Страсти по флагу Хаапакоски
В очередной раз сразу на многих площадках нескольких социальных сетей вспыхнули ожесточённые споры о принадлежности жёлтого флага с синим крестом в красной кайме. Их участники уже давно не слышат друг друга и многократно повторяют одно и тоже, что не создаёт новой информации. Поэтому я вижу единственный выход: я фиксирую здесь разные аспекты и точки зрения, высказываю свою отношение к ним, а впредь буду отвечать только в своих блогах и только в случае появления новых оригинальных мыслей. Всем остальным, кому это интересно, предлагаю поступить аналогичным образом.
Начну с главного. Флаг Хаапакоски прославился в качестве флага самопровозглашённой республики Северной Ингрии 1918-20гг., вследствие чего стал символом ингерманландского сепаратизма. Все остальные случаи использования этого флага пренебрежимо малозначительны. Поэтому совершенно не играет роли, кто первым поднял этот флаг, какой национальности были эти люди и в каком смысле кто из спорящих трактует слово «национальность». Всё это может представлять исторический интерес, но не более того.
Назначение флага - объединить сторонников, собрать их вместе. Конфликт из-за флага фиксирует желание бывших сторонников (или нечаянно оказавшихся под одним флагом противников) размежеваться по какому-либо важному для кого-то из них принципу. Логика конфликта подсказывает единственно разумный выход из этого положения: именно инициаторы размежевания должны выбрать себе новые флаги (что можно сделать, лишь слегка изменив прежний). В частности, другой флаг обязаны выбрать себе те, кто хочет подчеркнуть, что тем самым противопоставляет себя сепаратистам.
Я давно предвидел возникновение подобных конфликтов и ещё около десяти лет тому назад вместе с Даниилом Коцюбинским предлагал краеведам клуба «Ингрия» подумать о выборе другого флага. Вплоть до замены палитры флага, на соответствующую истории именно нашего города, а не Нарвы - первой столицы Ингрии. А чтобы избежать другой путаницы - между созвучными названиями этноса ингерманландских финнов и политической национальности ингерманланцев, я предлагал заменить последних венедами.
Ещё одна великая путаница связана с выбором территории. Сегодня Санкт-Петербург является центром сразу трёх административных единиц: 78 и 47 субъектов РФ и СЗФО. В советские годы город был выделен в равную области по статусу единицу республиканского подчинения, но в структуре КПСС город и область имели единого руководителя (в отличие от Москвы). При этом границы Ленинградской области менялись весьма сильно: в 1938г. в её состав входили Новгород, Псков, Череповец и даже Мурманск, но ещё не было Выборга и Ивангорода, принадлежавших тогда Финляндии и Эстонии. В царские годы город входил в состав губернии и подчинялся ей, хотя статус столицы создавал массу привиллегий.
Ингерманландская губерния возникла не позднее 1704г., а с 1708 по 1727гг. приобрела границы, в которых в точности были соединены в разной степени обрусевшие этносы балтийско-финского происхождения. Поэтому я предпочитаю говорить об Ингерманландии именно в этих осмысленных границах, включавших не только Новгород и Псков, но также Тверь, Ярославль, Петрозаводск и нынешний эстонский Тарту.
Ингрия же ассоциируется со шведской губернией 1617-1702гг. Почти те же границы длительное время имела и предреволюционная Санкт-Петербургская губерния.
Наконец, нельзя не упомянуть Новгородскую республику 1126=1478гг. Территориально она почти соответствует СЗФО (без Калининградской области), но при этом включала большую часть нынешней Финляндии (кроме её шведоязычного юго-запада). . Новгород важен как символ древней истории нашего края, колыбель русских республиканских и демократических традиций (в противоположность опрично-ордынской Москве). В сравнении с потерявшим независимость от Москвы лишь полутора веками спустя, но уже восстановившим её Киевом, длительное время входивший в одно с ним государство в роли второй столицы Новгород несёт в себе сильный сепаратистский потенциал, пока ещё не востребованный и не активированный.
Теперь о национальностях. Прежде всего, будучи математиком, я должен подчеркнуть, что никакого разумного определения национальности не только не существует, но даже не может быть в принципе. Ибо невозможно разделить людей по национальностям так, чтобы при этом соблюдалось обязательное для любой корректно построенной классификации требование замкнутости национальных сообществ в смысле двойственности Галуа. Другими словами, как бы кто ни попытался сформулировать общие свойства всех людей одной и той же национальности, множества всех людей с этими свойствами окажутся уже другими.
Именно на этом несоответствии основаны многочисленные коллизии, когда людей против их воли включают в состав какой-либо национальности, либо, наоборот, исключают. Не важно, о каком именно понимании национальности при этом идёт речь: по этническому, территориальному, языковому, конфессиональному или иному принципу. Не решит этой проблемы даже отождествление национальности с гражданством, ибо разные страны пока ещё не пришли к единым подходам в понимании гражданства и правил его предоставления и признания.
Ещё больше путаницы и злоупотреблений возникает, когда о национальностях говорят в историческом контексте. Например, у кого больше «прав» считать себя наследниками Римской империи: у итальянцев (где Рим), испанцев (лучше других сохранивших в своём языке латинскую основу), немцев (куда сместилась Священная Римская империя в средние века), чехов (на чьей земле оказалась столица Священной Римской империи) или румын (сохранивших корень в названии своей страны)? Двести лет назад русскими называли всех подданных империи, а не только великороссов. С исчезновением одних государств и появлением других ливы и курши трансформировались в эстонцев и латышей с совершенно иными языками и ареалами. Важно, как в подобных случаях работает механизм разделения на «своих» и «чужих»: бывшие советские евреи стали в Израиле «русскими».
