Молодо-зелено, или 20 лет на арене
А вот мне давненько не удавалось ничего здесь писать, а сейчас - работа заела, да простуда помогла - всё-таки попробую, благо есть о чём.
В начале 1992 года я служил в армии, жил у родителей, часто (в смысле - когда армия позволяла, а позволяла она удивительно часто, сам сейчас поражаюсь) ходил с друзьями в походы... и писал песни. Песни эти я исполнял то друзьям у костра где-нибудь в пустыне, то своим ученикам в военном интернате. О более значительной аудитории я разве что мечтал: даже не принимал для этого никаких мер.
Песни эти были, разумеется, на иврите, языке, который я считаю своим родным в первую очередь.
При этом уже тогда я познакомился с людьми, вызвавшими у меня желание писать по-русски... и пытался это желание реализовать. О Господи.
Когда я сравниваю те, в целом, неплохие (для 23-летнего автора) тексты, которые у меня получались на иврите, с чудовищной и беспросветной графоманью, которую я производил по-русски, меня наполняет первобытный ужас. Как будто два разных человека сочиняли. Единственное, что роднило мои ивритские и русские песни - жуткое исполнение: вокала у меня никакого не было отродясь, компенсировать эту милую подробность я тогда не умел вовсе, разве что на эмоциональном надрыве выезжал.
И вот - неожиданно - обнаруживается возможность выступить. На сцене! Настоящей! В зале!
По-русски.
Я готовлюсь. Перебираю всё, что написано (чувство лёгкого стыда, возникающее при этом, намекает на небезнадёжность вкуса). Репетирую. И выступаю.
Это жалкое зрелище произошло 26 января 1992 года: завтра тому ровно 20 лет.
*
С тех пор я успел многому научиться. Но в целом тот нелепый концерт в достаточной степени определил мою "бардовскую" судьбу на много лет вперёд.
Я сильно продвинулся в знании и ощущении русского языка, и написал на нём немало любопытных текстов (в том числе и песенных); но они так и не вошли в мэйнстрим. На сборные бардовские концерты в Израиле меня чаще всего просто не зовут (и порой - чего греха таить - очень огорчают этим), да и сольные выступления у меня раз в столетие.
Как и отчего это произошло, и что ждёт мои песни, так сказать, в веках - не дано предугадать (и вообще русская поэзия - штука суровая: в тридцать семь лет не сдох - уже хорошо, не жалуйся). Как там? "Но пораженья от победы..."
И всё же: 20 лет назад оно началось. Двадцать лет на арене. Правда, пафосно?
*
Апдейт: фотодоказательство.
В начале 1992 года я служил в армии, жил у родителей, часто (в смысле - когда армия позволяла, а позволяла она удивительно часто, сам сейчас поражаюсь) ходил с друзьями в походы... и писал песни. Песни эти я исполнял то друзьям у костра где-нибудь в пустыне, то своим ученикам в военном интернате. О более значительной аудитории я разве что мечтал: даже не принимал для этого никаких мер.
Песни эти были, разумеется, на иврите, языке, который я считаю своим родным в первую очередь.
При этом уже тогда я познакомился с людьми, вызвавшими у меня желание писать по-русски... и пытался это желание реализовать. О Господи.
Когда я сравниваю те, в целом, неплохие (для 23-летнего автора) тексты, которые у меня получались на иврите, с чудовищной и беспросветной графоманью, которую я производил по-русски, меня наполняет первобытный ужас. Как будто два разных человека сочиняли. Единственное, что роднило мои ивритские и русские песни - жуткое исполнение: вокала у меня никакого не было отродясь, компенсировать эту милую подробность я тогда не умел вовсе, разве что на эмоциональном надрыве выезжал.
И вот - неожиданно - обнаруживается возможность выступить. На сцене! Настоящей! В зале!
По-русски.
Я готовлюсь. Перебираю всё, что написано (чувство лёгкого стыда, возникающее при этом, намекает на небезнадёжность вкуса). Репетирую. И выступаю.
Это жалкое зрелище произошло 26 января 1992 года: завтра тому ровно 20 лет.
*
С тех пор я успел многому научиться. Но в целом тот нелепый концерт в достаточной степени определил мою "бардовскую" судьбу на много лет вперёд.
Я сильно продвинулся в знании и ощущении русского языка, и написал на нём немало любопытных текстов (в том числе и песенных); но они так и не вошли в мэйнстрим. На сборные бардовские концерты в Израиле меня чаще всего просто не зовут (и порой - чего греха таить - очень огорчают этим), да и сольные выступления у меня раз в столетие.
Как и отчего это произошло, и что ждёт мои песни, так сказать, в веках - не дано предугадать (и вообще русская поэзия - штука суровая: в тридцать семь лет не сдох - уже хорошо, не жалуйся). Как там? "Но пораженья от победы..."
И всё же: 20 лет назад оно началось. Двадцать лет на арене. Правда, пафосно?
*
Апдейт: фотодоказательство.