Переводик-3
Заканчиваем Знак.
- Сукин сын, - прошипел Джим, нажав на кнопку отбоя, и начал набирать номер, который знал сердцем.
Телефон прозвонил сорок шесть раз, прежде чем Джон снял трубку.
- Джим? - спросил он.
Джим чуть не упал, услышать этот голос было таким облегчением.
- О, спасибо Господи, - он просто свалился обратно на стул.
- Да, - сухо сказал Джон. - Я тоже рад услышать твой голос. Знаешь, давай я перезвоню. Минут через десять, ладно?
- С Дином все нормально?
- Да. Думаю, это был просто сон.
- Десять минут, - согласился Джим. - Чуть дольше, и я пошлю за тобой ангелов мщения, чтобы они пнули твою задницу.
- Приятно знать, - ответил Джон, и телефон опять отключился.
Через двадцать три минуты телефон все-таки зазвонил.
- Ждал твоих ангелов, но они так и не пришли, - сказал голос Джона, когда Джим снял трубку.
- Еще придут, - пообещал Джим. - Когда ты их меньше всего будешь ждать. Так что случилось?
- Ему просто приснился сон. Один из кошмаров. И хорошенько напугал его.
- Дин даже не дергается, когда видит вещи, которые напугали бы и меня, - заметил Джим. - Как может "просто сон" испугать его?
- Даже не знаю, - признался Джон. - Но именно так и было. Здесь ничего нет. Ни следа сверхъестественного.
- Ничего?
- Ничего. Я дважды проверил, и даже провел пару очищающих ритуалов, просто чтобы убедиться. Дом даже не дернулся. Да и соли здесь достаточно, чтобы убить и человека, не то что тварь. Он насыпал три линии на каждое окно в комнате Сэмми и еще вокруг кровати. Нарисовал защитные знаки на всех стенах. Правда, забыл о поле и потолке, но я уже постарался с фундаментом и крышей, так что ничего не сможет к нам вломиться. Не помню, говорил ли я ему, но это и не имеет значения. Важнее то, что он все проверил, а потом еще раз перепроверил, просто на всякий случай. Именно так я и учил его. Он сделал все в точности, как я учил.
- Тогда что произошло? Что это было? - спросил Джим.
- Не знаю. Он смотрел фильм и уснул, а проснувшись, решил, что видит горящую Мэри.
Странная волна прокатилась по Джиму:
- Какой фильм?
Джон колебался.
- Есть один, - ответил он после долгого молчания.
Джим почувствовал, как его кожа, только начавшая теплеть, вдруг опять похолодела.
- А ты не думаешь, что это был знак?
- Думаю, это знак того, что он знает, какой фильм я смотрел той ночью, и это заставило его задуматься о матери и огне, - вернул Джон. - Именно поэтому она ему и приснилась. Поэтому и сон был плохим.
- Он сказал, что чувствовал ее запах.
- Я всегда чувствую ее запах в своих снах, Джим.
Джим задумался, прежде чем ответить:
- Так ты считаешь, что это был просто сон?
- Да. Точно. Если бы было что-то другое, остались бы следы. Изменения ЭМП. Сажа на потолке, сера на кровати, что-нибудь.
- Где он сейчас?
- В моей комнате. Вместе с Сэмми. Будут сегодня спать со мной, просто для надежности.
- Ты занимался Женщиной в белом? - вдруг спросил Джим.
Колебание Джона выдало его.
- Значит, он был прав, - хмыкнул Джим. - Ты искал Демона.
- Кто прав?
- Дин. Он сказал, что тебе нужен Демон. И он был прав.
Джон тихо выругался.
- Мне не нужен был Он, - голос Джона звучал угрюмо. - Просто кое-какие поиски. Я встречался с Миссури, чтобы проверить пару слухов.
- Почему ты ему не сказал?
- По той же причине, что и тебе.
Джим посмотрел на распятие на стене. Почему-то этот взгляд не дал ему успокоения.
- Нашел что-нибудь?
- Нет. Постоянная нехватка времени. Слушай, я собираюсь идти. Дин все еще напуган, хочу поговорить с ним, если он захочет.
- Он рассказал тебе, о чем сон? - спросил Джим.
