Жизнь в Нью-Йорке. Бронкс. Лендлорды, суперы и тенанты
Этот дом теперь - в программе Нью-Йоркской полиции "Чистые коридоры"
Посторонний может быть арестован
The Worst Bathroom in New York (By Elizabeth Dwoskin)
The New York Times, December 8, 2010
Landlord - владелец жилья
Super (разговорное от superintendent) - управдом
Tenant - жилец
Я расправила помятую распечатку Google Map, чтобы убедиться в правильности адреса:
2356 Lorillard Place - бежевого цвета кирпичное здание на улочке, вклинившейся между бронксовской Little Italy и Третьей авеню (одной из тех широких и ветреных улиц, на которой каждый словно ожидает автобуса). В двери стоял тинэйджер с зажатой в руке сигаретой. "Извини, ты живешь здесь?" - я попыталась изобразить улыбку, означающую "мне-некомфортно-от-холода-и-необходимости-работать-в-новогодний-вечер". Я тянула время. Мне хотелось узнать, кем был этот завсегдатай крыльца - праздношатающимся или здешним жильцом. Для наркодилеров площадки рядом с такими домами - место работы, но для жильцов выход на улицу - временная отдушина от разбомбленной и перенаселенной квартиры.
Парень глянул на дверь и безразлично кивнул.
Прошлый декабрь я потратила много времени в Бронксе. Моя карта покрылась сеткой линий, сделанных карандашом, показывающих мои маршруты в поисках самых запущенных зданий для репортажа о лендлордах (владельцев домов) - злостных нарушителях правил.
Признаюсь, это не было развлечением. Я начала с распечатки городских списков домов с самым высоким процентом нарушения кода [совокупности правил, определяюших минимальный уровень безопасности для зданий], выискивая "рецедивистов", дела об отравлении свинцом, интересные названия улиц - все то, что разбивает монотонность, чтобы как-то отличать однообразные адреса друг от друга.
До посещения улицы Lorillard я написала о доме на улице напротив Aqueduct Park, месте таком вольном, что группа жителей оперировала игральным заведением, разместившемся в квартире на первом этаже. В одно воскресенье днем они позволили мне понаблюдать, как люди играют на автоматах (да-да, жители купили два настояших игровых автомата, которые используются в казино) и в bolito, доминиканскую лотерею. Женщина среднего возраста в свитере с капюшоном сидела на телефоне и объявляла номера, называемые звонящими с Коста-Рики или Пуэрто-Рико. Тем временм люди входили и выходили, покупая билеты, а сидевшие пили водку из магазина и смотрели фильм с участием Halle Berry. Камера видеонаблюдения, установленная в вестибюле, страховала от неожиданностей.
Я потратила месяц в этом районе, стучась в двери и собирая истории. Среди тех, с кем я говорила, был президент ассоциации жильцов, отчаявшийся заставить хозяина включить дом в программу нью-йоркской полиции Чистые Коридоры, которая позволяет полицейским останавливать подозрительных посетителей частных домов и даже арестовывать за проникновение на частную территорию. Одна женщина сказала, что ее муж был застрелен, когда пошел в угловой магазин за молоком. Пожилая негритянская супружеская пара, приехавшая с Юга в 60-е, еще помнила те времена, когда в вестибюле стояло два дивана и зеркало, а соседи приветствовали новых жильцов, оставлая жареного цыпленка у дверей. С тех пор все изменилось, былой солидарности нет и в помине, и никто в здравом уме не выйдет вечером на улицу.
Одновременно с посещением этих разрушающихся зданий я встречалась с лендлордами , что перемещало меня на другой конец спектра благополучия. Я посетила сверкающий угловой офис в Крайслер-билдинге, чтобы увидеть директора фирмы, владеющей зданием на Aqueduct Avenue. Он сидел на роскошной софе, окруженный антикварными статуэтками слонов, хоботами вверх призывающих удачу. Я также встретила пару лендлордов, которые скупали дома в 60-х и 70-х годах и стали еще богаче в во время последнего бума.
