статья Рейдермана
Только что напечатали в Вечерней Одессе статью о концерте Светланы Васильченко. Урезали. Должно быть - для добрых пожеланий места не хватило. вот ссылка: http://vo.od.ua/rubrics/kultura/17874.php
Публикую полный вариант.
И ноты Листа перелистывая…
Это каким нужно быть музыкантом, чтобы убедить нас сегодня музыкой Листа? Кто играл? Ах, вы описываете всего лишь выступление студентки на государственном экзамене в Музыкальной Академии имени Неждановой? Ну кто же из студентов, играя музыку - её воскрешает? Нужно сыграть её пристойно, гладко, желательно так, как учили, да ещё блеснуть техникой.
Проблема музыкального исполнительства - да что там, всей сегодняшней культуры! - в том, что мы никого не «воскрешаем». Мы, в лучшем случае, только создаём «видимость жизни» произведений прошлых эпох. И эта видимость никого глубоко не задевает. Классика про-читали, про-слушали, про-шли… И пошли себе спокойно дальше, благополучно оставив его в прошлом. Потому что если он живой и идёт с тобой рядом, а ты то и дело поглядываешь на него, - то жить тебе в нашем времени будет трудно. «Воскреси! Своё дожить хочу!» Это строка из поэмы Маяковского. Но это и немой вопль любого автора, поэта ли, композитора, который уже не в силах сказать о себе что-то сам - и ждёт нашего соучастия. Без такого соучастия - «жизнь человеческого духа» угасает. Но кто же на такое соучастие отважится? Дело рискованное, ношу берёшь на себя неподъёмную - а ну как не по силам окажется… Нет, лучше проявить благоразумие. Я очень рад, что у пианистки Светланы Васильченко благоразумия не хватило. Она - ученица профессора Юрия Дикого. Четыре года у него прозанималась. В связи с уходом профессора из музыкальной академии - вынуждена была перейти к другим преподавателям. Но в дни выпускного экзамена, который должен был состояться в прошлом году - оказалась в больнице. Что ж, нет худа без добра. В рецензии на её выступление я не могу написать «класс профессора такого-то». «Дикая», ничейная, - играющая программу на свой страх и риск. Когда уже ничего не остается, как упрямо настаивать на своём. Конечно, свою отличную отметку она заслужила. Но в её выступлении было то, что выше всяких отметок.
Иоганн Себастьян Бах. Хроматическая фантазия и фуга ре минор. Хрестоматийно известная музыка. Но она играет так, что ощущения «озвученной хрестоматии» не возникает. Какой-то ...романтический Бах. Какая эмоциональная открытость и насыщенность, мощь! Каждая нотка заставляет себя слушать. Можно с этой трактовкой соглашаться или не соглашаться, но нельзя не чувствовать: это Бах живой, а не академический! Такое свободное дыхание, такая не стеснённость формальными рамками. И только когда начинается фуга, строгая форма даёт себя знать.
Ференц Лист. Соната си минор. Едва ли не все замечательные пианисты её играли - но не всем она удавалась. Тут необходимо некое «созвучие душ». Может быть, Светлана Васильченко ещё не всё в ней осилила «умом», - соната грандиозна по своему внутреннему масштабу, по своей философии, в ней не случайно находят фаустовскую тему. Но вот что для меня бесспорно - она её осилила «душой». Она её держит эмоционально. С первой же нотки вздрагиваешь. Загадочно-печальные звуки. Каждый - отдельно. Тут впервые подаёт знак судьба? И ты вступаешь в эту музыку - опять-таки, такую знакомую, и такую потрясающе живую - и тебя вздымают ей волны куда -то на немыслимую высоту, а потом бросают вниз, в бездну. Листа слишком часто любят играть виртуозы - не желая понимать и открывать, что за этим немыслимым блеском и фантастическим артистизмом стоит. И поэтому он часто кажется холодным и даже пустым. А тут - то, что называют демонизмом, и что не обязательно должно вызывать в нас отрицательные ассоциации: это безмерность романтической личности, изведавшей крайности, безумно преступающей все пределы. Душевная растерянность, неимоверный эмоциональный напор… Тут подлинная драма! Тут не исполняют музыку - а распахивают занавес, и на открытой сцене борется, страдает, ликует и печалится душа. Как пианистке удаётся всё время удерживать этот огромный эмоциональный посыл, душевный масштаб происходящего? Вот - падение в бездну. Какие-то чёрные, почти механически звучащие нотки. Те же самые, знакомые, но как бы потухшие, обуглившиеся. И вдруг - лирика, пение, свет. После этого? Неужто это возможно? Словно распахиваются небеса.