- Да. Рассказал. Он опять видел ее в огне. Сказал, что она была на потолке... - голос Джона сбился, он остановился на мгновение, потом продолжил: - ... ну и все прочее. Чертов Демон. Каждый раз, когда я думаю, как сильно ненавижу Его, случается что-нибудь подобное. Кажется, будто часть моей ненависти выплескивается из меня. Раньше я думал, что Дин этого не замечает, но теперь не уверен. Если он замечал это, может, его сознание просто не справлялось, когда защита спадала.
- Он рассказал тебе о сделке, Джон?
Джон ответил не сразу.
- Сделка? - переспросил он, наконец. - Нет. Он не упоминал ни о какой сделке.
Джим кивнул.
- Хорошо. Нам с тобой потом надо будет поговорить, но не прямо сейчас.
- Что за сделка? - нажал Джон.
- Я тебе потом расскажу. А сейчас иди и поговори с Дином. Скажи ему, что я буду рад, если он решит заглянуть на мою проповедь с воскресенье.
- Проповедь? И о чем будет лекция? О снах?
- О похоти, - ответил Джим. - И это не лекция, а духовное наставление.
- Да. Точно. С какой стати ты решил выбрать похоть? Неделя смертных грехов или что-то в этом роде?
- Сначала собирался остановиться на стандартном огне и сере, - пояснил Джим. - Но твой сын вдохновил меня, так что я решил немного изменить расписание, отодвинуть огонь и серу на потом, и остановиться на похоти. Думаю, надо будет сделать открытки и все такое. Может, покажут по местному ТВ.
- Мой тринадцатилетний сын вдохновил тебя на лекцию перед прихожанами о похоти? - фыркнул Джон, это звук был чем-то средним между смехом и удивлением. - Во имя любви Господа, только не уточняй, потому что я не хочу знать.
- Он считает, что у тебя никогда не было секса ни с кем, кроме Мэри, - заметил Джим. - Или, как он сказал, ты никогда не делал "этого" ни с кем, кроме Мэри.
Джон опять фыркнул:
- Не знаю, где он набрался таких мыслей. Уверен, что я говорил ему, что мы с Мэри никогда не занимались сексом, - потом, будто это только что пришло ему на ум, он тихо спросил: - Ты не рассказывал ему что-нибудь не из школьной программы? Потому что если я услышу случайный разговор о кое-каких развлечениях, о которых ему рано знать, твой воротничок не спасет тебя от серьезной взбучки, Джим. Особенно, если ты заикнулся о той неделе на Гавайях.
- Ты отправишься в ад, если будешь угрожать Божьему агнцу, - сказал мягко Джим.
- Ага, вот если я когда-нибудь обижу одного из них, то и буду волноваться. А сейчас просто запомни, что я сказал насчет взбучки, если ты начнешь раскрывать секреты тем, кому не надо знать. Я позвоню тебе завтра, когда мальчики уйдут в школу. Часа в три, я думаю.
- Лень - тоже один из смертных грехов, - сказал Джим. - Надо будет рассказать об этом в очередное воскресенье, если захочешь, можешь прийти.
- Мне лень, - ответил Джон, а потом более серьезно добавил: - Вообще, я хотел сказать, спасибо, что поговорил с ним. Хорошо, что у него есть, с кем можно поговорить. Ну кроме меня. И кому можно позвонить в два часа ночи, если ему что-то взбредет в голову, а меня не будет рядом. Я благодарен за это. Благодарен, что ты не заставил его чувствовать, что он делает что-то не так.
- Да уж, значение сна переоценивают. Я за всю неделю спал часов шесть и чувствую себя нормально.
- Шесть часов? Ах ты лентяй! Клади трубку и иди спать, а я пойду, поговорю с этим мальчишкой.
- Он - хороший мальчик, Джон, - сказал Джим успокаивающе. - Будь с ним помягче сегодня, ладно?
- Хорошо, я подумываю отшлепать его. Слегка.
- Ты знаешь, что я хотел сказать, - ответил Джим.
