Оранжереи Посейдона, часть 3. Бытовуха. Сцены из жизни.
Коралловый риф - сложнейшая, идеально сбалансированная не веками, не тысячелетиями - эпохами! - экосистема со своими "растениями", жвачными и хищниками. "Растения" - это обычно кишечнополостные и иглокожие животные, настоящие растения на рифе не растут; жвачные и хищники - рыбы. Четкого разделения нет, все зависит от возраста и характера рыбины. Юный каранкс может удовлетвориться креветочкой, а огромный хейлин не упустит случая полакомиться и рыбкой, хотя специально гоняться за ней не будет. Сильные едят слабых - основной закон рифа. И, хоть здесь все время кого-то едят, обычная картина рифа - полнейшая идиллия. Это не сытость, это просто прекрасный баланс и отличная физическая форма участников сообщества.
Могучий групер будет спокойно наблюдать за резвящейся мелочью, не предпринимая никаких агрессивных маневров, но бросьте с поверхности в эту пасторальную картину ослабевшую рыбешку, способную плавать только боком - и групер совершит молниеносный рывок, а его челюсти вмиг сомкнутся над бедной жертвой. Выходит, все же голоден? Или усердно исполнякет свой священный долг санитара? Нет, просто ленив и не хочет гоняться за здоровыми рыбами, там ему никто не гарантирует успех. Говоря точнее - инстинктивно распределяет свои силы наиболее рациональным образом. Потому риф и производит приятное впечатление полного благополучия - все неблагополучное съедается в секунду...
В третьей части моего рифового альбома вы увидите в основном идиллические картины - поедание происходит настолько быстро, что снять его крайне трудно. О том, кто, кого и когда ест, я расскажу на словах.
Вот и первая идиллическая картинка: стаи черных морских лещей крутятся в медитативном танце, а желтый попугай раздумывает, кого бы ему съесть...
...желтые красноморские барабульки забрели на риф случайно: их обычный "стол" - ровное песчаное дно, из которого они своими чувствительными усами выкапывают разную съедобную живность. Голодная барабулька поднимает столько пыли, что кажется, будто здесь как минимум гигантский кальмар сражается с кашалотом.
Вот барабулькино местопребывание, но над песчаной отмелью куда-то целеустремленно плывет стая скумбрии, которым место и не на рифе, и не на песке, а в толще морских вод. Забавно выглядит утренний моцион скумбрии: искрящиеся в утреннем солнце серебряные рыбы разевают свою громадную (относительно размера рыбы) пасть и, судорожно дергаясь и вихляя задом, словно непотребная женщина, нарезают круги у поверхности. Когда в эту пасть заплывет достаточное в ее понимании количество планктона, скумбрия закрывает рот и в страшной спешке жует, чтобы продолжить свой танец.
А это уже совсем вялое зрелище. И крапчатый ворчун, и особенно красноморский карась, которых на фотке больше всего - рыбы вальяжные, тугодумные и неторопливые. До тех пор, пока в обозримом пространстве не покажется каранкс или другой могучий хищник.
А к пляжному понтону сбилась большая стая малька кефали. Вместо того, чтобы спрятаться в расщелинах рифов, малявки избрали в качестве прикрытия "крышу над головой". Кефали - рыбы почти исключительно поверхностные, а понтон - гарантия того, что их не будут есть как минимум сверху, где за рыбой пристально наблюдают острые глаза арабских соколов. Однажды мне пришлось видеть забавное зрелище: два самца сокола сражались за очень меркантильную самку удивительным способом. Вместо того, чтобы вызвать друг друга на бой, самцы принесли потенциальной супруге по рыбе, и она выбрала того, чья рыба была больше, толще и красочнее. В птичьем мире Красного моря путь к сердцу женщины лежит через желудок, а рыцарские чувства и прочая романтика безнадежно позабыты...
Голубой каранкс - один из самых страшных врагов рифовых рыб. Малькам он не страшен, хоть они его и отчаянно боятся. Каранксу подавай добычу покрупнее - попугая, люциана или карася. Неспешно барражирует голубая смерть вдоль стенки рифа... вперед-назад, вперед-назад... и вдруг стремительный взмах хвостом, молниеносный вылет из-под стенки на риф, хвать! И опять медленно и не спеша - вперед-назад...
Один иглобрюх каранкса не боится. Да что там каранкс - на акулу и то ему трижды наплевать. Если успеет надуться, конечно. При угрозе жизни иглобрюх за пару секунд накачивает брюхо водой, становится шаром и утрачивает все свои желания. Массивные костные иглы, которыми он покрыт с головы до ног, которые обычно прилегают к телу рыбки, становятся торчком и горе той глупой акуле, которая затолкает себе ЭТО в рот.
Неколючие и небыстрые обычно стараются спрятаться от греха подальше. Кто как - кто в песок зарывается...
...кто с рифом слиться пытается. Неудачно, заметим - похоже, эта собачка розовый цвет от серого не отличает или пытается подчеркнуть свои лесбийские наклонности.