Но вернусь на 2356 Lorillard Place. Джастину (так он представился) было 17 лет. Стоя перед ним, я затянула свою обычную песню:
- Я репортер газеты Village Voice, той самой, которая распространяется бесплатно и лежит в красных ящичках на углах улиц. Пишу о ленлордах и жильцах. Я слышала, что ваш лендлорд - не самый лучший.
- У нас нет лендлорда, - усмехнулся он.
- А что же за имя записано в моих бумагах? - удивилась я.
- Я не знаю,- ответил он. - Спросите у моей матери.
Позже я узнала, что лендлорд (вернее, адрес, куда жильцы должны были посылать ежемесячно чеки с оплатой за квартиру) действительно менялся. У каждого была своя гипотеза для обьяснения, но никто не мог предсказать следующий адрес.
Стало темно и похолодало.Сигарета Джастина гасла и я должна была поторопиться. Я нуждалась в нем не потому, что без него я не смогла бы попасть в дом - в любом таком беспризорном доме замок на входной двери был сломан - мне требовался рассказчик. Без рассказчика все такие дома были на одно лицо.
- Как здесь живется? - закинула я удочку.
- Как везде. Ну-у, мусор повсюду.
- В доме есть супер?
- Да, - хохотнул он, словно я сказала глупость. - Он промышляет (наркотиками).
- А что насчет твоей квартиры?
- ОК, - пожал он плечами и пробормотал что-то о ванной.
Великолепно. Притащилась сюда в новогодний вечер. Еще один супер, обделывающий делишки. Горы мусора. И квартира - полный ОК.
В этот момент из дома вышла женщина. Она выглядела за тридцать, с темной кожей уроженки островов карибского моря и бесформенной фигурой. Это была мать Джастина.
"Я расскажу вам о проблемах, - сердито сказала она. - Я всю неделю кляну этого супера". Женщина ткнула сигарету как бы в глаз неуловимому суперу. Дальнейшие ее слова были пересыпаны ругательствами. Я последовала за ней через грязную стеклянную дверь. Джастин остался на месте.
Дом на Lorrilard (улица была названа в честь табачной семьи, которая после Гражданской войны отдала собственность ближайшей больнице, позже названной Госпиталем для неизлечимых) никогда не был роскошным зданием. Но по тщательной кирпичной кладке и дизайну входной двери в египетском стиле можно было сказать, что в прошлом дом переживал и лучшие времена.
Когда-то здание было домом для тех карабкающихся вверх иммигрантов-итальянцев, которые, сумев вырваться из перенаселенного Нижнего Манхэттена, переехали сюда и работали в находящемся рядом Зоопарке.
Сегодня в нем живут в основном те, жилье которых оплачивается в рамках так называемой 8-ой программы [федеральная программа, которая помогает людям с низким доходом оплачивать аренду жилья частному домовладельцу], или другими специальными программами, которые предоставляют субсидии вылечиваюшимся наркоманам, бывшим бездомным или людям с ВИЧ.
Мать Джастина и я миновали ряд разбитых почтовых ящиков. Эти ящички удобны для припрятывания наркотиков - жильцы Lorillard жаловались, что часто находили там пакетики. Такие разбитые ящики, как и сломанные замки и таблички программы "Чистые коридоры" - несомненные знаки дома, оставшегося без руля и ветрил.
Постепенно я начинала понимать, что каждый такой нью-йоркский дом является хаотичной автономной вселенной. В самом лучшем случае в нем имеется президент ассоциации жильцов. Обычно такой президент - мать семейства, живущая на первом этаже в квартире, которую она содержит в безупречной чистоте и постоянном тепле (подвиг в домах с привычно неработающей системой отопления). Комнаты наполнены запахом от ароматизаторов, а окна в них завешаны плотными шторами, которые не пускают ничего, напоминающего о неблагополучном мире снаружи.
Само существование такой персоны - вызов привычному порядку.
