За одним пультом . (1)
Я давно собиралась написать о нашей дружбе, и даже получила разрешение у прототипа героини этого рассказа. Имена и подробности изменены.
Вечер. Австрия. Мы с Анни сидим в кафе на центральной площади в Кремсе.
Завтра я играю самый необычный сольный концерт в моей жизни, перед которым очень волнуюсь.
Со вчерашнего дня я лауреат международного конкурса, и даже премию получила, но это оказалось будничной процедурой, и далеко не так волнующе, как завтрашний концерт.
А пока мы просто обмениваемся новостями: я рассказываю про свои искания, про то, что пробую писать. Сказки.
В ответ на это Анни пытается декламировать по памяти стихи Пушкина:
"Я Вас любил, любовь ещё быть может,
В душе моей погасла не совсем.."
На третьей строчке сбивается. Русский - её пятый иностранный язык.
Она в совершенстве владеет английским, читает и пишет, французским ( год училась во французском университете), испанским ( ещё со школы), и прилично говорит по-португальски ( проходила практику в Бразилии).
Русский учила два года в гимназии, и ещё может поговорить на простейшие темы, но на дальнейшее изучение уже не хватает времени.
Анни высокая, тонкая, со строгими правильными чертами лица, на лице ни грамма косметики, русые волосы с оттенком мёда, и тёмные глаза, глубоко и близко посаженные. Голос у неё певучий, с раскатистой "ррр", свойственным австрийцами, но в иногда в нём проскальзывают скрипящие нотки.
Она очень естественна, и абсолютно лишена женского честолюбия.
Анни стала моим "путеводителем" по Австрии, вместе с ней, я в первый раз попала на воскресную службу в католической церкви, поела самодельного абрикосового джема, и даже прокатилась на велосипеде без заднего тормоза.
Познакомились мы в семнадцать лет, и произошло это в Зальцбурге.
Дорога в Зальцбург заняла у меня всего одиннадцать лет.
В шесть лет мама записала меня в музыкальную школу. В нулёвку.
Хотела на фортепиано отдать, так как сама мечтала учиться на нём в детстве, но не сложилось.
А места были только на скрипку, и инструмент давали бесплатный, от школы напрокат. Так началась моя скрипичная карьера. Случайно.
И так же случайно и легко, просто произведя впечатление на педагогов своей свободной манерой держаться, я оказалась в Десятилетке. А там уже всё стало серьёзно.
Маленькими скрипачатами с подушечками на шее мы регулярно внимали Главной Мантре: "занимайся больше, играй лучше, и станешь тогда великим скрипачом, как Ойстрах, и поедешь за границу с концертами. А если не станешь, как Ойстрах, так хотя бы поступишь на работу в хороший оркестр, и всё равно поедешь на гастроли за границу.
Я для себя решила, что лично я, когда вырасту, поеду на гастроли в Париж, и привезу оттуда платье маме. А то у неё мало красивых платьев, и из них два мне совершенно не нравятся.
И попала за границу в семнадцать лет, но не со скрипкой, а с альтом, и не с оркестром, а сама, и не в Париж, а в Вену и Зальцбург.
И привезла не маме платье, а сумку одежды для брата.
А маме - брелок для ключей с её именем , оплетённым веночком из цветов, и он до сих пор висит на её связке ключей.
( продолжение следует)
Вечер. Австрия. Мы с Анни сидим в кафе на центральной площади в Кремсе.
Завтра я играю самый необычный сольный концерт в моей жизни, перед которым очень волнуюсь.
Со вчерашнего дня я лауреат международного конкурса, и даже премию получила, но это оказалось будничной процедурой, и далеко не так волнующе, как завтрашний концерт.
А пока мы просто обмениваемся новостями: я рассказываю про свои искания, про то, что пробую писать. Сказки.
В ответ на это Анни пытается декламировать по памяти стихи Пушкина:
"Я Вас любил, любовь ещё быть может,
В душе моей погасла не совсем.."
На третьей строчке сбивается. Русский - её пятый иностранный язык.
Она в совершенстве владеет английским, читает и пишет, французским ( год училась во французском университете), испанским ( ещё со школы), и прилично говорит по-португальски ( проходила практику в Бразилии).
Русский учила два года в гимназии, и ещё может поговорить на простейшие темы, но на дальнейшее изучение уже не хватает времени.
Анни высокая, тонкая, со строгими правильными чертами лица, на лице ни грамма косметики, русые волосы с оттенком мёда, и тёмные глаза, глубоко и близко посаженные. Голос у неё певучий, с раскатистой "ррр", свойственным австрийцами, но в иногда в нём проскальзывают скрипящие нотки.
Она очень естественна, и абсолютно лишена женского честолюбия.
Анни стала моим "путеводителем" по Австрии, вместе с ней, я в первый раз попала на воскресную службу в католической церкви, поела самодельного абрикосового джема, и даже прокатилась на велосипеде без заднего тормоза.
Познакомились мы в семнадцать лет, и произошло это в Зальцбурге.
Дорога в Зальцбург заняла у меня всего одиннадцать лет.
В шесть лет мама записала меня в музыкальную школу. В нулёвку.
Хотела на фортепиано отдать, так как сама мечтала учиться на нём в детстве, но не сложилось.
А места были только на скрипку, и инструмент давали бесплатный, от школы напрокат. Так началась моя скрипичная карьера. Случайно.
И так же случайно и легко, просто произведя впечатление на педагогов своей свободной манерой держаться, я оказалась в Десятилетке. А там уже всё стало серьёзно.
Маленькими скрипачатами с подушечками на шее мы регулярно внимали Главной Мантре: "занимайся больше, играй лучше, и станешь тогда великим скрипачом, как Ойстрах, и поедешь за границу с концертами. А если не станешь, как Ойстрах, так хотя бы поступишь на работу в хороший оркестр, и всё равно поедешь на гастроли за границу.
Я для себя решила, что лично я, когда вырасту, поеду на гастроли в Париж, и привезу оттуда платье маме. А то у неё мало красивых платьев, и из них два мне совершенно не нравятся.
И попала за границу в семнадцать лет, но не со скрипкой, а с альтом, и не с оркестром, а сама, и не в Париж, а в Вену и Зальцбург.
И привезла не маме платье, а сумку одежды для брата.
А маме - брелок для ключей с её именем , оплетённым веночком из цветов, и он до сих пор висит на её связке ключей.
( продолжение следует)