FARMAGEDDON
Воротилы химической, фармакологической промышленности и агропромышленного сектора подготовили что-то похожее на заговор, что можно сравнить с настоящим геноцидом. … Рано или поздно они сотворят из рода человеческого исчезающий биологический вид, какой они уже сделали за последнее десятилетие из растений и животных.
Луи Броуэр «Фармакологическая и продовольственная мафия»
В 1953 году было заслушано громкое и печально неизвестное дело «врачей-вредителей». Это слушанье произошло в Конгрессе США, когда выяснилось, что пищевая промышленность США десятилетиями и в массовом порядке использует 842 химических вещества, безопасность которых никем и никогда не проверялась. Выступавший Бенедикт Фицджеральд - специальный уполномоченный Комитета Внутренней и Внешней Торговли Сената, проводил широкомасштабное исследование положения дел в области фармакологии и медицинской политики в Соединенных Штатах, и заявил: «есть причина полагать, что АМА (Американская Медицинская Ассоциация) вела себя поспешно, капризно, произвольно и откровенно нечестно... За спиной этого и повсюду вокруг - самое невообразимое скопление коррупционных претендентов, интриг, эгоизма, ревности, преград и заговоров, с которым мне когда-либо доводилось сталкиваться». На следующий день после выступления он был уволен[1][93].
Корни выступления, которое заслужило немедленного увольнения тянуться на сотню лет в прошлое, когда в городке Ричфорд штата Нью-Йорк появился мужчина со светло-каштановой бородой, в новом, с иголочки, сюртуке и надписью «Я - глухонемой» на груди. Подобная уловка помогала Уильяму Аверайю Рокфеллеру подслушивать разговоры горожан, что было ему необходимо по роду его основной деятельности. Отец основателя династии, ставшей синонимом слова «миллионер» был удачливым мошенником, о чем не забывал похвастаться. В провинциальных областях штата Нью-Йорк он был известен как "Большой Билл", разъездной торговец сомнительными лекарствами на базе масел и алкоголя по нешуточным для того времени деньгам - 25 долларов за бутылочку. Он самостоятельно внес себя в местный справочник как "Знаменитого Специалиста по Раку доктора Уильяма А. Рокфеллера", хотя никогда не получал медицинского образования. «Большой Билл» будет вести подобающий мошеннику образ жизни, он соблазняет несовершеннолетнюю служанку, попадает под суд за обман кредиторов и уходит от законной жены, меняет фамилию, прячется от собственной семьи, а также от тех, кому был должен. После чего родные его уже не увидят, на похороны отца Джон Дэвисон Рокфеллер не поедет. Позднее он будет вспоминать навыки, которые он получил от своего отца: «Он сам обучал меня практическим методам. Он был занят в различных предприятиях; и имел обыкновение говорить мне о своих делах... он преподавал мне принципы и методы бизнеса»[39][82][83][84]. Папины советы так пригодились, что будущие партнеры прозвали Джона Рокфеллера «дьяволом», настолько мистическим был страх, что он внушал своим подчиненным, кроме всего прочего своей феноменальной грубостью. Также, его собственный секретарь уверял, что никогда не видел, как Рокфеллер входит и выходит из здания компании. Очевидно, он пользовался потайными дверями и секретными коридорами.
В 1901 году им был открыт Рокфеллеровский Институт Медицинских Исследований (Medical Research), специализирующийся на фундаментальных исследованиях в областях биомедицины. Единственной действительной заслугой которого стало изучение пенициллина. При этом Рокфеллеры давили на Флеминга, чтобы оформить патент на лекарство, которое «спасло жизней больше, чем погубили все войны до его изобретения», но Флеминг отказался, считая своё изобретение, принадлежащим всем людям. Однако так не считали, к примеру, в правительстве США. Когда после начала Второй Мировой Войны советское правительство обратилось к союзникам с просьбой поделиться секретом чудодейственного пеницилинна, те отказали, в результате чего мы стали обладателями «чудо-лекарства» лишь в 1943 году благодаря собственным разработкам. В США же в рамках исследования пенициллина в период между 1946 и 1948 годами были умышленно заражены венерическими болезнями 1,3 тысячи гватемальских заключенных, пациентов психиатрических клиник и проституток. При этом только 700 человек получили хоть какое-то лечение, и к 1953 году 83 участника незаконного эксперимента умерли. Президент Барак Обама уже принес извинения своему гватемальскому коллеге, президенту Альваро Колому, и учредил специальную комиссию после того, как история получила огласку в прошлом году[149].