Небыстрые хищники тоже прячутся, довольно оригинальным способом. Например, вот эта рыба-флейта. Когда такая длиннющая полутораметровая сосиска обращена к жертве мордой, та вовсе не чувствует никакой опасности - ну подумаешь, что-то маленькое, кругленькое, размером с шарик для пинг-понга. А сосед, который видит флейту во всей ее устрашающей красе, даже и предупредить товарища не может - нем, как рыба...
Ну, хватит о грустном. Когда большие рыбы не едят маленьких рыб, те едят что-то другое. Обычно беспомощные коралловые полипы, ежей, креветок и все остальное, что ползает, плавает и шевелится на рифе.
Невероятное целеустремленный взгляд рыбы-попугая. По степени самоотдачи, горящей в этом взгляде, попугай может соперничать с фанатичными коммунистами первых пятилеток. Сейчас он обязательно что-нибудь откусит от рифа.
Челюсти попугая устроены довольно своеобразно. Вместо зубов у него там две мощнейших костяных пластины, которыми он может откусить что угодно. Роющегося на рифе большого синего попугая слышно метров за двадцать. Только вы опуститесь под воду(особенно утром, когда рыбы проголодались за ночь), как вас со всех сторон окружают однообразные звуки "хруп-хруп-хррруп". Это значит, что попугаи бессовестно нарушают египетские законы, запрещающие обламывать рифы. Выплевывать несъедобный известняк попугай не умеет, поэтому вынужден извергать его по итогам пищеварения из диаметрально противоположного отверстия. Оторопь берет, когда представишь себе незавидную попугайскую судьбу. Из дня в день не только глотать, но и... кгм... вот эти смертельно жесткие куски коралла, к которым и прикоснуться-то не особо приятно... Зато таким образом появляется белоснежный песок, по которому с таким упоением ходят и на котором нежатся красивые женщины на коралловых островах. Знали бы они, что это дерьмо в полном смысле слова - отдыхали бы в тайге...
Не уступают попугаям и другие кораллоеды. Вот маленький титановый спинорог, в детском наряде, с зажатым в зубах куском коралла. Через несколько месяцев он сбросит свой полосатый наряд и станет другим...
...вот таким. Совершенно непохожие друг на друга молодежь и взрослые рыбы - обычное дело для Красного моря. А титановый спинорог - одна из самых опасных для человека рыб, особенно весной, во время нереста. Он неядовит и не кусается. Он просто разгоняется и со всего маху таранит каждого, кто посмеет приблизиться к гнезду с икрой или мальками. А весу в этой махине килограммов десять, и скорость он может развить нешуточную. Поэтому если вам сломают только пару ребер без разрыва селезенки и внутреннего кровотечения - считайте, что легко отделались.
Тьфу ты, опять страсти сгущать начал. Давайте лучше к идиллии вернемся. Вот замечательные рыбы-быбочки. Красивые и всегда плавают парами, как аисты.
В паре бабочек не всегда можно с ходу отличить самца от самки. Они и размера одного, и окрашены одинаково.
Разве что психологически отличаются, и это хорошо заметно на паре эндемичных красноморских бабочек. Даю голову на отсечение, что вы отличите напряженно-набычившегося самца от перепуганной до истерики мадам.
А это австрийские рыбы-бабочки.
- Что ж в них, пардон, австрийского? - спросите вы. - У Австрии ведь из морей - только Дунай и альпийские озера, а с рифами вообще напряженка...
Да нет, тут дело совсем не в этом. Просто они окрашены в цвета австрийского флага...
- Да неужели? - снова возразите вы. - А мне казалось, что цвета австрийского флага - белый и красный.
Ну да, да... Современного - да. Но ведь открыли этих рыбок не вчера и даже не позавчера, а довольно давно. И тогда как раз цветами Австро-Венгерской монархии были в аккурат черный и желтый. Не верите - Швейка перечитайте...
Все бабочки - существа плоские. В вертикальные щели пролезают без труда, а ежели вдруг вкусненький кусочек окажется в горизонтальной щели - ну что ж... будем плавать на боку.
А в современные австрийские цвета окрашена вот эта махонькая рыбка - красный кардинал. Чтобы его не обозвали советским кардиналом (согласитесь, словосочетание чудовищное, хоть рыбка и "с красным знаменем цвета одного"), кардинал периодически демонстрирует свой легкомысленный горошек на плавничках.
Но до пестрого хирурга кардиналу далеко. Этих рыб назвали хирургами вовсе не из-за скальпелеобразных выростов на хвосте и даже не за кровавое пятно на боку, напоминающее халат неряшливого эскулапа...
...тем более что не у всех хирургов есть такие пятна. Нет, свое имя хирург получил за удивительную способность выживать после таких повреждений, которые для большинства других рыб несовместимы с жизнью.