Я видела, как одна такая дама флиртовала с дилерами, чтобы они оставались в вестибюле, пока один из соседей вызывал полицию. Она же заставила группу жильцов скинуться и покрасить фасад здания, потому что она больше не могла терпеть его вида. Другой президент, недавно избавившийся от наркозависимости, так объяснял мне свою важность: "Я - великий уравнитель в доме. Традиционной ли кто ориентации или нет, больной или слепой - все идут со своими проблемами ко мне."
Было очевидно, что на Lorillard Place не было своего президента или другого аворитета. Я поняла это в ту самую секунду, когда увидела под ступенями кучу разорванных и распространяющих дурной запах черных пакетов для мусора. Имеющий свыше 500 нарушений кода и помещеный в список самых худших зданий, Lorillard разлагался изнутри.
Пока мать Джастина продолжала клясть супера, мы поднимались по лестнице. Из дверей квартир стали выглядывать люди. Я объяснила цель своего прихода, громко крикнув на все 5 этажей. Люди таким же криком стали приглашать посмотреть их квартиры.
Стук в незнакомую дверь похож на езду автостопом - никогда не знаешь, на кого нарвешься.
Сначала я попала в квартиру на третьем этаже, дверь которой открыла женщина в ночной рубашке. Она подумала, что я - инспектор зданий. Ее в остальном аккуратная квартира была, как бразильская фавела , пересечена электрическими проводами, исходящими из единственной работающей розетки. Когда я уходила, женщина показала мне больничный билль - крыша протекала, и она, подскользнувшись на лестнице, сломала позвоночник.
Следующим, с кем я познакомилась, был Дэниел, переехавший сюда со своей невестой год назад. Когда у них родился ребенок, отопления не было 8 дней подряд. Молодой отец поместил вентиляторы в разных концах комнаты и так обогревал комнату от плиты. Кроме проблемы с отоплением, квартира Дэниела была относительно нормальна.
- Я сам чинил все - потолок, сантехнику, дверь, - гордо объяснил он.
- А как насчет телефона 311? - я сослалась на инициативу мэра Майкла Блумберга выделить номер, по которому любой жилец мог требовать сервисы или жаловаться.
- 311! Я бросил это занятие. Иногда мне приходилось звонить до десяти раз в день!
Было уже 7 часов вечера. Надо было уходить, но я хотела попрощаться с Джастином. Когда он открыл дверь в свою квартиру, меня обдало запахом плесени. Он сказал, что труба с горячей водой лопнула в январе, превратив ванную в парилку. Пол прогнил до основания, а в потолке образовались трещины. "Как здесь можно принимать душ?" - подумала я.
Хуже ванной я еще не видела. Словно пронесся ураган (я сама из Флориды и видела затопленные дома). Я была потрясена, у меня стали рождаться фанатастические мысли - вот бы привести сюда мэра и заставить объяснять, как такое могло произойти.
Несколькими днями позже я читала список нарушений для этого здания. Предполагалось, что лендлорд уже должен был отчитаться о ремонте в квартире Джастина. Этого не произошло - только через 4 месяца (к апрелю текущего года) город завершил ремонт. Я также смотрела записи о звонках на номер 311. Двести шестьдесят два звонка было сделано жильцами в этом году. Дэниел (тот самый свежий папа) звонил 12 раз в один майский день и 11 раз - в июньский. Джастин и его мать, напротив, звонили только раз - тогда, в январе.
Их реакции демонстрируют типичное поведение - либо звонить до посинения, либо сдаться после пары звонков. Оба стиля выражают безнадежность и смирение. В атмосфере, в которой я воспитывалась, мне была внушена вера, что вы можете изменить ход вещей при должной настойчивости. Увы, здесь, в Бронксе, люди, с которыми мне довелось столкнуться, потеряли такую веру.
Этим летом Джастин и его мать были выселены. Когда я позвонила им на мобильный номер, оставшийся у меня, ответил брат Джастина. Он сказал, что они живут в ночлежке.
Я думаю, там им лучше, чем было на Lorillard.