Питер...
Что такое Питер?
Это осыпающаяся штукатурка на забытых переулках императорской столицы, это лоск правительственных трасс, это разговоры о Кафке в трамвае и треп о кабаках и девках в дорогих кабинетах.
Здесь культура - пища бедняков, поп-культура с глянцем рекламных вывесок луксури-стайл - для самых предприимчивых жителей на каенах.
Питер - это прогулка.
Если приезжему бросается в глаза ветхость Питера - он никогда не почувствует себя здесь как дома…
Питер - это сумрак ноября, повисший над полднем и на долю секунды разрываемый пушечным выстрелом с Петропавловки.
Питер - это зыбкое счастье марта, когда серая пелена начинает таять, пронизанная веселым солнцем.
Питер- это город, в котором безупречность - категория художественная, реализованная в материи последний раз лет 100 или 200 назад.… С тех пор мы топчем тротуары, рассуждая о новых временах, и мимоходом ставим заплатки на нашу расшатывающуюся красоту…
Пока еще мы имеем власть над другими городами, которые силой пытаются захватить наше питерское «я», посылая своих сыновей на берега Невы «взять этот мир за грудки». А мы не стремимся ничего покорять. Мы вообще мало стремимся - мы созерцаем то, что нам дано по праву первородства.
У нас летом «мосты», а зимой слякоть… Кружева дворцовой набережной - на миллионах фотографий и картин. А крошечный мрачный двор-колодец у Пантелеимоновского храма - только для дорогих гостей.
Некоторые из нас пьют шампанское на берегах каналов, некоторые в белые ночи спят на скамейках, кто-то до утра в парадной с друзьями обсуждает детали чей-то частной жизни, но - слава Богу, до сих пор мы не встречаемся в Торговых Центрах, как единственном средоточии мировой культуры.
Из деревень и от жителей спальных районов до нас добралось выражение «поехать в город». И мы едем в город - чтобы просто пройтись по улице, на которой со времен Гоголя движение стало только более оживленным.
Жители выборгской стороны отчаянно презирают купчинские кварталы. А население Купчино, грузно вываливаясь из вагона на станции метро «Невский проспект», авторитетно показывает родственникам из Калуги «наш Петербург».
Я боюсь суеты в Петербурге - я вижу в ней гул надвигающегося стремительно разрушения. Можно ходить по Питеру быстро - но никогда спеша, да еще с полузакрытыми в заботах глазами. Если ты идешь по Невскому и не видишь его - ты не петербуржец и никогда им не станешь.
Человек с бабочками у Гостиного Двора - где ты? Жив ли еще?
Бомж, который, волнуясь, спрашивает у прохожих - ребятки, как наши сыграли?
Бабушка с цветами на Петроградке…
Изысканно-растрепанный любимый город.
Это осыпающаяся штукатурка на забытых переулках императорской столицы, это лоск правительственных трасс, это разговоры о Кафке в трамвае и треп о кабаках и девках в дорогих кабинетах.
Здесь культура - пища бедняков, поп-культура с глянцем рекламных вывесок луксури-стайл - для самых предприимчивых жителей на каенах.
Питер - это прогулка.
Если приезжему бросается в глаза ветхость Питера - он никогда не почувствует себя здесь как дома…
Питер - это сумрак ноября, повисший над полднем и на долю секунды разрываемый пушечным выстрелом с Петропавловки.
Питер - это зыбкое счастье марта, когда серая пелена начинает таять, пронизанная веселым солнцем.
Питер- это город, в котором безупречность - категория художественная, реализованная в материи последний раз лет 100 или 200 назад.… С тех пор мы топчем тротуары, рассуждая о новых временах, и мимоходом ставим заплатки на нашу расшатывающуюся красоту…
Пока еще мы имеем власть над другими городами, которые силой пытаются захватить наше питерское «я», посылая своих сыновей на берега Невы «взять этот мир за грудки». А мы не стремимся ничего покорять. Мы вообще мало стремимся - мы созерцаем то, что нам дано по праву первородства.
У нас летом «мосты», а зимой слякоть… Кружева дворцовой набережной - на миллионах фотографий и картин. А крошечный мрачный двор-колодец у Пантелеимоновского храма - только для дорогих гостей.
Некоторые из нас пьют шампанское на берегах каналов, некоторые в белые ночи спят на скамейках, кто-то до утра в парадной с друзьями обсуждает детали чей-то частной жизни, но - слава Богу, до сих пор мы не встречаемся в Торговых Центрах, как единственном средоточии мировой культуры.
Из деревень и от жителей спальных районов до нас добралось выражение «поехать в город». И мы едем в город - чтобы просто пройтись по улице, на которой со времен Гоголя движение стало только более оживленным.
Жители выборгской стороны отчаянно презирают купчинские кварталы. А население Купчино, грузно вываливаясь из вагона на станции метро «Невский проспект», авторитетно показывает родственникам из Калуги «наш Петербург».
Я боюсь суеты в Петербурге - я вижу в ней гул надвигающегося стремительно разрушения. Можно ходить по Питеру быстро - но никогда спеша, да еще с полузакрытыми в заботах глазами. Если ты идешь по Невскому и не видишь его - ты не петербуржец и никогда им не станешь.
Человек с бабочками у Гостиного Двора - где ты? Жив ли еще?
Бомж, который, волнуясь, спрашивает у прохожих - ребятки, как наши сыграли?
Бабушка с цветами на Петроградке…
Изысканно-растрепанный любимый город.