Алексей Толстой. Фашисты ответят за свои злодеяния || «Красная звезда» 20 августа 1941 года
Кто вы, охранники Гитлера, офицеры и солдаты со значками свастики? Зверями вас назвать нельзя, - дикие звери жестоки, но не убивают для наслаждения убийством и не проливают крови себе подобных. Нельзя вас назвать и сумасшедшими, вы совершаете зверства обдуманно и планомерно по инструкциям бюро пропаганды германской армии: «У немецких солдат следует воспитать чувство беспощадности, никакие проявления жалости по отношению кого бы то ни было, независимо от пола и возраста, недопустимы. Нужно воспитывать у каждого офицера и солдата чувство материальной заинтересованности в войне»...
Эта инструкция, касается отношения к мирному населению областей, оккупированных немцами. Результаты такой пропаганды налицо, она упала на благодарную почву. Фашисты любят сильные ощущения. Книга, театр, кино - дают только суррогат переживаний. То ли дело, - подойти к белорусской колхознице, вырвать у нее из рук младенца, швырнуть его на землю и слушать, медленно кривя рот усмешкой, как баба кричит и кидается к нему, беспомощная и безопасная, словно птица, у которой убили птенца, и под конец, когда до нервов дошли эти вопли наглой бабы, - ткнуть ее штыком под левый сосок... Или приволочь с хутора на лесную опушку, где расположились танки для заправки, полтора десятка девушек и женщин, приказать им, - немецкой, с хрипотцой, командой, - раздеться до-гола, - окружить их, засунув руки в карманы, перемигиваясь и отпуская жирные словечки, разобрать их по старшинству и чину, потащить в лес и наслаждаться их отчаянными криками и плачем и потом вперевалку вернуться к своим танкам, закурить и уехать, чтобы впоследствии написать друзьям в Германию открытки о забавном приключении: «Должен тебе признаться, Фриц, эти проклятые девки под конец нам надоели своими воплями и царапаньем...». Колхозники потом нашли их в лесу - у одних были вырезаны груди, разбиты головы, перерезаны горла...
Вот совсем свежие факты. В деревню Маковей примчался немецкий мотоциклист, приказал согнать всех лошадей. Один из стариков потихоньку сел верхом на лучшую колхозную лошадь и поскакал к лесу. Мотоциклист вдогонку ему пустил очередь из автомата, но старик скрылся. Тогда, обозлясь, фашист пустил последнюю пулю в маленькую девочку, стоявшую около него с разинутым ртом, с глазами, широкими от недоумения, - конечно, ей и в голову не приходило, что она виновата - зачем дед ускакал в лес...
Красноармеец Максименко пробыл в плену пять дней и бежал, измученный голодом и окровавленный от пыток. На его глазах за эти пять дней фашисты допрашивали захваченных раненными в плен командиров и политработников. Допрос заключался в том, что советские люди, стиснув зубы, молчали, а фашисты били их по животу и голове резиновыми палками; положив большой палец на лезвие фашистского кинжала - непременной принадлежности стопроцентного арийца - так, чтобы конец ножа торчал, не угрожая пытаемому мгновенной смертью, кололи их и пороли и, так как наши люди все же не пожелали отвечать на вопросы, - им каждому вырезали на лбу пятиконечную звезду. Они в мучениях не выдали военной тайны. Их поволокли на улицу, повалили и приказали танкисту - раздавить гусеницами.
В городке Ч. фашистские офицеры устроили публичную казнь тридцати партийных, советских и профсоюзных работников. Население согнали на окраину города. Приговоренных заставили рыть могилу, и они, чтобы поскорее кончить с мучениями, вырыли могилу. Фашистские солдаты столкнули туда первых десять человек живыми, остальным приказали закапывать их. Наши бросили лопаты на землю: - «Расстреливайте нас, сволочи!» Часть расстреляли тут же, других все же закопали живыми.
У немцев Гитлера - особый вкус - закапывать живых людей. Так было в Минске, где согнали евреев - старого и малого, женщин и мужчин - заставили вырыть ров и приказали приведенным сюда же белоруссам столкнуть евреев в могилу и закопать... Ни один из белоруссов не пожелал выполнить приказания. Офицер, распоряжавшийся этим зрелищем, взбесившись от того, что оно не удалось, - а немцы быстро переходят от состояния тупости к крайне нервному возбуждению, - приказал расстрелять всех - и евреев и белоруссов...