- Да, знаю. А ты знаешь, что мне не надо этого говорить. Я видел его глаза, когда он выскочил через входную дверь. Черт, он чуть не сломал мне ребра, когда обнял меня. Может, иногда я и веду себя как засранец, но я не собираюсь наказывать сына только за то, что он не подумал хорошенько, когда представил свою мать на потолке. И не собираюсь напоминать ему об этом. Я знаю, когда надо просто приказать заткнуться, а когда обнять, Джим. Может, я и забыл большую часть из того, чему Мэри пыталась меня научить, но только не это... И я этого никогда не забуду. И пошел ты со своими намеками.
- Я ни на что не намекаю, - тихо сказал Джим.
- Черта с два. А теперь, если ты не против, я собираюсь поболтать с малышом и убедить его, что он не станет девочкой, если проспит ночь в одной кровати со своим стариком. Скоро он будет в таком возрасте, что уже не купится на такое. Если бы это зависело от меня, его кроватка все еще стояла бы в углу. Но он растет. Похоже, он считает себя почти мужчиной и хочет, чтобы к нему так и относились, когда позвонил доброму священнику посреди ночи, который не смог ему отказать.
- Первое, что он сделал, - это проверил Сэмми, - проговорил Джим. - Потом осмотрел все линии соли и обошел всё с детектором ЭМП. Только тогда он позвонил.
- Он знает протокол.
- Если бы хоть половина морпехов, с которыми мы служили, внимательны, как твой сын, мы не смогли бы пройти ни один металлодетектор в аэропорту.
Джон какое-то время молчал, потом сухо сказал:
- Ты просто болтаешь, священник? Или хочешь мне что-то сказать?
- Я просто болтаю.
- Он сидел у двери Сэмми с моим пистолетом, - заметил Джон. - Малышу приснился один из тех снов, которые я привык топить в бутылке Джима Бима первые два-три года. Но он отвечает за то, чтобы охранять спальню своего младшего брата, просто на всякий случай. Я думал, ты знаешь меня лучше, если считаешь, будто я не замечаю этого. Будто я не ценю этого.
- От тебя не убудет, если ты скажешь ему об этом один раз.
- Я уже говорил.
- Так много слов, Джон. Причем тех слов, которые ты предпочитаешь не говорить вслух.
- Да, да, всё знаю - пробормотал Джон. - Еще я поцелую его в макушку. И, может быть,
Будь построже на своей проповеди о похоти, пастор. Не хотелось бы, чтобы твои прихожане посчитали наше обнимание за один из семи смертных грехов.
Джон бросил трубку, прежде чем Джим успел ответить.
И Джим должен был сказать ему за это спасибо: отключиться - очень хороший способ закончить разговор. По крайней мере, если ты - Джон Винчестер, и если ты пытаешься отблагодарить своего друга за то, что тот сделал что-то для твоего сына, чего ты сам сделать не можешь.
Тогда в пустыне, когда он чувствовал, как руки начинают неметь, а кровь, наверняка, вытечет раньше, чем вертолет найдет их, не было лучше человека на всей планете, чем тот, кто пять часов поддерживал в Джиме Мерфи жизнь, подробно рассказывая, каково на вкус и наощупь тело женщины, облитой кокосовым молоком, и о многих других захватывающих глупостях. В такие минуты, на краю жизни и смерти, ты задумываешься о том, что если бы ты только смог показать своим сыновьям верный путь, если бы только ты смог спасти их о той мерзости, что убила их мать, ты бы сделал это, не раздумывая. Но все идет по-другому, потому что ты не знаешь этого единственного правильного пути, который бы защитил их от того, чего ты сам не можешь остановить. И неважно, что ты знаешь или что ты умеешь, Джон всегда оставался тем, что он есть.
Отцом, который так боится потерять своих детей, что продаст душу, чтобы спасти одного из них, если придется.
И так и будет. Джим до боли ясно видел, что именно так и будет.
Он взглянул на распятие на стене и изо всех сил взмолился, чтобы изменилось то будущее, которое увидел тринадцатилетний мальчик. Джон мог считать - и, видимо, действительно считал - произошедшее сегодняшней ночью не больше, чем сном, не больше, чем простым проявлением детских страхов, самого дикого ужаса его сына, все было не так.
Джим чувствовал, что это не так.
Здесь было нечто большее. Божественное знамение, предвестие того, что будет.