Это не самое страшное злодеяние рокфеллеровского центра. Медицинские степени по-прежнему могли быть куплены по почте или получены после ускоренного прохождения крайне поверхностного обучения в неукомплектованных медицинских школах. Да и, видимо память о папином примере, не давала Джону Рокфеллеру покоя. Поэтому через год была открыта такая организация как General Education Co., которая обратила внимание на то, что реформы, предпринятые Американской Медицинской Ассоциацией (АМА) к 1908 году нуждаются в помощи, в том числе в развёрнутой борьбе с покупными дипломами. Примечательным фактом является то, что один из основателей АМА - Джордж Сайммонс, сам купил свою медицинскую степень по почте у Медицинской Школы Раш.
И вот офис Совета АМА посетил президент фонда Карнеги Генри С. Прайчетт. Через два года появился «отчёт Флекснера», подготовленный Абрахамом Флекснером, который вскрывал все недостатки медицинского образования того времени и содержал «грамотные» рекомендации по преодолению кризиса. Историк Джозеф Гуден описал это так: «У Флекснера были идеи, у Рокфеллера и Карнеги были деньги, и союз их был впечатляющим. Medical Research и General Education Рокфеллера забрасывали деньгами лояльные к ним школы и профессоров, выражавших интерес к исследованиям», при этом нельзя было не заметить сильный перекос интереса в сторону фармакологии. После того, как «отчёт Флекснера» увидел свет, сам Абрахам стал одним из трех самых влиятельных людей в американской медицине. Другими были его брат, доктор Саймон Флекснер из Института Рокфеллера, и доктор Уильям Велч из медицинской школы Джона Хопкинса и Института Рокфеллера. Согласно Хинси, эти люди действовали как "триумвират": «... они были не только вовлечены в раздачу грантов от лица Фонда Рокфеллера, но и являлись адвокатами глав учреждений, консультантами членов правления и штатных работников медицинских школ и университетов как в Соединенных Штатах, так и за границей».
Забрасывая деньгами принявших новую концепцию, фонды Рокфеллера и Карнеги, отказывали в грантах несговорчивым, которые, в конечном счете, вытеснялись из бизнеса своими хорошо профинансированными конкурентами. В 1905 году в Америке работало сто шестьдесят медицинских школ. К 1927-му их число упало до восьмидесяти и отнюдь не из-за качества преподавания. Основным тестом была готовность школьной администрации и преподавателей признать, что отныне все учебные планы связаны с исследованием применения химиопрепаратов. Джозеф К. Хинси в книге «Роль Частных Фондов в Развитии Современной Медицины» описывает постепенное расширение влияния инвесторов, под давлением которых General Education Co. поддерживала реорганизацию медицинского образования в Вашингтонском Университете в Сент-Луисе, Чикаго и в Йельском университете. В 1923-м Университету Айовы этой организацией совместно с Medical Research был выдан грант в размере 2 250 000 $. Подобные гранты были выданы Университету Колорадо, Университету Штата Орегон, Университету Вирджинии, Университету Джорджии и Университету Цинциннати. Позже были выданы существенные гранты медицинским школам в Гарварде, Вандербилте, Колумбии, Корнуэлле, Тулане, Рочестере, Герцоге, Эмори, и Мемориальной Больнице Нью-Йорка, Канзаса, и Рочестера. Помимо Фонда Рокфеллера в финансировании принял участие дружественный Фонд Содружества, Фонд Масу, Фонд Форда и другие. Декан Медицинской школы Гарварда доктор Дэвид Л. Эдсель писал: «когда я был профессором фармакологии и терапии мне приходилось заставлять студентов знать всё о бесконечном количестве химиопрепаратов, многие из которых были бесполезны, а некоторые, вероятно, даже вредны...»