Недавно фашисты разрешили себе подобное зрелище и по отношению к своим же, немцам. В одном бою одна наша часть наколотила такое количество немцев, что фашистам пришлось вызвать саперов - вырыть динамитными взрывами большой котлован для могилы. Сотни грузовиков повезли с поля убитых и тяжело раненых. Гитлеру не нужны калеки. Подвезенный груз стали сваливать, - мертвых и живых, - в котлован. Один из раненых отчаянно закричал и смысл этого крика был: «Что вы со мной делаете, я жив, я хочу жить»... Офицер выстрелил ему в голову. Несколько немецких солдат тут же у края этого рва выстрелами из винтовок покончили с собой. Видимо нервы и у них не выдержали этого «чисто немецкого», - как любит повторять Гитлер, - зрелища.
Мы верим, что в Германии есть люди, которые в отчаянии от позора и стыда закрывают руками лицо, слушая о деяниях своих соотечественников. Деяния офицеров и охранников Гитлера, немецких солдат превосходят все нам известное из истории ужасов, зверств и кровавых массовых дел. Это не какие-нибудь единичные случаи садизма представителей германской расы, это поведение гитлеровской армии, воспитанной для «завоевания мира» и установления иерархии класса господ.
Чем мы ответим на фашистские зверства? Ненавистью, удесятеряющей наши силы и наше мужество в бою, грядущей победой над гитлеровскими армиями, разгромом их и уничтожением всей системы озверения человека, всей системы вместе с выродками рода человеческого, начиная с потрясучего и припадочного Гитлера.
Мы уважаем Человека, мы бережем его, мы боремся за счастье Человека. || Алексей Толстой.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
НА ОЧЕРЕДНОЙ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ ИНОСТРАННЫХ КОРРЕСПОНДЕНТОВ
На состоявшейся 19-го августа очередной пресс-конференции иностранных корреспондентов заместитель начальника Советского Информбюро тов. Лозовский С.А. остановился на политико-моральном состоянии офицерского корпуса германской армии.
Офицерство Германии было всегда замкнутой реакционной кастой. До первой мировой войны доступ в офицерский корпус имели только лишь дворяне. Во время первой мировой войны, в связи с огромными потерями офицерского состава, офицерский корпус начал пополняться также представителями буржуазии и интеллигенции.
После разгрома Германии в первую войну и роспуска германской армии, без работы остались десятки тысяч офицеров, которые не знали ничего другого, кроме военных уставов и подтягивания нижних чинов. Из этих офицерских кругов вербовались инструкторы для многих армий и кадры для тайных террористических организаций, которые в период Веймарской Республики убивали из-за угла прогрессивных государственных деятелей и революционных рабочих.
Приход Гитлера к власти сразу выдвинул проблему взаимоотношений между офицерским корпусом и национал-социалистской партией.
Ни для кого не секрет, что офицерство рейхсвера встретило Гитлера недружелюбно. Оно мирилось с Гитлером, но не признавало его. Началась ожесточенная борьба за гитлеризацию офицерского корпуса. В армию начали засылать, помимо агентов Гиммлера, все новые и новые кадры из наиболее верных членов национал-социалистской партии, штурмовых и охранных отрядов. С другой стороны, ряд генералов, наиболее упорно отстаивавших руководящую роль армии, как Шлейхер, Бредов, были расстреляны, другие были отстранены и арестованы. Поскольку армия с первых дней прихода к власти Гитлера непрерывно возрастала, - росли авиация, флот, мотомеханизированные части, - требование на офицерство также гигантски возросло. Старое офицерство не могло заполнить все вакантные места, и таким образом в офицерский корпус хлынуло значительное количество гитлеровцев.
Уже с первых дней прихода новых офицеров началась глухая и открытая борьба между старым коренным офицерством и коричневой шайкой, претендовавшей не только на политическое, но и на военное руководство армией. Борьба внутри офицерского корпуса против гестапо и национал-социализма ни на минуту не прекращалась, хотя Гитлер поставил офицерство в привилегированное положение даже в отношении к уголовному праву.
