Интервью Александра Ивановича Семенова. Специально для нас!!)
«Наконец то!!! Дождался!!! Это самый лучший подарок мне лично!!! Я до сих пор храню несколько номеров «Мурзилки» 78-го года с главами этой повести! Невероятно, но я получу эту книгу, о которой мечтал уже более 30 лет!» - подобных восторженных отзывов о публикации Издательским домом Мещерякова книги замечательного художника и писателя Александра Ивановича Семенова «Ябеда-Корябеда , ее проделки и каверзы» в Сети великое множество.
- Да просто книга здорово написана, чего там! - смеется Александр Иванович. А потом добавляет уже серьезно и смущенно: - Это все очень, очень приятно. И так помогает!
Знаете, книжка эта тогда, 30 лет назад, неплохо воспринималась, дети ее полюбили. И сейчас я просто ждал, когда же те дети подрастут, обзаведутся собственными детьми и вспомнят про мою «Ябеду-Корябеду». Ведь они должны были ее помнить!
- Конечно! Ваша каверзная героиня и ее лазутчики пользовались действительно огромной популярностью!
- Когда в журнале «Мурзилка» стали выходить первые публикации, я еще не знал, понравилось ребятам или нет. И вот как-то раз стою в очереди к киоску за газетами, а тут подбегает какая-то женщина к окошку и спрашивает: « Есть у вас «Мурзилка?» Там какой-то детектив печатается, сын сказал, чтобы я обязательно ему журнал купила!» Я стою и думаю: «Интересно, про что же она спрашивает? Вроде, кроме моего детектива, другого в «Мурзилке» нет…» Сомневался. А потом уже пошли мешками отклики, пришел успех.
- «Ябеда-Корябеда» и сегодня на удивление современная книжка: детектив-комикс, интерактивный, с очень интересным стилистическим решением. А как у вас возникла идея подобной книги?
- Мне всегда очень хотелось сочинять. Но я тогда был семейным человеком, ребенок у нас уже был, нужно было деньги зарабатывать. Не мог я себе позволить просто так, «в стол», заниматься тем, чем хочется.
Нужно было что-то такое придумать, чтобы точно в цель попасть. Рассказы о природе мне было бы довольно глупо сочинять - в то время ведь уже Коваль писал, куда мне в этом с ним тягаться , к примеру! Жаль, он сейчас не такой популярный автор, как того заслуживает.
Его литературу надо чувствовать. Замечательный писатель, так тонко словом владеет!
В общем, я подумал: «Я - художник! Ага! Значит, нужен такой текст, чтобы обязательно был с рисунком связан, тогда я бы сам мог и иллюстрировать!» Тогда так никто еще не делал.
Был одно время в журнале «Наука и жизнь» такой герой «Инспектор Варнике»: печатали картинку и маленькую историю под ней, на несколько строчек, которую надо было разгадать. Можно сказать, что это мне и подсказало идею.
- А все многочисленные головоломки, ребусы, загадки, часто очень даже не простые - вы их сами придумывали?
- Да, это все из головы. Принцип был такой: одна загадка легкая, чтобы ее мог решить каждый. Для решения второй надо было все-таки немного подумать. А третья должна быть трудной. Ведь ничего не отгадать не интересно, правда? И когда все легко разгадывается - тоже.
И я с удивлением обнаружил, что есть у меня такое свойство - придумывать все эти ребусы.
- И вот в 1979 году в «Мурзилке» стали появляться первые публикации о Ябеде…
- Очень помог мне Владимир Федорович Матвеев (главный редактор журнала «Мурзилка» с 1979 по 1984 гг.)
Он в меня поверил. Как увидел уже самые первые варианты, сразу сказал, что это то, что нужно. Хотя его в редакции никто не понял поначалу. Матвеев даже сам редактировал мои первые материалы! Если бы не он, то дело было бы плохо.
4 года мы продержались. А когда Владимир Федорович ушел, то это дело сразу прикрыли. Разрешили только простые комиксы с Ябедой делать, уж очень она популярная была.
Поначалу я не претендовал на сочинительство, а просто делал загадочные рисунки и к ним маленький текстик объяснительный. А потом все больше, больше залезал на писательскую территорию. Я же человек хитроумный! (смеется)
- Я в «Мурзилке» текста напечатал больше, чем кто-либо за всю историю журнала, представляете? А в каталоге авторов меня все равно относят только к художникам! Когда-то я даже обижался на это, - улыбается Александр Иванович.