На национальном уровне АМА расширила свою сферу влияния далеко за пределы медицинских школ. В качестве законодателя медицинских стандартов, она стала выстраивать такую преемственность в больницах, чтобы новые врачи продолжали перенимать те же самые методы. Она стала давать авторитетные советы относительно обучения медсестер и технического персонала. Она стала влиять на процедуры утверждения здоровой пищи и новых препаратов, осуждать ненаучные методы лечения»
Дж. Эдвард Гриффин
«Мир без рака - история витамина В17
Созданная в 1876 году Ассоциация Американских Медицинских Колледжей была основным, регулирующим органом контроля медицинского образования США. Она определяла учебный план и стандарты образования. Теперь, когда финансирование Ассоциации производилось Фондом Содружества, Фондом Келлога из Мичигана, фондами Маркла и Рокфеллера им удалось полностью контролировать подготовку нового поколения в медицине. Фонд Рокфеллера похвастался более чем двадцатью тысячами медицинских товариществ и ученых содружеств, созданных для обучения медицинских преподавателей, так появилась «академическая наука», ориентированная главным образом на применение фармакологических препаратов. Именно так деньги должны были возвращаться к спонсорам, а инвесторы с 1910 года положили на медицинские школы более одного миллиарда долларов!
Хитрая схема позволяла Джону Д. Рокфеллеру контролировать колоссальные суммы фондов, имея по закону всего одну четверть общего капитала. Но так как эта доля была преобладающим частным вкладом, он получал основные бразды правления и назначал опекунов. Нью-Йоркская Ассоциация Туберкулеза была классическим примером подобного фонда. Рокфеллер назначил ответственным за программу относительно неизвестного социального работника по имени Гарри Хопкинс, впоследствии занявший правительственную должность и резиденцию в Белом Доме. Госсекретарь США по вопросам торговли Гарри Хопкинс был также советником ФБР, под его руководством туберкулезная ассоциация выросла до международных размеров и уже к 1920 году собирала не один миллион долларов. В мае 1913 года в Нью-Йорке было зарегистрировано Американское Раковое Общество, в совете директоров которого заседали представители «General Motors» в лице Альфреда П. Слоана, «ITT», в лице Чарльза Д. Хилльза, «Standard Oil», представленного Монро Ратбоуном и Фредериком Эккером из газеты «Столичная Жизнь» - стала осознаваться всё возрастающая роль пиара. Обществу принадлежала 50% прав на препарат 5FU, рассматриваемый как «допустимый» к лечению раковых заболеваний и производимый компанией Hoffman-LaRoche. В течение нескольких лет возникла целая гроздь подобных организаций, таких как Сердечная Ассоциация, Социальная Ассоциация Гигиены, Ассоциация Диабета, Национальная Ассоциация для Предотвращения Слепоты, Американская Ассоциация Рака, и множество других[39]. Все они, как и АМА стали не более чем инструментом придания «научности» обоснованиям, подведенным под выполнение целей, достигаемых узкой группой лиц. К примеру, тогда АМА доказала, что курение полезно для здоровья. Взгляните на старые выпуски журнала “Look”, “Time”, “Journal of American medical association (JAMA), где доктора рекламируют различные марки сигарет, которые, по мнению докторов обеспечивают хорошее пищеварение, обмен веществ и т.д.[99].
Среди прочего подконтрольная фармакологической закулисе АМА участвует в выборах Специального Уполномоченного Food and Drug Administration (FDA) - организации, появление которой стало результатом романа Аптона Синклера с описанием кошмарных условий жизни эмигрантов, работающих на чикагских скотобойнях. Из-за общественного резонанса, вызванного книгой, Синклер был приглашен на встречу с президентом в Белый Дом. После чего Теодор Рузвельт инициировал в 1906 году принятие Закона о Чистой Еде и Лекарствах (Pure Food and Drug Act), который предусматривал особый контрольный орган US Food and Drug Administration. Кстати, уже тогда глава Министерства Сельского Хозяйства США (Department of Agriculture) химик Харви Уилли (Harvey Willey) организовал группу учёных, вошедших в историю как "Ядовитый Взвод". Скармливая добровольцам небольшие дозы химикатов, входивших в состав наиболее популярных лекарств и пищевых продуктов, они доказали что некоторые исследованные ингредиенты смертельно опасны[93]. Тем не менее, в течении многих лет FDA защищала использование гормона DBS (dietil-stilbestrol) для искусственного ускорения выращивания крупного рогатого скота, пока не было со всей очевидностью доказано, что даже небольшое его содержание в мясе вызывает рак. Однако не прошло и недели, как эта же организация дала согласие на «противозачаточное средство», каждая пилюля которого содержала 50 миллиграмм этого же компонента. Чтобы съесть такое же количество DBS в еде, необходимо было бы употребить 262 тонны печени[39].