Начну с главного. Флаг Хаапакоски прославился в качестве флага самопровозглашённой республики Северной Ингрии 1918-20гг., вследствие чего стал символом ингерманландского сепаратизма. Все остальные случаи использования этого флага пренебрежимо малозначительны. Поэтому совершенно не играет роли, кто первым поднял этот флаг, какой национальности были эти люди и в каком смысле кто из спорящих трактует слово «национальность». Всё это может представлять исторический интерес, но не более того.
Назначение флага - объединить сторонников, собрать их вместе. Конфликт из-за флага фиксирует желание бывших сторонников (или нечаянно оказавшихся под одним флагом противников) размежеваться по какому-либо важному для кого-то из них принципу. Логика конфликта подсказывает единственно разумный выход из этого положения: именно инициаторы размежевания должны выбрать себе новые флаги (что можно сделать, лишь слегка изменив прежний). В частности, другой флаг обязаны выбрать себе те, кто хочет подчеркнуть, что тем самым противопоставляет себя сепаратистам.
Я давно предвидел возникновение подобных конфликтов и ещё около десяти лет тому назад вместе с Даниилом Коцюбинским предлагал краеведам клуба «Ингрия» подумать о выборе другого флага. Вплоть до замены палитры флага, на соответствующую истории именно нашего города, а не Нарвы - первой столицы Ингрии. А чтобы избежать другой путаницы - между созвучными названиями этноса ингерманландских финнов и политической национальности ингерманланцев, я предлагал заменить последних венедами.
Ещё одна великая путаница связана с выбором территории. Сегодня Санкт-Петербург является центром сразу трёх административных единиц: 78 и 47 субъектов РФ и СЗФО. В советские годы город был выделен в равную области по статусу единицу республиканского подчинения, но в структуре КПСС город и область имели единого руководителя (в отличие от Москвы). При этом границы Ленинградской области менялись весьма сильно: в 1938г. в её состав входили Новгород, Псков, Череповец и даже Мурманск, но ещё не было Выборга и Ивангорода, принадлежавших тогда Финляндии и Эстонии. В царские годы город входил в состав губернии и подчинялся ей, хотя статус столицы создавал массу привиллегий.
Ингерманландская губерния возникла не позднее 1704г., а с 1708 по 1727гг. приобрела границы, в которых в точности были соединены в разной степени обрусевшие этносы балтийско-финского происхождения. Поэтому я предпочитаю говорить об Ингерманландии именно в этих осмысленных границах, включавших не только Новгород и Псков, но также Тверь, Ярославль, Петрозаводск и нынешний эстонский Тарту.
Ингрия же ассоциируется со шведской губернией 1617-1702гг. Почти те же границы длительное время имела и предреволюционная Санкт-Петербургская губерния.
Наконец, нельзя не упомянуть Новгородскую республику 1126=1478гг. Территориально она почти соответствует СЗФО (без Калининградской области), но при этом включала большую часть нынешней Финляндии (кроме её шведоязычного юго-запада). . Новгород важен как символ древней истории нашего края, колыбель русских республиканских и демократических традиций (в противоположность опрично-ордынской Москве). В сравнении с потерявшим независимость от Москвы лишь полутора веками спустя, но уже восстановившим её Киевом, длительное время входивший в одно с ним государство в роли второй столицы Новгород несёт в себе сильный сепаратистский потенциал, пока ещё не востребованный и не активированный.
Теперь о национальностях. Прежде всего, будучи математиком, я должен подчеркнуть, что никакого разумного определения национальности не только не существует, но даже не может быть в принципе. Ибо невозможно разделить людей по национальностям так, чтобы при этом соблюдалось обязательное для любой корректно построенной классификации требование замкнутости национальных сообществ в смысле двойственности Галуа. Другими словами, как бы кто ни попытался сформулировать общие свойства всех людей одной и той же национальности, множества всех людей с этими свойствами окажутся уже другими.
Именно на этом несоответствии основаны многочисленные коллизии, когда людей против их воли включают в состав какой-либо национальности, либо, наоборот, исключают. Не важно, о каком именно понимании национальности при этом идёт речь: по этническому, территориальному, языковому, конфессиональному или иному принципу. Не решит этой проблемы даже отождествление национальности с гражданством, ибо разные страны пока ещё не пришли к единым подходам в понимании гражданства и правил его предоставления и признания.
Ещё больше путаницы и злоупотреблений возникает, когда о национальностях говорят в историческом контексте. Например, у кого больше «прав» считать себя наследниками Римской империи: у итальянцев (где Рим), испанцев (лучше других сохранивших в своём языке латинскую основу), немцев (куда сместилась Священная Римская империя в средние века), чехов (на чьей земле оказалась столица Священной Римской империи) или румын (сохранивших корень в названии своей страны)? Двести лет назад русскими называли всех подданных империи, а не только великороссов. С исчезновением одних государств и появлением других ливы и курши трансформировались в эстонцев и латышей с совершенно иными языками и ареалами. Важно, как в подобных случаях работает механизм разделения на «своих» и «чужих»: бывшие советские евреи стали в Израиле «русскими».