Некоторые охотники полагались на оружие, доказательства, следы, по которым они могут идти, знаки, которые они могут измерить с помощью детектора ЭМП, запах серы, который принес ветер. Джон - из таких охотников.
И Джим был таким. Двадцать лет назад. С того времени он понял, что оружие может промазать. Улики - оказаться неверными. Следы - завести не туда. А знаки - не всегда значат то, что мы думаем.
Он научился этому, лежа на кровавом песке, слушая болтовню своего лучшего друга, умирая, пока Джон Винчестер делал все, чтобы он остался в живых. Той ночью у Джима было собственное видение. Конечно, он не видел свою мать в огне на потолке над кроваткой младшего брата. Скорее, он увидел человека, которого считал своим братом, в вечном адском пекле за то, что тот совершил сделку, которая станет концом для всего, что он любит. Так сказал ему Ангел.
Ангел в его видении был женщиной в белой одежде. Он никогда раньше не видел, чтобы кто-то улыбался с такой добротой и всепрощением. Она просила его выжить, изменить всё, рассказать его брату и заставить его послушаться. Она сказала, что послана ему как знак. Она сказала, что он поймет, когда объяснить Джону, что его сделка с Дьяволом станет дорогой в ад для его сыновей, как и для него самого.
Джим узнал ее - или женщину, которая выглядела, как она - когда Джон познакомил их и попросил быть шафером на свадьбе, потому что для этого нужны лучшие друзья, ведь так?
Вот, для чего нужны лучшие друзья.
Сейчас он подумал о том, что Мэри была его знаком. Он понял это и тогда, увидев ее, узнав ее. Тогда надо было рассказать, что прошептал ему на ухо Ангел, когда Джон бесконечно выдумывал истории в отчаянной попытке удержать Джима в сознании. Но он промолчал. И иногда Джима мучила уверенность, что если бы он все-таки рассказал, возможно, Мэри была бы еще жива.
Но она мертва. Теперь Джим знал и другое: Ангел являлся не для того, чтобы предупредить его о Демоне. Он показался, чтобы предупредить его о Джоне. О силе любви и о том, как эта сила повернется против него. Как она предаст его.
Как она предаст его сыновей.
Джим склонил голову, бормоча заклинания, которые церковь не одобрила, если бы знала, что он использует их. Он взывал к высшим силам, он молился Богу, единственному, Который мог дать ему ответы.
Который сказал бы ему, что делать, сказал бы ему, как спасти их.
Спасти Джона. Спасти Дина. Спасти Сэмми.
Джим молился, пока рассвет не взломал горизонт, и в своей памяти он услышал звук лопастей вертолета, разорвавший небо надо пустыней. Он помнил, как с каждым биением сердца за те пять часов душа пыталась оставить его тело. Тогда он узнал силу воли Джона Винчестера. Он узнал, что Джон может сделать и сделал бы, чтобы спасти кого-то.
Джим поднял глаза в поисках знака. Она была здесь, в этой комнате, рядом с ним, она горела на потолке, и он чувствовал запах ада, серы и судьбы.
- Скажи ему, - прошептала она. - Скажи ему сейчас.
Джим схватил телефон и набрал номер Винчестеров.
Джон ответил сонным голосом:
- Да?
- Нам надо поговорить, - быстро ответил пастор.
- Джим?
- Вставай, иди в другую комнату и закрой за собой дверь.
- Да пошел ты. Я позвоню, когда мальчики будут в школе.
- Нет, Джон. Сейчас. Нам нужно поговорить сейчас.
Голос Джона изменился. Он стал ясным и резким, насколько это позволял шепот:
- Почему? Что случилось? С тобой все нормально?
- Все хорошо, Джон. Просто пришло время.
- Время для чего?
- Время открыть секрет, который я хранил почти двадцать лет.
- Какой секрет?
- Вставай, иди в другую комнату и закрой за собой дверь, - опять приказал Джим.
- Это о Дине? - спросил Джон.
Джим слышал скрип кровати, шаги Джона по комнате, закрывающуюся дверь, чтобы сыновья не услышали то, что хочет ему сказать лучший друг.
- Нет, Джон, - ответил Джим. - Не о Дине. Это о Сэмми.
КОНЕЦ
Начало здесь. Вторая часть тут.