Когда FDA утверждает, что терапия доказана, это означает только, что ее покровители завершили протоколы испытания, демонстрирующие безопасность и эффективность того или иного лечения. Важно знать, однако, что успешное завершение тех тестов не означает, как подразумевает терминология, что терапия безопасна и эффективна. Это просто означает, что тесты были проведены, результаты были оценены, и FDA дал свое одобрение для маркетинга этой терапии, зачастую несмотря на всем очевидные мрачные результаты, прочитали бы фактические лабораторные сообщения, они отпрянули бы в ужасе. В этих “одобренных” терапиях нет ни безопасности, ни эффективности и, фактически, они и не предназначены для этого. Их цель состоит в том, чтобы установить смертельную дозу - достичь пункта, в котором терапия убивает всего лишь 50 % пациентов - и также установить отношение между теми, кому это принесет пользу и кому нет. Это отношение зачастую находится в диапазоне восьми или девяти человек на сто.
Дж. Эдвард Гриффин
«Мир без рака - история витамина В17
Особый контроль над лекарствами был введён после скандала 1937 года, когда после употребления эликсира для борьбы с инфекциями горла Elixir Sulfanilamide, в страшных мучениях скончались 107 человек, в том числе, и много детей. Как показало расследование, компания S.E. Massengill создала данный препарат на основе диэтилен гликоля - составного компонента для изготовления антифриза. Этот инцидент стал причиной принятия в 1938 году "Закона о Безопасности, Продовольствия, Медикаментов и Косметических Изделий" (Food, Drug and Cosmetic Act), по которому производители фармацевтической продукции обязаны предоставлять образцы своих новых товаров для тестирования уполномоченному FDA. Кстати, основатель компании и один из создателей эликсира - доктор Сайрус Массенджилл был обвинен лишь в том, что этикетка на бутылочке не содержала необходимых предупреждений. В 1971 году его компания сменила название на Beecham-Massengill Pharmaceuticals. Позже путём слияния между её прямым потомком SmithKline Beecham и Glaxo Welcome в 2000 году появился концерн GlaxoSmithKline[93].
Полномочия предоставленные Законом о Чистой Еде и Лекарствах (Pure Food and Drug Act) сделали FDA лакомым куском для производителей и одного и другого, контроль над администрацией становился универсальным средством неконкурентной борьбы. Еще сто пятьдесят лет назад французский экономист Фредерик Бастиат отметил: как только правительству разрешают расширить свои функции, и оно вторгается на рынок, пытаясь перераспределять национальное богатство или ресурсы, реализуя свои функции по защите жизни, свободы и собственности своих граждан, неизбежно оно попадает в руки тех, кто будет использовать эту возможность для "легализованного грабежа." (заметим, что разговор о коррупции в гос. масштабах был актуален для всего «цивилизованного» мира уже давно, а не появился в России после перестройки - прим. imhotype)
Без помощи правительства картели и монополии оказались бы подвергнутыми сильному нажиму, чтобы существовать, по крайней мере, на том уровне, на котором они существуют сегодня. Посмотрите на любой из главных мировых рынков - сахар, чай, шоколад, каучук, сталь, нефть, автомобили, пища - и везде вы найдете гору правительственных ограничений, квот и ценовых указаний. И на вершине этой горы сидит армия лоббистов, представляющая специальные интересы, применяющая давления на политических деятелей, которые, в свою очередь, ратифицируют законы, которые должны быть разработаны, чтобы защитить людей.