…Читатель знает - пишущий эти строки - не только музыкальный критик, но и поэт, а поэты - народ увлекающийся, они не могут быть абсолютно объективными. Небось, ещё и стихи на листке бумаги - рядом с записью музыкальных впечатлений - набрасывающий. Да, конечно. «…И, ноты Листа перелистывая, - спокойно, вдумчиво сыграть? Иль будет музыка неистовая, - и на неё - себя растрать?» Растрачивает! И этого не слышит почти никто, кроме членов экзаменационной комиссии да нескольких друзей из «группы поддержки».
Она сыграла огромную и сложнейшую программу. Играла наизусть, без нот на пюпитре. В заключение - прозвучала первая часть первого концерта для фортепиано с оркестром С.В. Рахманинова. Опус №1. Во второй редакции, сделанной автором спустя двадцать лет. Оркестровую партию исполняла севшая за второй рояль старшая Васильченко, Антонина. Порывистая, бурная музыка юного композитора, - отнюдь не заиграна, и нелегко сразу же вникнуть в суть конфликта. Но, похоже, он тот же, что и у Скрябина (оба они учились искусству фортепианной игры у одного того же преподавателя). Конфликт «земли и неба». Только авторы пошли разными путями: Скрябин устремился к «небесам», а Рахманинов - изо всех сил стремился соединить «небесное и земное».
Вообще, слушая Светлану Васильченко - всё время ощущаешь характер. «Или разыгранный Фрейшиц перстами робких учениц» (Пушкин) - вот уж это не о ней. Какая уж там робость - смелость, мужество, мощь. Она человек «громкий», ей по душе предельность эмоций, контрасты форте и пиано. Мне кажется, ей обязательно следует попытаться «пробиться» на большую сцену. Хотя, конечно, для этого желательно участвовать в конкурсах, а на конкурсах побеждают не обязательно лучшие, и не всегда по достоинству ценят именно своеобразие. Но мне от всей души хочется пожелать ей побед.
Илья Рейдерман
Публикую полный вариант.
И ноты Листа перелистывая…
Это каким нужно быть музыкантом, чтобы убедить нас сегодня музыкой Листа? Кто играл? Ах, вы описываете всего лишь выступление студентки на государственном экзамене в Музыкальной Академии имени Неждановой? Ну кто же из студентов, играя музыку - её воскрешает? Нужно сыграть её пристойно, гладко, желательно так, как учили, да ещё блеснуть техникой.
Проблема музыкального исполнительства - да что там, всей сегодняшней культуры! - в том, что мы никого не «воскрешаем». Мы, в лучшем случае, только создаём «видимость жизни» произведений прошлых эпох. И эта видимость никого глубоко не задевает. Классика про-читали, про-слушали, про-шли… И пошли себе спокойно дальше, благополучно оставив его в прошлом. Потому что если он живой и идёт с тобой рядом, а ты то и дело поглядываешь на него, - то жить тебе в нашем времени будет трудно. «Воскреси! Своё дожить хочу!» Это строка из поэмы Маяковского. Но это и немой вопль любого автора, поэта ли, композитора, который уже не в силах сказать о себе что-то сам - и ждёт нашего соучастия. Без такого соучастия - «жизнь человеческого духа» угасает. Но кто же на такое соучастие отважится? Дело рискованное, ношу берёшь на себя неподъёмную - а ну как не по силам окажется… Нет, лучше проявить благоразумие. Я очень рад, что у пианистки Светланы Васильченко благоразумия не хватило. Она - ученица профессора Юрия Дикого. Четыре года у него прозанималась. В связи с уходом профессора из музыкальной академии - вынуждена была перейти к другим преподавателям. Но в дни выпускного экзамена, который должен был состояться в прошлом году - оказалась в больнице. Что ж, нет худа без добра. В рецензии на её выступление я не могу написать «класс профессора такого-то». «Дикая», ничейная, - играющая программу на свой страх и риск. Когда уже ничего не остается, как упрямо настаивать на своём. Конечно, свою отличную отметку она заслужила. Но в её выступлении было то, что выше всяких отметок.