- Сукин сын, - прошипел Джим, нажав на кнопку отбоя, и начал набирать номер, который знал сердцем.
Телефон прозвонил сорок шесть раз, прежде чем Джон снял трубку.
- Джим? - спросил он.
Джим чуть не упал, услышать этот голос было таким облегчением.
- О, спасибо Господи, - он просто свалился обратно на стул.
- Да, - сухо сказал Джон. - Я тоже рад услышать твой голос. Знаешь, давай я перезвоню. Минут через десять, ладно?
- С Дином все нормально?
- Да. Думаю, это был просто сон.
- Десять минут, - согласился Джим. - Чуть дольше, и я пошлю за тобой ангелов мщения, чтобы они пнули твою задницу.
- Приятно знать, - ответил Джон, и телефон опять отключился.
Через двадцать три минуты телефон все-таки зазвонил.
- Ждал твоих ангелов, но они так и не пришли, - сказал голос Джона, когда Джим снял трубку.
- Еще придут, - пообещал Джим. - Когда ты их меньше всего будешь ждать. Так что случилось?
- Ему просто приснился сон. Один из кошмаров. И хорошенько напугал его.
- Дин даже не дергается, когда видит вещи, которые напугали бы и меня, - заметил Джим. - Как может "просто сон" испугать его?
- Даже не знаю, - признался Джон. - Но именно так и было. Здесь ничего нет. Ни следа сверхъестественного.
- Ничего?
- Ничего. Я дважды проверил, и даже провел пару очищающих ритуалов, просто чтобы убедиться. Дом даже не дернулся. Да и соли здесь достаточно, чтобы убить и человека, не то что тварь. Он насыпал три линии на каждое окно в комнате Сэмми и еще вокруг кровати. Нарисовал защитные знаки на всех стенах. Правда, забыл о поле и потолке, но я уже постарался с фундаментом и крышей, так что ничего не сможет к нам вломиться. Не помню, говорил ли я ему, но это и не имеет значения. Важнее то, что он все проверил, а потом еще раз перепроверил, просто на всякий случай. Именно так я и учил его. Он сделал все в точности, как я учил.
- Тогда что произошло? Что это было? - спросил Джим.
- Не знаю. Он смотрел фильм и уснул, а проснувшись, решил, что видит горящую Мэри.
Странная волна прокатилась по Джиму:
- Какой фильм?
Джон колебался.
- Есть один, - ответил он после долгого молчания.
Джим почувствовал, как его кожа, только начавшая теплеть, вдруг опять похолодела.
- А ты не думаешь, что это был знак?
- Думаю, это знак того, что он знает, какой фильм я смотрел той ночью, и это заставило его задуматься о матери и огне, - вернул Джон. - Именно поэтому она ему и приснилась. Поэтому и сон был плохим.
- Он сказал, что чувствовал ее запах.
- Я всегда чувствую ее запах в своих снах, Джим.
Джим задумался, прежде чем ответить:
- Так ты считаешь, что это был просто сон?
- Да. Точно. Если бы было что-то другое, остались бы следы. Изменения ЭМП. Сажа на потолке, сера на кровати, что-нибудь.
- Где он сейчас?
- В моей комнате. Вместе с Сэмми. Будут сегодня спать со мной, просто для надежности.
- Ты занимался Женщиной в белом? - вдруг спросил Джим.
Колебание Джона выдало его.
- Значит, он был прав, - хмыкнул Джим. - Ты искал Демона.
- Кто прав?
- Дин. Он сказал, что тебе нужен Демон. И он был прав.
Джон тихо выругался.
- Мне не нужен был Он, - голос Джона звучал угрюмо. - Просто кое-какие поиски. Я встречался с Миссури, чтобы проверить пару слухов.
- Почему ты ему не сказал?
- По той же причине, что и тебе.
Джим посмотрел на распятие на стене. Почему-то этот взгляд не дал ему успокоения.
- Нашел что-нибудь?
- Нет. Постоянная нехватка времени. Слушай, я собираюсь идти. Дин все еще напуган, хочу поговорить с ним, если он захочет.
- Он рассказал тебе, о чем сон? - спросил Джим.