Дж. Эдвард Гриффин
Мир без рака - история витамина В17
Эта деятельность напоминает "рэкет защиты" организованной преступности: за определенную сумму администраторы FDA будут «защищать» вас непосредственно от самих FDA. В 1964 под давлением Конгресса FDA выпустила список своих чиновников, которые, в течение предыдущих лет, оставили агентства, чтобы занять должности в фармакологической промышленности. Из восьмисот тринадцати имен, появившихся в этом списке, около десяти процентов заняли посты в тех компаниях, деятельность которых они в свое время регулировали. Так глава Отдела Медицинских Разработок FDA Доктор Говард Конн занял выгодный пост в Ciba (Novartis), член Наблюдательного Отдела FDA Моррис Яковитс перешел в Smith Kline and French, директор Отдела Регуляций Аллен Э. Рэйфилд оставил свою должность в пользу Richardson-Merrell, Inc., а Роберт Дж. Робинсон стал генеральным директором Hoffman-LaRoche. Доктор Гарольд Андерсон, руководитель Отдела Антиинфекционных Препаратов FDA закончил свою правительственную службу, чтобы занять вакансию в лаборатории Winthrop. Компания имела давние особые отношения и с АМА и c FDA. В 1940 году случился скандал с её сонником "Sulfathiazole". Выяснилось, что содержание одной или двух гранул люминала, входящего в состав препарата делает его сильнодействующим снотворным, но пять гранул, как это было в распространенных 400 000 таблетках превращают препарат в сильнодействующий яд. Вместо отзыва препарата с рынка, компания с одобрения АМА продолжила продажу пилюль Sulfathiazole, таким образом увеличивая число смертельных случаев. Специальный Уполномоченный FDA Кампбелл и его подчиненный Глава Отдела Препаратов доктор Кламп прикрыли преследования по суду за случившиеся смертельные случаи[39].
В полной мере порочность системе в распространении далеко не безопасных препаратов раскрылась в скандале с препаратом «Крестор», выпущенного на рубеже двухтысячных компанией «АстраЗенека». Подкупы были систематизированы в виде солидного бизнес-плана, где каждый участник распространения играл свою роль. На высшем уровне стояли результаты «масштабного международного исследования JUPITER» (Justification for the Use of statins in Primary prevention: an Intervention Trial Evaluating Rosuvastatin), заявлявшего что препарат «… замедляет прогрессирование атеросклеротического процесса, основной причины сердечно-сосудистых заболеваний». Рекламные проспекты обещали чудеса в полном смысле этого слова. Следующий уровень составляли подкупленные «светила» кардиологии, так называемые Key Opinion Leaders (ключевые лидеры мнений - англ.). Средним звеном продвижения препарата в регионах становились медицинские представители, рекрутируемые компанией из числа обычных врачей городских и районных клиник. Медпредставители «работали» с врачами, объясняя им все плюсы новой «панацеи» от атеросклероза, инфаркта и инсульта, а кардиологи из местных больниц и поликлиник, в свою очередь, занимались непосредственной работой с пациентами, буквально «впаривая» новые курсы лечения, включавшие «Крестор». Каждый участник пирамиды получал долю на своем уровне, щедрые денежные вливания предназначались чиновникам, курирующим рынок, ведущим ученым, и простым врачам, пользующимся доверием пациентов. Результатом стало назначение препарата 4,3 миллионам пациентов, на которых рекламируемые чудодейственные свойства никак не подтвердились. Наоборот, по результатам исследований в рамках проектов CORONA и GISSI-HF Американская ассоциации кардиологов (AHA) запретила компании «АстроЗенека» увеличить объемы его продаж, потому что он «…не показал статистически значимых результатов в снижении показателей смертности среди пациентов с хронической сердечной недостаточностью». Зато обладал целым «букетом» побочных эффектов, «Крестор» провоцирует возникновение диабета, развитие почечной недостаточности и приводит к возникновению страшного заболевания рабдомиолиза, следствием которого становиться практически необратимое разрушение мышечной ткани человека. Главный скандал должен разразиться для компании впереди, побочные эффекты применения «современного» и «чрезвычайно эффективного» препарата «Крестор» сказываются не сразу, а значит и всплеск смертности от почечной недостаточности и рабдомиолиза, убивающего человека в результате острого некроза скелетных мышц еще даст о себе знать. Добавим, что в 2004 году ситуация с другим препаратом «АстраЗенеки» - нейролептиком Сероквель (Seroquel) повторилась в Англии, когда компания нарушила три пункта процессуального кодекса для рецептурных лекарств (PMCPA) британской фармацевтической отрасли, забыв описать опасные побочные эффекты Сероквеля в документации для врачей. После неудачи в Англии руководство концерна приняли решение продвигать препарат в странах третьего мира, к которым отнесли и Россию[94][95].