Вот забавная пара - Красавица и Чудовище. Легкомысленная талассома Клюнцингера подобралась к самому носу торчащей из рифовой норы гигантской мурены. Ужасные на вид, мурены вовсе не так опасны, как могут показаться. Согласен, внешность у них - врагу не пожелаешь. Размер - три метра в длину и толщиной с человека. Но на самом деле мурена - создание довольно робкое и страшно любопытное. Нападать она на ныряльщика никогда не станет, но обязательно высунется посмотреть, кто это такой пожаловал к ее порогу. У особо впечатлительных этот акт муреньего любопытства может вызвать апоплексический удар, крайне нежелательный под водой. Кусается мурена (а зубы у нее соответствующие всему остальному), только если вы будет вытаскивать ее из норы или сильно докучать другими способами (гоняться, хватать за хвост и т.п.) Но на такой безрассудный поступок отважится разве что идиот. Характерный признак, по которому можно определить настроение мурены - состояние ее ужасной сморщенной пасти, причем с точностью до наоборот. Если она угрожающе открыта - значит, мурена спокойна. Если смиренно закрыта - мурена возбуждена, ближе подплывать не стоит...
В коралловых норах прячутся не только монструозные мурены, но и вполне симпатичные каменные окуни.
...и красные хамруры. Хамрур, или бычеглаз, прячетчя не от хищников, а от дневного света. Это чисто ночная рыба, и ее громадные зрачки не могут вынести того объема фотонов, которые попадают в них днем...
...потому хамрур старается отразить этих фотонов обратно к чертовой бабушке как можно больше, и становится очень похож на "прожектор перестройки".
Трехполосный амфиприон обычно прячется в жгучих щупальцах актинии. Застать его отдельно от актинии - большая редкость. Видимо, поплыл добывать что-нибудь вкусненькое для своей подруги.
Ну вот, добыл и спешит вернуться под сень спасительной актинии...
...чтобы предаться бесшабашному брачному танцу со своей скво.
Рыба-ящерица не умеет ни надуваться и колоть, ни сливаться с цветом грунта. Зато она умеет очень быстро плавать и совершать умопомрачительные маневры. Вот, хитро прищурившись, ящер оценивает, насколько я для него опасен.
Ой, ходу отселе... Мало ли! - Боевой разворот, и ящер через долю секунды исчезает.
А бывший хвостокол прячется не от хищника, не от меня и даже не от солнца, а от стыда. Бывший - потому что остался и без хвоста, и без кола. Горе луковое, а не хвостокол. Кто-то (очевидно, туристическая полиция Египта или, возможно, шаловливая акула) решил, что негоже хвостоколу лазить в первозданном виде там, где на него кто-нибудь из гостей страны может наступить. Обкорнали беднягу по полной программе, ни кола ни хвоста не оставили...
А человека красноморские рыбы не боятся, знают, что это существо безвредное, неуклюжее и бестолковое. Не боятся, но интересуются, порой разинув рот, как эта лунная талассома.
"Хто такой? Почему не знаю?" или даже "Дитынах!" можно прочитать в рыбьем взгляде. Кудрепер силится свести глаза в одну точку, хотя природой к этому отнюдь не приспособлен. Оттого и такое дурацкое выражение лица.
Юный метлохвостый хейлин и не старается, он просто убрался от меня в коралловую пещерку. Маленький ишшо, глупый, даже хвост на метелку не похож...
...вот вырастет большой, и хвост будет задорно топорщиться во все стороны, а сам он перестанет бояться почти всех. Взрослый метлохвостый хейлин - рыбина серьезная и не позволит всяким ринекантам Пикассо вторгаться в свои владения. Лоялен он только к маленькому голубому губанчику (он у него под брюхом). Губан-чистильщик - рыбеха в Красном море неприкосновенная, настолько он полезен большим и страшным рыбам. Губанчик выполняе роль санитара - объедает со старших по званию отмершие кусочки кожи, непотребные обрастания вроде личнок коралла и даже отважно забирается в разверстую пасть, чтобы вытащить из зубов застрявшие там кусочки пищи. Щетка, зубочистка и пылесос в одном лице. К губану даже очередь порой выстраивается, и здоровые, матерые рыбины покорно ждут, пока этот маленький суетливый лакей закончит свою работу.
В общем, полная гармония, все довольны. И губанчик (и сам наелся и его не съедят), и его клиенты (хорошо-то как после сеанса велнесса!)
Но есть один вредный паразит, который пятнает безукоризненную репутацию губана-чистильщика. Эта вредная сволочь, как две капли воды похожая на чистильщика, и не думает чистить доверчивых рыб, а кусает их!
Вот он, ренегат и гад! Укусил за хвост попугая. Посмотрите на сложную гамму испуга, раздражения и разочарования, отразившуюся на попугайской морде...
В общем, на рифах сам черт ногу сломит, кто от кого прячется и кто кого в конечном итоге ест. Наверное, все едят всех по мере сил...
Продолжение...
В НАЧАЛО