- Да. Рассказал. Он опять видел ее в огне. Сказал, что она была на потолке... - голос Джона сбился, он остановился на мгновение, потом продолжил: - ... ну и все прочее. Чертов Демон. Каждый раз, когда я думаю, как сильно ненавижу Его, случается что-нибудь подобное. Кажется, будто часть моей ненависти выплескивается из меня. Раньше я думал, что Дин этого не замечает, но теперь не уверен. Если он замечал это, может, его сознание просто не справлялось, когда защита спадала.
- Он рассказал тебе о сделке, Джон?
Джон ответил не сразу.
- Сделка? - переспросил он, наконец. - Нет. Он не упоминал ни о какой сделке.
Джим кивнул.
- Хорошо. Нам с тобой потом надо будет поговорить, но не прямо сейчас.
- Что за сделка? - нажал Джон.
- Я тебе потом расскажу. А сейчас иди и поговори с Дином. Скажи ему, что я буду рад, если он решит заглянуть на мою проповедь с воскресенье.
- Проповедь? И о чем будет лекция? О снах?
- О похоти, - ответил Джим. - И это не лекция, а духовное наставление.
- Да. Точно. С какой стати ты решил выбрать похоть? Неделя смертных грехов или что-то в этом роде?
- Сначала собирался остановиться на стандартном огне и сере, - пояснил Джим. - Но твой сын вдохновил меня, так что я решил немного изменить расписание, отодвинуть огонь и серу на потом, и остановиться на похоти. Думаю, надо будет сделать открытки и все такое. Может, покажут по местному ТВ.
- Мой тринадцатилетний сын вдохновил тебя на лекцию перед прихожанами о похоти? - фыркнул Джон, это звук был чем-то средним между смехом и удивлением. - Во имя любви Господа, только не уточняй, потому что я не хочу знать.
- Он считает, что у тебя никогда не было секса ни с кем, кроме Мэри, - заметил Джим. - Или, как он сказал, ты никогда не делал "этого" ни с кем, кроме Мэри.
Джон опять фыркнул:
- Не знаю, где он набрался таких мыслей. Уверен, что я говорил ему, что мы с Мэри никогда не занимались сексом, - потом, будто это только что пришло ему на ум, он тихо спросил: - Ты не рассказывал ему что-нибудь не из школьной программы? Потому что если я услышу случайный разговор о кое-каких развлечениях, о которых ему рано знать, твой воротничок не спасет тебя от серьезной взбучки, Джим. Особенно, если ты заикнулся о той неделе на Гавайях.
- Ты отправишься в ад, если будешь угрожать Божьему агнцу, - сказал мягко Джим.
- Ага, вот если я когда-нибудь обижу одного из них, то и буду волноваться. А сейчас просто запомни, что я сказал насчет взбучки, если ты начнешь раскрывать секреты тем, кому не надо знать. Я позвоню тебе завтра, когда мальчики уйдут в школу. Часа в три, я думаю.
- Лень - тоже один из смертных грехов, - сказал Джим. - Надо будет рассказать об этом в очередное воскресенье, если захочешь, можешь прийти.
- Мне лень, - ответил Джон, а потом более серьезно добавил: - Вообще, я хотел сказать, спасибо, что поговорил с ним. Хорошо, что у него есть, с кем можно поговорить. Ну кроме меня. И кому можно позвонить в два часа ночи, если ему что-то взбредет в голову, а меня не будет рядом. Я благодарен за это. Благодарен, что ты не заставил его чувствовать, что он делает что-то не так.
- Да уж, значение сна переоценивают. Я за всю неделю спал часов шесть и чувствую себя нормально.
- Шесть часов? Ах ты лентяй! Клади трубку и иди спать, а я пойду, поговорю с этим мальчишкой.
- Он - хороший мальчик, Джон, - сказал Джим успокаивающе. - Будь с ним помягче сегодня, ладно?
- Хорошо, я подумываю отшлепать его. Слегка.
- Ты знаешь, что я хотел сказать, - ответил Джим.