Возвращаясь к истории FDA: в 60-х было обнаружено, что многие главные чиновники FDA получали "стимулы" от тех самых компаний, которые они должны были контролировать. Например, вскрылось, что доктору Генри Велчу, директору Отдела Антибиотиков FDA, заплатили 287 000 $ в качестве вознаграждения, за рекламу препаратов, обеспеченную им в ведущих медицинских журналах. В 1966 году перед Ассоциацией Фармацевтических Производителей выступил бывший уполномоченный Food and Drug Administration (FDA) Джеймс Л. Годдард: “Я был потрясен поступившими ко мне материалами. В дополнение к проблеме качества, существует проблема непорядочности в исследовании использования новых препаратов. Я признаю, что есть белые пятна в области IND [Исследование Нового Препарата], но сознательное сокрытие неблагоприятных клинических данных в опытах над животными - не белое пятно. Преднамеренный выбор клинических исследователей, известных своей заинтересованностью и дружбой с промышленностью и вряд ли заинтересованных в предоставлении непредвзятых научных данных - отнюдь не белое пятно”[39] - заявил он. 11 октября 1979 года сенаторская комиссия по просьбе ее президента сенатора Эдварда Кеннеди заслушала директора FDA Ширвина Гарднера, его заместителя Ричарда Купера и ответственного за фармакологическое расследование доктора Микаэла Хенсли о результатах проведенного комиссией расследования фальсификаций, допущенных врачами-экспериментаторами, сфальсифицировавшими нескольких терапевтических тестов[8]. В марте 1972 года, по запросу Конгресса FDA обнародовала свои стандарты, применяемые в индустрии пищевой обработки. Было обнаружено, что эти стандарты допускают пятьдесят фрагментов насекомых или волос грызунов на три с половиной унции арахисового масла, один гнилостный компонент на пинту пшеницы и т.д. и т.д.
«Что меня забавляет, так это то, что люди думают, что FDA их защищает. Это далеко не так. Что делает FDA и то, что думает об этом публика - это день и ночь»[39].
Герберт Лей,
Специальный Уполномоченный FDA, 1970 г.
Обложка выпущенного в 1971 году сборник FDA "Фактические данные" содержала следующую цитату «Химиопрепараты нужно уважать, а не бояться их. Решение врача использовать эти препараты глубоко продумано. Именно врач считает, что лучше лечить болезнь тем или иным препаратом, нежели запускать ее, и если вы не принимаете препарат - в этом еще большая опасность». Но если бы сегодня кто-то взялся собрать историю заболеваний, получивших термин ятрогонные, т.е. заболевания, вызванные самим лечением, то подобный материал занял бы не один стеллаж архива, описывающий, к примеру, каждый седьмой случай госпитализации в мире, вызванный по данным ВОЗ токсичным воздействием того или иного препарата[5]. Материалы такого архива раскрыли бы причину, по которой в США по данным журнала JAMA ежегодно вследствие побочных эффектов от употребления лекарственных препаратов умирает 106 000 человек[3] и еще у более двух миллионов ежегодно регистрируются серьезные побочные эффекты[2]. В 2001 году фатальные реакции на лекарства, ошибки врачей, необоснованные хирургические вмешательства явились причиной смерти рекордных 783 936 человек, что заставило биохимика Уолтера Ласта говорить о том, что наиболее опасной болезнью в Соединенных Штатах в настоящее время является сама медицинская система. Статистические данные показывают, что как только врачи где-нибудь бастуют, смертность в том регионе заметно снижается. В 1976 году в дни массовых забастовок врачей смертность в колумбийской столице Боготе упала на 35%, а в Лос-Анджелесе на 18%. В Израиле в 1973 году во время забастовки смертность сократилась наполовину. Столь низкий уровень смертности отмечался в Израиле только однажды, двадцатью годами раньше, и тоже во время забастовки врачей. По окончании забастовки смертность вернулась на прежний уровень[7]. Показателен случай, когда лекарство от бронхиальной астмы - аэрозоль изопротеренола отправило в мир иной несколько тысяч(!) детей, так как фармацевты банально ошиблись с дозой[6].
Даже с безобидными «аскорбинками», которыми все угощали друг друга в детстве, не все так однозначно. .... Би континет
Click to view