- Но почему в принципе вполне реализовывающийся в профессии художник решил стать еще и писателем?
- Дело в том, что я не считаю себя хорошим художником. Юмористические рисунки я неплохо умею делать, это признаю. Но по серьезному счету я себя считаю посредственным художником. И этот комплекс меня всегда преследовал. Вот, например, замечательный художник Миша Верхоланцев делал все очень долго, еле-еле чего-то там зарабатывал. Сделает за месяц один рисунок к Шекспиру, но этот рисунок в копилку всей его жизни вкладывается. Это действительно уже не стыдно - такая работа! Проходит пара месяцев - у него еще один хороший рисунок. А у меня год прошел, куча работ среднего качества, но, кроме заработка, это ничего мне не приносит. А он сделал за это время вещи, которые останутся навсегда!
И мне было стыдно, честно говоря. Ведь и меня многие считали хорошим художником, но я-то сам знаю, какой я. Очень переживал и мучился от этой неудовлетворенности.
- Но стать писателем - это ведь тоже надо некоторую даже наглость творческую иметь !
- Это да. Мы с Успенским одно время дружили. Вот он про меня говорил, мол, Саня такой же нахал, как и я, только он воспитанный и тихий.
Я же карикатурой занимался и успешно, поэтому хорошо натренировал голову в придумывании смешного, мог идеи рождать.
Долго сотрудничал с журналом «Крокодил», а в то время в «Крокодиле» большинство художников рисовало, что называется, на тему. Были так называемые «темачи»: они рисовать не умели, но умели хорошо придумывать. Приносили кое-как нарисованные темы, а их потом художникам раздавали.
Я же был из тех, кто мог придумать идею сам. Считал, раз художник я неважный, то и чужих тем не заслуживаю. Наглый я, хитроумный, но совестливый! (смеется).
Нет, конечно, приходилось и по чужим идеям иногда рисовать, но редко. И я их никогда не ждал. Знаете, как было принято в «Крокодиле» темы между художниками распределять?
- Нет, конечно, расскажите!
- Вот собирается редколлегия журнала в кабинете, а за дверями художники остаются и ждут. После редколлегии кто-то выходит из кабинета и говорит: «Так, Горохов, Егор - вот тебе такая тема. Жень, Гуров - вот это тебе». Шукаев (в то время главный художник журнала) мне говорил, мол, Сань, подожди, может, и тебе что-нибудь дадут сегодня. А мне казалось это таким унизительным! Ведь кому-то дают темы, а кому-то - нет, и тогда приходится ни с чем уходить. Неловкий очень момент. Поэтому я придумывал все время сам. Очень здорово голову натренировал на этом, знал, что выдумщик я редкий. Кстати, это и Успенский отмечал.
- Вы художником решили стать под влиянием отца - Ивана Максимовича Семенова, Народного художника СССР (большинство из нас знает его по классическим иллюстрациями к рассказам Н.Носова) ?
- Нас трое детей у отца от нашей мамы, но я единственный, кто взрослел уже без него, отец из семьи ушел. Тем не менее, двое старших детей художниками не стали, а я выбрал именно этот путь. Не знаю, от чего это зависит, может быть, от темперамента. Я все время смотрел журнал «Крокодил», с детства. Сначала, конечно, потому что там рисунки отца печатали, а потом увлекся. В школе сатирическую газету выпускал. Но не учился в детстве рисованию вообще. Помню, правда, - папа иногда у нас дома появлялся - отец как-то стал делать рисунок к песне «Ой, туманы мои растуманы» , а я тоже рядом сел и стал делать свою иллюстрацию. И вдруг отец говорит: «О! Надо же, как он цвет чувствует!» Но и только. В общем, мало отец на меня влиял в выборе профессии. Зато постоянно разглядывание, изучение рисунков в «Крокодиле» очень влияло. Когда подрос, решил прийти в этот журнал. Мне еще 17-ти лет не было, когда я появился первый раз в редакции со своей работой.
- Получается, вам с детства хотелось работать именно в «Крокодиле»?
- Да. И всегда хотелось заниматься карикатурой. Помимо «Крокодила», я в детстве выписывал зарубежные журналы такой же тематики, немецкие, например. Подкован был хорошо. Был такой книжный магазин «Дружба» рядом с Моссоветом. Я там карикатуры покупал, Бидструпа, например. Мне была интересна эта графика. Но я не срисовывал, не манеру, не стиль художников изучал - я изучал придумку, появление идеи карикатуры, суть смешного.
