За одним пультом. (4)
А потом я очутилась на репетиции, которая шла на НЕМЕЦКОМ!
Репетировалось современное произведение, написанное специально для фестиваля.
Нот там почти не было, одни значки.
Вёл репетицию не дирижёр, а какой-то взрослый скрипач. Притвориться можно всегда, но я сидела за пультом одна и не понимала ни слова, в том числе и с какого такта начинать. Да тактов-то как таковых не было. Отрезки были размечены по длительности - в секундах.
Оживший ночной кошмар музыканта, короче.
После обеда у оркестра было свободное время. Мои соседки взяли меня с собой на прогулку,кто-то развалился на траве, мальчишки начали играть в футбол, но мне было не до того, спрятавшись в тени я учила немецкие числа с одного до десяти.
Вдруг я почувствовала себя очень одиноко, вдалеке от дома, наедине с написанной непонятными закорючками пьесой, окруженной приятными, но абсолютно непонятными австийскими ребятами. Вчерашняя андреналиновая гонка из Москвы в Зальбург закончилась благополучно. Маятник качнулся назад. На меня навалилась тоска.
"Ахт,нойн -девять,десять,"- с грустью в голосе сказала я себе и отправилась доучивать современную пьесу.
К послеобеденной репетиции я уже выучила числа с одного до пятнадцати и расшифровала половину современной пьесы, а также приободрилась и распаковала сумку, в которой всё содержимое было аккуратно переложено в обратном порядке ( багаж тщательно обыскали на австрийской таможне).
Вооружавшись альтом и терпением, я отправилась в зал. И тут случилось чудо: ко мне подсела худенькая альтистка с тоненькой косичкой и тёмными глазами на узком лице. Узнав моё имя, она обрадовалась заулыбалась и вдруг сказала по-русски немного скрипучим голосом с раскатистой буквой "Р": "Прррривет, менья зовут Анни! Как у тебья дела?"
Это и была моя соседка по пульту. Она отсутствовала на утренней репетиции по уважительной причине: ходила в церковь на воскресную службу.
После обеда мы начали репетировать "нормальную" музыку, кажется это был "Пер Гюнт" Грига. Анни показывала мне в нотах, где начинать играть, и переводила на английский указания дирижёра. Всё стало сразу лёгким и понятным.
Оркестр состоял из австрийцев и их соседей, причём участники из бывших соцстран получали стипендию на участие : оплата билетов, бесплатное участие-проживание-питание, и небольшая сумма на карманные расходы.
Среди участников были румыны, венгры, словенцы, чехи, и поляки. Австрийцы преобладали. Но также были и немцы и голландцы.
Мы репетирововали отдельно струнной группой по утрам, и вместе с духовиками после обеда, и иногда ещё раз после ужина, по две или три репетиции в день. А вечером гуляли, играли в какие-то игры ( я наблюдала).
Моими соседками по комнате были как раз австрийки.
Я наблюдала за ними с большим интересом.
Меня многое удивляло.
Их, непривычные для меня черты лиц западноевропейского склада,
их тела: плечистые, поджарые, с длинными мускулистыми ногами, загорелые. И при этом обладающие пышной грудью.
И ещё одна маленькая деталь. Ноги они брили, а подмышки - нет.
У каждой стояла в ванной громадная косметичка, но содержала она лишь средства по уходу за телом, волосами и лицом, и практически никакой декоративной косметики.
Ходили они всё время в джинсах и футболках, как, впрочем, и я.
И они очень открыто проявляли свои чувства. Например, одна из девочек всё время ходила в обнимку со своим ухажёром, и даже без стеснения целовалась с ним, не обращая внимания на снующих мимо подростков.
Самым младшим участникам было лет двенадцать-тринадцать
Анни жила не с нами ( репетиционный период проходил в здании сельскохозяйственного института), а в соседнем здании, где её дядя преподаватель института, жил с семьёй в служебной квартире.
Мы заходили вечерком в гости к дяде, и были настойчиво приглашены брать из кладовки персики в любое время дня, разговаривали о политике набалконе под звёздным вечерним небом, а также я посмотрела первого в моей жизни "Джеймса Бонда" - "For your eyes only" с Роджером Муром и Кароль Буке, развлекательная программа оркестра была составлена разнообразно.
В следующий свободный от репетиций день нас повезли на природу.
Мы, в компании других юных оркестрантов покоряли гору, катались на кораблике по неправдоподобно голубому озеру, и смотрели на плавающих в толще воды форелей.