- Да, знаю. А ты знаешь, что мне не надо этого говорить. Я видел его глаза, когда он выскочил через входную дверь. Черт, он чуть не сломал мне ребра, когда обнял меня. Может, иногда я и веду себя как засранец, но я не собираюсь наказывать сына только за то, что он не подумал хорошенько, когда представил свою мать на потолке. И не собираюсь напоминать ему об этом. Я знаю, когда надо просто приказать заткнуться, а когда обнять, Джим. Может, я и забыл большую часть из того, чему Мэри пыталась меня научить, но только не это... И я этого никогда не забуду. И пошел ты со своими намеками.
- Я ни на что не намекаю, - тихо сказал Джим.
- Черта с два. А теперь, если ты не против, я собираюсь поболтать с малышом и убедить его, что он не станет девочкой, если проспит ночь в одной кровати со своим стариком. Скоро он будет в таком возрасте, что уже не купится на такое. Если бы это зависело от меня, его кроватка все еще стояла бы в углу. Но он растет. Похоже, он считает себя почти мужчиной и хочет, чтобы к нему так и относились, когда позвонил доброму священнику посреди ночи, который не смог ему отказать.
- Первое, что он сделал, - это проверил Сэмми, - проговорил Джим. - Потом осмотрел все линии соли и обошел всё с детектором ЭМП. Только тогда он позвонил.
- Он знает протокол.
- Если бы хоть половина морпехов, с которыми мы служили, внимательны, как твой сын, мы не смогли бы пройти ни один металлодетектор в аэропорту.
Джон какое-то время молчал, потом сухо сказал:
- Ты просто болтаешь, священник? Или хочешь мне что-то сказать?
- Я просто болтаю.
- Он сидел у двери Сэмми с моим пистолетом, - заметил Джон. - Малышу приснился один из тех снов, которые я привык топить в бутылке Джима Бима первые два-три года. Но он отвечает за то, чтобы охранять спальню своего младшего брата, просто на всякий случай. Я думал, ты знаешь меня лучше, если считаешь, будто я не замечаю этого. Будто я не ценю этого.
- От тебя не убудет, если ты скажешь ему об этом один раз.
- Я уже говорил.
- Так много слов, Джон. Причем тех слов, которые ты предпочитаешь не говорить вслух.
- Да, да, всё знаю - пробормотал Джон. - Еще я поцелую его в макушку. И, может быть,
Будь построже на своей проповеди о похоти, пастор. Не хотелось бы, чтобы твои прихожане посчитали наше обнимание за один из семи смертных грехов.
Джон бросил трубку, прежде чем Джим успел ответить.
И Джим должен был сказать ему за это спасибо: отключиться - очень хороший способ закончить разговор. По крайней мере, если ты - Джон Винчестер, и если ты пытаешься отблагодарить своего друга за то, что тот сделал что-то для твоего сына, чего ты сам сделать не можешь.
Тогда в пустыне, когда он чувствовал, как руки начинают неметь, а кровь, наверняка, вытечет раньше, чем вертолет найдет их, не было лучше человека на всей планете, чем тот, кто пять часов поддерживал в Джиме Мерфи жизнь, подробно рассказывая, каково на вкус и наощупь тело женщины, облитой кокосовым молоком, и о многих других захватывающих глупостях. В такие минуты, на краю жизни и смерти, ты задумываешься о том, что если бы ты только смог показать своим сыновьям верный путь, если бы только ты смог спасти их о той мерзости, что убила их мать, ты бы сделал это, не раздумывая. Но все идет по-другому, потому что ты не знаешь этого единственного правильного пути, который бы защитил их от того, чего ты сам не можешь остановить. И неважно, что ты знаешь или что ты умеешь, Джон всегда оставался тем, что он есть.
Отцом, который так боится потерять своих детей, что продаст душу, чтобы спасти одного из них, если придется.
И так и будет. Джим до боли ясно видел, что именно так и будет.
Он взглянул на распятие на стене и изо всех сил взмолился, чтобы изменилось то будущее, которое увидел тринадцатилетний мальчик. Джон мог считать - и, видимо, действительно считал - произошедшее сегодняшней ночью не больше, чем сном, не больше, чем простым проявлением детских страхов, самого дикого ужаса его сына, все было не так.
Джим чувствовал, что это не так.
Здесь было нечто большее. Божественное знамение, предвестие того, что будет.