Кстати сказать, наш «Крокодил» был очень хорошего уровня журнал. Просто удивительно: простые мужики, вроде, его делали, незамысловатые, а придумки были мирового уровня.
- И вот в 17 лет решили, что пора осуществлять мечту - работать в «Крокодиле»?
- Да-да! Нарисовал я большую такую работу на тему «Космос в представлении политиков», что ли. 58-ой год, активное освоение космического пространства! Рисунок я сделал гуашью и боялся, что если я этот большой лист сверну, то все краски потрескаются.
Поэтому я прикрепил все это на здоровый лист фанеры, сверху газетками закрыл и решил отцу показать, он жил неподалеку от редакции, на Масловке. Пришел, а его дома нет. А на улице ветер, все парусит, газеты разлетелись, кошмар какой-то. Люди внимание обращают, что я там такое большое несу.
Решил тогда идти сразу в редакцию, благо недалеко. Пришел, там были какие-то художники, спрашиваю, можно ли им свою работу показать. Спросили фамилию. «Семенов», - говорю. А они смеются: там уже главный редактор Мануил Семенов, отец мой, член редколегии - Семенов, а тут еще я с такой же фамилией. Они, кстати, не знали, чей я сын, да и откуда? Но отнеслись благожелательно. Предложили на курсы молодых художников при журнале походить. Правда, я там недолго прозанимался, показалось, что бесполезно трачу время. Зато ко мне Александр Чикаргов подошел и сказал, что у меня способности есть и дело должно пойти. Это было очень приятно. И так я стал сотрудничать с журналом, из армии посылал им свои работы, лет с 19-ти меня печатать уже стали.
А вообще я закончил художественно-графический факультет педагогического института.
- После армии уже окончательно в любимый журнал пришли ?
- Нет, после армии я работал художественным редактором в журнале «Театр». Появился я там благодаря приятелю Максиму Жукову, с которым вместе в армии служил. А он и тогда был и сейчас остается совершенно классным книжным дизайнером. Один из основателей современного книжного дизайна в нашей стране. Жуков очень талантливый оформитель и очень организованный человек. Мы служили с ним в армии, оформили там Ленинскую комнату. Я привлек его внимание своей работоспособностью, мы же ночами там вкалывали, тяжело очень было. И еще тем, что я учусь очень быстро.
Когда журналу «Театр» понадобился худредактор, Жуков меня порекомендовал, хотя я не знал в этой профессии вообще ничего! Он меня привел к Герману Михайловичу Дубасову, заместителю главного редактора, и сказал: « Вот рекомендую вам. Его добросовестность превышает его знания».
Я всегда стараюсь на всю железку. Мне делать плохо стыдно, неудобно… Может и не получится, но я точно знаю, что сделал все, что мог.
Пришел я в журнал и не знал ничего! Помню в первый день подошел к Герману Михайловичу и спросил: «А вот курсив - это что? Это буковки наклонно?» Он говорит: «Александр Иванович, вы тише, тише ! Не дай бог услышит кто! Наклонно!»
Но примерно за неделю я освоил главное в художественном редактировании, а потом быстро учился в процессе работы. Когда меня потом забирали в «Мурзилку», мне было очень приятно, что редакция «Театра» очень грустила о моем уходе.
- И вот вы оказались в одном из самых популярных детских журналов советского времени «Мурзилка» …
- В «Мурзилке» я проработал худредактором 2 года. Но у меня сразу возникли творческие трения с руководством. Я как оформитель был воспитан Жуковым, журнал «Америка» смотрел. И в «Мурзилке» сразу постарался сделать современный по тому времени стиль оформления. Новых хороших художников к работе в журнале привлекал - Огродникова, Багина, Алешина. Дмитрюка печатал, хотя его там не привечали почему-то. Много рубрик новых придумал, например, «Мурзилкины известия», «Куча мала».
Шрифтами играл. Видимо, это было для того времени слишком радикально.
Тогда в «Мурзилке» Анатолий Васильевич Митяев был главным редактором. Один раз я его так довел в споре - ну, есть во мне вредность ради дела! - что он чуть ли не с кулаками на меня броситься хотел, еле сдержался.
В общем, пришлось уйти из журнала.