Репетировалось современное произведение, написанное специально для фестиваля.
Нот там почти не было, одни значки.
Вёл репетицию не дирижёр, а какой-то взрослый скрипач. Притвориться можно всегда, но я сидела за пультом одна и не понимала ни слова, в том числе и с какого такта начинать. Да тактов-то как таковых не было. Отрезки были размечены по длительности - в секундах.
Оживший ночной кошмар музыканта, короче.
После обеда у оркестра было свободное время. Мои соседки взяли меня с собой на прогулку,кто-то развалился на траве, мальчишки начали играть в футбол, но мне было не до того, спрятавшись в тени я учила немецкие числа с одного до десяти.
Вдруг я почувствовала себя очень одиноко, вдалеке от дома, наедине с написанной непонятными закорючками пьесой, окруженной приятными, но абсолютно непонятными австийскими ребятами. Вчерашняя андреналиновая гонка из Москвы в Зальбург закончилась благополучно. Маятник качнулся назад. На меня навалилась тоска.
"Ахт,нойн -девять,десять,"- с грустью в голосе сказала я себе и отправилась доучивать современную пьесу.
К послеобеденной репетиции я уже выучила числа с одного до пятнадцати и расшифровала половину современной пьесы, а также приободрилась и распаковала сумку, в которой всё содержимое было аккуратно переложено в обратном порядке ( багаж тщательно обыскали на австрийской таможне).
Вооружавшись альтом и терпением, я отправилась в зал. И тут случилось чудо: ко мне подсела худенькая альтистка с тоненькой косичкой и тёмными глазами на узком лице. Узнав моё имя, она обрадовалась заулыбалась и вдруг сказала по-русски немного скрипучим голосом с раскатистой буквой "Р": "Прррривет, менья зовут Анни! Как у тебья дела?"
Это и была моя соседка по пульту. Она отсутствовала на утренней репетиции по уважительной причине: ходила в церковь на воскресную службу.
После обеда мы начали репетировать "нормальную" музыку, кажется это был "Пер Гюнт" Грига. Анни показывала мне в нотах, где начинать играть, и переводила на английский указания дирижёра. Всё стало сразу лёгким и понятным.
Оркестр состоял из австрийцев и их соседей, причём участники из бывших соцстран получали стипендию на участие : оплата билетов, бесплатное участие-проживание-питание, и небольшая сумма на карманные расходы.
Среди участников были румыны, венгры, словенцы, чехи, и поляки. Австрийцы преобладали. Но также были и немцы и голландцы.
Мы репетирововали отдельно струнной группой по утрам, и вместе с духовиками после обеда, и иногда ещё раз после ужина, по две или три репетиции в день. А вечером гуляли, играли в какие-то игры ( я наблюдала).
Моими соседками по комнате были как раз австрийки.
Я наблюдала за ними с большим интересом.
Меня многое удивляло.
Их, непривычные для меня черты лиц западноевропейского склада,
их тела: плечистые, поджарые, с длинными мускулистыми ногами, загорелые. И при этом обладающие пышной грудью.
И ещё одна маленькая деталь. Ноги они брили, а подмышки - нет.
У каждой стояла в ванной громадная косметичка, но содержала она лишь средства по уходу за телом, волосами и лицом, и практически никакой декоративной косметики.
Ходили они всё время в джинсах и футболках, как, впрочем, и я.
И они очень открыто проявляли свои чувства. Например, одна из девочек всё время ходила в обнимку со своим ухажёром, и даже без стеснения целовалась с ним, не обращая внимания на снующих мимо подростков.
Самым младшим участникам было лет двенадцать-тринадцать
Анни жила не с нами ( репетиционный период проходил в здании сельскохозяйственного института), а в соседнем здании, где её дядя преподаватель института, жил с семьёй в служебной квартире.
Мы заходили вечерком в гости к дяде, и были настойчиво приглашены брать из кладовки персики в любое время дня, разговаривали о политике набалконе под звёздным вечерним небом, а также я посмотрела первого в моей жизни "Джеймса Бонда" - "For your eyes only" с Роджером Муром и Кароль Буке, развлекательная программа оркестра была составлена разнообразно.
В следующий свободный от репетиций день нас повезли на природу.
Мы, в компании других юных оркестрантов покоряли гору, катались на кораблике по неправдоподобно голубому озеру, и смотрели на плавающих в толще воды форелей.