Офицерство не мирилось с тем, что армия была превращена в простое орудие гитлеровской политики. Среди офицерского корпуса имеются люди, которые понимают, что Италия не союзник, а гиря на ногах, имеются противники тройственного пакта и люди, которые понимают, что Германии не под силу завоевание всего мира.
Правда, победы Германии кружили головы не только молодому, но и старому офицерству. Казалось, что внутренняя борьба в армии утихла, и что, наконец, было создано политическое единство. На самом же деле часть офицерства с глубоким беспокойством следила за моральным разложением офицерского корпуса и болезненно переживала возросшую во всем мире ненависть к гитлеровской Германии и гитлеровской армии.
Когда Гитлер решил напасть на Советский Союз, он не хотел слышать никаких разумных советов о том, что Красная Армия - это серьезный противник. Он не хотел слушать тех, кто справедливо боялся войны на два фронта. Среди немецких генералов немало людей, которые на протяжении многих лет доказывали, что самое опасное для Германии это война на два фронта, и вдруг волею Гитлера армия брошена в новую авантюру, которая ничего кроме поражения не сулит.
Вместе с ростом затруднений и огромными потерями в офицерском корпусе вновь возросла старая традиционная ненависть против национал-социализма. К этому прибавилось еще и то, что среди известной части офицерства война с Советским Союзом очень непопулярна. Она непопулярна потому, что эти офицеры достаточно квалифицированы, чтобы отдать себе отчет в безнадежности попыток Германии подчинить себе народы Советского Союза.
В этом смысле чрезвычайно характерным документом является Открытое письмо к немецким офицерам, написанное пятью пленными немецкими офицерами - подполковником Гаушильд, капитанами Риггер, Лоевским и фон-Веншовским и старшим лейтенантом Рикс. Это письмо показывает всему миру, о чем думает та часть германского офицерства, которая не согласна с Гитлером и его бандитской политикой. Этот документ отражает внутренние колебания и разногласия в германском офицерском корпусе, мучительные поиски частью офицерства выхода из тупика. Спасение Германии - в разгроме Гитлера, вот что начинает просачиваться в сознание среднего немца. Офицерский корпус, где имеются тенденции, выраженные в этом письме, - серьезно болен, ибо в нем нет того морального и политического единства, которое является предпосылкой длительной войны и победы. Это письмо - симптом распада той военной машины, которую Гитлер создал и которую он двинул против всего человечества. Но эта машина не развалится сама по себе; она развалится от мощных ударов Красной Армии и об'единенного фронта свободолюбивых народов.
На вопрос корреспондента «Интерконтинент Ньюс» г-жи Жаннет Вивер, как Вы оцениваете интервью генерала Араки, данное им представителю газеты «Кокумин», в котором он, вспоминая об оккупации Сибири японцами в 1918 году, заявил, что подобное положение могло бы опять иметь место и сейчас, и что он сожалеет, что не удалось тогда нанести смертельный удар и что все предприятие было оставлено на полпути, - т.Лозовский ответил:
Генерал Араки никогда не страдал излишней скромностью и поэтому он всегда принимал свои скудные и опасные для Японии мысли за последнее слово государственной мудрости. Исторические воспоминания генерала Араки, может быть, делают честь его памяти, но не делают чести его пониманию международной обстановки вообще и взаимоотношений между Японией и СССР, сложившихся в последний период на основе пакта о нейтралитете от 13 апреля 1941 года. Нельзя ничего иметь против исторических воспоминаний даже тогда, когда этим делом занимаются генералы и бывшие министры, но хотелось бы, чтобы высокопоставленные авторы, вспоминая о прошлом, не забывали о настоящем и будущем своей собственной страны.
+ + + + + + +
Источник: «Красная звезда» №195, 20 августа 1941 года
# П.Павленко. Изверги и людоеды || «Красная звезда» №158, 8 июля 1941 года
# А.Толстой. Лицо гитлеровской армии || «Красная звезда» №205, 31 августа 1941 года
# Лучше смерть в бою, чем фашистский плен || «Красная звезда» №160, 10 июля 1941 года