16 октября 1941 года началась эвакуация из Москвы.
16 октября 1941 года началась эвакуация из Москвы.
Вот как описывает те события в "Живых и мертвых" Константин Симонов:
"Когда все это осталось в прошлом и когда кто-нибудь в его присутствии с ядом и горечью заговаривал о 16 октября, Синцов упорно молчал: ему было невыносимо вспоминать Москву этого дня, как бывает невыносимо видеть дорогое тебе лицо, искаженное страхом.
Конечно, не только перед Москвой, где в этот день дрались и умирали войска, но и в самой Москве
было достаточно людей, делавших все, что было в их силах, чтобы не сдать ее. И именно поэтому она и не была сдана. Но положение на фронте под.Москвой и впрямь, казалось, складывалось самым роковым образом за всю
войну, и многие в Москве в этот день были в отчаянии готовы поверить, что завтра в нее войдут немцы.
Как всегда в такие трагические минуты, твердая вера и незаметная работа первых еще не была для всех очевидна,
еще только обещала принести свои плоды, а растерянность, и горе, и ужас, и отчаяние вторых били в глаза..."
У futuristt http://futuristt.livejournal.com/14991.html есть интересное воспоминание его бабушки об эвакуации.
Наталья Александровна Щербакова:
Родилась в 1923 году. После войны работала в наркоматах и совнархозах РСФСР.
Вот её рассказ:
Я теперь очень жалею, что у своих родителей не взяла интервью. Мой отец ушёл из Москвы на фронт в 18 лет в 1941 и прошёл всю войну. Моя мама из Москвы не эвакуировалась, она закончила школу в военное время и поступила в институт. Я её в детстве спрашивала:"Боялись,что немцы Москву захватят?", а она говорила, что никто ни минуты не сомневался, что Москву не сдадут.
Во время воздушных тревог они всей семьёй отправлялись в метро на станцию "Площадь Революции", всегда наготове были одеяла и тёплая одежда. Мама рассказывала,что женщин с детьми дежурные устраивали на платформах, а взрослые размещались прямо на путях по ходу рельсов. Давка во вход в метро только первый день была, а потом всё было хорошо организовано, и к воздушным тревогам относились спокойно, как - то привыкли. Когда за ужином раздавалась воздушная тревога, то бабушка всегда восклицала: "Ну вот,опять чаю попить не дали!". Хватала приготовленный узел с одеялами и бежала в метро с детьми.
Я когда "Площадь Революции" проезжаю в метро, всегда думаю:"Здесь ведь спали во время войны моя бабушка и мама.
А тётка моя (мамина старшая сестра) была в отряде, который дежурил на крышах и обезвреживал зажигательные бомбы, чтобы пожаров не было. Тётку даже наградили, а было ей тогда 19 лет.
Мамин отец ( мой дед), работал на укреплении оборонной линии Москвы, простудился и умер потом от воспаления лёгких.
Такие, как он, не были героями, они были простыми советскими людьми, москвичами.
Вот как описывает те события в "Живых и мертвых" Константин Симонов:
"Когда все это осталось в прошлом и когда кто-нибудь в его присутствии с ядом и горечью заговаривал о 16 октября, Синцов упорно молчал: ему было невыносимо вспоминать Москву этого дня, как бывает невыносимо видеть дорогое тебе лицо, искаженное страхом.
Конечно, не только перед Москвой, где в этот день дрались и умирали войска, но и в самой Москве
было достаточно людей, делавших все, что было в их силах, чтобы не сдать ее. И именно поэтому она и не была сдана. Но положение на фронте под.Москвой и впрямь, казалось, складывалось самым роковым образом за всю
войну, и многие в Москве в этот день были в отчаянии готовы поверить, что завтра в нее войдут немцы.
Как всегда в такие трагические минуты, твердая вера и незаметная работа первых еще не была для всех очевидна,
еще только обещала принести свои плоды, а растерянность, и горе, и ужас, и отчаяние вторых били в глаза..."
У futuristt http://futuristt.livejournal.com/14991.html есть интересное воспоминание его бабушки об эвакуации.
Наталья Александровна Щербакова:
Родилась в 1923 году. После войны работала в наркоматах и совнархозах РСФСР.
Вот её рассказ:
Click to viewЯ теперь очень жалею, что у своих родителей не взяла интервью. Мой отец ушёл из Москвы на фронт в 18 лет в 1941 и прошёл всю войну. Моя мама из Москвы не эвакуировалась, она закончила школу в военное время и поступила в институт. Я её в детстве спрашивала:"Боялись,что немцы Москву захватят?", а она говорила, что никто ни минуты не сомневался, что Москву не сдадут.
Во время воздушных тревог они всей семьёй отправлялись в метро на станцию "Площадь Революции", всегда наготове были одеяла и тёплая одежда. Мама рассказывала,что женщин с детьми дежурные устраивали на платформах, а взрослые размещались прямо на путях по ходу рельсов. Давка во вход в метро только первый день была, а потом всё было хорошо организовано, и к воздушным тревогам относились спокойно, как - то привыкли. Когда за ужином раздавалась воздушная тревога, то бабушка всегда восклицала: "Ну вот,опять чаю попить не дали!". Хватала приготовленный узел с одеялами и бежала в метро с детьми.
Я когда "Площадь Революции" проезжаю в метро, всегда думаю:"Здесь ведь спали во время войны моя бабушка и мама.
А тётка моя (мамина старшая сестра) была в отряде, который дежурил на крышах и обезвреживал зажигательные бомбы, чтобы пожаров не было. Тётку даже наградили, а было ей тогда 19 лет.
Мамин отец ( мой дед), работал на укреплении оборонной линии Москвы, простудился и умер потом от воспаления лёгких.
Такие, как он, не были героями, они были простыми советскими людьми, москвичами.