Иоганн Себастьян Бах. Хроматическая фантазия и фуга ре минор. Хрестоматийно известная музыка. Но она играет так, что ощущения «озвученной хрестоматии» не возникает. Какой-то ...романтический Бах. Какая эмоциональная открытость и насыщенность, мощь! Каждая нотка заставляет себя слушать. Можно с этой трактовкой соглашаться или не соглашаться, но нельзя не чувствовать: это Бах живой, а не академический! Такое свободное дыхание, такая не стеснённость формальными рамками. И только когда начинается фуга, строгая форма даёт себя знать.
Ференц Лист. Соната си минор. Едва ли не все замечательные пианисты её играли - но не всем она удавалась. Тут необходимо некое «созвучие душ». Может быть, Светлана Васильченко ещё не всё в ней осилила «умом», - соната грандиозна по своему внутреннему масштабу, по своей философии, в ней не случайно находят фаустовскую тему. Но вот что для меня бесспорно - она её осилила «душой». Она её держит эмоционально. С первой же нотки вздрагиваешь. Загадочно-печальные звуки. Каждый - отдельно. Тут впервые подаёт знак судьба? И ты вступаешь в эту музыку - опять-таки, такую знакомую, и такую потрясающе живую - и тебя вздымают ей волны куда -то на немыслимую высоту, а потом бросают вниз, в бездну. Листа слишком часто любят играть виртуозы - не желая понимать и открывать, что за этим немыслимым блеском и фантастическим артистизмом стоит. И поэтому он часто кажется холодным и даже пустым. А тут - то, что называют демонизмом, и что не обязательно должно вызывать в нас отрицательные ассоциации: это безмерность романтической личности, изведавшей крайности, безумно преступающей все пределы. Душевная растерянность, неимоверный эмоциональный напор… Тут подлинная драма! Тут не исполняют музыку - а распахивают занавес, и на открытой сцене борется, страдает, ликует и печалится душа. Как пианистке удаётся всё время удерживать этот огромный эмоциональный посыл, душевный масштаб происходящего? Вот - падение в бездну. Какие-то чёрные, почти механически звучащие нотки. Те же самые, знакомые, но как бы потухшие, обуглившиеся. И вдруг - лирика, пение, свет. После этого? Неужто это возможно? Словно распахиваются небеса.
…Читатель знает - пишущий эти строки - не только музыкальный критик, но и поэт, а поэты - народ увлекающийся, они не могут быть абсолютно объективными. Небось, ещё и стихи на листке бумаги - рядом с записью музыкальных впечатлений - набрасывающий. Да, конечно. «…И, ноты Листа перелистывая, - спокойно, вдумчиво сыграть? Иль будет музыка неистовая, - и на неё - себя растрать?» Растрачивает! И этого не слышит почти никто, кроме членов экзаменационной комиссии да нескольких друзей из «группы поддержки».
Она сыграла огромную и сложнейшую программу. Играла наизусть, без нот на пюпитре. В заключение - прозвучала первая часть первого концерта для фортепиано с оркестром С.В. Рахманинова. Опус №1. Во второй редакции, сделанной автором спустя двадцать лет. Оркестровую партию исполняла севшая за второй рояль старшая Васильченко, Антонина. Порывистая, бурная музыка юного композитора, - отнюдь не заиграна, и нелегко сразу же вникнуть в суть конфликта. Но, похоже, он тот же, что и у Скрябина (оба они учились искусству фортепианной игры у одного того же преподавателя). Конфликт «земли и неба». Только авторы пошли разными путями: Скрябин устремился к «небесам», а Рахманинов - изо всех сил стремился соединить «небесное и земное».
Вообще, слушая Светлану Васильченко - всё время ощущаешь характер. «Или разыгранный Фрейшиц перстами робких учениц» (Пушкин) - вот уж это не о ней. Какая уж там робость - смелость, мужество, мощь. Она человек «громкий», ей по душе предельность эмоций, контрасты форте и пиано. Мне кажется, ей обязательно следует попытаться «пробиться» на большую сцену. Хотя, конечно, для этого желательно участвовать в конкурсах, а на конкурсах побеждают не обязательно лучшие, и не всегда по достоинству ценят именно своеобразие. Но мне от всей души хочется пожелать ей побед.
Илья Рейдерман