Но, надо сказать, «Мурзилка» именно за время моей работы в должности худредактора единственный раз получил диплом Комитета по печати за оформление.
А потом главным редактором «Мурзилки» стал Владимир Федорович Матвеев. И я вернулся и развернулся!
- Вы ведь свою книгу «Записная книжка волшебника» ему посвятили.
- Без него я бы ничего не написал, наверное. Он в меня поверил и всегда меня поддерживал в моих начинаниях. Не только печатал, но и просто по-человечески. Я себя стал нормально чувствовать, когда стал сочинять и печататься именно как автор. Когда был только художником, я очень неуютно себя чувствовал среди коллег, держался не просто скромно, а уж совсем как забитый какой-то. А Владимир Федорович по профессии был психолог.
Наверное, он понимал мое состояние, старался помочь.
- Издательский дом Мещерякова выпустил совсем недавно эту книгу. Она ведь очень от «Ябеды» отличается. Не только жанром, но и настроением, не смотря на весь юмор, душевной и даже щемящей интонацией.
- Многие главы я сочинил, когда гулял с собакой Тришкой зимними ночами. В ней есть и автобиографические моменты. Вот рассказ о сыне и отце - Васе и Семене Петровиче - это я прямо о себе и своем старшем сыне Антоне писал. Да и деревня, о которой речь идет - Алешково - настоящая, мы и сейчас с детьми туда ездим.
- А у персонажей тоже прототипы реальные были? Кажется, что вы про своих знакомых рассказываете.
- Так и есть. И тетя Нюра была, и тетя Наташа, сосед Михаил Акимыч у меня в книге стал Петром Семеновичем. Многих уже на свете нет , а в книге они остались.
Когда один рассказ, где как раз они все упоминаются, в «Мурзилке» напечатали, я им показал. Помню, тетя Нюра очень возмущалась, что ее персонаж собачьим голосом заговорил!
- Вы ведь были иллюстратором и чужих книг - Успенского, Остера, Маара. Есть ли для вас разница, как для иллюстратора, в работе над чужой книгой и над собственной?
- Для меня никакой разницы нет. С Успенским было очень здорово работать. Он в творчестве сам большой выдумщик, поэтому понимает и ценит выдумку других. Если придумывал что-то интересное, он одобрял и принимал идею, да еще и отстаивал тебя перед всеми. Мне было очень легко с ним работать. Он меня всегда только хвалил.
А вот Остер, наоборот : мое оформление его книжки ему не понравилась. И он не захотел, чтобы «Вредные советы» переиздавались с моими рисунками.
Потом эту книгу Андрей Мартынов иллюстрировал, он более изысканный, конечно, художник, чем я, там больше вкуса.
Но мне кажется, что для детей он меньше подходит как раз. Он не очень понятен ребенку и трудно воспринимается. Хотя, повторюсь, художник он лучше, чем я.
Меня же карикатура научила не перебарщивать, в этом жанре очень точно надо чувствовать наполняемость рисунка, чтобы не загубить тему. Слишком много нарисуешь - и мысль потеряется, не будет читаться.
Нагло, может, скажу, но мне кажется, что как раз к книге Остера мои рисунки больше подходят - они понятные и смешные.
- Вы несколько лет вели в «Мурзилке» рубрику «Разговор по секрету», где отвечали на вопросы ребят. Рубрика была так популярна, что даже письма с адресом «Москва.Волшебнику.» приходили по правильному адресу - к вам в редакцию. У вас даже звание было: « Младший научный волшебник Института Ребячьих проблем» !
- Это звание я сам придумал и очень этим гордился! Дети возмущались, почему это я младший! Очень они мне поверили, и я старался это доверие оправдать. Все вопросы в рубрике были настоящие, из писем.
Некоторые были такие тяжелые, что прямо до слез иногда доводили. Один вопрос я до сих пор помню: «Я в классе самый маленький, все надо мной смеются и издеваются. Как мне быть?»
Я долго мучился, не находил правильной формулировки. Матвеев мне посоветовал ответить так: «Будь выше этого!» Конечно, это остроумный ответ, игра слов, но - формальный. А я -то хотел, чтобы совет правда мог помочь. Но не смог придумать.
У меня у самого младшие дети (всего у меня детей пятеро, но младших, которые со мной живут, четверо- 2 мальчика и 2 девочки ) бывали в такой ситуации, когда в школе травили. Правда, я их из школы быстро забрал и обучал сам, на дому.
