Литературное. Тема маленького человека.
Все мы в школе проходили тему маленького человека. Не один раз. Буквально на днях перечитал "Шинель" Н.В. Гоголя-Яновского (более известного, под первой частью своей фамилии), и слёзы чуть было не брызнули из моих глаз. Стало жалко Акакия Акакиевича Башмачкина. Даже написал стихотворение. К слову, это второе моё посвящение литературному герою - кто угодает кому предназначено произведение "Беги", тот молодец. ПРИЧЁМ! Жалко мне его стало не в конце, когда у него отбирают его шинель, когда генерал практически спускает с лестницы, а в самом начале.
Я вам даже перепечатаю этот отрывок:
Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории; про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьет его, спрашивали, когда будет их свадьба, сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним; это не имело даже влияния на занятия его: среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме. Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" И что-то странное заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость, что один молодой человек, недавно определившийся, который, по примеру других, позволил было себе посмеяться над ним, вдруг остановился, как будто пронзенный, и с тех пор как будто все переменилось перед ним и показалось в другом виде. Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, приняв их за приличных, светских людей. И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысинкою на лбу, с своими проникающими словами: "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" - и в этих проникающих словах эвенели другие слова: "Я брат твой". И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным...
Вот такие дела-с... Второй маленький человек у г-на Гоголя - г-н Поприщин ("Записки сумасшедшего"). Его мне жалко меньше, т.к. отчасти узнаю в нём себя... Единственный раз, когда сжалось моё сердце - "посвящение в рыцари" Поприщина, когда того исколотили палками в сумасшедшем доме.
ОДНАКО! Возьмите Евгения из "Медного всадника" А.С. Пушкина. Разве его настолько жалко, как господ, упомянутых выше? Лично мне - нет. Оттого ли это, что Александр Сергеевич презирал и не жалел своих героев? НЕТ! Такая если хотите, иллюзия происходит от того, что Пушкин и Гоголь имеют всё-таки разные стили письма. Пушкин сочувствует своим героям, но не делает их настолько жалкими, низкими и оскорблёнными, как Гоголь... Можно даже сказать, что отчасти он даёт им выбор...
"Все мы вышли из гоголевской "Шинели"", - сказал Ф.М. Достоевский и был прав...
Ну раз уж заговорили о "слезоточивых" произведениях, то как не упомянуть "Ваньку Жукова" (А.П.Чехов). Когда ещё давным-давно дедушка мне перессказал его содержание, я буквально в один миг лишился хорошего настроения на всю неделю. Писал Ванюша письмо, рассказывал дедушке, как его хозяит обижает, берёт рыбу и "ейной харей" в его "морду тычет", просил забрать к себе... И надписал на письме "На деревню дедушке". Ну и дойдёт разве такое письмо...?(
Молодцы писатели наши...