Некоторые охотники полагались на оружие, доказательства, следы, по которым они могут идти, знаки, которые они могут измерить с помощью детектора ЭМП, запах серы, который принес ветер. Джон - из таких охотников.
И Джим был таким. Двадцать лет назад. С того времени он понял, что оружие может промазать. Улики - оказаться неверными. Следы - завести не туда. А знаки - не всегда значат то, что мы думаем.
Он научился этому, лежа на кровавом песке, слушая болтовню своего лучшего друга, умирая, пока Джон Винчестер делал все, чтобы он остался в живых. Той ночью у Джима было собственное видение. Конечно, он не видел свою мать в огне на потолке над кроваткой младшего брата. Скорее, он увидел человека, которого считал своим братом, в вечном адском пекле за то, что тот совершил сделку, которая станет концом для всего, что он любит. Так сказал ему Ангел.
Ангел в его видении был женщиной в белой одежде. Он никогда раньше не видел, чтобы кто-то улыбался с такой добротой и всепрощением. Она просила его выжить, изменить всё, рассказать его брату и заставить его послушаться. Она сказала, что послана ему как знак. Она сказала, что он поймет, когда объяснить Джону, что его сделка с Дьяволом станет дорогой в ад для его сыновей, как и для него самого.
Джим узнал ее - или женщину, которая выглядела, как она - когда Джон познакомил их и попросил быть шафером на свадьбе, потому что для этого нужны лучшие друзья, ведь так?
Вот, для чего нужны лучшие друзья.
Сейчас он подумал о том, что Мэри была его знаком. Он понял это и тогда, увидев ее, узнав ее. Тогда надо было рассказать, что прошептал ему на ухо Ангел, когда Джон бесконечно выдумывал истории в отчаянной попытке удержать Джима в сознании. Но он промолчал. И иногда Джима мучила уверенность, что если бы он все-таки рассказал, возможно, Мэри была бы еще жива.
Но она мертва. Теперь Джим знал и другое: Ангел являлся не для того, чтобы предупредить его о Демоне. Он показался, чтобы предупредить его о Джоне. О силе любви и о том, как эта сила повернется против него. Как она предаст его.
Как она предаст его сыновей.
Джим склонил голову, бормоча заклинания, которые церковь не одобрила, если бы знала, что он использует их. Он взывал к высшим силам, он молился Богу, единственному, Который мог дать ему ответы.
Который сказал бы ему, что делать, сказал бы ему, как спасти их.
Спасти Джона. Спасти Дина. Спасти Сэмми.
Джим молился, пока рассвет не взломал горизонт, и в своей памяти он услышал звук лопастей вертолета, разорвавший небо надо пустыней. Он помнил, как с каждым биением сердца за те пять часов душа пыталась оставить его тело. Тогда он узнал силу воли Джона Винчестера. Он узнал, что Джон может сделать и сделал бы, чтобы спасти кого-то.
Джим поднял глаза в поисках знака. Она была здесь, в этой комнате, рядом с ним, она горела на потолке, и он чувствовал запах ада, серы и судьбы.
- Скажи ему, - прошептала она. - Скажи ему сейчас.
Джим схватил телефон и набрал номер Винчестеров.
Джон ответил сонным голосом:
- Да?
- Нам надо поговорить, - быстро ответил пастор.
- Джим?
- Вставай, иди в другую комнату и закрой за собой дверь.
- Да пошел ты. Я позвоню, когда мальчики будут в школе.
- Нет, Джон. Сейчас. Нам нужно поговорить сейчас.
Голос Джона изменился. Он стал ясным и резким, насколько это позволял шепот:
- Почему? Что случилось? С тобой все нормально?
- Все хорошо, Джон. Просто пришло время.
- Время для чего?
- Время открыть секрет, который я хранил почти двадцать лет.
- Какой секрет?
- Вставай, иди в другую комнату и закрой за собой дверь, - опять приказал Джим.
- Это о Дине? - спросил Джон.
Джим слышал скрип кровати, шаги Джона по комнате, закрывающуюся дверь, чтобы сыновья не услышали то, что хочет ему сказать лучший друг.
- Нет, Джон, - ответил Джим. - Не о Дине. Это о Сэмми.
КОНЕЦ
Начало здесь. Вторая часть тут.