- Александр Иванович, как же вы справлялись один с четырьмя детьми, как выдержали?
- В какие-то моменты было просто немыслимо тяжело.
Когда я остался с ними один, младшей дочке было полгодика, старшей полтора, а сыновьям немного побольше. Я первое время работал еще. Какой распорядок дня получался? До двух ночи я, уложив их всех, мою посуду, стираю носочки-трусики и так далее. С 2 до 4 работаю, потом спать - с утра опять все заново: пока всех умоешь, накормишь, гулять оденешь…
Так почти год прожил, физически я выдерживал, а эмоционально под конец уже нет . Стал на детей срываться, если с первого раза не слушались.
Потом думаю: « Что же ты делаешь! Матери нет, а тут еще и отец срывается!»
Бросил писать, ушел с работы - стал только ими заниматься. Стало полегче.
Иногда так лягу, всплакну… Время было не простое, гонорары в журналах стали мизерные, на них было не прожить. Сторожем ночным работал. Потом пришлось сдать московскую квартиру и уехать с детьми в деревню. Я старался сделать так, чтобы у них было хорошее детство. Праздники на Дни Рождения устраивал, кукольный театр домашний, на санках-коньках катались, в лес за грибами ходили, перед сном читал им вслух. Поэтому у нас самое тяжелое время было самым веселым, дети его с радостью вспоминают.
- Настоящий родительский подвиг…
- Деваться было некуда, должен вырастить, как же!
Просто, по моему мнению, именно это самое важное. Я даже жениться не хотел, потому что четверо детей - кто сможет их полюбить?
Часто те, кто творчеством занимаются, не занимаются собственными детьми. Считается, что творцы - они эгоисты. Я, значит, не творец. Мне важнее дети. Ничего, жив остался. Этому я сам иногда даже удивляюсь, потому что очень тяжело бывало иногда.
- Династию никто из них продолжить не хочет?
- Вот дочка Марфа стала рисовать. Я сначала считал, что у нее нет данных. Но она упорная такая, начала много заниматься и у нее стало неплохо получаться. А вот у младшей дочери, у Маши, были явные данные к рисованию, но нет характера. Они все у меня вообще разные. Сын Ваня лет в 6-7 лет хорошие сказки писал и рисовал к ним иллюстрации. Даже печатался в журнале «Кукумбер», про него статеечка там была. Потом как отрезало. Макар в компьютерах хорошо разбирается.
Сейчас дети повзрослели. И я могу опять работать. Как когда -то Матвеев, меня сегодня поддержал Вадим Юрьевич Мещеряков. Дал задание книжку написать к Олимпийским играм 2014 года. И вот я эту книжечку сочиняю, и такой у меня подъем, так хочется придумывать! И некоторые вещи не слабее получаются, чем раньше!
- А название у новой книги уже есть?
- А как же! «Олимпийская котлета Ябеды-Корябеды». В новой книге все быстро определилось за счет первой главы - и название, и сюжет. Повезло!
Я не люблю просто так текст, я хочу придумать что-то структурное.
Не буду все тайны раскрывать, конечно, но, например, постараюсь на страницах книги с помощью «УКРОПа» - укромного общественно-политического телеканала - осуществить трансляцию различных олимпийских состязаний. Как? А вы сами догадайтесь.
Книжка , конечно, должна веселая получится, но и полезная - будут там справки из истории различных видов спорта, факты интересные.
Я ведь никогда сам не знаю, что дальше в моей книге будет, куда сюжет вывернет. Самому писать интересно! Иногда понапридумываешь, потом сам себя сдерживаешь, что надо просто страничку-полторы спокойно написать. А потом опять с новой силой.
- Александр Иванович, как отец 5-рых детей, дайте совет, как сейчас детей воспитывать, что самое главное в них вложить нужно? Ведь время очень изменилось и трудно найти ориентир.
- Воспитывать нужно собственным примером. И уделять много времени, жертвовать почти всем для этого. Вы знаете, в жизни не главное - легко жить. И время одно и то же всегда - астрономическое, это люди часы переводят. А вот коровы по одному времени всегда просыпаются, доятся. Вот я такая корова. Ценности человечески - они всегда одни. Библейские ценности продиктованы стремлением сохранить человечество. И если их не соблюдать, то ничего не получится.
Posted via LiveJournal app for iPad.