хочет революций, это и дураку понятно, но как можно поменять власть, я не понимаю. Совсем не понимаю.
Омоновцы вчера вели прекрасные разговоры между собой. Парочка все возмущалась, что никак не дадут команду разгонять толпу, что как прекрасно бы сейчас этих недоумков, в смысле нас, гнали бы до самого мкада. И что, мы - недоумки, бежали бы как миленькие. Многие верят, что мы выходим за деньги. И не переубедить их никак. И в очередной раз отметила, с каким удовольствием они бьют и толкают в спину. И как только поворачиваешься посмотреть в лицо и спросить: это еще с какой стати вы себе это позволяете? Как тут же начинают глазки бегать и большой бугай в сером говорит тебе: "Это не я, это меня толкают".
А когда нас уже почти выдавили, а мне не хотелось идти к Сретенке, куда толкал нас Омон, ушла в переулок, тут меня выцепил полковник со своим дружбаном.
Мы с ним год назад где-то на Абаях познакомились. Под его руководством тогда омон нас с Абая вычищал. Можно сказать дружбаны.
- Рад видеть, - сказал полковник.
- Что-то вы сегодня себя странно вели, - говорю, - тактику изменили. Полицейские ваши необычно грубы были.
- Камеру выключила? - спрашивает, - нет, сегодня вроде не было указаний плохо себя вести. Мои вели себя предельно корректно. Знаешь, сегодня я вас понимаю. Он не прав. Мне не нравится Навальный. Я не хочу, чтобы он был нашим президентом. Но знаешь, зря они с ним так. Глупо очень. Сегодня я вас очень понимаю.
А еще мне полковник сказал, что он перевелся в другую часть, где меньше подчиненных.
- Ты видела, кого набрали? - кивнул он вслед идущей цепочке ментов.
- Гопота в погонах, узаконенные мелкие бандиты? - спрашиваю
- Да, - отвечает, - с ними невозможно работать. Я двадцать восемь лет в профессии, но такого еще никогда не видел.
А еще к нам подошел представитель ББС, просил дать комментарии. Меня он слушать не хотел, хотел слушать полковника. Полковник ему отказал.
Ну и забавно, конечно, стоять и беседовать, улыбаться, похлопывать по плечу, человека из другого лагеря. Думаю, что видя это, некоторые тут же решат, что казачок-то засланный. Но тут вот даже я сама себе противоречу. С одной стороны, в последнее время серая биомасса в погонах вызывает отвращение безумное. Но тут же отдельно взятый человек оказывается вполне себе симпатичным. Хотя чуть позже, просматривая фотографии, обнаружила, что дружбан его, не знаю в каком чине, как раз позволял себе бить задержанных. В общем, все меньше и меньше положительных мыслей о том, что у нашего общества есть надежда. Но это не значит, что надо отступать. И хочется это шоу досмотреть до конца