наше-не-наше радио
Вижу в сетях волну переосмысления «Нашего радио» - и в фильме Козырева «Немой Рок-н-ролл», и у Вадима Демидова недавно вышла меткая аналитика о том, как «Наше» усреднило наш музыкальный ландшафт.
Как свидетелю пришествия, мне есть, что вспомнить.
Конец 90-х, парням нашей компании - примерно по двадцать, мы увлечённо открываем для себя русский рок. Вроде уже пост-перестройка и никаких запретов, многое показывают по телеку, и уже были замечательные «Программа А», «Живьём с Максом», «Антропология»… Но в радиоэфире и вообще в эфире вокруг нам ловить было нечего: там звучал либо западный глянец, либо дикий русский поп и техно.
Я помню это ощущение: ты выходишь на улицу, как инопланетянин; ты понимаешь, что твоя любимая музыка в этом мире не звучит, ей здесь не место. Ты едешь в маршрутке, и тебя тошнит от шансона и «Русского радио». Ты идёшь по городу, и от ларьков у метро и вокзалов доносится вот это всё, чужое и чуждое. И в этом музыкально недружелюбном мире ты ищешь своих, и вопрос «Какую музыку слушаешь?» был среди подростков чуть ли не главным.
Ты понимаешь, что этот нужный и близкий тебе пласт существует, ты переписываешь у знакомых кассету - скажем, альбом Чижа или Сплина, ты приносишь эту кассету друзьям, подбираешь эти песни, поёшь в компании - а всё равно это остаётся каким-то подпольем. Выходишь на улицу и опять понимаешь: в окружающей среде этого напрочь нет.
Поэтому появление «Нашего Радио» стало для нас почти немыслимым чудом, казалось победой добра и просвещения над косностью среды. У нас есть своё рокерское радио, действительно для нас! Значит, нас таких много! Наши любимые песни теперь звучат вот так, открыто и для всех, - мы просто обалдели от этого ощущения.
Когда мы собирались на дружеские квартирные тусовки, «Наше» звучало очень часто и не только фоном. Было зверски интересно: кого из наших фаворитов возьмут в эфир, какие там новые песни, кто там в «Чартовой дюжине»? Вчерашние андеграундные Чиж и Сплин ярко взлетели до статуса народных звёзд. «Наше радио» принесло Земфиру, Мумий Тролля и Океан Ельзи - и мы влюбились. Казалось, что у нашего рока есть не только прекрасное прошлое, но и блестяшее будущее. И что теперь, наконец-то, хорошие-умные-добрые «наши» победят всю окрестную дичь.
И несколько песен оттуда, из тех радио-открытий, я до сих пор ношу близко к сердцу - например, песню Комарова и Борзыкина «Дым, дым, дым - это надолго». Или «Магнитофон» ранних “МультFильмов”, милая ласточка брит-попа, залетевшая в наши края.
Первая эйфория ушла, когда стало понятно, что в «Чартовой дюжине» тоже лидирует какая-то дичь. Оказалось, что выбор большинства рок-фанатов - это «Ария» (пафосная металлическая попса) и КиШ (псевдославянские страшилки для старшеклассников). Когда в горячей ротации появилась группа «Ленинград», оказалось, что и некоторые парни из нашей компании восторженно реагируют именно на это - «Яйца, табак, перегар и щетина!». И я тогда впервые призадумался об особенностях массового вкуса и народного выбора.
На следующей ступеньке отрезвления я понял, что многое достойное в эфир не попадает или попадает крайне редко, в угоду созданному стандарту. В эфире звучал удобный «рочок», но где «Аукцыон» (кроме «Дороги») и «Звуки Му» (кроме пары вещей)? Где «Выход»? Если в эфире постоянный и уже всенародный Чиж, то где Чернецкий? Где весь сибирский панк? Такое ощущение, что этот музыкальный континент для программных директоров «Нашего» не существовал вовсе. Даже Чёрного Лукича не ставили, хотя он был вполне радиоформатен в те годы. Всякие ретроспективные эфиры и передачи о сибирских панках пошли уже сильно позже, уже после смерти всех главных героев.
Огромный пласт честного и экспериментального андеграунда «Наше Радио» просто игнорировало, создавая свой усреднённый формат, которому пытались соответствовать новые «рокеры». В активную ротацию вышел какой-то пивной стёб-рок: тот же «Ленинград» и ранние «Ляписы», и прочие «Хали-гали-паратрупер», и разные как-бы-панки с песнями вроде «Много тёлок и пива».
Чуть ли не эталоном становилось что-то вроде «УмаТурман» - душевно, народно, доступно.
Всё это замешивалось в один ряд с песнями классиков, прекрасно служило фоном под шашлычок и коньячок; хоть для офисных работников, хоть для дальнобойщиков. Как очень верно подмечает Демидов - да, там изредка ставили БГ, но на общем фоне он звучал, как фрик.
Тут можно ещё раз вспомнить «Антропологию» Диброва (Википедия сохранила список гостей программы) и сравнить со списком героев «Нашего», разница очевидна.
И через пару-тройку лет я перестал слушать «Наше» - уж слишком много там стало того, что не отзывалось ни уму, ни сердцу. Возникло ощущение какой-то обманки, подмены - как будто флаг моей любимой музыки захватили какие-то очень усреднённые люди, и из-под этого знамени продолжают транслировать свою усреднённость, как нечто достойное.
***
Теперь об этом пишут, рефлексируют, пытаются понять - как «Наше радио» повлияло на музыку и культуру страны, и могло ли быть иначе. Сам Михаил Козырев свой фильм начинает со слов: «В каком месте мы не туда свернули? Могла ли музыка что-то изменить?».
И это чертовски сложный вопрос. Можно ли вообще «перепрошить» души человеческие через музыку? Наверно, отчасти можно.
Могло ли коммерческое радио взять на себя просветительскую миссию, воспитывать вкус, продвигать что-то эстетское в ущерб своим рейтингам и популярности?
Не знаю. Думаю, что «Наше Радио» оказалось довольно честным зеркалом, народ выбрал «КиШ», «Арию» и «Ленинград», и вряд ли этот выбор мог быть другим. Когда Козырев говорит о том, что регулярно пытался искать и ставить что-то более интеллектуальное, и всякий раз это отзывалось провалом в рейтингах - я ему верю.
Другое дело, что зеркало не только отражало, но и транслировало на всю страну - и этот упрощённый словарь, и простенький музыкальный язык, и вот эту систему ценностей, в которой этот рочок для мужика/дальнобойщика/офисного тусовщика стоял на первых местах, а всё многомерное и экспериментальное - далеко на втором и третьем плане.
Как бы изменился наш климат, если бы массовое радио активно транслировало «Вежливый отказ» или «Аукцыон» - остаётся только гадать, да что уж теперь гадать. Время массовых радиостанций ушло, «Наше радио» стало последним и в своём роде уникальным зеркалом, больше такого не будет.
P.S. Возможно, «Наше» всё-таки несло просветительскую функцию. Так и подмывает вообразить юного фаната «КиШ», который слушает «Наше» и вдруг натыкается на «Несчастный случай» (самые доступные вещи НС там тоже крутили) - и прозревает, и понимает, и рвёт на себе майку с Горшком. Но почему-то мне такой сюжет кажется фантастическим.
P.P.S. Текст Вадима Демидова (довольно снобистский, но мастерски вскрывающий) - https://www.facebook.com/share/p/1AwSyeQWSE/?mibextid=oFDknk